Лето перед концом света

      От холодного ветра руки покрылись мурашками, и Майк пожалел, что отказался и от машины, и от рубашки с длинным рукавом. Он знал, что Уилл и Джойс вернулись еще утром, но как бы ему не хотелось броситься сломя голову к дому Байерсов сразу же, как только он проснулся, Майк смиренно дождался сигнала по рации, вскочил на велосипед и помчался вперед. Сворачивая с улицы на улицу, ругая порывистый, по-осеннему холодный ветер, он едва не сбил Дженнифер Хейс.       — Уилер, тебе глаза для чего? — возмутилась она, поправляя волосы, которые были в полном порядке даже после того, как ей пришлось отскочить в сторону.       — Извини, извини! Ветер убийственный, нужно было ехать на машине.       — Если ты и машину так же водишь… — заворчала она было, но вдруг спохватилась. — А ты не к Джейн, случайно?       — Почти. К Уиллу. Ты туда же?       — Да, Джейн попросила меня научить ее печь кексы. Миссис Байерс некогда с таким возиться, а я со средней школы брала призы на конкурсе кулинаров округа, — не без гордости в голове сказала Дженнифер. — Ну, пока нашей школе позволяли участвовать.       — Если ты не против прокатиться на багажнике, то могу тебя подвести, — прерывая ее речь, которая Майка совершенно не интересовала, предложил он.       — Мы точно доедем живыми?       — Ты всегда можешь пойти пешком.       В средней школе Дженнифер считалась первой красавицей в классе, Майк до поры до времени был с этим полностью согласен, пусть едва перекинулся с ней парой слов за время учебы. В старшей школе они вместе ходили на испанский, экономику и углубленную литературу, но перебрасывались вялыми репликами лишь потому, что он был парнем Эл, а она — ее подругой.       Чувствовать цепкие пальцы на своих боках было странно — его давно никто не трогал так. Да, они с Уиллом возились и щекотались еще пару дней назад, но одно дело тычки и пихания, и совсем другое — теплая ладонь через ткань футболки. Это ощущалось даже иначе, чем объятья, он не видел ее лица, лишь чувствовал касания и по усилившемуся сопротивлению педалей знал, что едет не один.       — Слушай, может ты знаешь, — начала Дженнифер, когда они свернули в переулок, — Уилл встречается с этой Крис? Джейн говорит, что нет, но она бывает иногда такой наивной, что могла что-то неверно понять.       — Нет, не встречается.       — Но он же ездил к ней на выходные! — так, словно это очень весомый аргумент, выкрикнула она, чтобы слова не заглушил ветер.       — Они близкие друзья, — спокойно ответил Майк. — Тебе зачем это вообще?       — То-то ты не знаешь, зачем, — недовольно бросила Дженнифер. — А дружбы между мужчиной и женщиной не бывает!       Майк закатил глаза, предпочитая не отвечать на эту чушь, которую наверняка транслировали модные журналы, и просто надеялся, что Эл уже в состоянии не впитывать такой откровенный бред, раз уж у нее есть друзья-парни. Он, ясное дело, не совсем считался, но Лукас и Дастин — кто, если не друзья для нее?       Дом Байерсов показался вдалеке, и сердце Майка забилось в приятном волнении перед предстоящей встречей. Пусть он не успел соскучиться, пусть и хотелось быть рядом с Уиллом любую свободную минуту, было приятно провести выходные с другими друзьями, и даже с сестрами. Майк предвкушал, что они увидятся уже через пять минут. Триста секунд до согревающей улыбки.       Дверь открыл Хоппер, видимо зашедший пообедать домой. Майк, чувствуя себя нетерпеливым ребенком, пытался заглянуть ему за спину в надежде увидеть Уилла, пока Дженнифер топталась за его спиной, вежливо приветствуя отца подруги. Взглядом Хоп окинул их подозрительным, но в дом пропустил, жестом приказывая Майку следовать за ним на кухню.       — Ты что, встречаешься с Хейс?       — Что? Нет! — Майк аж скривился от этой перспективы. Нет, Дженнифер была хорошенькой, но слишком высокомерной на его взгляд. Тем более последнее, о чем он думал — это девчонки. — Я просто встретил ее по пути и подвез.       — Было бы не очень хорошо, если бы после разрыва с Эл, ты закрутил с ее близкой подругой, понимаешь?       — Конечно, понимаю! Ты совсем меня за идиота держишь?       — У меня есть причины, приятель, — с нарочитым спокойствием ответил Хоппер.       От какого-то наверняка не приятного разговора, Майка спас Уилл, появившийся на кухне:       — Опять донимаешь Майка, Хоп? — с улыбкой спросил он.       — Так, для профилактики, — тоже улыбаясь в отросшие усы, Хоппер протянул руку, и по отечески потрепал Уилла по голове. Майк бы от такого скривился, но тот лишь рассмеялся.       — Какие у вас планы на сегодня? Там такие тучи, как бы не пошел дождь.       — Черт, а я на велике сегодня, — пробормотал Майк, заглядывая в кухонное окно, чтобы увидеть подтверждение услышанному. — Придется звонить Нэнси или маме.       — Вы же до вечера тут? — уточнил Хоппер и, дождавшись уверенного кивка Уилла, продолжил. — Я отвезу тебя после работы, дождь-не дождь. Лучше вам сильно не разгуливать.       — Что-то случилось? — забеспокоился Майк.       — Нет, но в том-то и дело. Уилл, скажешь ему?       — Я больше не чувствую Векну. Вообще.       Он не поверил своим ушам, заморгал часто, переводя взгляд с Хоппера на Уилла, стараясь уложить информацию в голове. Такому хотелось порадоваться, но что-то подсказывало, что здесь все не так просто.       — Думаете, он научился блокировать связь?       — Забываю, что ты смышленый, — хмыкнул Хоп.       — Эй!       Девчонки заняли кухню, когда Хоппер ушел. Майк не заметил, чтобы Эл выглядела обеспокоенной, и это его ободрило. Такая новость стоила того, чтобы собрать всех и обсудить ситуацию, но, видимо, Хоппер пока собирал информацию.       — Почему ты не сказал мне раньше? — спросил он Уилла, как только они оказались в комнате.       Майк сразу же уселся в изножье кровати, спиной облокачиваясь на стену, а рюкзак пристроив на полу — чтобы легко было выудить из него купленную вчера в Индианаполисе открытку.       — Хотел быть полностью уверен, — пожал плечами Уилл, усаживаясь в изголовье и поджимая под себя ноги. — Я же с этим живу уже долго, оно то слабее, то сильнее. А тут мы с тобой начали много общаться, и я подумал, что это хорошо меня отвлекает. Поэтому не сразу понял, что не чувствую его вообще.       — Ты понял в поездке, да? — догадался Майк. — Что ощущения там и здесь не отличаются?       — Наверное, так и есть. Я еще не успел как следует это проанализировать, — он говорил спокойно, но серьезно. — Помнишь, когда ты застал меня накуренным последний раз? Примерно полторы недели назад? Тогда мне снился ужасный кошмар, и я все утро чувствовал Изнанку во всем себе. Но после того раза… Ничего. Даже кошмары не такие яркие.       — А ты курил после того раза? — вопрос сорвался с губ, прежде чем Майк успел задуматься.       — Это все, что тебя волнует, да? — сразу же ощетинился Уилл. — Ты можешь просто перестать донимать меня этим?       Майк посмотрел на него исподлобья, надеясь, что его вид достаточно извиняющийся и сообщающий что-то вроде: «О тебе, дурак, забочусь», которое он, отчего-то не мог произнести вслух, пусть с легкостью говорил другие, более откровенные вещи. На Уилла его взгляд подействовал, он отвел глаза, поджал губы и выдал:       — На тусовке у Коутов мы раскурили бонг.       — Тусовка? — удивился Майк, сразу же вспоминая рассказ о той вечеринке, на которой Уилл целовался. — Коуты?       — Ну, это сложно назвать тусовкой в полном смысле этого слова, потому что нас было четверо. Коуты — это Ларри и Луиза.       — В таком случае у нас тут тоже была тусовка в субботу, — хмыкнул Майк. — Тоже четыре человека, только вместо травки пиво. Все еще не могу понять, как решился сесть к Лукасу в машину после того, как он выпил.       Глаза Уилла округлились, и он прикрыл их рукой в очень осуждающем жесте.       — У меня есть кое-что для тебя.       Майк потянулся за рюкзаком, вынул из него карточку и, смотря куда-то в сторону письменного стола, вытянул руку вперед. Уилл взял открытку несмело, потянул за краешек, намеренно не касаясь пальцев. На обратной стороне карточки наспех было написано лишь «Диплодоку Уиллу Мудрому». Майк не нашел, что написать — в голову лезло либо что-то слишком сентиментальное, либо глупое, поэтому он и остановился только на причудливом обращении. Теперь ему оставалось лишь греться в почти осязаемых лучах чужой улыбки. Майк не уставал поражаться настолько ярким реакциям, которые что-то переворачивали внутри него каждый раз, заставляя усиленно соображать, что еще такого сделать, чтобы эта улыбка никогда не гасла, а лишь расцветала все пышнее, виднее, нежнее.       — А ты уверен, что это диплодок? — нарочито серьезно уточнил Уилл, и если бы его лица не было видно, у этой обманки едва ли существовали шансы. — Морда не такая, это скорее аргентинозавр.       — Он мультяшный, Уилл! — закатил глаза Майк. — И он в твоей шляпе!       — Скорее, это я в его, — он спрыгнул с кровати и принялся рыться в столе. — Он старше меня примерно на девяносто миллионов лет.       Пока Уилл думал, как разместить открытку на своей стене с постерами и фотографиями и не нарушить композицию, Майк с сожалением понял, что у них не случилось приветственного объятья. С одной стороны он же собрался не сокращать тактильный контакт, чтобы ясно показать, что ничего не изменилось, но с другой стороны слова Лукаса все еще всплывали в сознании на манер назойливой мухи, которую ни прихлопнуть не получалось, ни отмахнуться. На самом деле на домыслы Лукаса он чихать хотел. Какое кому дело, как именно выглядела их с Уиллом дружба. Тут учитывалось мнение лишь их двоих, и каждый из них наверняка сказал бы другому, если что-то пошло бы не так. Сказал бы ведь? У них же теперь такие правила: все добровольно. Поэтому Майк и был готов добровольно делать все эти глупости вроде открытки, объятий, чего угодно еще, только бы Уилл продолжал светиться так же.       — А что ты делал в Детском музее? — спросил Уилл, возвращаясь на свое место.       — Мы ездили туда вчера с Нэнси и Холли.       — Представляю, как ты ворчал, что придется потратить на это целый день, когда твоя мама отправляла вас, — засмеялся он.       — Эм. Вообще-то, это была моя идея.       Майку не понравилось то, что он почувствовал от беззлобного предположения Уилла. Да, он не был тем, кто стремится проводить время со своей семьей, пусть с Нэнси они после пережитых кошмаров стали в определенной степени близки. Его репутация нелюдимого-среднего-ребенка-противного-подростка-огрызающегося-на-любое-слово давно жила своей жизнью, и да, он был таким еще год назад, но он повзрослел. Майк надеялся, что остальные замечали это тоже. Уилла сложно винить в том, что он видел Майка таким. Два года абсолютной отстраненности не могли не сказаться, и наверняка, хоть они и не общались, Уилл так или иначе замечал его поведение. Вспомнились краткие эпизоды, когда Майк позволял себе хамить некоторым из учителей, или как он повышал голос на Нэнси при всех на общих собраниях с лицом «что ты вообще знаешь?».       — Я что, правда бываю таким засранцем?       — Ну, иногда ты можешь быть несносным, — Уилл явно забеспокоился, что его шутка не развеселила Майка, а задела, но он не бросился с успокаивающими уверениями. Это и радовало — он честен, и расстраивало. — Мы все знаем, что ты хороший парень, просто иногда ты такой…       — Какой? Грубый? Взрывной? Упрямый? Глупый?       — Я хотел сказать «вредный», — он наклонил голову к плечу, сдерживая улыбку. — Но в целом, все, что ты сказал, тоже подходит.       Майк насупился, чем вызвал легкий, переливчатый, но определенно вредный смех.       Уилл увлеченно, жестикулируя, рассказал про выходные в доме Крис. Чуть меньше внимания уделяя какому-то художественному мастер-классу, потому что Майк все равно мало что мог понять, и более подробно описывая день в бассейне и тусовку на четверых. Легко было в красках представить бассейн, манящий голубизной и пахнущий хлоркой, жизнерадостную Крис, при любом удобном случае окатывающую Уилла водой. Оказалось, она не прошла в Йель, зато поступила в Чикагский институт искусств, что по мнению Уилла, было даже круче. Даже Майк знал, что это буквально лучшая школа для тех, кто хочет связать свою жизнь с художественными специальностями. Теперь они действительно могли исполнить обещание-угрозу и завалиться всей компанией к Крис на выходные как-нибудь. Уиллу нравилась эта идея, и он, кажется, даже был готов познакомить партию с Коутами тоже. Представить Ларри и Луизу оказалось сложнее, пусть Майк и видел их фото, но слушать рассказы о них было также интересно, как и обо всем прочем.       — А потом Луиза сказала, что ее новый сменщик в кафе, где она работает — Брайан! — увлеченно продолжал Уилл.       — Брайан? — повторил Майк новое имя в этой истории. Он определенно не слышал его раньше.       — Черт, извини. Я заболтался, — Уилл не напрягся, нет (Майк теперь научился замечать даже мелкие изменения в позе и мимике), но словно чуть сбавил собственную яркость. — За два дня с Крис совершенно забыл, что нужно фильтровать то, о чем говорю.       — Фильтровать? Со мной тебе ничего не нужно фильтровать! — одна только мысль о том, что Уилл мог ему не доверять (пусть и имел на это причины), или боялся его реакции, или не хотел, чтобы он знал что-то, заставляла хмуриться. — Так что за Брайан?       — Я не уверен, что ты хочешь знать такие вещи.       — О, это кто-то, кто тебе нравился там, на курсах? — внезапная догадка ощутимо стукнула его по голове, но он старался не подавать вида.       — Ну, не совсем. Вернее, он симпатичный, — ответил Уилл нерешительно, пряча глаза и ковыряя пальцами ворсистое покрывало, — но у меня не было шанса узнать его получше, чтобы сделать какие-то выводы. Он был моим первым поцелуем.       — А. Оу. Погоди, ты же говорил… А! О. Хорошо.       Чувствуя странную растерянность, Майк перехватил неуверенную улыбку Уилла и тоже растянул губы в ответ. Вышло, наверняка, натянуто, но все от того, как мысли роем зажужжали в голове, то подкидывая воспоминания о никогда не существовавшем в реальности поцелуе Уилла с Дугласом с испанского, то судорожно разбирая чуть ли не по слогам то, как именно было рассказано о той вечеринке в целом.       — Ты в порядке?       — Да. Да, конечно, я в порядке. Ты же рассказал мне уже после моего допроса о поцелуях. Я просто соотносил информацию.       Повисла пауза, не тяжелая и давящая, но какая-то кислая, как подпорченное молоко. Уилл явно чувствовал себя неловко, и Майку хотелось вернуться назад на пару минут, не прерывать его рассказ, чтобы просто услышать, что именно он хотел сказать про этого Байана дальше.       — А почему у тебя не вышло узнать его поближе? — решился он на вопрос просто чтобы Уилл не замолкал и не замыкался.       — На вечеринке он убежал, когда нас прервали, а поскольку он уже в колледже, на учебе нам было не пересечься, — его голос звучал тихо. — Он сам нашел меня на другой вечеринке, мы немного поболтали, но когда он услышал, что мне шестнадцать — извинился и сказал, что не связывается с детьми.       — Да тебе поди до семнадцати пара дней оставалась! — возмутился Майк, игнорируя странное чувство собственного превосходства над этим Брайаном.       — Так и есть, — кивнул Уилл. — Но ему двадцать, а я еще школьник, так что это имеет смысл.       — Значит, ты не расстроился?       — Совсем немного. Но тогда у меня уже была Крис, — он неловко пожал плечами. — К тому же, я всерьез думал, что у меня никогда не будет поцелуев, потому что я, ну, такой. А тут одна неделя в другом городе, в творческой среде, где никому бы даже в голову не пришло как-то надо мной издеваться, где я чувствую себя нормальным — и вот я уже целуюсь с парнем на вечеринке. Это уже больше, чем я мог бы рассчитывать.       Майк долго собирался с мыслями, обуреваемый разными чувствами. Некоторая паника от мысли, что Уилл целовался с каким-то взрослым (хотя почему на ум пришло именно это слово? Стив старше, например) смешивалась с чувством вины за то, сколько другу пришлось пережить и отпереживать в одиночку. Сколько раз внутренности будет опалять неприятным холодом сожаления и досады? Долго, очень долго, в этом не было никаких сомнений.       — Знаешь, я так рад, что ты можешь рассказывать мне такие вещи. Это все важно для тебя.       — А как я рад, что могу обсуждать это с тобой, — Уилл улыбнулся своему покрывалу. — Пока я не встретил Крис, я даже не подозревал, насколько сильно мне не хватает разговоров по душам. Правда, иногда вся эта иллюзия нормальности только давила. Сложно быть открытым, когда вынужден скрывать большую часть своей жизни.       — Наверняка, ты чувствовал себя не в своей тарелке. Вверх тормашками, — глупая шутка вызвала у Уилла легкий смешок, и Майк разулыбался. — Я никогда не спрашивал, как именно вы с Крис подружились.       — Она сидела со мной рядом на композиции и лепке, — на удивление, в голосе Уилла сквозило что-то нервное.       — И все? Никакой истории? Была же история, я по голосу слышу.       — Майк, — чуть осуждающе протянул Уилл, подымая, наконец, глаза.       — А, черт, никакого давления, — Майк поднял раскрытые ладони и чуть вжал голову в плечи. Это их правило было правильным, но природная порывистость не давала следовать ему безукоризненно. — Я забыл. Если ты говоришь, что вы просто подружились на занятиях, значит так и было.       — Ты знаешь, что когда ты вот так делаешь, то сразу хочется тебе все рассказать?       А вот это стало для Майка неожиданном откровением. Он же правда старался не давить, не вынуждать, ничего не требовать. Уиллу за всю его жизнь хватило и давления, и ситуации, когда его мнение ни во что не ставили, и не поступать как все прочие, считаться с чувствами и желаниями — это меньшее, что Майк мог сделать, чтобы Уилл чувствовал себя лучше, особенно после того, что он сделал. Вернее, не сделал за прошедшее время. Пусть в голосе Уилла не было ничего обвинительного, захотелось сразу же защититься, потому что как бы он не интересовался — чужие чувства в такие деликатные моменты важнее.       — Я не специально. Это не для того, чтобы заставить тебя, я правда не хочу давить. Да, мне любопытно. Мне интересно все о тебе. Но ты правда можешь ничего не говорить. Мы можем вообще не разговаривать, если ты не хочешь. Ты мог бы, не знаю, порисовать, а я бы посмотрел, или, если тебя это смущает, я бы почитал. Я читаю твою книгу про чайку, но она дома, так что я мог бы взять что-то из твоих книг. Я мог бы почитать вслух или нет, если тебе это мешает. Я…       — Ма-а-айк, остановись, тебя понесло, — то, как Уилл произнес эту короткую фразу, на слух ощущалось как тепло и свет. Он, к тому же, наклонился и пальцами едва ощутимо коснулся локтя, чтобы привлечь внимание и прервать словесный поток.       Это удивительным образом сработало. От касания разошлось тепло, как от камешка, брошенного в воду, расходятся круги ряби. Уилл смотрел на него так зачарованно и мягко, и восхищенно, и волшебно, и… Майк не мог подобрать слов, чтобы описать этот взгляд, но он был ему знаком, так же, как и сам Уилл, потому что он смотрел так множество раз за время их дружбы. Слишком давно он видел этот взгляд в последний раз, что почти забыл о его существовании и о том, какие чувства он собой рождал. Майк чувствовал себя непобедимым. Исключительным. Всемогущим. Не мальчишка с лягушачьей улыбкой и неловкими длинными конечностями, а Паладин в сверкающих доспехах с мечом наперевес. Так смотреть мог только Уилл, но Майк был чертовски не уверен, что заслужил этот взгляд сейчас.       Дверь в комнату распахнулась без стука, разрушая момент, но спасая Майка от очередной волны губительного самоедства.       — Первая партия кексов скоро будет готова! — с порога заявила Эл, взволнованная новым опытом. — Нам нужны те, кто попробует.       — Дегустаторы, — из-за ее спины подсказала Дженнифер.       — Конечно, мы будем дегустаторами, — доброжелательно ответил Уилл.       — А почему ты не стучишься? — недовольно спросил Майк у Эл.       — Он мой брат, — пожала плечами Эл, словно это все объясняло.       — И что? Нэнси стучится, когда хочет ко мне зайти. Даже Холли стучится!       — Майк, ты лазишь в комнату к Нэнси без спроса, когда тебе там что-то нужно, — хмыкнул Уилл. — Так что не тебе читать лекции на эту тему.       — Уилл разрешает мне не стучаться днем. Приходите на кухню через двадцать минут, — Эл вышла, закрыв за собой дверь.       — И чего ты на нее накинулся?       Майк не знал, что ответить. Не мог же он признаться, что расстроился от того, что их момент был прерван — это звучало слишком сентиментально. Впрочем, Уилл, кажется, понял все без слов, нерешительно подвинулся чуть ближе и пообещал:       — Попробуем их кексы, поболтаем с ними, а потом вернемся сюда, и я расскажу, как подружился с Крис. Ты уже знаешь некоторую часть этой истории, она не очень приятная, но, думаю, с тобой я могу этим поделиться.       — Ты правда не должен, — сказал Майк, за что получил ощутимый тычок в плечо.       — Я хочу.       Дракончик в шляпе волшебника, примостившийся теперь под снимком с Эл на стене слева, улыбался подбадривающе. Как Майку удалось так быстро вернуть это магическое ощущение правильности и целостности, которое всегда дарил ему Уилл? Простил бы он самого себя так же быстро? Он предпринял даже на свой вкус недостаточно, чтобы оказаться в этом моменте. Уилл снова доверял ему. Уилл снова хотел делиться личными вещами. Уилл улыбался ему так, словно он, Майк, самый лучший человек во вселенной даже после всех его ошибок. Как у него получилось?       Книга про чаек, определенно, что-то знала об этой жизни. Вспомнилась очередная фраза, запомнившаяся своей неочевидной глубиной:       Когда знаешь, что делаешь, всегда получается.