***
11 сентября.
«Здравствуй, Сонни. Ты никогда не прочтешь это, но если бы ты знал… Знал, как я тебя люблю, ты бы точно с ума сошел. Это бесконечная и искренняя любовь. Уверен, настолько сильных чувств к тебе ни у одного не было. И если ты меня бросишь, то боюсь… Меня ничего не спасет. Никакие слова и события. Мне постоянно хочется расплакаться, когда я думаю, что ты не любишь меня. Ведь я люблю тебя во всех смыслах. Любил даже тогда, когда ничего о тебе не знал. И буду продолжать любить… Пока чувства мои не угаснут, но они становятся только сильнее. С каждой минутой. С каждой минутой мне всё страшнее, а что если ты лгал… Не знаю. Я готов на всё, лишь бы ты не бросал меня в этот период. В этот сложный для меня период, когда я нуждаюсь в тебе. Это похоже на одержимость с зависимостью, но у меня не выходит контролировать себя. Будто я — не я. А может так и есть. Может я давно потерялся в чувствах. Я завёл этот блокнот по совету психотерапевта, потому что не могу говорить о своих чувствах прямо. Я тебя люблю, Сонни. Надеюсь, когда нибудь мы встретимся. Л.М.»
Джисон, сидя в комнате Минхо, находит блокнот с котятами, что давно запылился в шкафу. Они встречаются более двух месяцев и остались первый раз на ночевку в доме Хёнджина. Ли ушел в душ, оставляя Хана наедине с собой.
Это было ошибкой.
15 сентября
«Здравствуй, Сонни. Ты всё-таки меня бросил. Слишком много недосказанности. Слишком много слов. Но послушай, я очень хочу, чтобы ты был счастлив. Очень хочу, чтобы ты справился со всем, ты сильный человек. И очень хочу, чтобы ты нашел того человека, который смог бы довериться тебе на все сто. Что в свою очередь не смог я, точнее смог, но было слишком поздно. Ты по правде заслуживаешь быть счастливым. Стань счастливым, но без меня, конечно, если ты хочешь, чтобы я исчез совсем из твоей жизни, то я могу, могу просто перестать появляться вовсе. Это в моих силах, меня ничего не держит быть рядом с тобой. Просто пойми же, что я не проблема. Л.М.»
Сердце болезненно защемило.
Он читал каждое письмо, не веря своим глазам. Все же было хорошо… Так почему у него вновь появляются раны на душе?
19 сентября.
«Здравствуй, Сонни. Вряд-ли когда нибудь услышишь эти слова от меня, ибо они тебе совсем не нужны, а мне хочется тебя отпустить, мне очень больно и тяжело всё это проходить и писать, но этим письмом я хочу снять с себя груз, который не даёт мне спокойно жить. Знаешь, а я совсем не жалею, что всё вот так вышло, так глупо и внезапно. Да, это тяжело, и порой моя боль невыносима. но теперь моя жизнь поменяется, теперь я свободен, мне по правде очень больно. Но Сонни, я не держу на тебя зла, и я тебя не ненавижу, я очень благодарен тебе за всё, очень. Ты просто удивительный человек, с которым никогда не будет скучно. С которым ты можешь быть собой, ты просто был моим лучиком солнца, который освятил мне дорогу идти дальше. И с твоим уходом дорога всё ещё светлая, что-то хорошее освещает мне её. Наверное, это твоя заслуга, потому что именно ты поменял мою жизнь. Именно ты сделал меня счастливым. И именно благодаря тебе я многое осознал. Я не отрицаю, что во многих ситуациях вина была моя. И в конечной ситуации тоже моя вина. Я не послушал тогда тебя, хоть ты и просил меня остановиться. Мною тогда управляли чувства, а не разум, таким образом я хотел показать, что свободен и сам решаю, что мне делать, а что нет. Тогда ты пытался отдалиться от меня, но всё вышло так как должно было. Я не жалею, скажу тебе так, если бы не эта ситуация, то в будущем меня ожидали другие сложности. Мы ещё подростки, которые учатся на своих ошибках, да эта ошибка разрушила «нас», но видимо судьбою так решено, что нам не быть вместе, но знаешь, я всегда тебе рад. Я буду рад дальше курить с тобой, лежать под звёздами,
целовать тебя. Дальше шутить и смеяться. Я люблю тебя, Сонни, и ценю. Только пожалуйста, пообещай мне, что «Ли Минхо» — это не какая-то ошибка молодости, и не твой враг номер один. Прошу, не забывай мои хорошие поступки. Пускай моя ошибка не перекрывает все светлые моменты, оставь меня хорошим воспоминанием, ведь я хочу оставить тебя той самой настоящей любовью, от которой на лице появляется улыбка и куча чудесных воспоминаний. Л.М.»
Вина, такая же, как терзала когда-то Минхо, теперь обуревала и Хана, словно перекинувшись с этого несчастного на другого. Она, как паучиха, путами окутывала все мысли, сводя одно действие ко второму одной-единственной идеей: виновность.
Джисон чувствует, как по щекам катятся слёзы.
Что же он наделал…
23 сентября.
«Здравствуй, Сонни. Мне страшно. Кто я. Кто ты. И что я понял. В самом деле, я очень многое осознал после нашего расставания. Буду называть это так и не важно, что мы даже не встречались. Это безумно сложный для меня путь. И этот путь я не прошел. Путь к принятию того, что ты больше не являешься частью моей жизни. Я бы назвал это утратой. Я начинал свой день с сообщения от тебя и засыпал после твоего «споки ноки♡». До определенного момента, пока ты в один день становишься просто никем. Для меня это было потрясением. Что-то внутри меня не хотело этого принимать. Как это? Куда ты пропал? Сердце успокаивало фразами «не переживай, он скоро вернётся». Некоторое время я жил с мыслью, что у тебя просто сломан телефон. И если честно, то в момент нашего расставания, я был уверен, что ты мне напишель. Но к сожалению или к счастью такого не произошло. Ты просто исчез из моей жизни, с того дня мы не общались, потеряли связь по твоей инициативе. Л.М.»
Ужаснейшее чувство, что душило несколькимм и месяцами назад все возрастало и возрастало, пока Джисон трясущимися руками перелистывал страницы маленького блокнотика, в котором запечатаны каждодневные страдания Минхо.
Солнце… Что же я наделал…
26 сентября.
«Здравствуй,
Сонни Джисон Хан. Не важно, просто здравствуй, блять. Я тебя ненавижу, но я влюблен в твои глаза. Они будто бы целый океан. Влюблен в твои волосы, они просто прелестны. Влюблен в твоë чудесное личико. И в твой наивный взгляд. Я тебя ненавижу, но никогда не забуду твой приятный парфюм. Я ненавижу тебя, но если бы была возможность, то крепко-крепко обнял тебя. И больше никогда не отпускал бы, ведь потерял тебя. Но мне плевать, ведь я ненавижу тебя, но влюблен в твои руки. Влюблен в твои волосы, в твой голос, в твой смех, в твою прекрасную улыбку. Как же мне хотелось бы вновь её увидеть. Но видеть тебя я не хочу, потому что ненавижу. Ненавижу всем сердцем, но так люблю тебя… Л.М.»
Джисон не может читать дальше, но продолжает. Минхо испытал слишком много боли благодаря ему. Он должен, просто обязан знать это. Но как же больно смотреть на капли крови и слез, что размывали местами текст.
30 сентября.
«Здравствуй, Сонни. Сегодня я резал себя. Впервые за год. Я очень расстраиваюсь из-за твоих блядских слов. Сука, я зол, очень сильно. Зол не на тебя, а на слова, что, возможно, были сказаны ненамеренно, но так или иначе запали мне в голову. Я пишу это, чтобы дать себе возможность отпустить. Я терпел, и вот сейчас это вылилось в ебанный блокнот. А теперь иди нахуй. Л.М.»
Джисон вцепляется одной рукой в другую царапая кожу.
Сколько же натерпелся Минхо…
Он даже не сказал о существовании этих писем, что уж говорить о большем.
Хан хочет умереть.
4 октября.
«Здравствуй, Сонни. Слышишь стук? Однажды я доверил тебе своё сердце, оно было в трещинах, но билось. Все те раны изличить в силах был ты. Но какая-то переписка всё изменила. Одна лишь фраза в силах разбить сердце. Острые осколки разлетелись вдруг по кафелю. Пронзили всех, кто пытался мне помочь. Изо всех сил я пытался собрать мелкие остатки сердца. Увы, не получилось в тот момент. Те осколки разлетелись в разные районы моего города. Пытаясь собрать каждую крошку, я невольно отдавал внимание не тем людям. Их лица, души и глаза увидеть не мог я. Тот осколок от сердца попал прямо в глаз. Я не замечал чудесных людей. Голова была забита твоими словами, волосами и глазами. Я не слышал тех мудрых людей. В ушах твой звонкий смех, ласковый голос и крик. Я не давал любовь, тем искренним людям. Нет сердца, нет чувств. Пустота. Л.М.»
Он неуверенно гладит поверхность бумаги подушечками пальцев, но через мгновение одергивает себя. Ему нельзя гладить и трогать, нельзя произносить вслух.
Потому что слишком больно, потому что вина тупым лезвием режет-режет-режет по сердцу. Мысли говорят — ты не виноват, но это только его вина, и вина ходит за ним по пятам. Не дает дышать.
6 октября.
«Здравствуй, Сонни. Прошло время, мне нужно лечить слепоту, глухость и отсутсвие органа слева. «я люблю. люблю его!» целуя чужие губы во снах, мне казалось, что это любовь.
«Обернись» грубым голосом сказал кто-то позади. «Я вернулся, ты рад?» я слышу, я вижу, я чувстую стуки сердца. Неужели всё позади? Ты снова здесь? Нет. Это всего лишь сон. Если бы ты только знал, как я люблю тебя, как мне не хватает твоего тепла. Почему всё так случилось, в чем я виноват? Сонни, я люблю тебя дольше всего на свете. Я так хочу тебя обнять и поцеловать. Вернись ко мне. Л.М."
Джисон плачет, послушно глотает слезы вместе с воздухом, схватившись за смятую ткань рубашки, и чудится ему запах крови, царапающий лезвием ножа по горлу, а он все прижимает к груди черный блокнот, бережно укачивает, вдыхает сквозь пелену горечи, потому что дышать все-таки нужно.
9 октября.
"Здравствуй, Сонни. Клянусь, я пытался спокойно жить, как было до тебя. Но лишь сейчас понимаю, что именно с тобой я был по-настоящему счастлив. То чувство счастья и безграничной радости я ни за что не спутаю. Всё вроде хорошо, я вроде начинаю привыкать, но сука, ты не представляешь даже как мне больно. И я верю, что когда-нибудь ты вернёшься и я буду таким же любимым. Только вот где же ты? Я готов бороться и кровью истекать, лишь бы счастливы мы с тобой были. Но где же ты? Не могу найти тебя я. В каждом пытаясь увидеть тебя. Совсем позабыл, что тобою лишь живу. Эх, что-то я расписался красивыми словами. Я люблю тебя, Сонни. Вернись. Л.М."
Больно. До ужаса страшно и больно. Джисон и подумать не мог, что окажется настолько отвратительным. Мерзотное чувство расползалось в груди, крича Хану о том, какой же он урод и как он подло поступил с первым, кто научил его любить.
Сердце отчаянно билось, осознавая весь ужас происходящего. И плевать, что прошло время. Минхо страдал, очень сильно страдал по вине Джисона.
Он простить себе не может смерть бабушки, потому что пришел домой на час позже положенного.
А речь идет о приступах самоповреждения, антидепрессантах и каплях слез израненной бумаге.
15 октября.
"Здравствуй, блять, Сонни. Я так себя ненавижу за то, что до сих пор тебя люблю. Клянусь, я пытался и старался спокойно жить дальше. Но сука у меня нихуя не выходит. Типо блять, я не могу принять, что мой мальчик. Сука ты уже не мой. И между нами всё кончено. Я по прежнему жду, когда ты вернёшься и мы будем счастливы. Но ебанный в рот, как же мне хуево, когда я понимаю, что всё… это конец. И мне блять не нужны другие парни. Я их боюсь. Я нуждаюсь в тебе, всегда нуждался, ведь только ты способен изменить всё вокруг. Почему ты ушёл, я не понимаю, блять как же хуево… После нашего расставания я сильно изменился по словам Джина. Но мне плевать. Вернись, прошу. Л.М."
Он перелистывал страницу за страницей, не веря своим глазам. Боль все больше и больше накатывала волной, заставляя тело парня содрогаться в слезах. И если бы был хоть шанс вернуться назад, он бы никогда так не поступил. Никогда бы не оставил Минхо в огромном городе искать выход, пока сам находился буквально в нескольких километрах от него. Августовское солнце, появившиеся из-за туч благодаря Лино, освещало его жизнь. В объятиях Минхо он находил покой, сам не зная, через что проходил парень долгие 55 дней. Ровно 55 записей в черном блокноте, обложку которого скребли белые коты.
Джисон читает самую последнюю запись, оставленную 25 октября.
«Здравствуй, Сонни. Я решил, что пора отпустить тебя. Твой образ. Я больше не могу так. Я устал быть зависимым от тебя. Поэтому я пишу сюда свой последний стих, посвещенный тебе.
Скажи-ка, друг несчастный мой,
Тогда, покинув ты меня,
И без того пустое сердце окутало тоской?
Или так же пил ты виски, мой образ хороня?
Твердил я много раз себе:
«Да он ужаснейший на свете!»
Но видел я в прекрасном сне
Твои безумные глаза в неярком лунном свете.И я кричал, разбивая ту стену ногами,
Обливая душу вином.
Слезы лились мне в руки ледяными ночами,
Теперь запру своё сердце ключом и…
Выкину вон, хоть в море, подальше,
Не слышу я больше тот смех и ту боль.
Страданий не будет, всё не как раньше.
Под алкоголем я вижу странный сон.
Мне снилось, ты несчастлив, но в этот раз не со мной.
Тот парень столь навязчив и ты совсем другой.
Улыбка озаряет, но вижу: ты всем лжёшь,
А где таиться правда? Не ищи, не разберёшь.
Холодный пот стекает, падает с лица,
И я на гране срыва из-за этого лжеца.
Давлю ножом я сильно, хочу уже конца!
И августовские звезды соединят наши сердца."
Туманные глаза застелены слезами, пока он через писк в ушах слышит голос Минхо и чувствует его руки, вырывающие блокнот. Он оказывается в тепле родного тела и глухо плачет в толстовку, сжимая её ткань. Лино шептал что-то наподобие "Это в прошлом", "Я люблю тебя", пока Джисон не мог остановить льющиеся из глаз слезы вины.
— Прости меня, умоляю, прости, — надрывным голосом извиняется Хан, чувствуя горячее дыханее на шее.
— Всё уже хорошо, теперь всё хорошо.
Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а порадуется истине. Любовь все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.
The end.
