... Секрет

ЮнГи После того как мы покончили с едой, игривые перепалки переросли в нечто чуть более спокойное. Беседа текла так же легко, как и вино. У ЧиМина были юношеские взгляды на секс, но на удивление традиционные на сами отношения. Между ужином и десертом он признался, что, несмотря на все заигрывания, он не приемлет бездумный секс, без взаимопонимания. Я изучал ЧиМина – мягкий рот, большие глаза, как он жестами мило подчеркивал каждую озвученную мысль – и восхищался, до чего же легко ему все это дается. Он был терпелив с моим отсутствием опыта и нерешительностью. На самом деле, это вроде бы его и не удивляло. Когда ужин закончился, а напитки были выпиты, ЧиМин взял сумочку и встал из-за стола. Я наблюдал, как он руками обхватил кожу сумочки, как выгнулась шея, пока он выпутывал кулон из выреза блузки. Как, заправив прядь волос за ухо, повернулся и посмотрел на меня. Он поймал меня за этим подглядыванием; я был загипнотизирован каждым движением, что он делал. – Это было восхитительно, – дерзко ухмыляясь, сказал он. Боже правый. – Становилось все вкуснее с каждым укусом, – согласился я, помогая ему надеть пальто. – Ты кусаешься? – спросил он по дороге через ресторан на улицу. На улице грохотал шум, и бодрящий воздух смешивался с паром из вентиляций. – Думаю, мог бы, – начал я, и мы повернули. – В зависимости от обстоятельств. Я ощущал гул под кожей, пальцы дрогнули, пока наконец я не сосредоточился на своей ладони на его пояснице. От моего прикосновения он выпрямился и вздрогнул, потянулся назад и взял меня за руку. Сплетя свои пальчики с моими, он потянул меня идти с ним в ногу. – Ты беспокоишься насчет работы? – тихо спросил он. – Насчет работы?.. – озадаченно спросил я. – Я про это и работу. Я почувствовал, как мои брови понимающе приподнялись. – А. Ну, нет, не в этот момент, – я поднял руку, поймал такси и придержал для него дверь. – Полагаю, мы должны понимать, что делаем, после чего убедиться, что это не мешает работе друг друга, но… – последовав за ним в машину, я заметил, как его развеселила моя болтовня, – я сомневаюсь, будто то, что мы делаем, запрещено внутренней политикой компании. – Не запрещено, – придвинувшись ближе и не сводя с меня глаз, сказал он. – Я уже сто лет назад все проверил. – Прямо сто лет? Он прикусил губу и слегка улыбнулся. – Ну, может, месяца четыре назад. В молчании мы проехали несколько кварталов. – Четыре месяца назад я не… – …знал о моем существовании, – закончил он за меня. – Я знаю. Думаю, я надеялся выяснить, насколько ты мне нравишься, – со смехом сказал он. – Может, понять, не запретно ли это, и да, так оно и оказалось. – Или, может, тогда тебе захотелось бы еще больше, – проводя большим пальцем по его скуле, ответил я. – Возможно, – заметил он, прильнув к моей ладони. – Когда ты меня заметил? – Когда Ён сообщил, что ты меня будешь сопровождать – в тот день я по-настоящему обратил на тебя внимание… Он коснулся пальцем моего подбородка, поворачивая мое лицо к себе. – Ты напрасно нервничаешь по этому поводу. Я знаю, что до этого ты обо мне не знал. Это не ранит мои чувства. Я сглотнул, любуясь его сладким розовым ртом и спокойным взглядом карих глаз. – Я не то чтобы не обращал на тебя внимание, просто, хм… – я изо всех сил старался не отводить взгляд. – Понимаешь, и пусть это останется между нами… Ён предложил мне использовать эту поездку, чтобы оседлать тебя. – «Оседлать»? – переспросил он, качая головой. Болезненно улыбаясь, я смотрел на него, когда до него дошло и он прыснул со смеху. – Вот же свинья. Его реакция меня тут же успокоила, прежде чем в голову закралась другая мысль. – Надеюсь, он не тронул тебя. Он наклонил голову: – Нет. Всего лишь подкатывал. Он иногда так смотрит на меня или ХиСына… – содрогнувшись, он покачал головой. Я поморщился, не испытывая желания подтвердить, что видел, как он смотрел на многих омег в офисе. И более чем по одной причине я склонялся к тому, чтобы попросить HR не спускать с него глаз. – Но мне понравилась эта фраза, – сказал он, отвернувшись. – «Оседлать». Это горячо в грубоватом смысле слова. Мне нравится представлять, как меня прижимают твои длинные ноги. Закрыв глаза, я успокоил себя глубоким вдохом. – Уверяю тебя, его предложение оставило у меня неприятный осадок. Но я всего лишь альфа. И даже если бы он не говорил о подобном, сама идея о совместном путешествии вызвала у меня панику, – он засмеялся, и я снова отметил, как, казалось, он хорошо меня знал, как о многом догадывался, просто наблюдая. – Я столкнулся с тобой в лифте и… – И я был просто безумен. – О да, был. Настоящее стихийное бедствие, на самом деле, – поддразнил я. – Но я хотел выскочить оттуда только потому, что почувствовал себя несколько дезориентированным рядом с тобой. – Тебя одолела моя нелепость? – Даже не сомневайся, – пробормотал я, убирая прядку его волос за ухо. – Тебе смешно, а я серьезен. Что-то в тебе… Он закрыл глаза, и я позволил ладони задержаться на его шее, скользнув к ключице. Кончиками пальцев я ощущал прохладу его кожи после пребывания на улице и невероятную гладкость. Едва ли я мог вообразить, насколько интенсивно будет ощущаться его поцелуй, не говоря уж о том, чтобы заняться с ним любовью. Скорее всего я сорвал бы с него одежду, как он и предложил вчера вечером. И определенно уделил бы время укусам. – Но я замечал тебя и раньше. На встречах, когда мы обменялись взглядами раз или два… ЧиМин снова открыла глаза и с сомнением посмотрел на меня, как будто я начал играть с ним в игры. – Это нормально, если ты меня не замечал. Так же нормально, если это просто в рамках эксперимента увидеть кого-то, кроме АйЮ. Обещаю, я уже большая омежка. – Это не… – начал было я, но потом замолчал, потому что такси остановилось. Я провел ЧиМина в отель и переполненный лифт. Мы молча вышли на нашем этаже, и, пока по покрытому коврами коридору направлялись к нашим номерам, наши шаги эхом отзывались в тишине. Когда мы оказались у моей двери, я сказал ему: – Меня никогда не интересовали случайные связи. Перепих по пьяной лавочке и секс только ради секса мне не интересен. Он облизал губы и шаловливо улыбнулся. – Тогда тебе нужен более подходящий секс. Пока он продолжал смотреть на меня терпеливым и игривым взглядом, тишина становилась все ощутимее. – Ни капли не сомневаюсь, что мне нужен подходящий секс, – тихо признался я. Его брови медленно приподнимались, будто предлагая, и он кивком показал в сторону своего номера. – Мне действительно было приятно с тобой поужинать… ЧиМин подождал еще десять секунд, давая мне пространство для маневра, после чего встал на цыпочки и поцеловал меня в щеку в миллиметре от уголка рта. – Спокойной ночи, мой осторожный и сексуальный, мое тайное увлечение. Я наблюдал, как он повернулся и сделал десять шагов в сторону своего номера. ЧиМин вошел внутрь, и с тихим щелчком за ним закрылась дверь, прежде чем я пробормотал: – Спокойной ночи, моя прекрасная яркая омежка. *** – Ну и что ты за идиот? – спросил я у своего отражения в зеркале ванной. – Ты мог бы поцеловать его. Наслаждаться им сегодня вечером. По крайней мере, мог бы попросить его об этом. Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох через нос. Ощущал себя так, будто моя кожа горела огнем, и стоило уже наконец решиться либо направиться в душ, не снимая одежды, либо ворваться в его номер, и я не был уверен, каким образом эти ощущения рассеялись. Клянусь, я мог вспомнить каждый раз, когда он сегодня улыбался или хохотал, запрокинув голову и закрыв глаза. ЧиМин, казалось, наслаждался каждым крохотным мгновением своей жизни. В нем было что-то, заставляющее меня хотеть находиться рядом, поставить его на пьедестал и греться в потоках его энергии и раскованной сладости. «Скажи что-нибудь грязное, – сказал он. – Расскажи мне о самых сумасшедших и развратных вещах, о которых ты когда-либо думал. Лиши меня дара речи». Подойдя к шкафу, я снял с себя пиджак, рубашку, галстук. Повесил одежду, ощущая себя перегретым, слишком чувствительным и дошедшим до такой критической точки, что вот-вот взорвусь. И еще дураком, на самом деле. ЧиМин не сказал бы мне «нет», если бы я шагнул вперед, обхватил рукой его прекрасное лицо и поцеловал. Он, наверное, не отказал бы, если бы я просто попросил его: «Заходи и покажи мне, как воплотить все это в реальность, сейчас же. Я боюсь, что испорчу это». Потому что, откровенно говоря, я никогда бы не взял такой барьер. Профессионально, да: я беру себя в руки и двигаюсь туда, куда хочу. Но моя личная жизнь словно застыла на месте. Когда нам было по шестнадцать, АйЮ нашла меня в лесу недалеко от дома и предложила мне ее поцеловать. Когда нам было по восемнадцать, она сообщила мне, что готова заняться любовью. Вполне в ее духе было не удержаться и рассказать обо всем своей маме, и будучи представителями семейства Виндзор-Локхарт, ее родители немедленно потребовали, чтобы мы поженились. И начиная с того момента, все разворачивалось довольно покорно: грандиозная свадьба, квартира, деньги на которую одолжил ее отец (и я отдал их четыре года спустя), машина, собака и брак, фундаментом которого было чувство долга. Ничего такого я больше не хочу. Вместо этого – новый план. Мне хотелось открыть в себе эту сторону – тайную и секретную, что так давно дремлет: романтика, страсть, отчаяние найти кого-то, с кем пуститься в самое дикое приключение, которое у меня когда-либо было – и не позволить ей соскользнуть назад в вежливость, удобство и рутину. Если бы ЧиМин захотел, чтобы я открылся, я сделал бы для этого все возможное. Я хотел бы попросить его обо всем, чего хочу с ним испытать. Я хотел бы научиться игре. Хотел бы показать, что мог дать ему то, в чем он нуждался. Вместе со всем этим я ощущал, как меня наполняет расслабление, и в одних боксерах я сел за стол, намереваясь разобраться со всем этим геморроем голосовых сообщений из лондонского офиса. Вытащив маленький диктофон, я сделал голосовые заметки после каждого из них, что требовало немедленного следующего действия, с которым мог бы справиться мой помощник, когда будет владеть всей информацией. Но после пятнадцати сообщений мой ум снова вернулся к этому ужину. Привычка ЧиМина улыбаться, зажав кончик языка между зубами, в сочетании со сладостью ананасового сорбета почти оглушила меня от возросшего любопытства: его язык был холодным? Прохладным и сладким? Нравилось ли ему, чтобы его язычок посасывали и облизывали? Как бы это ощущалось, если, попробовав сорбет, он облизал бы меня, и его прохладный язык скользил вокруг… Я позволил себе представить ЧиМина у себя на пороге, одетого в шелковые шортики с кружевом понизу и топ для сна, со ставшими твердыми горошинками на его груди, с плавным изгибом изящных бедер. Он входит, держа в одной руке стакан воды со льдом, а другой упирается мне в грудь и толкает в сторону кровати. – Не садись, – предупреждает он. Я молча киваю. На мне только боксеры, а он ничего не говорит и даже не целует меня; но, зажав этот розово-мармеладный язычок между зубами, улыбается и опускается на колени, по пути стащив с меня трусы. Я стянул боксеры со своих бедер, позволяя сформироваться этой фантазии. Я с твердой, тяжело выпирающей толщиной перед ним и, замерев, наблюдаю, как он кладет в рот кусочек льда, посасывает его и потом поглаживает им по моему животу и бедрам. – А-а, – задыхаюсь я, а он скользит свободной рукой по внутренней стороне моего бедра, обхватывая ладонью всего меня – и яйца, и член в одну хватку – грубо удерживая. Наконец я осмеливаюсь положить руку ему на макушку и скользнуть пальцами в волосы. Они мягкие, в точности, как я и представлял, и он немного задыхается, когда я стискиваю их в кулаке и резко тяну назад. Он не ожидал такого. И позволяет кубику льда упасть из его рта. Я плотно обхватил рукой свой член, потянул кожу вниз и застонал. – Оближи его, – удалось проговорить мне, и мой одинокий голос странно громкий в пустой комнате. Глаза ЧиМина меняются с ярких и озорных на полуприкрытые и сладко послушные. Я чувствую, как он сопротивляется моей тянущей руке в его волосах, пытаясь добраться до меня. – Ты выглядишь чертовски великолепно, – прорычал я, быстрее двигая рукой, представляя, как будет ощущаться плотный охват его кулака на головке моего члена и кружения его мягкого прохладного языка… Я снова застонал. – Не торопись, – прошипел я. – Я хочу, чтобы твой язычок поиграл со мной, прежде чем ты покажешь мне, как выглядишь, когда просишь его. Его язык выныривает, чтобы слизать каплю жидкости, и он посасывает в желании большего. Жадная порочная маленькая штучка. Я снова тяну его назад, похлопывая своей длиной по его губам и спрашивая: – Ты уже думал об этом раньше? Когда слизывал свой десерт с ложки или посасывал соус на кончике большого пальца, ты представлял мой член между своими губами? Он кивает и смотрит с приоткрытым для меня ртом. – Хочешь его? Кивая снова, он смыкает губы, только чтобы прошептать: – Пожалуйста. Со сдавленным стоном, я скольжу на глубину, смакуя ощущения его языка, плотно охватившего меня рта и вибрации от его удивленного стона. Его глаза округлились только на мгновение от резкого вторжения, прежде чем он расслабился, облизывая, сладко поскуливая и глядя мне в глаза. Я скольжу внутрь и наружу, дыша резко и прерывисто, когда говорю ему: – Вот так. … и … – О-о, сладкий… соси меня… … и … – Мне никогда не забыть этого зрелища. Никогда. Его руки тянутся ко мне и обхватывают меня ниже, потягивают и ласкают – и это рай. Это слишком хорошо, и это слишком рано, и я хочу смотреть на его лицо, когда он почувствует, что я кончаю. Фантазируя, я закрыл глаза. У меня не было орального секса почти семь лет, и я одержим ртом ЧиМина, его языком и его грязными откровенными словечками. Я касаюсь рукой его подбородка, шепча: – Я кончаю. ЧиМини. Минни. Пожалуйста… Пожалуйста, позволь мне кончить тебе в рот. И с резким движением его языка это и происходит – удовольствие ползет вверх по моим ногам и вниз по спине, пока не становится пульсирующий и горячим, и кожу начинает обжигающе покалывать по всей длине, и и и – О-о-о-о… Я кончил на свои пальцы, простонав его имя. *** Мне потребовалась чуть ли не минута, чтобы зрение прояснилось, и я поднял боксеры, чтобы вытереть руку и пол передо мной. Номер казался поразительно тихим, будто я был на сцене. Мои часы на столе громко тикали. Взглянув на стол, я почувствовал, как щекам стало горячо от смущения. Все это время мой диктофон был включен. Мой палец завис над кнопкой перемотки. Нет ничего более унизительного, чем слышать звуки собственной мастурбации. Я мог бы перемотать и все стереть. Но что-то во мне осмелилось засомневаться, и я положил диктофон обратно на стол, глядя на молчаливую стену, разделяющую наши номера. Сегодня у меня не было возможности двигаться вперед с ЧиМином, но я не собирался позволить этому повториться. С ЧиМином я чувствую себя в безопасности; как ни странно, но после нескольких дней вместе мы знали друг друга больше, чем мы с АйЮ после одиннадцати лет брака. Я мог бы дать ЧиМину все, в чем он нуждался. Я нажал на запись. Взяв телефон, набрал ЧиМину и ждал, пока звучал первый гудок. Мое сердце билось так сильно. Второй гудок. Давай, ЮнГи. Сделай это. И затем он ответил, откашлявшись, прежде чем сказать: – ЮнГи? – Привет, ЧиМин. Сделав паузу, он спросил: – Все в порядке? Мое сердце колотилось в груди, и я обнаружил, что стоял посреди номера отеля, совершенно голый, разговаривая с ним по телефону. – Да, все хорошо, – пробормотал я. Закрыв глаза, я представил его прослушивающим мою запись, и понял, что позвонил ему сразу после этого. Улыбаясь, я сказал: – Просто хотел еще раз уточнить, будешь ли ты присутствовать на завтрашней встрече в 08:30? Еще одна пауза, и когда он ответил, его голос звучал разочарованно. – Конечно. Встретимся в лобби в 07:45? Я посмотрел на часы. Было около полуночи. Всего несколько часов, и я увижу его снова. – В 07:45, – сказал я. – Отлично. – Спокойной ночи… – Спокойной ночи, дорогой. Протянув руку, я выключил запись.