***
Девушка долго подбирала слова для каждого предложения, стараясь подробнее рассказать события последних четырех лет. Она то и дело отпивала из поставленного рядом стакана воду или перебирала в руках одноразовые салфетки, при этом стараясь не смотреть ему в глаза. Теперь, когда она всё проговаривает вслух, это звучит слишком глупо. Подытоживая свой рассказ, Рюгуджи добавила и последнюю неделю, допивая воду уже до конца. К тому времени за окном совсем стемнело, снег усилился, подгоняемый ледяным ветром. Графин опустел. Девушка молчала, словно ожидая , что Макото сейчас вытурит её отсюда размашистыми пинками. –Я думаю, что причиной твоей проблемы не обязательно должен быть этот человек. –Нанэ помолчал ещё пару минут, быстро записывая что-то в блокнот.–Судя по тому, что я услышал, в тот период времени произошло очень много всего, и любая, даже самая незначительная на первый взгляд, деталь могла сыграть большую роль в твоем нынешнем состоянии. Поэтому ,думаю, пока оставим молодого человека и попробуем поработать с остальным. Вот посмотри. Он повернул блокнот так, чтобы ей было понятно, что там написано. В центре листа был аккуратно выведен человечек, правда почему-то без лица, а от него шли больше десятка стрелочек в разные стороны. Там были небольшие рисуночки, некоторые дополнялись надписями. Они обозначали все события, произошедшие тогда: от смерти Майки до Рождества 2011 года. От менее аккуратного человечка с просто подписью «Парень» вниз шли еще несколько стрелок. Как догадалась Рюгуджи, они уже означала события недельной давности. Так действительно было понятнее, чем просто на словах. –Теперь нам нужно проверить, что из этого могло оказать на тебя такое сильное влияние. –Макото поймал непонимающий взгляд девушки и поспешил пояснить:– Да, я тоже склоняюсь к тому, что именно этот человек мог так повлиять на тебя, но для начала следует проработать и всё остальное. Девушка не видела в этом никакого смысла. Но она и не видела смысла в самих сеансах Нанэ, и тем не менее посещала их. Тут, наверное, тоже следует довериться ему. –Давай, для начала, ты попробуешь заняться тем, чем любила как раз в этот промежуток времени.–Он обвел даты выше рисунка карандашом. –Так мне будет яснее, что с тобой тогда происходило. Начни с самого простого. И ещё, записывай в блокнот, тетрадочку там, ну или просто на листик, свое самочувствие, какие эмоции у тебя вызывают эти занятия. –Ну, если это поможет, то…–Она недоверчиво покосилась на молодого человека. –Мне кажется, я и так долго тебя задерживаю.–Макото поднялся из-за стола, направляясь к своему пальто. –Уже поздно, не будешь против, если я тебя подвезу? Первой мыслью девушки была : « Ехать с малознакомым мужчиной ночью опасно.», второй: «На улице жуткий ветер, темно и холодно.» . –Если тебе не трудно, то почему нет?– Рюгуджи пожала плечами и накинула пуховик. Они спустились на первый этаж и покинули здание клиники. Молодой человек открыл дверь своей машины для Рюгуджи, а затем устроился на водительском сидении. –И всё-таки, если главной проблемой окажется Та…–Девушка осеклась, тут же замолчав. –Тот человек, что делать тогда? Нанэ повернулся к ней так, чтобы была возможность следить за дорогой и улыбнулся. В салоне работало радио, музыка тихо сменяла одна другую. Они петляли по известному маршруту, чтобы выехать к шоссе. –Всё будет зависеть от того, насколько этот человек близок тебе, как сильно влияет на тебя и впринципе от огромного количества обстоятельств.–Парень ловко обогнал несколько машин, немного повысив скорость. От того, насколько легко и вкрадчиво он всё объяснял становилось спокойно, и охотнее верилось, что он абсолютно правильно определил проблему и уже сейчас знает, как её решить. –А вообще, желательно будет избавиться от его общества, свести ваши встречи и общение к минимуму. Девушка медленно отвернулась к окну и рассматривала тротуар, вдоль которого они проносились. Избавиться? Ну да. Ведь именно так она и планировала сделать, сразу после завершения своей работы. Разве нет? Почему тогда сейчас она так удивилась этой мысли? Передумала? Нет. Точно нет. –Всё в порядке?–Нанэ мельком взглянул на неё, чтобы не отвлекаться от проезжей части. Кэтсуми отстраненно кивнула, продолжая внимательно смотреть на ещё оживленную улицу. Нервно закусывая губу, девушка вдруг подумала, как ей хочется поскорее выкурить пару-тройку сигарет. Буквально жизненно необходимо. Хочется вместо приятного цитрусового ароматизатора в салоне чувствовать приевшийся запах подожженного табака. Хочется вместо теплой машины стоять босиком на оледеневшем балконе на холодном коврике и без куртки. Хочется мерзнуть и вдыхать этот невообразимо свежий морозный воздух, от которого нос будет щипать изнутри до слез. –Можно спрошу?–Макото вёл машину одной рукой, другой опираясь на небольшой ящичек между сидениями. Девушка , вывлеченная из своих раздумий, так же медленно оторвалась от окна и повернулась к нему. Они проезжали мимо небольшого магазинчика, вдоль и поперёк увешанного гирляндами и фонариками. Свет от них попал точно в окно Нанэ. Освещённый разноцветными огоньками Макото почувствовал, как девушка внимательно его осматривает. Затаив дыхание и стараясь её не «спугнуть», он напрягся, сдерживая желание поправить съезжающие с ровного носа очки. Кэтсуми вдруг отметила про себя, что молодой человек очень даже симпатичный, а его внешность в купе с какой-то природной харизмой должно быть сводили толпы девушек с ума. Хотя ,возможно, даже не каждый парень смог бы устоять. –Конечно.–Девушка удивилась тому, что он спрашивает разрешения, ведь и так уже знает о ней всё, что она скрывает даже от самых близких. –Этот человек…–Макото выдержал паузу, щуря глаза. –Он очень важен для тебя? На девушку словно ушат ледяной воды или кипятка, ощущения одинаково приятные, вылили. Она тут же вжалась в сидение. Показалось, будто всё лицо запунцовело, но нет, она мельком глянула в боковое зеркало: всё хорошо. Кэтсуми серьезно задумалась над ответом. Почему не может четко и быстро ответить: «нет»? Разве это не правда? Она всё молчала и молчала, пока парень наконец не вздохнул : –Не грузись, я получил ответ.– Он улыбнулся, но как-то не так. Натянуто, что ли. –Нет, никакого ответа я не давала.–Непонятно зачем стала его переубеждать девушка.–Вовсе он мне не нужен. То есть, не важен. В общем ни то, ни другое. Он вообще мне никто . Она зло сжала ремень безопасности и снова отвернулась к окну. –Хорошо, не к чему так злиться, никто — значит никто. –Он выкрутил радио погромче, видимо, чтобы больше не говорить. Где-то в ушах бешено колотилось сердце. Дальше ехали в полной тишине, нарушаемой только музыкой. –Извини, я не должен был спрашивать. –Нанэ остановился ровно напротив подъездной двери, поворачиваясь к девушке. – Это не мое дело. Несколько вьющихся, непослушных прядок спадали на лоб, а очки то и дело сползали на самый кончик носа. Черная водолазка аккуратно облегала шею. Рюгуджи, заметив, что бесстыдно оглядывает парня, тут же отвернулась, снова заливаясь краской. –Ничего, до встречи. – Она поспешила выпрыгнуть из машины и тут же забежала в подъезд. Даже несмотря на всю свою обаятельность, чем-то он отталкивал, настораживал. Словно где-то на подкорке у неё было написано, что с ним явно что-то не так. Такой аккуратный, опрятный, зачесанный, вылизанный до самой серьги в ухе. Подозрительно идеальный. Но даже так, Кэтсуми не могла объяснить свои чувства. Хотя, она была бы рада сейчас заинтересоваться кем угодно, лишь бы не думать про такого наглого, самовлюблённого Шибу.***
30 ноября. 2015г., Токио, Япония. На утро девушку разбудил противный писк телефона. Она шарила по постели рукой, не открывая глаз. Так тепло и уютно было лежать под толстым пуховым одеялом, хотелось проваляться так до самого вечера. Так и не отыскав источник шума, Кэтсуми медленно разлепила глаза и буквально выкатилась из постели, тихо выругавшись. Телефон оказался даже близко не там , где она его искала. Гаджет стоял на зарядке в гостиной. Выбравшись из комнаты, она бросила взгляд на настенные часы: девять. Спать до такого времени стало для неё в последнее время роскошью. Девушка села на холодный пол рядом со столиком, где заряжался телефон и разблокировала экран. За последние полчаса ей успели несколько раз позвонить по поводу заказанных материалов, пару раз Изунэ, было три пропущенных от Дракена и даже светилось сообщение от Хаккая. Она нехотя стала отписываться друзьям и с ещё меньшим желанием перезвонила поставщику. Входная дверь неожиданно хлопнула, в прихожей послышались какие-то голоса.***
Мужчина медленно прошёл по большому залу. На сегодня ресторан был закрыт. Хаккай решил собрать своих старых друзей после приезда из Франции и попросил для того заведение брата. Тайджу не противился лишь потому, что Шиба младший сам за все платит. Столы сдвинуты в центре зала, стулья расставлены строго друг против друга. Теперь официанты принялись за сервировку стола, а на кухне приступили к подготовке блюд. Тайджу туда старался не заходить лишний раз: для того, чтобы понять, что это отвлекает от работы быть экспертом не нужно. Да и его самого не привлекала эта часть заведения: там всегда много народа, душно, а главное, запах еды, заполоняющий всё вокруг. Шиба во всех своих ресторанах в обязательном порядке организовывал себе кабинет, пусть даже не очень большой, но он обязательно должен быть. Туда он и спустился. Провернув ключ в замочной скважине, Тайджу вальяжно развалился на удобном кресле, блаженно прикрывая глаза. В последнее время спина ужасно ныла, и теперь плюхнуться в мягкое кресло было наверное самым приятным за утро. В планах до вечера успеть в церковь. Давно он не был в том храме. Наверное, около трех лет, после того, как уехал из Токио. Когда приезжал по делам, времени и сил уже не оставалось.***
Шиба сидел, оперев голову на собственные руки. Так тихо здесь, умиротворённо и ,несмотря на то, что он редко кого-то здесь заставал, довольно чисто. На улице вовсю валил снег крупными хлопьями ,мельтеша в разные стороны. Так приятно в абсолютной тишине потрескивали свечи, покачивая своими маленькими огоньками и роняя восковые капли на пол. Мужчина молча смотрел себе в ноги, не молясь, не прося о чём-то, а просто гоняя мысли из угла в угол. Сегодня ровно семнадцать лет со дня смерти его матери. Агнес родилась в Дании и жила в Рибе, а затем переехала в Японию для учебы в университете. Тайджу настолько сильно уважал и любил свою мать, что даже думать о ней было стыдно: что бы она подумала, окажись рядом и увидев всё, что успел наворотить её сын? Именно мама привила ему такую религиозность, водила его в этот самый храм, Святой Франциски Римской, ещё в младенчестве. Шиба в жизни своей не встречал такого доброго человека. Доброта её и сгубила. Когда Тайджу исполнилось девять, отец привел в их дом двух детей, которые были явно младше мальчика. Он спокойно пояснил, что изменял его матери, а это его дети. Женщина, которая родила их умерла. Никто не вникал как и когда. Мать тогда вся сжалась, ссутулилась и молча ушла в свою спальню. Как выяснилось позже, отец часто пропадал на несколько дней, а мама говорила Тайджу, что тот уехал в срочную рабочую командировку или встретился с друзьями. Что угодно. Агнес приняла Хаккая и Юзуху, словно они были для неё родными детьми, Тайджу она всегда говорила, что иначе не может: дети не должны отвечать за ошибки родителей. Год тогда тянулся медленно. Мама тяжело заболела: с раннего детства у неё были проблемы с сердцем, а теперь после такого потрясения её болезнь обострилась, таблетки, которые она принимала прежде, уже не помогали. Дети были только лишним напоминанием о предательстве отца. Однажды, придя домой из школы, Тайджу застал маму в неестественной позе в кресле. Тогда он впервые рыдал навзрыд. Винил в этом всех: отца, который так унизил мать, приведя нагулянных детей, бабушку и дедушку, которые воспитали её такой наивной и добродушной, а особенно своих «Брата и сестру». У отца возникли какие-то проблемы с его бизнесом, и он появлялся дома очень редко. Вскоре и вовсе не приезжал туда. Мальчик был вынужден воспитывать Хаккая и Юзуху, но эта всепоглощающая ненависть стремительно застилала всё кругом. Тогда он не понимал, что эти дети находились точно в таком же положении. Он пользовался тем, что старше и сильнее, пытался выплеснуть свою боль и ненависть. Пятнадцать лет назад отец попал в аварию: влетел на скорости в грузовик, сдающий назад. Тайджу не тосковал по нему. Уже давно не воспринимал его как своего родителя. Даже ненавидеть сил не хватало. Было плевать. Тогда Тайджу окончательно остался с братом и сестрой один. Теперь дела обстояли серьёзнее: больше деньги получить было неоткуда. Мальчик пытался работать. В драконах подрастающий Тайджу, сам того не замечая, привлекал к себе многих. Не заинтересованный в общей , в какой-то степени, благой цели , отстраненный и , несмотря на возраст, всегда готовый поддержать любую драку. Наверное потому вскоре после ухода Шиона он и возглавил десятое поколение. Только сейчас Шиба отчетливо понимал, что просто попусту тратил свою юность. Никакого смысла в этом не было. Так стало жутко: сколько же жизней он загубил? Почему на осознание всей ситуации понадобилось столько времени? Кто знает, как сложилась бы его жизнь, будь мама жива. Только выкарабкавшись из этого болота, Тайджу осознал, насколько губительна для его личности был прежний образ жизни . Только теперь, когда он смотрит на это со стороны, она понял, что всю жизнь был и, наверное, останется настоящим монстром. Какой же смысл был, в том что он ходил в церковь? Разве он раскаивался когда-либо в том, что сломал кому-то руки, свернул шею или прострелил ноги, когда приходил сюда? Так зачем он ходил в этот чертов храм? Гребаный показушник. Мужчина медленно встал со скамьи и поднял отяжелевшую голову к большой иконе на противоположной стене. Устало проскользя по раме глазами, он перекрестился и покинул здание церкви, судорожно вдыхая ледяной воздух на крыльце. Какая-то тоска постепенно нарастала внутри. Он натянул перчатки на руки и направился к машине, тупо глядя перед собой. Да что с ним такое? С чего он вдруг задумался о грешках своей юности? С грохотом захлопнув дверь, Тайджу оперся лбом в руль, прикрывая глаза. Как было противно признавать свою неправоту, говорить о себе не в положительном ключе и задумываться о своей никчёмности. Он завел машину и резко повернул руль, выезжая на проезжую часть. Парень следил за дорогой, полностью погруженный в свои мысли. Каждый год в этот день настроение было хуже некуда, но именно сегодня состояние было настолько паршивым, что хотелось взвыть.***
Аккуратно уложив на каменную ступеньку рядом с памятником большой букет розовых пионов, Тайджу отступил на шаг назад, до хруста сжимая челюсти. Последний раз он был на могиле матери почти три года тому назад. Из-за переезда как-то не выходило часто приезжать в Японию. Где-то под ребрами заходила противная , ноющая боль, все нарастающая с каждым мгновением. Боль от утраты самого близкого человека на свете. Даже за семнадцать лет она не утихла. Пусть немного притупилась, но не исчезла, не оставила его. Внимательно вглядываясь в надпись, выведенную на камне, парень щурил глаза, пытаясь удержать рвущуюся влагу. Некогда острые грани букв, теперь затупились, почти округлились. Памятник нужно заменить. Да и ограждение начало ржаветь: этот год был особенно дождливым в Японии. Дышать становилось труднее, а пальцы пробирала мелкая дрожь. Запрокинув голову вверх, он прерывисто выдохнул, сжимая в руках перчатки. –Вот такой твой сын аморальный урод, мам.– шёпотом выдавил Шиба, вновь возвращая взгляд к памятнику. Вдруг щеку неприятно обожгло. Мужчина тупо глядел на капельки на плитке под ногами. –Что это я?–Он быстро стер образовавшуюся на щеке мокрую дорожку, но на другой — новая, а затем и из этого глаза вновь выкатилась слезинка. Одна за другой, они срывались с ресниц. Ноги вдруг стали буквально ватными. Стоять становилось труднее и труднее. Мужчина оперся на тонкое деревце, аккуратно посаженное рядом. Он опустился на плитку у памятника, закрывая руками глаза. Он чувствовал вину перед матерью за невыполненное обещание. Слишком много всего произошло в последнее время. Помимо матери был ещё один человек, перед которым он был невероятно виноват. Парень оперся виском в памятник, наплевал на слезы, от которых так непривычно щипало кожу, на мороз, который заставлял ноги неметь. Прикрыв глаза, Тайджу медленно выдохнул. Нет, он всё еще не испытывал жалости к тем людям, он просто ужасался своей натуре, своей прежней жизни и своим безрассудным поступкам. Было страшно от того, что это действительно был он.***
Ноги всё-таки замерзли. Теперь он подобрал их под себя и укрылся теплым пледом, сидя в гостиной. Большой частный дом, машина и хороший бизнес. Невеста, вроде бы, мирные отношения с братом и сестрой, собака. Что еще может быть нужно? Когда он уходил от матери, то мимолетом рассматривал могилы других людей. Многие из них умерли в таком раннем возрасте, чуть отличающемся от его. Осознание пришло само собой: он боялся скорой смерти. Беспокоился, что его ужасное прошлое аукнется ему, и кто-то заберет его жизнь так же, как это делал он сам. Что же будет после? Что будет с ним? Наверняка он даже не сможет и одним глазком взглянуть на маму, ему прямая дорога в царство с горячими чугунными котлами. Мир продолжит существовать даже после его смерти, а вот он не хотел бы расстаться с ним.***
Изунэ перебирала бумаги. Мозг уже начинал закипать: сколько бы усилий она не прикладывала, ситуация не менялась. Пришлось всё рассказать Кейске. Он ужасно злился на неё, за то что молчала, но его помощь существенно сокращала бессмысленную работу: всё-таки что-то он да делал в университете. Через пару дней у мамы Баджи день рождения, поэтому сегодня его не было дома: тщательно выбирал подарок для неё, оградив Каруяки от этого занятия, чтобы она не отвлекалась и не напрягалась ещё из-за этого. Рёко производила впечатление очень милой женщины, под этим же самым впечатлением находилась первое время и Изунэ. Однако всё оказалось немного иначе. Женщина лишь при Каруяки отзывалась о ней так положительно, но стоило ей уйти, как Кейске выслушивал уйму разных гадостей. Рёко Баджи была очень востребованным адвокатом префектуры и именно такой судьбы желала своему сыну, которого чересчур сильно опекала. Особенно для его двадцати четырех лет. А Изунэ откровенно не подходила под стандарты невестки Реко. Женщина считала, что профессия архитектора – полный бред: «их и так как собак нерезанных». По мнению женщины, девушка в скором будущем сядет на шею её сыночку и свесит ножки,а он либо умрет с ней в одной квартире с голода, либо она его подсадит на какую-нибудь гадость,ведь Изунэ определенно водится с разными сомнительными компаниями, вероятно и вовсе сама относится к каким-то из них. К Кэтсуми она относилась так же. Женщина в принципе придерживалась консервативных взглядов и всегда пыталась привить их же своему сыну. «Какая порядочная девушка станет кататься ночью с кучей каких-то парней в форме? Какая из приличных молодых леди станет ввязываться в драки и ,тем более ,так коротко резать волосы?»– Было сказано о Рюгуджи младшей, даже несмотря на то, что Кен очень помогал им. Баджи первое время терпел, но недавно разругался с ней в пух и прах, из-за чего очень переживал. Единственное , чего хотел парень, так это то, чтобы мать прислушалась к нему и оставила его в покое. Не так давно у неё появилась привычка заявляться к ним домой, когда ей вздумается, а если быть точнее, когда Кейске на учебе или помогает Доракену. Изунэ все мучала совесть, что она уже столько времени нагло врет Кэтсуми. Они даже видеться нормально не смогли из-за этого: Каруяки того и гляди ляпнет чего-то. Рюгуджи со вчерашнего вечера не брала трубку и не отвечала на сообщения, хотя Изунэ не так-то много ей звонила или писала, но всё-равно беспокоилась. Она поднялась на ноги. Все тело затекло. Девушка размяла шею, направляясь на кухню, задумчиво глядя в окно. Она все думала, стоит ли идти на сегодняшнюю встречу. С Хаккаем она почти не общалась. Но Баджи настаивал, говоря, что ей нужно немного расслабиться и развеяться, отвлечься от постоянной работы над бумагами. Помимо решения вопросов с университетом, ей еще нужно было работать дальше над дипломом. Кейске и правда очень сильно помогал ей, правда из-за этого почти не появлялся у Кена, но тот и сам уже не пускал друга к себе, намекая, что кто-то такими темпами полетит из университета кувырком.***
Ветер к вечеру стал совсем ледяной. Снег летел прямо в лобовые стекла машин. Тайджу нервно постукивал пальцами по рулю автомобиля, посматривая на время. Пробки из-за непогоды. Музыка тихо играла на фоне. До ресторана еще пара кварталов. Спал он просто отвратительно. Закинулся таблетками после возвращения домой и вырубился Возможно, идея вернуться в Японию была и в самом деле провальной? В Нью-Йорке было намного спокойнее, вдали от всего его прошлого. Он зло ударил по рулю, прижимаясь к нему лбом. Так и не решил ничего с Азуми. Она приезжала вчера, но он слабо помнил тот вечер из-за снотворного. От этого становилось только хуже. Когда наконец удалось добраться до ресторана, он припарковал машину на стоянке и остановился у входа, не спеша заходить. Тайджу прикрыл глаза, поднимая голову вверх. На улице совсем темно, из-за туч не видно даже звезд. Ситуацию спасали только уличные фонари. В голове просто рой мыслей. Столько незавершенных дел, столько всего, что он кому-то недосказал, и так мало сил что-то делать. Все это просто валуном свалилось ему на спину. Он взялся за ручку двери, не решаясь открыть, пока позади не послышалось цоканье каблуков. Шиба замер, тяжело вздыхая и нерешительно оборачиваясь. Он сдавленно выдохнул, когда встретился с Изунэ, словно анализирующей его. Кейске поздоровался с ним , открывая перед девушкой дверь. Тайджу прошел за ними.***
Кэтсуми вошла в ресторан немного позже, чем должна была. Она оставила верхнюю одежду в гардеробе, проходя в зал. Внутри было значительно теплее, чем на улице. Девушка потирала замерзшие ладони. Помимо нее еще не было Кена и Эмы, и еще пары ребят из Свастики. У самого входа в зал ее мягко остановили за руку, слегка оттягивая назад, заставляя повернуться. Девушка приподняла брови, осматривая Хаккая. Всё-таки они и правда давно не виделись: парень уподобился старшему брату и отрастил волосы, собирая их в слабый низкий хвост. Он стал слегка выше, но общие черты остались прежними. Никуда не делась его природная утонченность и некоторая «женственность»: тонкие пальцы, острые ключицы, выглядывающие из-под шифоновой рубашки, длинные ресницы, узкие запястья. Кэтсуми слабо улыбнулась ему, чуть приподнимая голову, чтобы глядеть на него. –Рада тебя видеть. –Девушка слегка сжала руку, которой он ее держал, покачивая головой.–Жаль только , что так нехорошо попрощались. Наверное, правильнее будет сказать «Не попрощались вовсе». Кэтсуми чувствовала себя немного виноватой в этом. Он уезжал как раз тогда, когда они так плохо прервали общение с его братом. Из-за своей гордости и обиды Рюгуджи не проводила его с ребятами в аэропорт, так как Тайджу был там же. Накануне перед вылетом встретиться никак не получилось. Вот и вышло так. Они поговорили еще пару минут о чём-то. Она изредка поглядывала в сторону стола. Шиба неотрывно глядел на них, правда не выражая никаких эмоций. Кэтсуми немного поежилась от такого пристального взгляда, стараясь не обращать внимания. Хаккай немного успокоился и , словно не было никаких трех лет без их общения, взял ее за руку, утягивая к столу. Он отодвинул для нее стул прямо напротив Шибы старшего, сам сел чуть дальше рядом с Мицуей и Юзухой. Слева от Рюгуджи сидела какая-то девушка из свастики, которую она достаточно мало знала, а справа Изунэ. –Я думала, ты не придешь уже. –Изунэ наклонилась ко мне, чуть улыбаясь. Она выглядела слегка уставшей. –Тебе телефон для чего? Я обзвонилась тебе за день. Кэтсуми словно очнулась, открывая сумочку, осматривая ее на наличие моего телефона. Тихо ругнулась. –Похоже дома забыла. Я доделывала днем какие-то документы для бухгалтерии и совсем забыла про телефон. Я вообще не уверена, что он хотя бы заряжен.– Девушка усмехнулась, осматривая ее.–А с тобой что? Выглядишь неважно. Изунэ задумалась на секунду, затем слегка улыбнулась, кладя руку ей на плечо. –Это не так срочно, давай потом об этом. –Каруяки привстала накладывая подруге какие-то салаты. Рюгуджи хмыкнула, кивая. Не хочет говорить, пусть так.***
Вечер проходил незаметно. Время подходило к одиннадцати. Все говорили, смеялись. Блюда сменялись на столе. Играла живая музыка и кто-то даже танцевал. Через какое-то время после Кэтсуми пришли Эма и Дракен. Девушка тут же встала с места, утаскивая брата подальше от стола. Кен приподнял бровь, снимая пальто. –Что случилось?–Парень наклонил голову на бок. Кэтсуми оглянулась на остальных и говорила чуть тише. –Не хочешь мне рассказать, что за незванные гости у меня с самого утра тусуются в квартире?–Девушка скрестила руки на груди, немного щурясь. Доракен нахмурился, оглядывая сестру. Никто не обращал внимания на них, стоящих поодаль от всех. Кроме Шибы, все так же неотрывно следящего за девушкой. Он даже не столько за ней следил, сколько просто думал о чём-то, взгляд словно сам следовал за ней. Он мало с кем был знаком из круга общения Хаккая. Знал лишь нескольких ребят. За вечер он только раз потанцевал с какой-то девушкой и по мелочи поговорил с Баджи и Мицуей, в основном общаясь с Юзухой. Однако всё продолжал наблюдать за семьей Рюгуджи, словно маньяк. –Что? О чём ты, нормально можешь объяснить?–Дракен раздраженно вздохнул, наклоняясь к сестре, стараясь не повышать голос. –Утром приехал брат матери. Со всей своей семейкой. Завалились ко мне, еще и двери своими ключами открыли.–Кэтсуми нахмурилась, едва заметно повышая голос.