***
Черён настояла на том, что они должны лечь спать не позже одиннадцати. Игра начиналась в двенадцать, но их ждали на стадионе в десять, чтобы провести разминку и немного пообщаться с журналистами. Кажется, местная команда была очень популярна в городе, и многие издания хотели написать о матче. – Половину команды собираются пригласить в Гарвард, – сказала Рюджин, пожимая плечами. – Это удивительный случай. Особенно для Техаса. Раньше большинство из них оставались в Остине, чтобы играть за местный университет. – Но вы с Черён уже играете за Гарвард. – Да, но нас двое. Джису тоже в списке на приглашение, но ей не нравится болтать об этом. Юна ещё слишком мала, а ты… – У меня есть ещё год, чтобы решить. – Не сомневаюсь, что тебя пригласят. Ты – не самый худший игрок. – Спасибо, наверное. – Без проблем. Спальней в доме было три – гостевая на первом этаже и комнаты Рюджин и её родителей на втором. Джису и Юна немедленно заявили, что заберут гостевую, а Черён пообещала, что скорее будет спать стоя, чем останется с ними. Рюджин предложила им с Йеджи свою комнату. Она ничем не отличалась от детских комнат в доме подруг Йеджи. Двуспальная кровать была застелена тёмно-синим постельным бельём со звёздами и планетами. На скошенном потолке нарисовано звёздное небо. Особое место занимала звёздная карта, а рядом с дверью висело изображение неба над Остином в тот день, когда Рюджин родилась. Воздух наполнял приятный аромат ванильного мороженого. – Капитан хорошо заботился об этом месте, – пробормотала Черён, неловко оглядывая пространство. – Как ты, Рюджин? – Я и забыла, что настолько увлекалась астрономией. Всегда казалось, что была только латынь. – Ты в порядке? Можем пойти в гостевую комнату, если хочешь. – Тогда придётся взять с собой пульверизатор, чтобы отгонять двух этих кроликов друг от друга. Их чёртов конфетно-букетный период, наверное, никогда не закончится. Рюджин не хотела спать на кровати, и Йеджи с Черён единогласно решили, что тоже на ней не лягут. Ковры были достаточно мягкими, как и подушки, которые они нашли в кладовой. От одеял всё так же приятно пахло мороженым. Черён уснула почти мгновенно, но Йеджи долго беспокоилась о чём-то. Перед глазами проносились детские воспоминания: папа, футбольный мяч, мама с подносом шоколадных кексов. Она представляла, как бежит за отцом по газону, пока он, смеясь, умело чеканит мяч. Потом она пробует сама и, когда ничего не выходит, начинает плакать, но папа улыбается, обнимает и предлагает попробовать снова. «Он сильный», – думает Йеджи. – «Потому что никогда не сдаётся». Он сидит за лекциями до пяти утра, но в семь встаёт, чтобы отвезти её в школу. Всю ночь он занимается новым черепом, найденным в Уганде, а утром ведёт её на матч. Перед днём рождения он улетает в новую экспедицию, но ровно в восемь вечера появляется на пороге их дома. Да, уставший и грязный, но всё с той же широкой улыбкой, что и всегда, и подарками в руках. «Он самый лучший», – думает Йеджи. – «Он всегда рядом». Ей четырнадцать, и парень, который ей нравится, пригласил на свидание другую. Папа готовит для неё зелёный чай на травах и крепко обнимает. Он говорит, что такое случается, и это не значит, что с ней что-то не так. Это случайность, и Йеджи, – его любимая девочка, – обязательно найдёт себе другого, который ответит ей взаимностью. Через год появляется Тони, и, хотя папа не слишком рад её выбору, он приглашает его на ужин. Этот парень явно не тот, рядом с кем он бы хотел видеть свою дочь, но это выбор Йеджи, и папа готов его принять. Он всегда на её стороне, держит её за руку и обнимает, когда это нужно. Йеджи открывает глаза, кусая губы, чтобы сдержать слёзы, и протягивает руку, но она натыкается на пустое одеяло. Рюджин нет, и сердце Хван снова начинает биться чаще. Она не эксперт, но, когда человек ведёт себя подавленно, а затем внезапно исчезает, это не сулит ничего хорошего. Поругав себя за невнимательность, она спускается вниз. Рюджин сидела перед DVD-проигрывателем, разглядывая диски в большой коробке. – Не спится? – Спрашивает она, не глядя на Йеджи. – Я проснулась и увидела, что тебя нет. – Переживала за меня? – Конечно. Всё хорошо? – Сравнительно, – она выудила из коробки диск. – Наконец-то! – Что это? – Запись свадьбы моих родителей. Хочешь… посмотреть её вместе? То есть… не то, чтобы это слишком романтично… – Нет, я хочу. Если ты не против. – Только за. Запись начиналась с лица невесты. Она снимала себя на камеру, корча забавные рожицы, и шутила. Платье с кружевным верхом идеально сидело на стройном теле. Рюджин и Джиюн были похожи как две капли воды, вплоть до ямочек на щеках. Её отец стоял у алтаря в классическом костюме, явно волнуясь. Светлые волосы были зачёсаны, как у актёров пятидесятых, в кармане пиджака алела роза. Джош держал кольца, а капитан Скотт стоял со стороны невесты. Церемония казалось скромной, но очень красивой. Они держались за руки, пока священник читал молитву. – Ты был моей первой любовью, – сказала Джиюн, когда ей дали слово. – И я знаю, что будешь последней. Ты многое сделал ради меня, и я постараюсь сделать для тебя столько же. Я счастлива, что ты выбрал меня, и горжусь тем, что смогу назвать такого потрясающего человека своим мужем. – Я люблю тебя, – сказал Крис. – Я не верил, что могу стать кем-то важным для такой потрясающей женщины, как ты, но теперь, стоя здесь, перед тобой, я чувствую себя самым счастливым человеком на свете. Ты – лучшее, что со мной случалось. Ты моя Путеводная Звезда, моя Вселенная и единственная любовь. Я сделаю всё, чтобы мы были вместе, когда это возможно. Даже если мир вдруг будет гореть, если все уйдут, я останусь с тобой. «Etiam si omnes, ego non». – Рюджин… – Я в порядке. – Ты плачешь. Шин плотно сжала губы, кулаком стирая слёзы. – Это просто пот. Ты помнишь, какая жара на улице? – В слезах нет ничего постыдного. – Я знаю. – Ты набила себе эту фразу. – Не из-за клятвы. Это… папа часто говорил мне её. Что-то типа «если ты вдруг будешь чувствовать себя одинокой, помни, что я рядом». Слёзы снова побежали по её лицу, и Йеджи снова притянула её к себе. Пальцы вползли в волосы, почёсывая кожу головы. Сердце Рюджин билось так быстро, словно она только что закончила марафон, плечи дрожали. Она вцепилась в Йеджи как в спасательный круг, до синяков и боли, но Хван было плевать. Ей просто хотелось обнимать её так крепко, как только возможно. – Ты такая, блять, замечательная, – прошептала Рюджин. – Ты тоже… – Нет, я серьёзно… ты… ты мне так нравишься. И я… я боюсь, что в конечном итоге это перерастёт во что-то серьёзное. Что-то, что с чем я не смогу справиться. – Это ничего не изменит. – Нельзя дружить с теми, кого любишь. Это никогда не работает. У нас всё будет работать, – Йеджи поцеловала Рюджин в волосы. – Обещаю. Мы будем в порядке. Всегда.***
Остинские «Орлы» играли жёстко и яростно, как, наверное, и подобает тем, кого приглашают в Гарвард. Линия обороны во главе с Джису достойно сдерживали все атаки, а Рюджин и Йеджи, как могли, выводили мячи к Черён и Юне. Они старались, но голкипер «Орлов» играл как чёртов Бог, отбивая все голы. К концу первого тайма все они были насквозь мокрыми от пота. – Кажется, мы лажаем, тренер, – грустно рассмеялась Рюджин. – Пока они вам не забили, вы не проигрываете. Выпейте воды. Взгляд Рюджин остановился на секции напротив их скамейки. Куча мужчин в белых футболках с эмблемами пожарной части аплодировали, скандируя имя их команды. Шин била шиповкой в такт их крикам, постепенно распаляясь всё больше и больше. К концу перерыва она выглядела как разъярённый бык, готовый разорвать на клочки любого тореадора. – Я не могу проиграть здесь, – уверенно сказала она. – Можете умереть на поле, но не смейте их пропускать. – Воу, она очень зла. Это круто! – Порвём их. Как только мяч вошёл в игру, в Рюджин будто проснулся Дьявол. Легко выбив мяч у нападающей, она рванула вперёд. Её пытались остановить, загнать в угол, но Шин легко уходила. Только оказавшись в штрафной, она отдала пас Черён, которая запнула мяч в правый нижний угол. Часть пожарных на трибунах разорвала тишину громкими аплодисментами и криками поддержки. – Нам придётся заехать в церковь, чтобы изгнать из тебя этого демона, – улыбнулась Ли, обнимая Рюджин. – Просто больше не злите меня. Йеджи не верила в чудеса, но то, что происходило с Рюджин, нельзя было назвать по-другому. Она играла так, словно весь предыдущий тайм просидела на скамье запасных, накапливая силы. В её ноги будто вживили моторы, и она умело пользовалась этим, за десять секунд добегая от штрафной противника до своей зоны. Пройти мимо неё с мячом было невозможно, как и вернуть его обратно. К восемьдесят пятой минуте «Орлы» провожали её тихими отборными матами и проклятиями. Мокрые от пота волосы прилипали к её голове, капли стекали по шее под футболку, но уверенная ухмылка делала даже такой образ привлекательным. Сердце Йеджи билось чаще, посылая в кровь адреналин. Она не могла не думать, как прижимает её к стене, прижимаясь губами к мышцам на шее, как скользит руками на бёдра, сжимая их. Может, дело было в азарте от игры, но Хван хотела эту девушку так сильно, как никогда не хотела Тони. Он был красив, а Рюджин… Йеджи не знала, существует ли в любых языках достаточно слов, чтобы описать, насколько привлекательно она выглядела прямо сейчас. Когда судья закончил игру, Рюджин притянула её к себе, утыкаясь губами в ключицу. – Не шевелись, пожалуйста, – прошептала она. – Мне нужно расслабиться. – Ты опять плачешь? – Да, но я не хочу, чтобы кто-нибудь это видел. – Как скажешь, – ответила Йеджи, обнимая её в ответ. – Всё в порядке, Рюджин. – Да, но только, когда ты рядом.