Как отполировать жемчуг

Воспоминания о прошедшей ночи ярко проявляются в его снах. Его сердце трепещет так, что Чжоу Цзышу не хочет просыпаться. Он хочет остаться в этом ощущении тепла и принадлежности, как тогда, когда он обнимал Вэнь Кэсина в горячем источнике. В его сознании всплывает образ его мужчины, который смотрит на него темными глазами, лунный свет освещает его наполовину. Воздух вокруг этого эфирного лица искрится, как черные бриллианты, делающие реверанс танцующим вокруг них хлопьям снега. Медленно тепло сменяется холодом, и Чжоу Цзышу делает несколько глубоких вдохов зимнего воздуха, который за ночь все глубже и глубже проникал в спальню. Так как они не нашли одежду Вэнь Кэсина, когда пришло время возвращаться домой, а на поиски не хотелось тратить много времени, они решили отправиться в Хуа Мэн, а не в Цзянчан. Он был ближе, там шел снег и не было охраны. Это была первая ночь, которую они провели в его павильоне после возвращения из Умина, и он начал понимать, почему Вэнь Кэсин настоял на том, чтобы они остановились в Цзянчане. В этом павильоне был естественный дымоход, а значит, огонь можно было поддерживать всю ночь. Не то чтобы он нуждался в обогреве, спать рядом со своим мужчиной было не так уж холодно. Медленно его мозг осознает, что не только зимний воздух заставляет его чувствовать себя холоднее, чем обычно. Впервые, как кажется, за целую вечность, постель холодная. Вэнь Кэсин не прижимается к его спине. Он также не укутан в его длинные конечности. Сонно моргая, Чжоу Цзышу по естественному свету, частично отражающемуся от каменных стен, понял, что проспал не дольше обычного. Куда он делся? Почему не разбудил меня? Потирая затуманенные глаза, Чжоу Цзышу скатился с кровати вместе с одеялом и обернул его вокруг себя, чтобы защититься от морозного воздуха. Пол промерз полностью, поэтому он, используя часть своей ци, скачет на носках по полу к своим ботинкам. Мне понадобится час в горячем источнике, чтобы вернуться к нормальной температуре тела. На самом деле этот час – меньше десяти минут. Чжоу Цзышу выходит из горячего источника, одетый в темно-серый халат из плотного шелка, правой рукой пытается высушить последние мокрые волосы красным полотенцем. Он чувствует беспокойство и хочет пойти проверить, почему Вэнь Кэсин не разбудил его, прежде чем уйти раньше обычного этим утром. "Ню Чжужэнь!" Голос Дайю заставил его остановиться, красное полотенце осталось висеть на его голове. Повернувшись, он увидел, что служанка ставит на стол последние блюда для завтрака, а также его обычный белый чай с настоем гибискуса. Она поворачивается и медленно идет к нему. Она останавливается в нескольких шагах перед ним, ее голос такой же мягкий, как и ее улыбка: "Ню Чжужэнь, ты вернулся!" Все еще с красным полотенцем на голове, его голос такой же твердый, как и его глаза: "Дайю, что ты здесь делаешь?" "Я слышала, служанки сказали, что Гучжу приказал прислать сюда еду. Вот я и пришла!" Она широко улыбается и делает шаг к нему, смотрит на него своими миндалевидными глазами. "Никто не знает, что ты любишь по утрам так хорошо, как я". Она стягивает полотенце с его головы, и Чжоу Цзышу клянется, что слышит хихиканье. "Ты хочешь сначала поесть или чтобы я поправила тебе волосы?" Несколько секунд Чжоу Цзышу размышляет о том, сможет ли он сам быстрее поправить волосы, но понимает, что попросить Дайю помочь ему – это, вероятно, самый быстрый способ оказаться за дверью. "Ты можешь помочь мне с волосами. Спасибо, Дайю". Он садится перед зеркалом и смотрит на свое отражение, на мгновение погружаясь в раздумья. Он переводит взгляд на Дайю, его голос звучит мягко, но решительно: "Дайю, ты можешь сделать мне сегодня другую прическу?" Дайю наклоняет голову, но кивает: "Конечно, какую хочешь?" "Верхний узел". Чжоу Цзышу уже отвернулся и не заметил едва заметного изменения в ее глазах. Его мысли частично запутались от прошлой ночи и воспоминаний, которые всплыли, когда он поцеловал Вэнь Кэсина под покровом темноты. Но он также сосредоточен на том, что должно произойти через два дня, когда он должен будет вернуться в У Мин. Точнее, создать видимость возвращения. "Ню Чжужэнь!" "Прости, Дайю, я не слушал. Что ты сказала?" Голос Дайю немного разочарованный, но в основном любопытный: "Что ты думаешь о своей прическе?" Когда глаза Чжоу Цзышу фокусируются на отражении, он не может оторвать взгляд от человека, смотрящего на него. Это взгляд человека, которым он был раньше. Человека, о котором он медленно узнавал последние недели. Человека, который так же безжалостен, как и его муж, если не более. "Спасибо, Дайю". Чжоу Цзышу бесцеремонно встает и подходит к столу. Он выпивает чашку чая так быстро, что даже не успевает насладиться его вкусом. Пока чай начинает согревать его, он берет две горячие паровые булочки, черный плащ и выходит за дверь. Как только он оказывается на улице, он переключается и позволяет своему Цингуну нести его над крышами домов в сторону Цзянчана. Вернувшись в Хуа Мэн, Дайю поджимает губы, ее взгляд неспокоен. O.o Когда Чжоу Цзышу входит в Куай Хэ, пять призраков склоняются перед своим Гуйгу Гучжу, прижав головы к холодному каменному полу. Вэнь Кэсин сидит на своем каменном троне, вокруг него струится пурпурный халат. Большая черная корона прикреплена к основанию его хвоста, чтобы попытаться контролировать длинные черные волосы, которые струятся по его спине. Не дожидаясь, Чжоу Цзышу проходит мимо них на платформу и занимает место рядом с мужем, его лицо, как всегда, мраморно. "И где сейчас письмо?" Глаза Вэнь Кэсина тверды, как сталь, он буравит ими лидера этих подчиненных. Единственное, что говорит Чжоу Цзышу о том, что его муж расстроен, – это слегка раздвинутые губы. В остальном его лицо – чистый Гуйгу Гучжу. "Мы считаем, что она каким-то образом уже доставила письмо, только не знаем как. Мы постоянно следим за ней с тех пор, как письмо было передано Шаньюаню". Призраки знают, что за свою ошибку они, скорее всего, умрут. Хотя они служили Гучжу с тех пор, как он поднялся на вершину, он не любит давать второй шанс. Они – его элитная сила, которая всегда охраняла Чжоу Цзышу, с тех пор как он начал выходить за пределы У Ина в поисках травы. Призраки, которые скрытно находились рядом во время всего их пребывания в Умине. Призраки, которым было приказано оставаться в тени, чтобы следить за Шаньюанем для неизбежного общения с Хунтао Хуанхоу. Вэнь Кэсин посмотрел направо, в холодные ореховые глаза: "А-Сю~ Что ты хочешь сделать? Ты хочешь допросить служанку или подождать? Послание доставлено, и это все, чего мы действительно хотели". Несмотря на то, что Чжоу Цзышу опоздал к докладу, он считает, что владеет ситуацией, и думает всего несколько секунд, прежде чем ответить. Его тон ровный, а выражение лица ничего не выражает: "Давайте не будем давать ей наводку, вдруг она выследит своих слуг. Оставьте ее пока, но держите под строгим наблюдением". "Да, Ню Чжужэнь". Лидер элитных призраков из-под белой маски переводит взгляд со своего Ню Чжужэнь на Гучжу, который кивает и отстраняет их взмахом руки: "Уходите". Призраки ничего не показывают, встают и строем проходят через дверь со своим лидером во главе. Они не были бы элитой, если бы сделали это. Как только за ними закрывается дверь, А-Сян, которая на протяжении всего доклада наблюдала со стороны, выходит на свет канделябров с нечитаемым выражением лица. Она бодро ступает на платформу и встает перед двумя мужчинами на каменном троне, ее глаза буравят Вэнь Кэсина. "Чжужэнь, почему ты мне не сказал? Неужели ты мне больше не доверяешь? Ты просто отправил меня обратно сюда без всяких объяснений!" Ее голос холоден и произнесен сквозь стиснутые зубы, а взгляд устремлен на сидящего рядом с ее Чжужэнем. "А-Сян, не будь глупой. Мы не знали, что произойдет в Умине, мы не знали, что Призрак Развратника – предатель". "Он знал! Он знал и все равно отослал меня. А если бы с тобой что-то случилось?" Ее глаза холодно и пристально смотрят на Чжоу Цзышу из-за тонких ресниц. "А-Сян, успокойся". Вэнь Кэсин отстраняет ее взмахом руки и подталкивает сидящего рядом мужчину, изучая его профиль: "Он не сказал даже мне, и я не сержусь". А-Сян делает несколько драматических глубоких вдохов, прежде чем продолжить: "Что тебе сказали Сяотао и этот дьявол?" "Единственное, что мы знаем наверняка, это то, что Хунтао Хуанхоу – дочь бывшего Гучжу". Глаза А-Сян расширились, брови двинулись вверх, она наклонила голову: "Дочь...?" "Да, дочь. Похоже, мы до сих пор не знаем ничего о моем старом Шифу". При этих словах рот Вэнь Кэсин превращается в оскал. "Чжужэнь, позволь мне последовать за той служанкой. Я смогу лучше влиться в их ряды, и у меня хорошие отношения с большинством из них. Позволь мне это сделать. Я смогу все разузнать для тебя". "Нет, я хочу, чтобы ты постаралась узнать больше об этой дочери. Кто ее мать? Она призрак или человек? Какие женщины у него были? Сколько ей может быть лет? Мне нужно, чтобы ты выяснила все это так, как можешь только ты". "Чжужэнь..." "А-Сян, никто не разбирается в этом лучше тебя. Не могла бы ты хоть раз просто сделать это без споров? У меня сейчас нет ни терпения, ни времени разбираться с этим. А-Сю уезжает в Умин через два дня, и я хочу знать как можно больше до его отъезда". "Почему ты отправляешь его одного в такое время? Это даже не имеет смысла? Ты хочешь, чтобы она преуспела?" Голос А-Сян громкий, а ее руки сжимаются в кулаки рядом с бедрами. "ПОТОМУ ЧТО ОН ДОЛЖЕН УЕХАТЬ! В Долине Призраков нет места страху или слабости, ты, как никто другой, должна это знать!" Вэнь Кэсин встает и возвышается над ней, его голос не оставляет места для дискуссий: "Ты хочешь, чтобы я запер его внутри? Я не могу защищать его вечно, он должен уметь защищать себя сам. Я должен показать, нет, МЫ должны показать, что ничего не боимся. Если ее подручные нападут, то так тому и быть. Я уверен, что мы с этим справимся". А-Сян почти вибрирует на месте, предательство, которое она чувствует, написано на ее лице. Она смотрит на них обоих, а затем шагает прочь и исчезает в ночи. "Это было немного жестоко, Лао Вэнь". Чжоу Цзышу подходит к своему мужчине сзади, обхватывает его тонкую талию и кладет голову на левое плечо. "Почему ты не сказал ей, что мы надеемся, что она нападет?" "Сажайте дыни, и вы соберете дыни; сажайте бобы, и вы соберете бобы (1)". Вэнь Кэсин вздохнул одним из тех родительских вздохов и прислонил голову к голове Чжоу Цзышу: "Я не хочу, чтобы она была слишком втянута в это. Чем больше она сможет держаться в стороне, тем безопаснее будет для нее". "Она уже не ребенок, Лао Вэнь. Ей восемнадцать. Завтра она может даже выйти замуж. Она будет делать все, что захочет, и ты не сможешь ее остановить". "Замуж?! А-Сю, о чем ты говоришь? Замуж". Вэнь Кэсин трясет головой, пытаясь прогнать образы ужаса, которые красной вспышкой проносятся перед его глазами. "Я просто не хочу, чтобы она улизнула за тобой, когда ты уедешь. Если наш план сработает и ты попадешь в засаду, я не хочу, чтобы она была втянута в это и пострадала". "Тогда я предлагаю отослать ее заняться чем-нибудь другим, чтобы у нее не было соблазна, если она увидит, что ты выезжаешь после меня". Чжоу Цзышу высвобождает руки от талии Вэнь Кэсина, берет одну из бутылей вина, стоящих на столике рядом с троном, и делает несколько глотков прямо из бутыли. Держа бутыль, он садится обратно на трон и откидывается на угол, закинув одну ногу на сиденье. Вэнь Кэсин некоторое время молча смотрит на него. Он не то чтобы не заметил новую прическу, с которой вошел Чжоу Цзышу. На самом деле прическа была всего лишь одной деталью в длинном ряду едва заметных изменений в поведении, включая смену одежды. Лидер Окна Небес медленно, но верно становился все более заметным не только внутри, но и снаружи. Человек, непринужденно сидящий на своем троне, обладал всей уверенностью и силой человека, которого он представлял себе на протяжении всех этих лет одержимости. И хотя глаза по-прежнему принадлежали А-Сю, теперь в них появился намек на наемника, которым он когда-то был. И, возможно, которым станет снова. Встретив взгляд мужа, Чжоу Цзышу наклоняет голову и спрашивает: "Лао Вэнь, не хочешь рассказать мне, о чем думаешь?" Вопрос простой, без скрытых смыслов и намерений, и Вэнь Кэсин сам решает, хочет он открыться или нет. Ответ честный и мгновенный: "Ты изменился". "Ты тоже". Чжоу Цзышу улыбается и смотрит на Вэнь Кэсина мягкими глазами: "Тот, кто возвращается из путешествия, уже не тот, кто уезжал (2)". Без лишних слов Вэнь Кэсин подходит и садится рядом с мужем, расслабляясь на жесткой спинке трона. Когда Чжоу Цзышу предлагает ему бутыль вина, он берет ее в левую руку и допивает. Чжоу Цзышу качает головой и поддразнивает: "Ты что, захотел пить, крича на своих подчиненных? Надеюсь, остальные бутыли не пустые". Не глядя на него, Вэнь Кэсин потянулся к другой бутылке на столе: "Почему ты изменил прическу?" Чжоу Цзышу смотрит на спину своего мужчины и делает глубокий тихий вдох: "Я хотел попробовать что-нибудь". "Что ты хотел попробовать?" "Чем больше я веду себя как он, тем быстрее возвращаются воспоминания. Поэтому я подумал, что если я оденусь как он, причешусь как он, то, возможно, буду чувствовать себя более похожим на него во время боя". "Ты помнишь что-нибудь особенное?" "Пока что я помню только сражения и убийства. Есть несколько разрозненных воспоминаний о других мужчинах и женщинах, которые работали на меня, но ничего конкретного. Я до сих пор не знаю, как я там оказался..." Голос Чжоу Цзышу затихает, и он погружается в раздумья, гадая, когда же к нему вернется все остальное и что это будет значить. Вэнь Кэсин, наконец, смотрит на Чжоу Цзышу, его голос мягкий: "Ты знаешь, что это прическа, которая была у тебя, когда ты пришел сюда?" "Я догадывался. Во всех вспышках памяти, которые у меня были в последние дни, я ни разу не видел своих волос. Но когда Дайю закончила делать узел сегодня утром, я видел только его, смотрящего на меня". Вэнь Кэсин втянул воздух и выплюнул слово: "Дайю?" В озорной части сознания Чжоу Цзышу что-то вспыхивает. Смеясь, он притягивает Вэнь Кэсина к себе и выхватывает бутыль вина из его длинных пальцев: "Да, Дайю. Она принесла завтрак, который ты заказал для меня". Вэнь Кэсин застыл в объятиях мужа. Он почти забыл об этом муравье. Как я мог забыть об этом муравье!? "Это твоя собственная вина. Ты мог разбудить меня, и мы могли бы подняться сюда вместе. Вместо этого я провел утро с Дайю..." О, как я люблю дразнить тебя, мой маленький горшочек с уксусом. Почему ты все еще ревнуешь к ней? С рычанием Вэнь Кэсин встает и быстрым движением руки, белым веером выбивает бутыль вина из рук Чжоу Цзышу. Чжоу Цзышу с грустью смотрит на бутыль вина, которая теперь разбита о каменный пол, теплое вино быстро остывает. Я должен был это предвидеть. И все же он не может удержаться. Дразнить этого Гуйгу Гучжу слишком весело, к тому же, в любом случае, пришло время для спарринга: "Ревнуешь? Думаю, мне не стоит говорить тебе, что она была там, когда я выходил из ванны". Технически, я не лгу. Глаза Вэнь Кэсина темнеют, он раскрывает свой веер, на его лице появляется убийственная гримаса. "Сколько раз я должен повторять тебе, чтобы ты не разгуливал голым перед этим муравьем!" (◣_◢) Внизу от У Ина, полностью скрытые в тени между строениями павильона, трое мужчин ждут того, кто созвал эту встречу. "Все ли готово?" Голос звучит резко откуда-то из укрытия. Трое мужчин мгновенно кланяются, хотя не видят ее и даже не могут различить, откуда доносится голос. "Хуанхоу!" Привыкшие к тому, как она появляется и исчезает, они говорят низким голосом, как будто она находится прямо перед ними. "Все было подготовлено к приезду Ню Чжужэнь в Умин. Письмо Шаньюаня подтвердило, что он будет следить за всеми, кто увидит, как Ню Чжужэнь войдет, и избавится от них после того, как Ню Чжужэнь будет убран". "Я не пощажу никого из вас, если подведете меня на этот раз". "Да, Хуанхоу". Она поворачивается со своего места и использует свой Цингун, чтобы беззвучно двигаться по дорожкам и удаляться от своих подчиненных. Ее мысли в смятении, но в то же время очень сосредоточены. Конечно, план отхода – это ловушка. Попасться в нее было бы все равно, что пытаться поймать рыбу на дереве (3). Но с Шаньюанем, способным управлять всем в Умине, это все равно одна из лучших возможностей, которые у них были за последнее время. Завербовать призраков по всей долине было нелегко. В дополнение к страху, который они все испытывали, было еще и какое-то извращенное восхищение и уважение к их молодому Гучжу. Поэтому вербовка Шаньюаня стала для нее неожиданностью. Это оказалось даже легче, чем она могла себе представить. Она всегда думала, что он жаждет этого плейбоя. Кто бы мог подумать, что на самом деле он предпочитает женщин? Хотя она не позволяла ему прикасаться к себе, одна мысль о нем – о любом мужчине, прикасающемся к ней, – заставляла ее содрогаться. Все они были грязными, независимо от того, были они людьми или призраками. Все они были одинаковы. Она должна была признать, что начинает расстраиваться. Хладнокровие, которое она сохраняла в течение первых месяцев, постепенно ослабевало. Она не ожидала, что осуществление ее плана займет так много времени. Убить напудренную красавицу должно было быть проще простого. Вэнь Кэсин должен был потерять его и остаться ни с кем, как оставалась ни с кем она. Но чем дольше все это тянулось, тем больше она понимала, что плейбой влюбился. Ха! Как ты можешь быть таким глупым? Будто я не знаю, чем ты занимался все эти годы, пока был здесь. Будто я не видела, как ты сам превращаешься в чудовище – точно такое же, как он. Любовь? Ты действительно затыкаешь уши, крадя колокол (4). С лукавой улыбкой она приземляется на дорожку павильона, который называет своим домом. Наблюдать, как этот плейбой рассыпается после потери любимого супруга? Да, ей бы это понравилось. Он заслужил право на убийство ее отца, а потом имел наглость посадить на трон рядом с собой кого-то другого. Кого-то, кто не был ею. Никто не имел права сидеть на нем, кроме нее. Она просто заберет его обратно и сядет сама. Конечно, после того, как она увидит, что он страдает, как страдала она. (◣_◢) Примечания: (1) "Сажайте дыни, и вы соберете дыни; сажайте бобы, и вы соберете бобы", или Zhòng guā dé guā zhòng dòu dé dòu (种瓜得瓜种豆得豆 [種瓜得瓜種豆得豆), – эта пословица в основном означает жить с последствиями своих действий. Вэнь Кэсин говорит, что не хочет, чтобы она знала, поэтому рассказывает ей только некоторые детали. Он боится, что из-за слишком большого количества информации она перестанет его слушать, и если с ней что-то случится, он не сможет с этим жить. (2) Я немного изменила китайскую пословицу "Тот, кто возвращается из путешествия, уже не тот, кто уезжал". ЧЦШ говорит, что после всего пережитого они оба неизбежно изменятся. (3) "Ловить рыбу на дереве" – китайская пословица. Означает смотреть на дерево в надежде, что оно каким-то образом поймает рыбу, т.е. тратить время на бессмысленное занятие, которое обязательно закончится неудачей. История этой пословицы восходит к годам жизни Мэнцзы, который советовал царю Ци воздержаться от бессмысленных дальнейших завоеваний. (4) "Затыкать уши, крадя колокол" – эта китайская пословица используется для описания людей, которые обманывают себя или зарывают голову в песок. По сути, она говорит, что Вэнь Кэсин обманывает себя, думая, что он тот, кем не является. Она не верит, что он способен любить, поскольку он не любит ее. Эта пословица основана на истории, в которой особняк богатой семьи был разграблен (вероятно, правительством, которому они не нравились). Вор пробрался в развалины особняка и попытался украсть огромный колокол. Он не смог унести его, потому что тот был огромным, поэтому он решил разбить колокол на куски молотком. Но тогда люди услышат, как я пытаюсь разбить колокол. Тогда вору пришла в голову гениальная идея – заткнуть уши, чтобы другие люди не слышали шума. Его поймали. Мораль этой истории такова: если бы он был умным вором, он бы не выбрал для кражи что-то настолько большое, а также – если бы он был еще более умным человеком, он бы вообще не воровал.