Как отполировать жемчуг

Правая сторона лица Чжоу Цзышу сильно стерта о шершавые камни возле Хуа Мэна, когда Вэнь Кэсин наваливается на него, как никогда раньше. Вэнь Кэсин одной рукой крепко обхватывает его грудь, а другой – бедра, пальцы впиваются так сильно, что он знает, что у него появятся синяки. Чжоу Цзышу на седьмом небе от счастья. Он дразнил Вэнь Кэсина до тех пор, пока тот не задышал огнем, его глаза стали черными, как водопад в ночи. Казалось, что он даже стал выше и больше. Чжоу Цзышу мурлычет при одной мысли об этом. Они тренировались всего шесть часов, и еще не стемнело, когда Чжоу Цзышу не выдержал. Он мог сказать, что ревность его мужчины была доведена до такой степени, что он вот-вот готов был вспыхнуть, и для чего было все это дразнение, если не для того, чтобы это извержение произошло внутри него. Он притворился, что проиграл, только для того, чтобы его поймал и оттрахал до беспамятства его Гуйгу Гучжу. И его Гучжу не разочаровал. Одежда была разорвана и содрана с его тела в маниакальном безумии, даже оставив несколько следов от порезов на его груди, прежде чем он был прижат к ближайшей твердой поверхности, и теперь его трахал этот великолепный зверь. Вэнь Кэсин даже не потрудился снять с себя халат, только распахнул его спереди для более легкого доступа. Не было ни ласковых слов, ни влюбленных взглядов, ни долгих прикосновений. Лишь чистый животный трах. Член Чжоу Цзышу обильно течет в том месте, где он зажат, между ним и камнем, на котором он полулежит. Он пульсирует и умоляет, чтобы к нему прикоснулись, но отчаянная жажда прикосновения только усиливает нарастание кульминации. К тому же, его руки были связаны за спиной одним из ремней после того, как он попытался нащупать, куда в него входит член Вэнь Кэсина. Хлюпающие звуки настолько опьяняющи, что он просто хочет почувствовать, как этот зверь входит в его вытекающую и дергающуюся дырочку. Когда он полностью потерял контроль над собой, все, что он мог сделать, это потерять себя в этом моменте. Как огромная эрекция яростно и глубоко входит в него, сильно и быстро. Как горячее дыхание его мужчины ощущается на его шее, когда Вэнь Кэсин кусает и обгладывает его плоть. Волны удовольствия, которые накатывают изнутри, когда головка ударяется об эти волшебные места. Он не дышит нормально. Он даже не стонет. Он кричит. И когда кульминация наконец настигает Чжоу Цзышу, не только его член дергается, изливаясь на камни, но и его простата взрывается в оргазмическом безумии, он кончает нетронутым. Он даже не чувствует зубов, вцепившихся в его левое плечо, когда приглушенный крик Вэнь Кэсина эхом разносится по дорожкам и отскакивает от стен. Вэнь Кэсин чувствует, как Чжоу Цзышу затихает под ним, и обхватывает его руками, чтобы прижать к себе, когда он глубоко и сильно кончает. Только после того, как все капли вытекут из него и начнут стекать от его размягчающейся эрекции и вниз по их ногам, он отпускает его плечо. Когда его затуманенное зрение возвращается в фокус и реальность начинает просачиваться, периферийным зрением он видит красные и светящиеся следы зубов. На мужчине, который полностью растворился в его объятиях, также есть несколько порезов и синяков. Используя свою ци, Вэнь Кэсин вскоре оказывается перед дверями. Сменив хватку, он смотрит на ошеломленную улыбку Чжоу Цзышу. Как раз в тот момент, когда он собирается толкнуть дверь локтем, она открывается сама собой. Подняв голову, он смотрит в миндалевидные глаза, которые всегда ненавидел. Его губы кривятся от блаженства оргазма до отвращения: "Дайю". "Гучжу". Ее взгляд тверд и непреклонен, она снова смотрит на него, не обращая внимания на то, что двое мужчин перед ней либо полностью, либо наполовину обнажены и от них пахнет сексом. Черт, она даже уловила проблеск спермы на их бедрах. Его голос низкий, а вопрос резкий: "Почему ты здесь?" "Вы начали тренировку раньше обычного, и я еще убиралась здесь, когда услышала..." Впервые она разрывает их зрительный контакт и смотрит в пол, даже не глядя на обнаженного мужчину в его руках. "Я не знала, можно ли мне входить". "Понятно". Понимая, что этот муравей, должно быть, слышал их очень громкий и неистовый секс, его губы превращаются в ухмылку. Он почти хотел бы, чтобы она увидела их. Увидела, как мужчина, на которого она смотрела, извивался и выгибался под ним, чтобы побудить его к более сильным толчкам. Он знает, что ведет себя как ребенок, но этот муравей думает, что она может быть бесстыдной перед ним. Ей повезло, что она еще жива. "Иди, принеси нам еды и вина. Мой А-Сю скоро проголодается". "Да, Гучжу". "И ты можешь просто оставить все снаружи. Я не хочу, чтобы кто-нибудь вошел внутрь и потревожил его, если он будет спать". "Да, Гучжу". И в первый раз она смотрит на мужчину, который блаженствует, завернутый в объятия ее Гучжу. Она сглатывает и заставляет губы легко улыбнуться, обходя двух мужчин и спускаясь по лестнице. Чжоу Цзышу частично проснулся, когда его искупали в горячей воде, тщательно вымыли и насухо вытерли. Длинные и сильные руки отнесли его на кровать и укутали в одеяла. Ему казалось, что он чувствует холодное покалывание ци мужа, текущее по его меридианам и к его ранам, но он был слишком усталым и расслабленным, чтобы обращать на это внимание. И только когда в комнату ворвался запах пряных паровых булочек со свининой, он добровольно открыл глаза. "Я подумал, что это может сработать". Голос Вэнь Кэсина мягкий, с нотками смеха. "Ты голоден или хочешь поспать до утра?" Чжоу Цзышу берет булочку, надкусывает ее и тянется за второй. "Хочу поспать до утра". Вэнь Кэсин смеется над этой неоднозначностью и целует его в лоб, после чего убирает еду и достает бутыль вина Чжуецин (1). "Вот, выпей немного". Чжоу Цзышу выпивает примерно половину бутыли и отдает ее обратно, засовывая остаток булочки себе за щеку. "Спасибо". Вэнь Кэсин смотрит на своего мужа, одна щека надута, как у фугу, губы еще влажные от вина, а в глазах потускневшая аура сексуального истощения. У него захватывает дух. "Просто ложись спать. Я все уберу и скоро вернусь". Чжоу Цзышу уснул еще до того, как Вэнь Кэсин вышел из комнаты с подносом, но кажется, что он только и делает, что моргает. Когда он открывает глаза, он лежит на кровати, а в комнате темно. Что случилось? Он все еще наполовину спит, и его сознание все еще мечется между сном и явью. Проходит несколько секунд, прежде чем он понимает, что мужчина рядом с ним неспокоен и что-то бормочет во сне. Когда Чжоу Цзышу откидывается назад, чтобы обхватить его руками, он чувствует мокрые пятна на подушке. Он плачет? Страх охватывает его сердце, и ему требуется вся сила воли, чтобы не разбудить своего мужчину и не заобнимать его до смерти. Он хочет оградить его от всего, что причиняет ему боль. От всего, что заставляет его грустить. От всего плохого и злого. От всего зла, причиненного ему им же самим. От всех сожалений и воспоминаний, удерживающих его от свободной жизни, которые были стерты Водой Леты. Он ждал, когда они вернутся – что бы это ни было. Он знал, что там была тьма, иначе как бы его А-Син превратился в то существо с их свадьбы? Хотя Вэнь Кэсин мог думать, что те разы, когда он пил Воду Леты, ничего не дали, Чжоу Цзышу знал, что она срабатывала каждый раз, только не так, как хотел Вэнь Кэсин. То, что он хотел забыть, не было худшим из его воспоминаний. Это было не самое худшее из того, что удерживало его от свободы. Стать чудовищем было, вероятно, хуже, чем помнить, что чудовище сделало. Медленно и очень осторожно Чжоу Цзышу обхватывает руками шевелящегося мужчину и прижимается к нему так близко, как только может. Он прикладывает правую ладонь к сердцу Вэнь Кэсина и начинает вливать самую сильную часть своей ци в его ядро, тонко регулируя меридианы его сердца, чтобы помочь ему пройти через темноту происходящего. Тьма мерцает вокруг них, и воздух искрится от интенсивности энергии. Я помогу тебе, как смогу, пройти через этот ад, А-Син. Я здесь. (｡-́︿-̀｡) Небольшая часть Вэнь Кэсина знает, что он видит сон. Или, скорее, давно стертые воспоминания всплывают в его сознании. Это противоречивое ощущение режущей головной боли, достаточно сильной, чтобы раздробить его череп, и одновременно желание его разума вобрать в себя все, чего ему так долго не хватало. Он безжалостно вдыхает каждое чувство, каждое прикосновение, каждый запах и каждый звук. Все его существо вибрирует, словно готово разорваться от перегрузки, когда теплое и покалывающее чувство обволакивает его сердце, обнимая его, возвращая его к реальности. Поскольку он не контролирует себя, все, что он может делать, – это наблюдать. Он видит, как его собственные руки хватаются за руки, связанные возле мужчины под ним, для опоры, а он продолжает яростно вбиваться. Этот мужчина – не Чжоу Цзышу. Он даже не знает, кто это – даже "он" в его памяти не знает, кто это. Взгляд жадных похотливых глаз, смотрящих на него, толкает его за грань и открывает шлюзы. В момент кульминации его охватывает отвращение, а вместе с тем и воспоминания. Все они раскатываются перед ним, как длинный пропитанный кровью ковер, и пока он идет по центру, все его пять чувств взрываются воспоминаниями. Сотни разных глаз, но все с одним и тем же отвратительным взглядом, смотрят на него снизу вверх, сверху вниз и через плечо. Их слезы, их стоны, их крики. Все это вторгается в него. Вэнь Кэсин слышит свое собственное тяжелое и пьяное дыхание, когда он вколачивается в каждого из них. Он не хочет их. Но он хочет что-то почувствовать, и в то же время отчаянно хочет все забыть. Он хочет стереть ощущение отчаяния и безнадежности, которое давно укоренилось в его застывшей душе. Он ненавидит это. Он ненавидит себя. Он ненавидит то, кем он стал, и больше всего он ненавидит тот факт, что какая-то часть его самого наслаждается этим. Вэнь Кэсин впитывает все эти воспоминания, день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем – все они одинаковы. Каждую ночь он начинает с дозы Воды Леты и запивает ее бутылью за бутылью алкоголя, окруженный красивыми мужчинами, которые уговаривают его, кормят его, прикасаются к нему. К концу ночи он находится под таким кайфом, что мир вокруг него плывет. Он вбивается в мужчин, которых выбирает. Иногда он медленный и нуждающийся, окруженный всем тем, что, по его мнению, он хочет чувствовать или что он должен чувствовать. Иногда он берет грубо и кроваво, так, что мужчина под ним хрипит, умирая от собственной крови. Его единственным грехом было оглянуться на человека, безжалостно вколачивающегося в него. Это продолжается почти год, и мужчина в его воспоминаниях игнорирует тот факт, что вышел из-под контроля. Словно зависимый, желающий заглушить или стереть боль в своем сердце, он начинает злоупотреблять Водой Леты, как чаем или вином. Вместо того чтобы утолить жажду, она омертвляет его душу и медленно замораживает его сущность. Вэнь Кэсину хочется плакать, но слезы не падают, словно они застыли вместе с остальной его частью, не в силах вырваться из чудовища, в которое он превратился. Сердце сильно бьется в объятиях теплой ци, которая обволакивает его, крепко сжимая и удерживая его на месте. В конце длинного и болезненного ковра он смотрит в пустоту, пока его разум впитывает последнее воспоминание. Он видит, как просыпается, его сознание не помнит о том, что произошло накануне вечером. Он смотрит на опустошение, которое представляет собой номер первого класса в цветочном доме, в котором они с А-Сян остановились на этой неделе. Мужчины разбросаны кучами по комнате, большинство из них голые и запутавшиеся в непристойных позах, за которые им заплатили, прежде чем они потеряли сознание. Я не выгнал их до того, как заснул? Когда он проснулся в этот раз, что-то изменилось, и его разум стал яснее, чем когда-либо за долгое время. Подействовала ли вода на этот раз? Вэнь Кэсин больше не чувствует себя ужасно. Он не чувствует себя монстром. Скорее, он смирился с тем, что теперь он монстр. Он не возражает. На самом деле, пришло время принять этого холодного призрака, каким он стал. Не только монстра, в которого превратил его Шифу, но и монстра, в которого превратился он сам. Когда он спускается по лестнице и входит в столовую, его шаги становятся легче, а на лице появляется холодная, но искренняя улыбка. Он готов подкрепить свою энергию завтраком. А-Сян уже ждет его там. "Чжужэнь, еду принесут через минуту. Куда мы направляемся дальше?" Он садится и ставит деревянную шкатулку рядом с собой на стол. Деревянную шкатулку, которую он носил с собой с тех пор, как они покинули Долину Призраков год назад. Деревянную шкатулку, наполненную сотнями ярких, люминесцентных жемчужин. Он смотрит на нее, его лицо холодно и отрешенно. Может быть, я смогу притвориться, что в прошлой жизни я был Цзяожэнем... (2) Каждую ночь, когда он в отчаянии принимал Воду Леты и просыпался с воспоминаниями о своих действиях, ему хотелось кричать. Он хотел убить и умереть – одновременно. Или, по крайней мере, он хотел заплакать, чтобы выпустить хотя бы часть отчаяния, которое гноилось в нем годами, но не мог. Все в нем словно застыло. Ни одна слезинка не упадет, как бы отчаянно или безнадежно он себя ни чувствовал. Его глаза способны плакать, но то, что они приносят, – это жемчуг (2). Поэтому рано утром он отправился в путь, чтобы купить самый лучший жемчуг, какой только возможно найти. Все они были собраны в деревянной шкатулке на столе. Вэнь Кэсин взял чашку и отпил чай, все еще сохраняя жуткую улыбку на уголках губ: "А-Сян, думаю, нам пора возвращаться домой". Удивленная таким внезапным изменением его темперамента после года пьянства и проституток, она ошеломлена: "Чжужэнь? Мы не едем дальше в тот город, о котором вчера говорил трактирщик?" Вэнь Кэсин не говорит сразу, даже не отвечает на ее вопросы. Он допивает чай и подзывает слуг, которым хочет заплатить: "А-Сян, я думаю, что в Долине Призраков настало время перемен. Думаю, через несколько лет я буду сидеть на этом каменном троне. Но сначала давай найдем ювелира". Он проводит холодными пальцами по крышке деревянной шкатулки и продолжает: "Я хочу сделать из них жемчужные ожерелья". Он отодвигает стул и опрокидывает идущего позади него человека. Не то чтобы его это волновало. Однако он помог человеку подняться, после чего вышел за дверь и направился к ювелиру. ᕦ(■!■)ᕥ Вэнь Кэсин просыпается от того, что Чжоу Цзышу нежно целует его слезы. Ощущения новые, но это такое облегчение. Я могу плакать. Теперь я действительно могу плакать. "А-Сю~" "Тс~ Просто отдыхай, Лао Вэнь. Просто отдыхай". Голос Чжоу Цзышу мягкий, но хриплый, его мокрые щеки скрыты в тусклом свете рассвета. Он держал Вэнь Кэсина всю ночь, позволяя ему пройти через то, что ему необходимо, не разбудив его. Он позволял ему плакать, иногда тихо, а иногда громко, когда тот вздрагивал в его объятиях. И Чжоу Цзышу молча плакал вместе с ним. Сердце Вэнь Кэсина бешено колотилось, голова раскалывалась. В его чувствах царит хаос, и он даже не знает, где и как начать успокаиваться. Он прижимается к шее Чжоу Цзышу и вдыхает этот сладкий и пряный аромат, который всегда успокаивает его. Он чувствует, что шея влажная от слез, и его собственные начинают течь снова. "Иногда мне кажется, что внутри меня бушует демон". Голос Вэнь Кэсина – всего лишь шепот. Сердце Чжоу Цзышу болит, и он притягивает его еще ближе: "Ты больше не такой". "Ты не знаешь. Ты бы не говорил так, если бы знал, кто я и что я сделал". "Я выслушаю, если ты захочешь рассказать мне. Я выслушаю все, и я все еще буду здесь, когда ты закончишь. Я буду держать тебя и никогда не отпущу". И вот стены Вэнь Кэсина рушатся, и все воспоминания о том, как он пришел в Долину Призраков, выливаются из него. В конце концов, все заканчивается тем, как он злоупотреблял Водой Леты, пока она окончательно не стерла всю его человечность и не превратила его в монстра с замороженной душой, который когтями прокладывал себе путь к трону. Чжоу Цзышу держит его на протяжении всего этого, он плачет по мальчику, которого знал в юности. Плачет по мальчику, который не видел выхода из ситуации, в которой оказался, кроме как стереть себя. Плачет от радости, что они наконец-то снова вместе и больше никогда не расстанутся. Уже поздно утром Вэнь Кэсин отстраняется и впервые с момента пробуждения смотрит в эти ореховые глаза: "А-Сю, после этого... Я хочу, чтобы мы ушли отсюда. Я хочу, чтобы мы взяли А-Сян и покинули Долину Призраков. Я хочу увидеть твой дом. Я хочу, чтобы она была в безопасности и подальше от всего этого. Мы можем? Пожалуйста? Ты возьмешь нас с собой домой, в Поместье Четырех Сезонов?" С новыми слезами на глазах Чжоу Цзышу нежно целует Вэнь Кэсина и шепчет: "Да, Лао Вэнь, пойдем домой, когда все уладится". ｡･ﾟﾟ*(>д<)*ﾟﾟ･｡ Примечания: Ух ты, какой эмоциональной была эта глава. Мне пришлось сильно отступить от того, что я изначально задумала. История жемчуга слишком печальна, и я не смогла этого сделать. В конце концов, я попыталась завернуть эту душераздирающую часть истории в поэзию Вэнь Кэсина. Но его жестокое обращение и зависимость, собирание жемчуга после каждой попытки стереть свою человечность, замораживание себя и своей сути в процессе, это было слишком. Но он прав. Эти жемчуга были созданы для того, чтобы их носил его соулмейт и тот человек, который увидит его монстром, откроет его человечность, заставит его душу оттаять и снова полюбить. Надеюсь, у вас все хорошо... Признаюсь, я плакала в тех местах этой главы, где не думала, что буду плакать. И я не плакала в тех местах, где, как я думала, буду плакать. ｡･ﾟﾟ*(>д<)*ﾟﾟ･｡ (1) Вино Чжуецин или zhúyèqīnqjiǔ (竹叶青酒 или 竹葉青酒), где чжуецин означает "лист зеленого бамбука", а цзю – "вино". Этот сладкий напиток производится в Шаньси и изготавливается из фэнцзю (легкая ароматная версия байцзю, т.е. ферментированного зерна сорго), который варится с дюжиной или более отборных китайских лекарственных трав. Одной из них являются листья бамбука, которые придают напитку желтовато-зеленый цвет, а также его название. По сути, Вэнь Кэсин хочет дать ему успокаивающее и целебное вино, чтобы помочь ему расслабиться и исцелиться после бурного секса. (2) Цзяожэнь (蛟人 "люди дракона" или 鮫人 "люди акулы"), встречающиеся в средневековых писаниях, считаются ссылками на мерфолков (русалок). Вэнь Кэсин хочет сказать, что, поскольку он не может плакать, он будет каждый раз покупать жемчужину и притворяться, что в прошлой жизни был русалкой. "Их глаза способны плакать, но то, что они приносят, – это жемчуг" – строка из "Шуйи цзи", или "Записей о странных вещах", Жэнь Фана (начало 6 века н.э.). "Посреди Южного моря стоят дома народа цзяо, который живет в воде, как рыба, но не бросил ткать на станке. Их глаза способны плакать, но то, что они приносят, – это жемчуг".