***
28.05.2022
00:57
Телефон разрывался от уведомлений в общем чате друзей. Ф: я такую книгу прочитал, слов нет! Х: О, кайф С: втф М: Феликс… Ф: да я вам отвечаю, она ахуенная! теперь мне хочется поехать в лагерь… С: я пас, мне уже 16, лагеря для мелких. Х: НЕ ДУШНИ Ф: да если бы вы прочитали, вы бы тоже захотели! го реально в лагерь? я давно уже был, хочется детство вспомнить! М: ну можно в принципе, почему бы и нет. Х: Если Ликс так сильно хочет, то я всегда за꒰⑅ᵕ༚ᵕ꒱˖♡ С: ясно. Ф: ну ребят, давайте поедем, так классно время проведем! С: ладно, я у мамы спрошу. Х: ХАХАХА маменькин сыночек ( ͝° ͜ʖ͡°)ᕤ С: пон. Ф: Лино, а что насчёт тебя? М: куда вы, туда и я Ф: вот и славно! завтра все спрашиваем у предков, доброй ночи заранее всем♡ С: спок. Х: Сладких снов, малыш Ликси (◍•ᴗ•◍)✧*。 М: спокойной ночи***
Долгих усилий потребовалось на приобретение злополучной путевки: бесконечные стопки документов, анализы и приемы у разных врачей, уговоры родителей и обещание идеальных оценок на следущий год. Минхо устал за эти месяца больше, чем за все 9 лет учёбы. Феликс и Хёнджин без проблем сделали всё нужное ещё в июне, успев заплатить лишь половину сумму по разовой акции, которая, как на зло, действовала лишь до середины первого месяца лета. А вот Минхо пришлось знатно попотеть. Мама устраивала скандалы, мол, Ли еле-еле экзамены вытянул на проходной бал, а тут в лагерь хочет за немалую такую сумму! А когда уговорить всё же получилось и отец даже оплатил путёвку, родители заявляют, что им срочно нужно в столицу по важным, неотложным делам, и конечно, Минхо они ни в коем случае не могут оставить одного в городе, и плевать хотелось, что у него так-то 18 августа заезд в лагерь. Отец предупредил, поездка займёт не меньше месяца. И вот тогда все надежды у Минхо рухнули. Вот так счастливое лето! А котов ему на кого оставлять? Хенджину, у которого аллергия на трёх комочков счастья? Или может Феликсу, что не может уследить за двумя младшими сестрами? О Сынмине Ли даже подумать боялся. В конечном итоге, Ким сам предложил оставить котов у него, на что Минхо чуть ли не в ноги ему кланился. В столице любитель пушистиков мечтал сброситься с окна девятнадцатого этажа. Мало того, что три его единственных друга проведут две недели без него, так его ещё и заставляли учиться! В летние каникулы! Приходилось делать всё — Ли всё же питал маленькую надежду на растопление сердца матери. И его старания не безуспешны! 15 августа отец говорит ему собирать вещи и они выезжают обратно в город. Счастью Минхо не было предела. Друзья ещё не знали о внезапном приезде Лино, только Феликс совсем чуть-чуть догадывался: уж больно подозрительно выглядели пейзажи из окна машины в инстаграме старшего. Сразу по приезде Минхо побежал к Хёнджину. Гарантии на его нахождения дома не было, но это ни капельки не останавливало. Ноги тряслись от волнения, сердце бешено стучало в груди, Ли звонит в дверь. — Кто та… Лино! — кричит Хёнджин и сжимает друга в объятиях. Где-то слышится непонимающий голос Сынмина и Минхо оказывается прижатым к тёплому, приятному телу. Сердце бьётся уже не от волнения. — Охренеть… Ты чего не предупредил? Я б нам еду заказал! Надо Ликса позвать… — бормотал себе под нос Хван, а Ли слышал лишь учащенное, горячее дыхание на шее. — Я так рад тебя видеть. Одна единственная фраза, сказанная тихим, красивым голосом, заставила спину Минхо покрыться мурашками. Он спрятал смущённо порозовевшие щёки в ключицы Сынмина и сжал его футболку. — Ну всё-всё, хватит обжиматься, сейчас Ликс подойдёт! Ли хотелось ударить Хёнджина, но мягкая, наполненная всеми лучами солнца улыбка Кима, на корне убила злость. Радостный Феликс засыпал приятными словами и множеством шоколадок. Волосы, пахнущие кокосом утыкались в нос, а их владелец громко всхлипывал, позволяя себе разрыдаться на пороге дома Хёнджина. Сам Хван во всю копошился на кухне, жалуясь себе под нос о слишком долгих приветствиях друзей. Минхо прошел вглубь дома, осматривая, что же могло изменится в берлоге знаменитого Хван Хёнджина. Плакаты с изображением корейских групп висели на своем месте, электрогитара, на которой Ли не раз пробовал играть, мольберт возле окна и… портрет Феликса на столе. Тени неаккуратно размазаны пальцем, зато каждая точка на лице друга прорисована слишком полноценно. И глаза. Их Хёнджин выделил ярко голубым цветом, пока остальные части портрета были прорисованы исключительно простым карандашом. У Хвана поистине талант, Минхо это признает. Хёнджин способен изобразить на холсте самые незаметные детали, наделить серую реальность красками, а главное, он вкладывал в картины всего себя. От размышлений его отвлёк резко вошедший в комнату Хван: — Чего ты тут делаешь? — Хенджин увидел рисунок в руках Минхо. — О… Ты ничего не видел, это сюрприз! — Хван выхватил листок бумаги у Ли и быстро выбежал из комнаты. Минхо слабо улыбнулся. Чай Феликса был самым вкусным. Профиль Сынмина в каких-то десяти сантиметров от лица Минхо ещё лучше. Ли скучал по компании мальчиков, это он готов признать. Бесконечные танцы Хёнджина, запах старых и новых книг от Феликса, мягкие игрушки в кровати Сынмина, все это было родным. Они — семья. — Джинни, — сладко протянул Феликс. — Время убивать твои волосы! Минхо непонимающе вскинул брови. — А, точно, мы не рассказывали. Хёнджин хочет перекрасить в розовый. — Да! Все девчонки будут моими! — гордо вознёс Хенджин. — Будто тебе и без того внимания мало. — наконец подал голос Сынмин. — Может мне тоже покраситься? Это был риторический вопрос, но Сынмин поспешил ответить: — Не стоит, рыжие люди милые, зачем перекрывать природную красоту. Ли испуганно вскидывает расширенные глаза, услышав чужие слова, и его быстро стучащее чечеткой сердце тут же ухает куда-то в район желудка, взрываясь одновременно несколькими яркими петардами, от которых спирает всё дыхание напрочь. Лино хочет бешено смеяться и плакать одновременно. Лицо сводит от сдерживания счастливой улыбки. В ванной комнате Феликс подготовил все материалы для покраски Хёнджина. Сам Хван смиренно сидел на стуле и ждал своего часа. Сынмин подготовил камеру телефона, а Минхо скучающе теребил край футболки. — Джинни, врубай плейлист, через какие-то часы ты станешь невообразимым! — в восторге произнёс Феликс, размешивая осветлитель. — Я уже неотразим, детка. Первым засмеялся Сынмин. — Выглядишь, как плохой парень из фанфиков. — Я и есть он. — не унимался Хёнджин. У Минхо живот от смеха разболелся, уж слишком уморительно вёл себя Джин в такие моменты. Полтора часа пролетели, как в тумане и вот уже Хван сушит ярко-красные волосы феном, жалуясь на покрашенные за компанию шею, лоб и кожу лица. Сынмин ушел домой после срочного звонка матери, а потом написал в группу короткое «я никуда не еду». Минхо подумал сначала, что это шутка какая-то, не может такого быть, они ведь так долго готовились к этой поездке. Оказалось, у Сынмина недостающие показатели в анализах, а пересдать их можно уже после заезда. Минхо предложил идею приехать на несколько дней позже, Ким обещал подумать. Настроение хуже некуда. Минхо остаётся у Хвана с ночёвкой, предварительно забрав чемодан из дома. Феликс обещал подойти к ним завтра в 6 утра и уже всем вместе поехать. — Эй, ну чего ты грустишь, мы ведь не на всю жизнь уезжаем. — попытался подбодрить друга Хёнджин. — Я знаю, просто… Я думал в лагере признаться ему. Вот в чём дело. Хёнджин застыл на месте. Точно. — Оу. Мы давно не обсуждали это, я уже и забыл… — Прошел год, Хёнджин, год я люблю его. Хван аккуратно садится на кровать и приобнимает Минхо. Он понимает его. — Ты ещё успеешь признаться ему, будь уверен, для этого всегда найдется время. — Хёнджин готов был ударить себя за столь типичную поддержку. — Я знаю. А ты что с Феликсом делать будешь? Хёнджин подавился воздухом. Его ещё никто так резко не спрашивал. — Ничего, у нас всё гладко, — мягко улыбнулся Джинни. — Всё идет своим ходом, не хочу торопить события. Минхо вздохнул: — Вот как. — Эх, пора ложиться спать, мой дорогой друг, завтра нас ждёт насыщенный день. Не думай ни о чём, я рядом, всё наладится. — с этими словами Хван закутался в одеяло и лег к стене, освобождая место для Минхо. Для них не впервые спать на одной кровати, Ли привык. Воспоминания о улыбке Сынмина помогли Минхо закрыть глаза и не думать о плохом. На экране блокировки телефона высветилось «доброй ночи» и смайлик сердца. Завтра должно быть замечательным. Мерзкий звон будильника и нога Хёнджина на животе заставили Минхо разлепить глаза, а потом сразу сомкнуть их из-за солнечных лучей, что так коварно лезли в комнату. Хван, судя по всему, не думал менять своё положение, так что Ли пришлось знатно потрудится, чтобы выбраться из навалившегося на него тела. На часах ровно 6 утра, скоро должен прийти Феликс. Два часа пролетели так же незаметно, как и быстро сменяющийся пейзаж из окна машины. Под палящим солнцем, с чемоданами у ног и рюкзаками на плечах, мальчики восхищённо ахали, представляя, как славно они проведут последние недели лета. Теплый ветер путал волосы, со всех сторон слышались радостные возгласы ребятишек, Минхо входит на территорию лагеря. Самым долгим и неприятным оказались медкомиссия и разделение по корпусам. Тревожные мысли о нахождении друзей в разных отрядах не оказались правдивыми, что очень обрадовало. Позже, уже сформировавшийся отряд познакомился с двумя вожатыми: миловидная девушка, лет двадцати и мужчина с отросшими, вьющимися волосами. Дженни объяснила базовые правила, распорядок дня и попросила быть послушными, в крайнем случае придется иметь дело со старшим вожатым Техёном. Его имя знал и боялся произносить каждый ребенок в лагере. Комната на четырех человек сначала показалась больничной палатой, если не хуже: отсутствие розеток напрягало. Феликс завалился на кровать у окна, Минхо успел занять место возле стены, а Хёнджин с обиженным взглядом бросил рюкзак на кровать посередине. — Ты можешь лечь тоже у стены. — предложил Феликс. — Нет, я хочу рядом с вами. — Хёнджин хотел сказать «с тобой», но не решился. — Хм… — Ли задумался. — Давай тогда сдвинем кровати! Глаза Хёнджина засветились. — Давай! Минхо театрально закатил глаза и, решив не тратить время, принялся складывать вещи в шкаф. Огромное количество широких джинсов и футболок кое-как уместилось в чемодан, что уж говорить про небольшой шкафчик для троих ребят. Ли старался не занимать много места, зная, что у Хенджина одежды на весь лагерь хватит. День близился к вечеру, Минхо успел пожаловаться на ужасный запах из туалета и грязную душевую кабинку. Парни познакомились с соседями из другой комнаты. Чонин и Бомгю — славные ребята, творческие и любвеобильные. Ян любит фотографировать, а Бомгю животных. Минхо сразу нашел общий язык со вторым и познакомил со своими котами. Вечер обещал быть хорошим, если бы не синеволосая выскочка, сидящая на будущей кровати Сынмина. Хёнджин и Феликс остались сидеть в соседней комнате, Минхо устал от компании новых людей. Надежды отдохнуть обрушились разом, когда ярко синие глаза, напоминающее море в начале июня, встретились с собственными. Серьги в ушах, аккуратные черты лица, чёрная футболка с известной группой «Nirvana» и рваные джинсы. Замечательно, теперь спальное место Сынмина будет пачкать неформал. В гнетущей тишине они молча таращились друг на друга. Парень, казалось, тоже был удивлён появлению Минхо. — Что? — первым не выдержал ярковолосый. — Уйди. — Зачем? Меня сюда поселили. Этот парень явно недооценил настрой Лино, уж больно ему хотелось развязать себе руки и хорошенько так врезать крашеному идиоту, что так нагло занял будущее место Сынмина. — Здесь уже занято. — на выдохе произнёс Ли. — Найди себе место в другой комнате. — Ким Техён сказал, что моё место здесь. — Повторяюсь, здесь занято. — Кем? Тут не подписано. — усмехнулся синеглазый. От злости на Джисона отшибало тормоза, хоть этот самодовольный тип и был довольно привлекателен, но это не давало ему права ложиться на место, которое было занято его больной любовью. Мысли о нём встревожили ещё больше, в голове пронёсся вопрос: а кем ему вообще приходится Сынмин? Впрочем, не важно, с этим он разберётся потом. Почему тут он, а не Сынмин? Ведь всё должно было быть по-другому и какой-то голубоглазый выродок не должен помешать идеальному отдыху, что Минхо так долго планировал. Отчаяние и разочарование разливалось внутри мальчика вперемешку со злостью и ненавистью. Ну всё. Он напросился, — подумал Лино и набрав как можно больше воздуха в лёгкие, прокричал: — Быстро свалил отсюда! Хёнджин, услышав шум в своей комнаты, быстро вскочил с кровати Чонина, утаскивая за собой Феликса. — Что здесь происходит? — Он занял место Сынмина! — хрипловатый голос сильнее надорвался при произношении имени. В зелёных глазах сверкал огонь вперемешку с печалью. Хёнджину стало не по себе. Минхо желал кричать, хоть он и понимал, что его истерики выглядели глупо и по-детски. От обиды на нового соседа хотелось громко топнуть ногой и уйти плакать в укромное местечко, совсем как маленький ребенок, у которого отобрали конфету. — Вожатый поселил меня в эту чёртову комнату, на эту чёртову кровать. В чём проблема? — столь же напряжённо проговорил синеглазый, впиваясь ногтями в коленки. Феликс это заметил и с жалостью посмотрел на остальных. — Хватит, — прервал их Хван, предвидя, чем это может кончиться, — нужно разобраться в происходящем спокойно, — он не знал, какой силой удалось удержать голос ровным. Минхо, преодолевая злость, беспрекословно опустил руку и сел на свою кровать. Новый знакомый одарил его с виду равнодушным взглядом. — Как тебя зовут? — мягко спросил Феликс. — Хан Джисон, а вас? — он улыбнулся блондину. «Подлизывается» — подумал Лино, до крови кусая губы. — Я Ли Феликс, приятно познакомиться! — Ликс протянул свою маленькую ладошку и Хан без колебаний сжал её. — Хван Хёнджин. — ухмыльнувшись, произнёс красноволосый. Три пары глаз уставились на Минхо. — Ли Ноу. — пробубнил себе под нос рыжий. — Я так понимаю, вы поссорились из-за места… Хён, может Джисон пока будет жить с нами, а когда приедет Сынмин всё решится? — осторожно предложил Феликс. Хёнджин подбадривающе сжал его плечо. Минхо со стиснутыми зубами кивнул и удалился в душевую. Ему срочно нужно прийти в себя. Из полностью открытого крана струилась горячая вода, пальцы до побеления сжимали края жёлтой раковины, собственное выражение лица напротив казалось омерзительным. Сынмин не придет. Он не придет и не позовет Минхо с собой, не будет головокружительных путешествий, падений и взлетов, смелости на грани безумия. Сынмин не попросит Минхо спасти мир, потому что мир спасают только герои. А бездари стоят в стороне. Ничто не в силах перебороть его посредственность. Жалкое ничтожество, унылая, ни на что не способная вешалка для костей. Бесполезный мешок мяса. Нет никакого смысла. Теперь Минхо в этом точно уверен. Он не в силах ничего изменить, незачем и стараться. Только попросту силы тратить. — Я так и знал, так и знал. — шепчет собственный голос, глаза предательски щиплет. Он столько сделал ради совместных недель со своей любовью, а этот… Джисон всё испортил! До чего же мерзкое имя. Сынмин наверное будет недоволен. Он точно посмотрит на Минхо с презрением, но ничего не скажет, как обычно. Ему будет противно от Ли, он не смог отвоевать место, он не достоин Сынмина. Руки соскользнули в почти кипящую воду, вмиг ободряя. Минхо глубоко вздохнул и выключил кран. Не время для самоуничтожения. В комнату он зашёл, не глядя на остальных и сразу закутался в одеяло с головой, втыкая наушники в уши. Совсем немного слышались сборы друзей в душ, а потом тишина. Ли тихонько вытащил голову из-под одеяла и оглянулся: никого в комнате не было. В мысленном потоке пронесся вопрос «А где этот придурок Хан?», заставив Минхо смутиться и перенаправить размышления в более светлое русло. Получилось у него разве что думать о Сынмине и его мягких игрушках. Беспроводные наушники истратили свою жизненную силу когда на экране блокировки показывалось 23:57. К слову, Минхо слушает свой плейлист с девяти вечера. Отложив телефон с наушниками на прикроватную тумбочку, Лино принял более удобную позу и убедившись, что Хёнджин и Феликс спят — они всё же сдвинули кровати — Минхо закрыл глаза. Его не разбудило открытое окно и природные звуки оттуда, его не разбудил далёкий вой собак, его не разбудил назойливый комар, искусавший всё лицо, Минхо разбудило сопение с дальней кровати, на которой мирно спал объект его нескончаемой ненависти. Желание спрыгнуть с окна второго этажа превышало показатели нормы. Минхо не помнит, сколько прошло времени. Он не сможет уснуть, сколько бы ни ворочался. Сон не шёл к нему, чтобы подарить блаженное спокойствие. Каждая клеточка сжималась от раздражения. Будто синяки, которые уже давно прошли, вновь проявились. Приподнявшись на локтях, рыжеволосый тяжело вздохнул и, скинув одеяло, ступил босой ногой на пол. Приятный холодок тут же обволок стопу ослабевших ног, охлаждая и успокаивая тело. Бессонница привела свою жертву на поле, что находилось у дальней беседки, в самом конце территории лагеря. Страха быть замеченным у Минхо не было, у него и без того много поводов для раздумий. Лёжа на приятной траве, Ли начал предаваться ещё большей задумчивости, обращая свой взгляд к луне. Её свет сделал и без того бледную кожу рыжеволосого почти что мраморной. Звезды рождались на небе, каждая из них имела свою историю и свой смысл. Лино тянет к ним руку, в надежде поймать ту самую, найти путь, который приведет его к умиротворению. Одна из маленьких звездочек проносится меж пальцев и Минхо улыбается. Звёзды подскажут ему дорогу к счастью.***
Как только солнце начало появляться на линии горизонта, Минхо решил вернуться в корпус. Поспать удалось всего каких-то 3 часа и то благодаря выключенным наушникам, которые блокировали назойливое сопение Джисона. Объявление подъёма было тяжёлым, Ли пожалел о ночной прогулке. На завтрак дали непонятную белую смесь, которую Хёнджин съел за считанные минуты. Минхо сразу отнес тарелку с её содержимым, даже не притронувшись к ней, а Феликс под долгими уговорами Хвана смог запихнуть в себя что-то под названием "манная каша". Джисон сидел за столом с девочками и о чём-то воодушевленно рассказывал. Те громко смеялись и получали замечания от старшего вожатого Техена, на которого заглядывалась другая вожатая Дженни. Надежды отдохнуть были расторгнуты, когда Ким Техён объявил о походе на море сразу после завтрака. Хёнджин успешно стукнул по столу, встретившись в взглядом Джисона на соседнем столе. Хван привычно улыбнулся, а Хан неловко отвёл глаза обратно на девочек. Джисон смотрит на Минхо и думает, что ему тоже хочется. Хочется быть с ним таким же весёлым, дружелюбным, социальным, общительным, способным всегда иметь своё мнение, которое нередко может не сходиться с чужим, однако которое всегда учитывается. Но Джисон не такой. Он думает — «живём один раз», «надо всё сделать», «нельзя упускать возможности», «надо жить наполную» — думает, а потом опять продолжает молчаливо существовать рядом с Ли и ловить на себе злые взгляды, стараясь слиться с толпой, не выделяться и быть таким, как все. Быть одновременно всем и никем. Джисон к Минхо тянется, потому что тот другой. У Джисона людей в окружении много, но мало кого он может считать поистине настоящими друзьями. К нему люди сами тянутся, ему для этого даже не приходится что-либо делать. Он цепляет своими шутками и харизмой, по его мнению, внутренний мир самого Хана интересен лишь его собаке, что отчаянно выслушивает пьяного Джисона по выходным. Метание собственного характера напрягает: то ему хочется быть центром компании, то желание видеть людей отсутствует совсем. Джисон смотрит на Минхо и понимает, что тоже хотел бы общаться с ним, как Хёнджин и Феликс. Стать для него комфортным человеком, попытаться заговорить, но не может. Вчера в мыслях у него проскользнули около философские рассуждения и обещания себе, но на следующее утро ничего не поменялось, и жизнь вновь неторопливо пошла своим чередом. Минхо реально классный. То, как он оберегает Феликса, когда Хёнджина нет рядом, то, как он заботится о друзьях и в столовой подвигает к каждому свою порцию. Феликс из них выглядит самым взрослым. У него присутствует удивительная аура комфорта и дружелюбия, которая располагает к себе людей, так что не доверять ему невозможно. Джисон не привык делиться с кем-то своими проблемами, мыслями, но Феликсу уже хочется рассказать обо всём, потому что он поймёт, выслушает, не обидит. С ним начать встречаться было бы очень легко, но Джисон лёгких путей не ищет. Они знакомы меньше суток, у Хана уже сложилось мнение о каждом. Минхо долго не выбирал образ для купания в море: короткие плавки, покрывающие бедра до их середины и черная футболка. Идею Хёнджина окунуться в трусах Минхо вежливо отклонил, а вот Феликс взял с собой плавки, которые были ему малы и походили на женские стринги. Хван свалился на горячие камни, а его смех был не отличим от пения чаек над морем. Феликс, недолго смущаясь, запрыгнул в воду, Хёнджин поплыл за ним. Минхо остался сидеть у берега, а брызги воды то и дело заставляли вздрагивать. Он смотрел вдаль, и искал глазами чаек. Эти настырные птицы так и норовили пролететь прямо перед лицом рыжего, из-за чего Ли готовился уклоняться, от них. — Лино? От неожиданности Минхо вздрогнул. — Ты? Парень улыбнулся, и посмотрел на него сверху вниз. Синяя челка падала на лицо, но почему-то его выражение лица показалось... дружелюбным. — Тебе не жарко? — лишь спросил синеглазый. — Тебя волнует? — с нескрываемым презрением, в ответ спросил Минхо. — Тогда держи. Парень протянул руку с мороженным, которое было посыпанно кокосовой стружкой — Зачем? — Ты не купаешься, тебе, наверное, жарко. — Ты тоже. — Я своё мороженное съел. Минхо молча таращился на Джисона, не совсем понимая, что в таких ситуациях требуется делать. — Это в качестве извинений. — продолжил Джисон. Никакого эффекта на Лино его слова не произвели. — Обещаю, как только этот ваш Сынмин приедет, ноги моей возле тебя не будет. Только если ты съешь мороженное. — Джисон подмигнул и Минхо тут же схватил рожок, откусывая кусок пломбира. Через пару таких укусов, один шарик десерта уже был съеден. Джисон, усмехнувшись своей находчивости, присел на камни рядом, обращая всё внимания на колыхающиеся волны. Они хлестали по камням, и орошали парней брызгами. Тут Джисон посмотрел на Минхо и улыбнулся. Прищурив глаза, он снял кеды, и носки. Закатав джинсы по колено, парень спрыгнул в воду, и еле удержав равновесие, повернулся к соседу. Скорчив смешную рожицу, синеволосый подхватил воду ладонями, и направил руки в сторону Лино. Вода полетела на парня, и намочила футболку. Ли посмотрел в сторону Джисона, и одарив того убийственным взглядом, прыгнул в воду, и толкнул синеглазого в море. Хан вскрикнул, и засмеявшись, рухнул назад, цепляясь за край майки Минхо, утаскивая его за собой. — Я тебя щас утоплю! — вскрикнул Ли, потирая больное место от падения — Не надо! Джисон засмеялся вновь, и погрëб дальше в море. Минхо поплыл следом. Из-за мощных рук, Ли через пару секунд перегнал соседа, и отплыв чуть дальше, нырнул. Вдруг Джисона кто-то схватил за ногу, и потянул вниз. Парень задержал дыхание, и ударив второй ногой, то что его держало, всплыл вверх. Вдохнув воздуха, он быстро поплыл к берегу. Когда он поднялся на камень, рядом вынырнул Минхо. — Совсем охуел что-ли? — ругался рыжий, поглаживая руку, по которой зарядил со всей дури Джисон — Нефиг было за ногу хватать! — Ты все первый начал! Наступило неловкий молчание, а потом они расхохотались, понимая, что их диалог был похож на спор маленьких детей. — Я вообще-то тебя ненавижу. — Минхо сделал серьезное выражение лица, насколько мог, отворачиваясь от Джисона. — Я никому не расскажу наши тайны, — прошептал Хан и подмигнул. — Бесишь! — выпалил Минхо и убежал к Чонину, что так удачно попался в поле зрения. Джисон остался стоять с глупой улыбкой на берегу бескрайнего моря, отмечая, что ноги у Лино более, чем красивые. Он как статуя или референс для художников, но об этом Хан подумает позже: ему удалось совсем чуть-чуть приблизиться к Минхо. В тихий час поспать снова не удалось: Хёнджин устроил музыкальную паузу с Феликсом, демонстрируя Джисону выученные танцы твайс. Тот громко смеялся и восхищался, даже пробовал повторять за ними. Хёнджин предложил как-нибудь показать собственный танец с Феликсом, Минхо хотелось плакать. Друзья часто говорили о сексуальной хореографии, которую так долго придумывал Хёнджин под знаменитую песню "red lights". Не выдержав столько шума, Минхо убийственной походкой перебрался в комнату Чонина и Бомгю, укладываясь на свободную кровать. Страх младших был понятен по тяжёлому дыханию обоих, прогонять Ли они даже подумать боялись.18:37
Кажется, Минхо проспал даже больше, чем планировал. В тихой комнате, накрытый пледом и с занавешеными шторами, Ли открыл глаза. По ощущениям Лино подумал, что он выпил — голова раскалывалась, как пробитая. В помещении никого не было, стояла гробовая тишина, которая пугала, но одновременно и успокаивала. С силой поднявшись с кровати, Ли прошёлся по корпусу — людей в нём не оказалось. Судя по времени, остальные были на ужине. Лино спокойно выдохнул и направился в свою комнату. В последнее время он так социально устал, что находиться в безлюдном пространстве казалось идеальным и комфортным времяпровождением. Не было раздражающего Джисона, с которым они славно повесились на море, в тот момент ненависть к нему куда-то пропала, растворилась с солёной водой и унеслась в дальние просторы. Минхо даже немного смирился, что придется терпеть не одного человека больше и включать музыку более, чем на полную громкость. Сынмин должен уже совсем скоро приехать и тогда всё наладится. Тогда Минхо сможет отдохнуть. Вечер проходит, как в тумане, Феликс приносит Минхо кексик и сок, параллельно спрашивая о самочувствии. Тот принял еду и удалился к Чонину. Блондин что-то увлеченно рассказывал, а Бомгю открывал рот в знак удивления. Заметив вошедшего Минхо, Ян ойкнул и махнул ему рукой, приятно улыбнувшись. — О чем болтаете? Чонин воодушевлённо набрал воздух в лёгкие и начал свой рассказ: — Я сегодня встретил такого замечательного вожатого! У него очень добрые глаза, он словно ангел, сошедший с небес, — Чонин упал лицом в подушку, изображая девичий визг. — Вы даже не общались! — напомнил Бомгю. — И что? Я уже понимаю, что он прекрасный человек, мне нужно срочно с ним познакомиться! — Это который у младшего отряда? — спросил Минхо. — Да! Он такой милый с детишками! Радости Чонина не было предела. — Видел такого, да, выглядит привлекательным. — поддержал Ли, вспоминая образ милейшего вожатого, что руководит самым послушным отрядом. Разговор с младшими ребятами помогли развеяться от происходящего в последнее время. Лёгкие темы для обсуждения постепенное перетекали в глубокие рассуждения и обратно. Такая компания была Минхо по душе. Он и сам не заметил, а стрелка часов оказалась на отметке 21:00. Попрощавшись с Чонином и Бомгю, Ли открыл дверь в свою комнату. Спокойствие покинуло тело рыжего в ту же секунду, улетело черной вороной и разбилось об острые скалы, стоило ему увидеть Хёнджина и его губы, что так отчаянно целовали губы Феликса, тот в свою очередь прижимался к Хвану всем телом, не оставляя и миллиметра между ними. Минхо застыл на месте, не в силах пошевелиться. Мозг отказывался переваривать информацию, в ушах слышалось, горело красной кнопкой больное "почему не я". Ноги сами сорвались на бег, желая больше не видеть этот ужас, никогда не связываться с понятием любви, сжечь все прочитанные романы и вырвать несчастное сердце, которое совершенно не поддавалось контролю. Дрожащие пальцы набирали давно выученный номер. Долгие гудки, а после мягкое: — Минхо? Из глаз предательски брызнуло. Он не нашёл в себе силы ответить. — Минхо? Ты в порядке? Тихий всхлип вырвался из горла. — Ох, Минхо, солнышко, что случилось? — мягкий и обеспокоенный голос стал последней трещеной. Ком в горле давил сильнее, в разы сильнее, чем обычно, Ли не нашёл ничего лучше, чем позволить себе забыть об образе идеального друга, довериться хотя бы на чуть-чуть и задушить страх отвержения. — Я... Я не могу... Я хочу домой... — Что произошло? — Когда ты приедешь? Вопрос, поставивший Сынмина в тупик. Есть начало, но нет конца. Либо соврать и дать ложную надежду на счастливый отдых, либо сказать всё прямо и пообещать совместное времяпровождения после лагеря. — Минхо, мне очень жаль... — сказать прямо не решается, ломать и без того разбитого Минхо хочется в самую последнюю очередь. Реальность уходит из-под ног, рассыпаясь где-то далеко внизу на тысячи мелких кусочков, растворяясь во тьме и оставляя за собой лишь тонкий пыльный шлейф. Это единственная фраза, необходимая, чтобы разбить сердце Лино на куски — он уверен, что чувствует, как оно ломается прямо в его грудной клетке. Его желудок сжимается, а во рту поднимается желчь. Он сдерживает новые рыдание только благодаря хорошим рефлексам. Он старается не зарыдать снова, потому что Минхо не плачет. Минхо сильный, Минхо лучший, Минхо не девчонка. Он не должен плакать. Именно поэтому он сбрасывает вызов, кидает телефон вглубь кармана и оседает на землю, содрогаясь в рыданих. Минхо хотел любви. И совсем не такой, от которой сердце сжималось непозволительно больно. Больше хотелось вырвать этот сгусток горечи, чем наслаждаться этими чувствами, как советуют все вокруг. Минхо устал. Устал от невзаимности. Устал от слишком частых разочарований . Устал от своих же чувств. Чертовски много устал для такой обыденной ситуации. «Пора бы отпустить» — думает Ли. Но не может, и даже не знает почему. Все надежды были напрасны, такими глупыми и детскими, что Минхо ощущал себя жалким. Почему Хёнджин смог, а он нет? Почему везде присутствует, режет слух, глаза, кожу, сердце эта чёртова любовь? Никогда Лино не чувствовал себя любимым. Никто не проявлял к нему ничего более, чем дружескую заботу, и если раньше Минхо это не беспокоило, то с появлением Сынмина в его жизни он захотел тоже. Жаждал того самого приятного чувства, что так прелестно описывается в книгах, а на деле всё совсем по другому. Феликс любит всех и Хёнджина, Хёнджин любит только Феликса. Лино задыхается в слезах. Должен ли Минхо отпустить? Да, должен. Нельзя жить, причиняя боль себе и окружающим. Вопрос остается лишь в том, как, когда, и где он сможет это сделать. Это сложно. Непосильная ноша для хрупких плеч рыжего. Руки трясутся, язык немеет, лицо становится липким от слёз, а в голове голос неизвестный кричит. Истошный крик распространяет по всему телу, отдавая вибрацией в кончиках пальцев. В голове что-то невыносимо скулит, как собака, которую нужно чем-то заткнуть. Даже, если рядом находиться лишь молоток. А иначе, она сорвется с цепи и к чертям разгрызёт остатки разума. Нет, Минхо не сможет отпустить. Он лишь может отпустить свою жизнь в далекое пространство.