Путь, окрашенный в красный

Сколько Лера себя помнил, его путь был окрашен в алый цвет. Он видел под своими ногами похожую на цвет крови нить, и знал – она куда-то его ведет. Еще в раннем детстве он знал, что это будет непростой путь, наполненный смертью и страхами. Ему никогда не хотелось идти по этой дороге. Уже в 7 лет он задумывался о том, чтобы выброситься из окна или броситься под копыта лошади, чтобы оборвать эту нить, не идти по этой дороге. Но он так и не решился это сделать, особенно после того, как впервые встретил своего младшего брата, Артура, которому на момент их первой встречи было всего 6 лет. Этот мальчик был другим. У него были простые мечты – он хотел рисовать какие-нибудь картины и изучать мир. Отец не выпускал его из дома, им было запрещено общаться, но Лера быстро привязался к этому ребенку. Валер замечал его случайные взгляды в свою сторону из окна, и сам изредка наблюдал за ним. Черноволосый, кудрявый, с большими глазами. Когда он не смотрел на Леру, а смотрел на облака, он был особенно красив. Интересно, какие ассоциации к нему приходили, когда он смотрел в небо? Хотелось бы когда-нибудь спросить его об этом Валер далеко не сразу догадался о том, что его брат любит рисовать. Однажды, когда отец был занят обучением Артура, а у Леры было немного свободного времени, он пробрался в комнату своего брата. Поразительно, как их комнаты различались между собой – комната Артура сверху донизу была наполнена различными свертками, пергаментами, книгами. Он подошел к столу младшего брата, и заметил небольшие рисунки, старательно спрятанные между страницами книги. Рисунки были очаровательные – Артур особенно любил рисовать небольшие пейзажи и облака. Чуть реже он рисовал собак, которых содержали слуги отца. Валер сильно удивился, узнав о таком хобби младшего – но забрал себе парочку рисунков, пообещав себе, что когда-нибудь, когда он займет место отца, он купит Артуру много бумаги и перьев, чтобы Артур всегда мог что-нибудь рисовать. И попросит нарисовать его побольше собак. И волка вдобавок. Взглядом он окинул книгу – и не смог там прочесть ни слова. Валер восхитился своим младшим братом, в столь юном возрасте изучающим, наверно, настолько сложные книги… Сам Лера тоже умел читать, но только общий язык, используемый в повседневной жизни жителей его страны. Валер не стал задерживаться в комнате надолго – ему не хотелось, чтобы его выпороли за то, что он находится не в столовой. *** Когда Валеру исполнилось 17 лет, до него дошло глубокое понимание, что он больше не сможет сойти со своего пути. Ему нужно идти до конца, и узнать, что будет в конце. Он заметил, что тонкая красная нить постепенно становится толще, и он шагнул прямо по ней, навстречу своей миссии. Это не было желанием, о нет. Это не было похоже ни на мысль, ни на действие. Самое близкое слово, подходящее этой красной нити, он назвал бы знание. Но он не знал, куда она ведет. Зато отлично знал, что ему нужно делать, чтобы держать путь прямо. Начал он с более детального изучения искусства битв. По вечерам он сбегал из дома, чтобы послушать истории воинов в таверне. Иногда ему везло, и он встречался с красивыми мальчишками, которые велись на искусство его речи. Но долгой связи он с ними не держал, и бросал их после первой же совместной ночи. Это научило его умению изображать влюбленность и манипулированию другими людьми. Лера учился извлекать из любых людей пользу, учился надевать различные маски и врать так убедительно, что самому хотелось верить своим собственным словам. Воин не гордился своими умениями. Он просто делал это, как необходимую рутину. Как завтрак, как чтение книг, как тренировки. Все это – часть его пути, но не часть его личности. «Хотя на личности путь тоже отражается. Но мне лучше об этом не думать.» *** Валеру близился 22 год, когда Артура отправили на испытание. Валер знал, что это должно было случиться, но все же он попросил отца о том, чтобы сопроводить своего брата на испытание. Отец категорически отказал своему сыну, но Лера, наученный умению договариваться, сумел выпросить разрешение проводить брата хотя бы до ворот города. Отец дал согласие, с условием, что тот будет работать над собой, пока его брат не вернется. «Возможно, если он предаст нас, тебе придется выследить его и убить.» Валер не был удивлен этим словам. Его отец никому не доверял, даже своим собственным сыновьям. Все его слуги беспрекословно подчинялись его приказам, и не отходили от их выполнения ни на шаг в сторону. Все четко, понятно, как понятно, что солнце светит желтым. Он не удивился бы, если узнал, что Артуру его отец говорил что-то похожее. «Благодарю за наставление, отец.» Лера вышел из дома, чтобы проводить своего брата. Пока они шли к вратам города, Валер рассказывал ему какие-то глупые истории. Он видел, что его брат донельзя замкнут в себе, но ловил каждую заинтересованную искорку, выходящую из его глаз. В глубине они были такие живые. Интересно, что было бы, если бы он воспитывался иначе? Каким был бы этот очаровательный парень? Валера улыбался ему искренне и тепло, и даже в порыве один раз положил свою руку ему на плечо, быстро затем убрав ее. Ему бы хотелось, чтобы они чаще разговаривали друг с другом. «Удачи тебе, брат. Прошу тебя, возвращайся домой. Да прибудут с тобой боги, да благословят они твой путь и твою дорогу.» Валер не помнил, когда он был хоть с кем так искренен. Он провожал своего брата, представляя, как в награду он купит ему бумагу. Как попросит его что-нибудь нарисовать, и обязательно скажет ему, какие его рисунки чудесные. *** Его брата не было около двух месяцев. За это время, отношения отца и Валера начали стремительно ухудшаться. Отец запирал своего взрослого сына в подвале, и дважды наказывал его плетью. Последнее наказание было потому, что тот узнал, что Валер любит встречаться с парнями. «Когда ты стал таким? В 17? В 19? Я слышал о том, что ты ходишь в таверны, но, чтобы вытворять такое!» Валер слушал отца в пол-уха. Это было не единственное, за что ему предъявляли, и ему были неинтересны его фантазии. Подумаешь, отдал предпочтение мальчикам. Выслушивая нотации отца уже который час, Лера смог под конец выдавить едкую усмешку: «Завидуешь, старик?» Ему было даже смешно наблюдать за тем, как от пары брошенных слов его отец приходит в лютую ярость. Он драл плетью сына еще какое-то время, и Лера старался не издавать ни звука. От ударов было мучительно больно. Но от того, что происходило потом, воину было уже не смешно. «Такие дефектные личности мне в моем доме не нужны. Я думал, что могу тебе доверять. Но ты ничем не лучше своей шавки-матери.» Валер никогда не слышал до этого, чтобы его отец хоть как-то упоминал его мать. Он не смог скрыть своего удивления от отца, и тот, заметив шок сына, гадко-гадко усмехнулся: «Знал бы ты, как она не хотела, чтобы ты рождался. Я никогда тебе не говорил этого, ведь ты подавал большие надежды. Но похоже, в меня ты все-таки не пошел.» Отец взял нож, намеренный искупать Валера в собственной крови. Воин в лезвии ножа увидел только красный, много красного… Море красного. И больше он ничего не видел. Его руки больше не были связаны веревками, а его отец больше не был частью его пути. И слуги его отца не были. Он выхватил нож своего отца и вернул ему то, то что тот хотел с ним сделать. На крики сбежались его слуги – и зря, ведь их ждала точно такая же судьба. Валер не слышал этих криков. В его ушах звенело так, что он не слышал и своих криков. Он резал, терзал, душил и швырял людские тела так, как ему никогда не приходилось делать. Легче всего было убивать женщин. Сложнее – мужчин. Валер остановился только тогда, когда последний крик стих. В его руках находился нож – но не тот, что он взял в начале. Он тяжело дышал, какой-то мужчина в попытках защитить себя изранил правую половину лица, оставив шрам на глазу и растерзанную в кровь щеку. Лера стоял так долго, не шевелясь. По его щекам текли слезы, он смотрел на свои руки, совершившие такое тяжелое преступление. Но… Тяжело ему не было. Ему было больно, ужасно больно. Он не хотел верить в то, что было совершено его руками. Но так же было чувство, как будто с его плеч сбросили две тонны груза. И это было страшнее всего. Валер стоял неподвижно, пока не услышал тихий звук шагов. Он обернулся, и увидел Артура. Маг застыл на месте, не обращая никакого внимания на кровь. Вернувшись в дом, он выполнил приказ, данный отцом и просьбу, данную старшим братом. Больше ничего внутри него не было. И он не шевелился. Подойдя к своему младшему брату, Валер заглянул пристально в его глаза. Он прекрасно помнил, какой в них был блеск, когда он смотрел на облака. И сейчас эти глаза были пусты. Валер не знал, что произошло с его братом, но он видел – его в этом теле больше нет. Валер крепко обнял его. Раз дал обещание – выполняй. И знай, что все его грехи – теперь твои. Хотелось только плакать – он не мог ему сказать: «С возвращением домой, Артур. Поздравляю тебя. Я ждал тебя». Вместо этого он произнес совершенно другие слова: «С этого момента ты слушаешь только мои приказы и ничьи более. Нам с тобой предстоит долгая дорога, Артур. Ты понял меня?» Артур кивнул. Лера улыбнулся ему. Да, его путь был окрашен в красный. Но в красном есть и любовь, и принятие. Красный – это цвет жизни. Встретив своего брата, воин окончательно убеждается, что пути назад больше нет. Им нужно идти, и их дорога будет очень долгой, окрашенной в алый.