***
20 декабря, 2011г.,Япония,Токио Середина декабря. Едва ли рассеивающаяся серая дымка заполнила пространство балкона. Город погружён в сон. На дорогах практически не было машин, на улицах — людей. По небу рассыпаны мириады звёзд. Снег теперь уже действительно не таял, даже на балконе его зачастую скапливалось порядочно. Последний месяц девушке нравилось выходить посреди холодной, погружённой в тишину, ночи на балкон и травить лёгкие смолой, выкуривать по три-четыре сигареты. Похоже юный организм всё-таки очнулся и начал бить тревогу: с появлением этой привычки, лицо покрылось красной сыпью, которую теперь приходилось усердно замазывать тональным кремом. Бросать баловаться никотином девушка и не думала. Так становилось легче. Брат внимательно следил за ней, заметив странности за младшей. Теперь покурить удавалось пока он отлучался на часок-другой по делам ну и ночью. На тренировках девушка постепенно перестала появляться. Шиба больше не говорил ей ни слова. Было обидно. Она успела себе надумать каких-то очередных глупостей, теперь оставалось только с досадой посмеиваться над своей наивностью. Всё верно, Эма попросила — он остался. Необходимости опекать Рюгуджи младшую более не было — он ушёл. Теперь чувства только тяжёлым грузом волочились за ней, не давая спокойно жить. Похоже, одноклассники действительно были правы, она глупая дура, строящая нелепые планы на будущее, которого возможно и не будет. Теперь Кэтсуми отчётливо это поняла. Как бы ей не хотелось просто больше не чувствовать ничего ни к кому, пока не особо получалось, а она при виде Тайджу в том же магазине или кофейне всё так же глупо краснела, но упорно делала вид, что ей глубоко плевать. Плевать , по всей видимости, было как раз ему. Теперь Хаккай зачем-то передавал через Хаджиме чёртовы синнабоны с вишней. Она с удовольствием их принимала, но сам Хаккай её похоже избегал и теперь почему-то отказывался от их совместных с Баджи прогулок, как прежде. Фотографию она так и не выбросила — рука не поднималась.***
Шиба оставался ночевать в зале уже несколько дней. Дома был брат, который почему-то до одури его бесил. Он ведь сам сделал такой выбор, так чего теперь возмущаться-то? Однако хорошенько отпиздить Хаккая ему всё же хотелось. Он знал, что после тренировок Коко виделся с Рюгуджи, поэтому передавал с ним её излюбленные булочки, якобы от брата. Эта безвыходность раздражала до дрожи в руках. Глава Чёрных Драконов заменил в своём кабинете уже третий столик за последнюю неделю. То, что девушка перестала появляться на тренировках окончательно лишило его покоя. Теперь все четыре-пять часов в зале он проводил за изнурением себя долгими планками, огромным количеством отжиманий, невыносимым избиением груши до мыльности в глазах и мимолётными взглядами на дверь. Ходил в эту проклятую кофейню каждый вечер, ожидая увидеть там Рюгуджи, и видел. В компании этих утырков из свастики. Покупал любимый Раф Кэтсуми и свой белый шоколад. Утром ,перед тем как Шиба молча вышел из её квартиры, он обнаружил на кухонном столе две плитки этого шоколада и милую записочку от Кэтсуми. В ней не было ничего особенного,но Тайджу хранил этот листочек в кармане любимого плаща. За время сидения ночью во дворе Рюгуджи, он вытравил оттуда всех гопников и алкашей. Тишь да гладь. В темноте балкона парень видел струящийся дымок от сигарет. Злился на неё. Травит себя самовольно, привыкнет и будет ходить до самой старости, кашлять своими же лёгкими. Он же тоже умел снимать напряжение: ловить какую-нибудь шпану рядом с залом и самозабвенно лупить тех до боли в руках. Шиба всегда пренебрегал всеми нормами морали и мог отходить кого угодно, будь то девушка, подросток или взрослый мужик. Конечно, как примерный христианин, детей и стариков он не трогал. Не окончательно прогнил значит. Сейчас во всем здании он был один. Гробовая тишина нарушалась только его гневным пыхтением на диване. Места себе не находил. Таскался за ней по пятам, стараясь оставаться незамеченным.Провожал везде. Вызубрил её расписание уроков. Отпугивал всех, а показавшиеся ему особенно подозрительными уже к вечеру не могли подняться на ноги. Сестра приносила обед в "Ящер" и сбегала. Брат весь трёсся, пока разговаривал с Шибой по телефону. Неужели он настолько их запугал? Настолько ужасным монстром представлялся своим младшим? Неужели он даже смел думать, что может держаться близ Рюгуджи, будучи такой тварью? Однако со временем и она перестала сжиматься от страха рядом с Тайджу. Хаккай не стал бы обижаться на брата, если бы тот "отбил" у него Кэтсуми, не посмел бы. Но вот Рюгуджи. Тайджу не мог поручиться за себя, не мог точно сказать, что сможет сдержать свою аморальную натуру, не поднимет на ту руку. Не мог, поэтому решил просто пресечь всё на корню. Она точно сможет найти кого-то достойнее. Не хотелось рушить судьбу девушке, которая была ему дорога.***
Мичи преданно сидел под дверью балкона, наблюдая за хозяйкой, достающей очередную сигарету, и поскуливал. Кэтсуми уже отчаялась получить какой-то шанс с Шибой, он сам дал понять, что ей ничего не светит. Невыносимо было слышать от Коко, что тот действительно настроен вернуть отношения с Азуми. Стали сниться кошмары. Как итог: девушка практически не спала. Когда удавалось задремать, вспоминался Тайджу в переднике Кена, и сон опять как рукой снимало. Даже приближение Нового Года уже не радовало. Занятия в школе Кэтсуми посещает исправно, настроившись хорошо закончить год, подготовиться к экзаменам и поступить в Джошиби. Кропотливо выполняя всё домашнее задание, она ещё больше укорачивала время сна. Кажется у неё потихоньку начинает ехать крыша: теперь она видит Шибу в каждом прохожем, кажется, что он приследует её. Становилось жутко. Видимо, нужно больше спать, а не курить на морозе. Общение с Изунэ возобновилось. Подруга пообещала приехать к праздникам и они вместе сходят на Рождественский фестиваль и обязательно вместе отметят Новый год. Её приезда на уровне с Кэтсуми ждал и Кейске. Он всё ещё продолжал извиняться за их поведение, хотя с того времени прошло больше месяца. Теперь каждый вечер они вновь сидят с ним в любимой кофейне, куда иногда заходит Шиба. Она продолжала покупать белый шоколад, который никогда не был в числе её любимых сладостей, но как-то туда попал. Кейске пытался выудить хоть слово о том, что с ней происходит, и к добру ли все эти сомнительные перемены. Она улыбалась и молчала. Никто не понимал, что успело произойти за это время, потому просто списали всё на стресс из-за ранения Дракена. Хоть они с Эмой и не хотели спешить со свадьбой, теперь уже прошла неделя после неё. Пара собирала последние вещи и со дня на день должны были переехать. Оно и к лучшему, теперь она будет убиваться в одиночестве.***
22 декабря,2011г.,Япония,Токио. Минула очередная бессонная ночь. Уроки сделаны, сигареты выкурены, кофе, которое она никогда до этого не пила, выпито, даже в большем объёме , чем обычно. До рассвета оставался час, если не меньше. Девушка просматривала множество снимков полароида, сделанные за последний месяц. На самом дне обнаружилась фотография драконов. Давно она не брала её в руки, не рассматривала и не мучила себя. Грустно погладив лицо мужчины пальцем, она отбросила её куда-то в бардак на рабочем столе. Так испугавшись за брата, Кэтсуми в тот же день,как он вернулся из больницы , надела сразу с десяток фотографий. С Тайджу у неё было не меньше снимков. Где они что-то готовили, убирали кухню, вместе читали её классику, которую она в последнее время забросила. Нужно было поговорить с Шибой и разъяснить хоть что-то. Хоть как-нибудь успокоить себя и смириться. Может быть всё ещё не потеряно. Девушка твёрдо решила, что сначала немного выспится, разгребёт долги по учёбе и обязательно перед Рождеством придёт на тренировку. Возможно в последний раз.***
Шиба вернулся в свой кабинет-комнату в "Ящере" после того как благополучно проводил Рюгуджи на учёбу. Он думал над тем, чтобы прекратить это, пока она его не увидела, но поделать словно ничего не мог. Даже в церкви уже месяц не появлялся. Пришлось отложить множество собраний, потому что Рюгуджи задерживалась на дополнительных занятиях. Каждый , кто интересовался причиной, получал под челюсть, а Шиба пересчитывал ему ребра костяшками. Что дома, что здесь Тайджу придерживался идеи воспитания болью и насилием. Плевать он хотел нравится им, не нравится. И Коко успел в свою очередь проехаться позвоночником по ботинкам Тайджу за прогулочки с Кэтсуми, но ничего не спросил. Шиба больше срывался на нем, чем осуществлял наказание.***
Как оказалось, теперь, когда она уже перестала посещать зал, было до безобразия много времени, которое не хотелось проводить дома либо тратить впустую. Тоору очень вовремя предложил сходить на каток. Там Кэтсуми бывает редко, но тем не менее, очень любит катание на коньках. Потеплее замотавшись в вязаный шарф, который она всё-таки нашла тогда в каком-то интернет магазине, девушка захватила сумку и вышла на улицу, совсем забыв про шапку. Времени оставалось мало, парень ждал её у подъезда, поэтому она решила, что ничего не произойдёт, если один раз не наденет её. Тоору протянул ей ещё дымящуюся булочку в салфетке. Кажется с карамельным сиропом. Натянуто улыбнувшись, девушка приняла презент, и откусила. Не любила карамель, исключая её излюбленный раф. И тесто было не то, что у тех булочек из кофейни. Салфетки тоже не очень. Да и он не тот, с кем она бы сейчас хотела гулять. Больше ,чем другом Тоору для неё не представлялся, поэтому и в этих прогулках она ничего такого не видела. Молодой человек же так, видимо, не считал и пытался идти ближе к ней, Рюгуджи незаметно отодвигалась, —Не знал, какие ты любишь, и взял с карамелью, надеюсь угадал?—Тоору свернул свою салфетку и отправил в ближайшую мусорку. —Ну, почти.—Кэтсуми натянула улыбку и нервно сглотнула, наблюдая краем глаза, как тот в открытую пялится на неё. —Не мог бы ты так не смотреть? —А что не так? —Мне немного не комфортно, если ты понимаешь о чём я.—Стараясь как можно мягче преподнести свою мысль, девушка сделала ещё шаг от него. —Не понимаю.—Видимо, парень воспринимал это всё, как шутку, улыбаясь, пока девушка всё отступала. —Ну, как бы тебе сказать, ты немного меня напрягаешь. —Смущаю?—Тоору подступил ещё ближе, наклоняясь над той. —Нет, скорее пугаешь.—Кэтсуми всё старалась быть поприветливее, как никак это единственный её хороший знакомый во всей школе. —Да, извини, пойдём. —Молодой человек выпрямился и пошёл вперёд Рюгуджи засунула дрожащие руки в карманы и последовала за ним. —А что до булочек, я люблю с вишней. —Она поравнялась с парнем. Улицы наконец начали украшать к Рождеству, до которого оставалось всего неделя. Повсюду растягивали гирлянды, вывески и двери ларьков и домов увешивались еловыми венками и лентами. Витрины магазинов покрывались различными наклейками. Дети носились по заснеженным тротуарам, держа за руку родителей, кидаясь снежками, валяясь в сугробах. Маленькая девочка с двумя косичками, интересного синего оттенка, подбежала к Кэтсуми и протянула ей полосатый леденец в новогодней обёртке. —Ты, очень красивая.—Покраснев, пролепетала девочка и убежала, догоняя родителей, мило улыбающихся Рюгуджи. —Ты ведь не собираешься съесть его?—Настороженно произнёс молодой человек, опасливо косясь на сладость. —Почему? Собираюсь.—Девушка тут же распаковала подарок и засунула в рот.—Очень вкусный. —Вдруг он отравлен?—С осуждением выдал Тоору, продолжая путь. Девушка едва не подавилась этим же леденцом. —Ты думаешь эта очаровательная девочка захотела меня отравить?—Насмешливо выгнула бровь Кэтсуми. —Её родители?—Предположил парень. —Не придумывай, пожалуйста. —Просмеялась Рюгуджи и прошла вперёд. Она ,подобно маленькому ребёнку, шла по улице, задрав голову и наблюдая за уже включёнными гирляндами. На Токио уже опускался вечер. Яркие огоньки были повсюду, переливаясь разными цветами. —Ты собираешься на "Рождественскую ночь"?— Тоору поравнялся с ней, не проявляя особого внимания к праздничным деталям улиц. —Да, приедет Изунэ, ну ты помнишь, она училась в параллельном классе, мы с братом и друзьями пойдём все вместе. —Кэтсуми мечтательно прикрыла глаза и покачала головой. —Если хочешь, пойдём с нами? —Если вы не против, то почему нет. —Улыбнулся парень.***
Как оказалось, Тоору очень неплохо катался на коньках, что не скажешь о Рюгуджи. —Помнится, ты говорила, что любишь катки?—Насмешливо хмыкнул молодой человек, подъезжая к ней, сделав пару кругов. —Люблю, но на коньках кататься так и не научилась.— Пожала плечами та, неуклюже выезжая на лёд. Парень схватил её за руки и потянул за собой, объезжая людей, вызывая радостный визг у Кэтсуми. Не успев вовремя затормозить, Тоору вылетел в сугроб, утянув за собой девушку. Снег засыпался и за копюшон, и под джинсы, неприятно холодя кожу. Девушка выкатилась на дорожку, пытаясь просмеяться. Парень поднял ту на ноги и отряхнул, пока Рюгуджи продолжала заливисто хохотать. —Знаешь, кататься с неумеющей этого делать тобой куда интереснее, чем если бы ты уверенно держалась на льду.—Тоору согнулся пополам, содрогаясь от громкого смеха. —Ну спасибо.—Хотелось принять серьёзный вид, дабы показать, что эти слова всё-таки задели её, но новый приступ хохота не дал этого сделать.***
Просушиваясь дома за учебниками, Рюгуджи потягивала теплый чай из любимой кружки. Хоть биология и не была её любимым предметом, но давалась той поразительно просто. Покручивая в пальцах стаканчик от кофе, который ей купил после катка Тоору, Кэтсуми глянула на полку, где стоял стакан от рафа с той прогулки с Тайджу. Выбросила новый в урну. Кен и Эма остались сегодня в новой квартире, заканчивая ремонт. Мичи сладко сопел на её кровати. Часы показывали второй час ночи. Захватив из нижнего ящика новую пачку сигарет, девушка вышла на балкон, в этот раз закутавшись в плед. Босые ноги неприятно прилипали к металлу балкона, заставляя её переминаться на месте. Теперь ещё и одеяло пропахнет этими проклятыми сигаретами. Что поделать. Отбросив с лица короткие пряди, Кэтсуми нагнулась через перила, разглядывая двор. К удивлению, уже достаточно давно у подъезда не было никого. Ни алкашей, ни гопников, ни Шибы. Если с последним всё более-менее понятно, то остальные очень подозрительно испарились. Отсюда было видно большую часть района. Все улицы светились цветными огоньками гирлянд и неоновых подсветок, которыми улепили некоторые витрины магазинов. Люди суетились весь день и теперь мирно спали у себя дома. Дороги пустовали. В окнах практически не было света. На железные перила балкона упала первая снежинка. Девушка подняла голову, наблюдая, как множество таких же опускались на землю, кружа в воздухе. Так спокойно и умиротворённо было теперь стоять здесь в одиночестве, слушая звенящую тишину ночи. Не было никого, кроме неё и этих маленьких холодных пушинок, раздуваемых ветром в разные стороны. Фонарь у подъезда ронял желтый свет на дверь и ступеньки, едва освещая тротуар и совсем не затрагивая скамью, полюбившуюся сидящему там мужчине. Поменял своё прежнее место под самыми окнами на это отдалённое от её балкона. Уходя от суматохи в зале, он раз за разом возвращался сюда. Снежинки укладывались ему на волосы, ресницы, шарф, куртку. Он внимательно следил за тем, как Рюгуджи наклоняется за перила балкона, ища его на той скамейке. Следил, как она переступает с ноги на ногу от холода. Как зарывается глубже в плед, опираясь на те же перила и стряхивая пепел вниз, в снег. Отметив, что ночью она выходит ближе к двум часам, Шиба приходил в это время и ждал, когда свет за окном погаснет. Тайджу всё думал, что всё-таки ему делать, как поступить, как привести всю ситуацию к логическому завершению. Хотел быть рядом с Рюгуджи, при том не навредить ей. Невозможно. Такого не будет. Он себя хорошо знал. Настоящим эгоизмом будет ответить на её чувства, только чтобы самому не мучиться, она от таких отношений будет только страдать. Такого Тайджу не позволил бы. Гарантии, что он сможет держать свой невыносимый характер и любовь к насилию в узде не было. Если он просто оставит девушку, то она точно будет в большей безопасности. Была тысяча и одна причина, по которой он не смог бы быть с ней. Так что это был самый гуманный выход.***
23 декабря, 2011г.,Япония,Токио. Изунэ и Кейске завалились в квартиру, в которой теперь уже Кэтсуми обитала одна. В школе наконец начались каникулы. До Рождества оставались какие-то два дня, которые теперь пролетят незаметно. Баджи напросился в гости и теперь нагло хозяйничал на кухне. Каруяки раскладывала вещи, вникая в подробности последних событий. По телефону Кэтсуми отказывалась что-либо рассказывать. Теперь Изунэ попивала горячий чай и слушала всё в деталях. —И что?—Подруга отставила чашку на стол.—Что ты собираешься ему говорить, даже если удастся выловить его в этом грёбаном "Ящере"? —Наверное, я просто скажу всё как есть. — Кэтсуми подумала и часто замотала головой. —Нет.. Я не знаю. —А сама, что думаешь по этому поводу? —Изунэ наклонилась к ней, оппустив на плечо руку. —Мне кажется, я его... ну..—Она густо покраснела, до самых кончиков ушей и, опустив голову, прошептала:—Я наверное люблю его. Подруга широко улыбнулась и схватила ту за плечи. —Значит нужно так ему и сказать. —Девушка смотрела в уставшие и сонные глаза Рюгуджи. —Ни к чему эта недосказанность. В случае, если это будет не взаимно, ты хотя бы успокоишься. Послушай, ты спишь вообще? —Немного. —Она размяла шею, прикрыв глаза.— Жуткая бессонница. И сигареты. —Ты же клялась мне, что бросила.— Возмутилась девушка, метнувшись к её столу, просматривая каждый ящик. Куча пустых коробок и парочка запакованных пачек. —Рюгуджи, это нереально выкурить за месяц! Ты сдохнуть решила!? Она сгребла всё и выбежала в подъезд, забрасывая коробки, и пустые, и только открытые, и те что ещё даже в руки не брались, в мусоропровод. —Изунэ, ты что творишь?!—Она бросилась к трубе, открыв дверцу, с горечью поняла, что та успела всё отправить в один конец. —Жопу твою спасаю, дура.—Она отвесила подруге подзатыльник и вернулась в квартиру.***
Вынув из-под кровати запасную пачку, девушка прошмыгнула мимо мило посапывающих на диване в гостиной в обнимку друзей, и направилась на балкон. По расписанию было время травиться куревом. Дым приятно ударил в горло, согревая всё внутри, и рассеялся на холоде. Завтра "Рождественская ночь". Этот фестиваль в честь Рождества и дня влюблённых проводился по всей Японии в ночь с 24 на 25 декабря. Она хотела сходить на тренировку до этого, но закрутившись совершенно не успела. Девушка устала не находить себе места, не спать толком, волноваться из-за всего, плакать и курить на морозе в конце концов. Устала уставать. Устала учиться. Устала спешить куда-то. Хотелось сесть на балконе и заснуть. Или замёрзнуть. Но сначала всё-таки поговорит с Шибой. Посмеявшись со своей не самой смешной шутки, девушка сделала затяжку и закашлялась. Отбросив практически целую сигарету в снег, Кэтсуми, смахивая волосы назад, вдохнула свежий воздух, чувствуя как в уголках глаз стали накапливаться слёзы, воздуха не хватало. Кашляла и кашляла, до боли в горле. Она осела на пол и принялась глубоко дышать. —Нет, ну к чёрту ваши сигареты. Склеюсь так.—Грустно усмехнулась Рюгуджи разглядывая скамью под своим балконом, надеясь увидеть там знакомую фигуру. Пусто. —Не очень-то и хотелось. Показав язык пустой улице, девушка забежала внутрь. Если бы вгляделась в темноту у подъездной двери, то увидела бы мужчину, испуганно подскочившего на месте, когда та упала на пол балкона, кашляя без возможности вдохнуть. Видела бы его округлившиеся голубые глаза и приоткрытые малиновые губы.***
Ночь 24 декабря,2011г.,Япония,Токио Токио погружено в праздничную суматоху. Люди заполонили ночные улицы, снуют в разные стороны, ходят небольшими компаниями, встречают старых знакомых, до полуночи оставался час. Множество палаток и вагончиков со сладостями, горячим фастфудом, напитками и даже мороженым. Тир, игровые автоматы, аниматоры ходили среди толпы и раздавали воздушные шары. Люди в национальных кимано, огромная наряженная ель посреди исполинской площади. Музыка на разные вкусы. Всё это тянулось через весь город. Дети, радующиеся тому что сегодня им можно было не ложиться так рано спать, носились повсюду. И так вовремя пошёл снег. Ветра не было. Кэтсуми любила эту ночь за то, что все они собирались вместе и до утра гуляли по городу, возвращались домой, а потом отдыхали, ведь на следующее утро уже не нужно было идти на учёбу и работу. Совсем недалеко был храм, в который и ходил Шиба. Девушка решила, что ей тоже следует зайти туда в такую ночь. Кейске, Такаши, Пачин, Пэян, Кен, Эма,Чифую, Изунэ и даже поникший Хаккай и Тоору. Все вместе ребята продвигались ближе к праздничной ели. По пути им встретились Инуи и Коко, девушка поздравила их с праздником и вернулась в свою компанию. Кейске захватил им с Изунэ горячего глинтвейна, хоть Кэтсуми не была ярым фанатом этого напитка, но такая у них была традиция. За пол часа до полуночи начали запускать первые фейерверки. Кэтсуми достала из сумки фотоаппарат и, аккуратно погладив его пальцем, сделала множество фотографий. Снимки ярмарки, Ели, ярких огней в небе, ребят, их совместный. Всё это она просмотрит завтра, а пока девушка предпочла отдохнуть и повеселиться. Нахватав множество сладостей, Изунэ бежала навстречу Баджи, мимолётно чмокая того в губы, чем вгоняла парня в краску, быстро о чём-то рассказывала, смеясь и указывая куда-то пальцем. Разделив вкусности напополам, пара устроилась на лавочке рядом с елью, о чём-то перешёптываясь и улыбаясь друг другу. Кэтсуми отметила про себя, что Кейске подходит той как никто другой. Каруяки без умолку о чём-то болтает, а тот воодушевлённо слушает её, даже не отводя взгляда. Кен стоял в обнимку с Эмой, рассматривая салюты. Девушка держит в руках большую сладкую вату, поедаемую обоими. Сано, теперь уже Рюгуджи, была практически в двое меньше Доракена, целиком умещаясь под его шарфом , небрежно раскиданном по плечам парня. Тоору как нельзя удачно поладил с Пачином,а там и с Мицуей, Пэяном и Хаккаем. Парни что-то обсуждали, громко смеясь, глупо шутя и не всерьёз пихая друг друга. Рюгуджи фотографировала всех, горя желанием порадовать завтра ребят забавными и милыми снимками. Когда до полуночи осталось чуть больше пятнадцати минут, Кэтсуми решила прогуляться до храма, не мешая друзьям.***
В церкви, в отличие от всего города, царила тишина. Потрескивание свечей и чья-то тихая молитва — всё, что нарушало её. Кэтсуми осторожно вошла внутрь и прошла к тем же иконам, перед которыми последний раз пыталась молиться за Манжиро. Произнеся шёпотом импровизированную молитву за всех-всех, она осмотрелась. В темноте храма устроился Тайджу, пристально смотрящий на девушку. Кэтсуми прерывисто выдохнула и опустила взгляд. Она решила. что сейчас хороший шанс поговорить с ним, пока тот не вернулся к молитве. С трудом двинувшись с места, Рюгуджи подошла к Шибе и уселась рядом. Мужчина смотрел прямо, боясь повернуться к девушке и сказать что-то не то. Сердце у обоих бешено колотилось, взгляды бегали по противоположным стенам. Девушка собралась с силами и села к тому в пол оборота. —Тайджу, мне... Нам нужно поговорить.— Голос немного дрожал, а глаза по-прежнему опущены на пальцы. —Не сейчас, Рюгуджи.—От долгого молчания голос парня немного охрип. Шиба считал, что если будет просто избегать её, то всё само решится. В общем и целом, мужчина полагался на волю случая, как не привык поступать. Девушка громко сглотнула, наконец оторвав взгляд на молодого человека. —Нет. Сейчас.—Она приосанилась и стала вглядываться в черты лица Тайджу, словно стараясь получше их запомнить. Внутри всё дрожало от страха, волнения. На бледной коже Шибы плясали огни свеч, внешне он продолжал оставаться невозмутимым. На деле, парень хотел сбежать от сюда и не оглядываться. Он догадывался, что она хочет ему сказать. Боялся этих слов, потому что пришлось бы ответить совсем не так , как она ожидает. —Я буду говорить максимально коротко. Понимаешь...—Она глубоко вдохнула, чувствуя что от переживаний у неё буквально спёрло лёгкие.— В общем. У меня есть к тебе некоторые чувства. Скорее романтического характера. Я просто хотела, чтобы ты это знал. Парень едва заметно вздрогнул и прикрыл глаза, крепче сжимая челюсти. Мужчина больше всего на свете не хотел. чтобы она это говорила. Хоть это и было взаимно. —Послушай.—Тяжелее чем сейчас ему ещё никогда не было. Он до побеления кожи на костяшках, сжал кулаки, и скрепя сердце произнёс:—Ты действительно надеялась, что это может быть взаимно? Скажи мне, Кэтсуми, ты правда верила, что я мог влюбиться в тебя? Наивная девчонка. Это за гранью возможного, Рюгуджи, выброси эти глупости из своей головы. И в "Ящере" не появляйся больше. Прощай. Я предложу Азуми пожениться. Просто хочу, чтобы ты знала. Шиба направился к выходу, попутно переворачивая пинком пару скамеек. Глаза нестерпимо жгло. Горячая капля скатилась по щеке, оставляя прожигающий след. Пусть ей будет больно. Это пройдёт. Ни на какой Азуми жениться он не намерен. Умрёт в старости с фотографией Рюгуджи в руках. Если не скопытится раньше. "Мне очень жаль, Рюгуджи. "—Вырвалось у него на глубоком, прерывистом выдохе.***
Девушка сидела на лавке в церкви и глядела в пол. Так больно. Так пусто. Звенящая тишина. Во круг и внутри. Холодный ветер пробирался через открытую дверь, задувая несколько свечей. —Какая же ты дура, Рюгуджи.—Она скатилась на пол, зарываясь носом в колени, желая абстрагироваться от этой давящей тишины в своих рыданиях.