Монстры и манеры

В следующий раз, когда Альфред проснулся, его лицо оказалось прижато к чему-то твердому. Это вызывало смутную тревогу, но он продолжал пребывать в блаженном состоянии между бодрствованием и сном, так что какое-то время он не двигался, продолжая лежать как есть, и наслаждался теплом и комфортом. Он слышал тихие разговоры вокруг себя и потрескивание огня. Он прижался к тому, на чем лежал, а затем открыл глаза. Он увидел что-то черное и через минуту понял, что это черная ткань. Какая-то одежда. Альфред моргнул и осознал, что смотрит на чьи-то брюки. Он прижимался к чьему-то бедру! Он проснулся от осознания этого факта и попытался резко отстраниться, когда рука в успокаивающем жесте коснулась его головы. Альфред поднял глаза и обнаружил, что бедро, к которому он так прижимался, принадлежало графу фон Кролоку. Граф одарил Альфреда короткой, веселой улыбкой и продолжал гладить его по волосам своими длинными пальцами. Альфред лежал тихо и неподвижно, а граф больше ничего не делал. В комнате было спокойно и тепло, и он почувствовал, как его бешено колотящееся сердце стало замедлять свой стук, возвращаясь в норму. После того, как Альфред смог немного расслабиться, он понял, что у его кровати оказалось слишком много людей. Больше, чем предполагалось находиться на ней. С того места, где он лежал, Альфред видел и Сару, сидящую по другую сторону от графа, прислонившись спиной к изножью кровати так, чтобы быть лицом к графу. Ее ноги были босы, и она сменила свое красное бальное платье на голубое, гораздо более простого кроя. Ее длинные волосы были заплетены в косу и перекинуты через одно плечо; в одной руке она держала пяльцы для вышивания, а другой вышивала. Она хмурилась, пока работала. – Ты выглядишь не очень счастливой, – раздался голос Герберта рядом с Альфредом – слишком близко для того, кто сидел бы в кресле рядом с кроватью. Альфред отвернулся от графа и увидел, что Герберт сидит почти в той же позе, что и его отец, но с другой стороны. Он сидел наконец-то полностью одетый, скрестив ноги, и тщательно приводил ногти в идеальный наточенный вид. – Я ненавижу шить. – Сара сморщила нос, говоря это. – Вышивание – это как шитье, за исключением того, что оно бесполезно. Оно не принесет никакой практической пользы: это просто украшение. – Тогда кажется немного глупым, что ты провела последний час, сидя там в одной позе и вышивая. – Это подарок для мамы. Она будет сильно сердиться на меня за то, что я сбежала, никому не сказав ни слова. И я подумала, что подарок мог бы немного смягчить ее гнев. – Твоя мать простит тебя, моя дорогая, – заговорил граф фон Кролок. – У нее может быть вспыльчивый характер, но она любит тебя. Подарок – прекрасная идея. Это был такой домашний момент, что это было довольно сюрреалистично. Семья вампиров, просто наслаждающаяся обществом друг друга... и Альфред в центре. – Что ж, – начал Герберт, – Я думаю, тебе больше понравилась бы верховая езда, чем вышивание. Если хочешь, я могу как-нибудь научить тебя ездить верхом. Нам придется купить тебе хороший костюм для верховой езды, но это не займет много времени, и… Альфред! Герберт улыбнулся Альфреду. – Ты проснулся! О, и ты выглядишь намного лучше. – Он наклонился и быстро чмокнул Альфреда в щеку, прежде чем снова сесть. Он сделал это так быстро, что у Альфреда даже не оказалось и мгновения, чтобы подумать о том, чтобы успеть отвернуться. Это был первый поцелуй Альфреда. То маленькое местечко, которого коснулись губы Герберта, было удивительно теплым. Альфред вспомнил, как чуть не коснулся губ Герберта чуть раньше, и покраснел. Пока все смотрели на него, Альфред сел. Он поморщился, когда случайно задел травмированную руку, и Сара наклонилась к нему, положив для этого обе свои руки на ноги графа. – Все еще больно? – Спросила Сара с раскаянием. Герберт заломил руки. – Она действительно кажется очень опухшей. Сара положила руку на плечо графа и неожиданно уверенно улыбнулась. – Мама может ему помочь! Все взгляды обратились к Саре – Она может, – настаивала девушка. – Мама – повитуха в деревне, и она знает все об исцелении. Она лечила переломы костей, инфекции, лихорадки. Она очень умная, и если я попрошу... Герберт фыркнул: – Ты попросишь? Ты не можешь уйти! – Почему? – Потому что ты можешь проголодаться в любую минуту! Ты хочешь рискнуть и попытаться перегрызть ей горло, как ты сделала это с Альфредом? Сара в ужасе посмотрела на Герберта, а затем огрызнулась на него: – Ты ужасен! Альфред был просто... просто несчастным случаем! О, Альфред! – Она бросилась к нему и обняла. – Мне очень жаль, правда! Если бы я мыслила здраво, я бы не причинила тебе вреда. – Все в порядке. – Нет, это не так! – Сара немного отодвинулась назад, а затем, к удивлению Альфреда, поцеловала его в щеку, противоположную той, которую целовал Герберт. – Милый Альфред, ты самый добрый, нежный человек, которого я когда-либо встречала. Никто никогда не должен причинять тебе боль. Как и следовало ожидать, Альфред покраснел и опустил глаза на свои колени. – Не расстраивайся, – пробормотал он. – Я действительно в порядке. И мне скоро станет лучше. – Конечно, ты это сделаешь. – Сара снова обняла его, затем встала и уперла кулаки в бедра, глядя на графа. – Ему станет лучше, когда он увидит мою маму. Она знает о заботе о людях больше, чем кто-либо другой, и что бы ни случилось с рукой Альфреда, она сможет это исправить. Граф кивнул и нежно улыбнулся Саре: – Тогда мы позволим ей попробовать. Герберт, сегодня вечером ты отвезешь Альфреда в деревню. Я отвлеку гостей охотой в северных горах. Попросите мадам Шагал позаботиться о нем. Она не откажет, но будь вежлив. И ты останешься с ним, пока я не пошлю за тобой. – Как долго это может продолжаться? – Настороженно спросил Герберт. – Пока гости не уйдут. Я рассчитываю, что они покинут нас к завтрашнему вечеру. Глаза Герберта сузились, и на мгновение могло показаться, что он может поспорить со своим отцом. Но он склонил голову. – Да, отец. Альфред спросил: – Не могли бы вы спросить, хочет ли отец Сары передать сообщение своей жене? Все озадаченно посмотрели на него. Сара сказала: – Отец в деревне с матерью. – Нет. Он тот, кто... – голос Альфреда затих, и он посмотрел на графа фон Кролока. – Почему вы ей не сказали? Граф фон Кролок хмуро посмотрел на Альфреда: – Сказал ей что? – Что ее отца укусили. Он вампир. Граф моргнул. – Что? – Шагал привел нас сюда, потому что профессор собирался заколоть его, если он этого не сделает. Он был вампиром. Я думаю, он же укусил мисс Магду. – Наша горничная? – Сара переводила взгляд с Альфреда на графа и обратно и, наконец, остановилась на графе. – Ты укусил моего отца? – Нет. Как я уже сказал, я никогда его не встречал. Она посмотрела на Герберта: – Ты? – О, не смотри на меня так. Твой отец не в моем вкусе, милая. – Но кто же тогда его укусил? Один из гостей? Герберт с трудом сглотнул и предпочел смотреть на Альфреда, а не на своего отца. – Это, – тихо сказал Герберт. – Был бы чрезвычайно… грубый поступок. Никто не охотится на чужой территории без разрешения, и уж точно никто не приводит других без разрешения хозяина территории. Это дурные манеры. – Это также стало причиной не одной войны. – Граф фон Кролок сердито нахмурился, смотря на Альфреда. – Вы абсолютно точно уверены, что отец Сары был вампиром? Альфред съежился у изголовья кровати. – А... да? Да, я уверен. Я бы не стал лгать об этом, сэр. Профессор Абронсиус думал, что вы это сделали. – Нет. Это был не я. И со всеми гостями, которые были у нас за последние пару недель, будет трудно выследить презренного пса, который осмелился на такое на моей земле. – Граф сжал губы в тонкую линию и встал с кровати. Он сложил руки за спиной и принялся расхаживать по комнате. Альфред подтянул колени к груди и свернулся в маленький комочек, натянув одеяло до самого подбородка, и решительно уставился на свои колени. Сара наблюдала за графом и, поскольку никогда не видела его сердитым, нервно прикусила нижнюю губу. Герберт вздохнул и склонился над Альфредом, чтобы ткнуть Сару в ребра. Она пискнула и переключила свое внимание с задумчивого графа фон Кролока на Герберта. Герберт показал ей язык. – Не хмурься так – отец на тебя не сердится. Просто у него жуткое лицо. – Конечно, Герберт внезапно оказался в центре внимания, что, казалось, всегда ему нравилось. Он посмотрел на отца с притворным удивлением: – Почему, отец…ты вообще слушаешь? Извини, мне показалось, ты очень занят, пугая детей. Это замечание заставило графа посмотреть на Сару и Альфреда. Он опустил голову. – Простите меня. Вам двоим не о чем беспокоиться. – Но мы это делаем. – Сара села на кровати на колени. – Он мой отец! Мне нужно знать, что происходит, если это как-то связано с ним! И если есть кто-то, кто стремится вас разозлить, он может быть опасен. И значит некоторые из нас могут быть в опасности. Она взглянула на Альфреда, затем снова на графа. – И если есть правила, я должна их знать, не так ли? – Я не собирался учить тебя таким вещам, пока ты не станешь несколько старше. – Отец, – обратился к графу Герберт. – Я думаю, что она, вероятно, права. Кто-то играет не по правилам. – Он посмотрел на Альфреда и Сару. – Они должны знать, с чем мы имеем дело. Граф нахмурился, думая над словами сына, но в конце концов кивнул. – Очень хорошо. Сара, ты мое дитя по крови, и все наше сообщество, которое знает об этом, будет знать, что мы связаны, что ты для меня семья, и, как бы мне не хотелось, чтобы это было не так, именно это делает тебя потенциальной мишенью, если кто-то будет нацелен против меня. Альфред, хотя ты и не один из нас по крови, теперь ты живешь под моей защитой, и это касается и тебя тоже. Есть несколько правил, касающихся наших людей, но одно из них касается территории. Я хозяин этой территории, которая включает в себя деревню внизу и горы вокруг нас. Кто-то обратил одного, возможно, двух человек на моей территории. Я должен найти их и убедиться, что о них должным образом заботятся, иначе они могут просто бегать по округе и беспорядочно убивать людей. В таком случае мой долг – найти виновника и отомстить. Все это – открытое оскорбление, и я не могу закрывать на это глаза. Я поговорю с Куколем и узнаю, не видел ли он в замке кого-нибудь, кого здесь быть не должно. Вполне возможно, что он тоже думал, что я привел их сюда. – Есть еще кое–что, о чем следует помнить, – добавил Герберт. – Шарлотта задумала какой-то заговор. Я уже говорил отцу, но вы двое должны держаться от нее подальше. – Охотно, – с готовностью согласился Альфред. Сара с любопытством посмотрела на Герберта: – Кто такая Шарлотта? Альфред вцепился в одеяло у себя на коленях. Ему не нравилось даже думать о ней. – Она… очень плохая. – Она знакомая отца, – уточнил Герберт. – Но она едва ли ему ровня. Если это ее рук дело, я не могу представить, что она планирует, потому что она не сможет одержать победу над отцом – в конце концов, она не старше меня. Она была той, с кем ты, дорогая Сара, видела, как я дрался на балу. Мерзкое, лживое существо. – Герберт презрительно фыркнул. – И у нее ужасное чувство стиля. – Несмотря на все это, она все еще гостья в моем доме, – сказал граф фон Кролок. –Я не знаю, что она запланировала, и я не знаю, она ли обратила твоего отца, Сара. Но она сделала какое-то замечание Герберту, что-то о том, что ему было бы лучше в Париже, а не здесь. – Разве это плохо? Я думаю, тебе бы понравился город, – обратилась Сара к Герберту. – Ты, кажется, из тех, кто любит яркие огни и оживление, и я слышала, что в таких больших городах, как Париж,так и бурлит жизнь. – Мне всегда нравился Париж, а также Брюссель, Венеция, Нью-Йорк и множество других крупных городов. Но это мой дом. Тот факт, что она предложила мне уйти, попросту странен. Она бросила это в конце встречи словно случайную мысль. Мне это не нравится, – Герберт посмотрел на отца. – И я ей не доверяю. Граф фон Кролок одобрительно улыбнулся Герберту. – Хорошо. – Он сцепил руки перед собой, на мгновение задумавшись, а затем снова заговорил: – Альфред не может пойти в деревню в ночной рубашке. Герберт, найди в своих вещах что-нибудь, что он мог бы одолжить. – Я уже отдал ему все, что могло подойти, но Куколь сказал, что эти вещи все еще сохнут после стирки. Все остальное будет слишком велико. Сара нетерпеливо сказала: – Может, мне это и не нравится, но я могу шить, если нужно. Если вы сможете одолжить мне иголку с ниткой, я могу попытаться подправить то, что мы найдем, и если это не будет выглядеть идеально, мама ничего не скажет. – У Альфреда в сумке был швейный набор, – сказал Герберт. – Замечательно! Вероятно, это и в самом деле не будет иметь значения, потому что, как только вы приведете его к маме, она просто уложит его обратно в постель. Альфред застонал. – Но я спал много дней подряд! – О, ты преувеличиваешь. Тебе не повредит побольше отдыхать. – Сара погрозила пальцем Альфреду. Они с Гербертом ушли, и Герберт закрыл за ними дверь. Альфред остался наедине с графом фон Кролоком и внезапно почувствовал себя очень неловко и застенчиво. Он понимал, что это было совершенно логичное ощущение, учитывая, что граф еще недавно планировал накормить им своих гостей. – Альфред, ты выглядишь встревоженным. – Нет, сэр. Я в порядке. – Ты уверен? – Да. Граф вздохнул. – Альфред, есть кое-что, о чем нам нужно поговорить. Сердце Альфреда пропустило удар. Что он сделал не так? Насколько сильно рассержен граф? Граф фон Кролок повернулся и серьезно посмотрел на него. – Я уже говорил, что мне понравились твои манеры, и я доволен, но наличие хороших манер не означает, что ты должен жертвовать своим благополучием или что ты должен молчать о вещах, которые делают тебя несчастным. Тебе позволено высказывать свое мнение. Если ты останешься здесь, то станешь членом моей семьи. Это значит, что ты не должен всегда бояться сказать или сделать что-то не так. И я не позволю тебе прятаться от меня по углам. Альфред запутался. Он зависел от доброй воли графа фон Кролока, точно так же, как и в случае с профессором Абронсиусом. Альфред так сильно хотел угодить графу... Герберт был высокого мнения о своем отце, но Альфред знал, что если он хочет быть счастливым, ему придется изо всех сил стараться угодить графу во всем, не совершать ошибок и не говорить глупостей. Граф явно был не из тех, кто терпит дураков. Значит, если граф хотел, чтобы Альфред сказал, что именно заставляет его нервничать, то Альфреду придется сделать именно это. – Пожалуйста, сэр, вы действительно собирались позволить им убить меня? – Альфред слегка подавился словами. Было страшно. – Да, – легко ответил граф фон Кролок. – По правде говоря, я обещал устроить пир для своих гостей, и вы с профессором Абронсиусом были очень кстати. Даже если бы у меня не было гостей, вы оба, казалось, знали так много, что я не мог бы просто позволить вам уйти. Ты должен был умереть или перейти через границу вод мертвых. Мне показалось разумным позволить моим гостям сначала полакомиться, и лишь потом привести тебя в этот мир. Не смотри так испуганно. Ты бы не почувствовал никакой боли. Я бы позаботился о том, чтобы ты проспал самое худшее, и я бы следил за процессом, чтобы убедиться, что ты случайно не умер. – Значит, единственная причина, по которой вы не дали мне умереть, это то, что я вам полезен? Из-за моей крови? – Да. Если бы все было по-другому, я бы с радостью принял тебя в свою семью. Ты такой милый мальчик, и Герберт хотел бы иметь младшего брата. Альфред пробормотал: – Я не думаю, что он хочет меня как брата. Граф засмеялся. – Семьи вампиров несколько отличаются от семей смертных. Если бы я сделал тебя вампиром, ты был бы моим ребенком, как Герберт и Сара, но вы трое не братья и сестры в том смысле, в каком это понимают люди. Вы всего лишь братья и сестры в том смысле, что вы связаны друг с другом через меня. – Я думал, Сара собирается стать вашей женой. – Женой? – Граф рассмеялся. – О, нет. Она не влюблена в меня. – Но…она сбежала, чтобы быть с вами. – Она убежала, чтобы принять то, что я мог ей предложить. По иронии судьбы, Сара влюблена в жизнь. Она жаждет приключений и азарта, и я лишь смог дать ей возможность получить это. Как только действие твоей крови прекратится, она станет ненасытной, и ее нужно будет научить контролировать голод. Когда она обретет этот контроль, я совершенно уверен, что она начнет просить разрешения покинуть замок, чтобы увидеть мир. – Как вы думаете, сколько времени пройдет, пока Сара проголодается? – Уже скоро. – Граф фон Кролок смерил Альфреда очень серьезным взглядом. – Я уже чувствую, как голод начинает терзать меня. Дверь распахнулась, и вошел Герберт. Он держал Сару за волосы и удерживал, будто она была собакой на поводке. Он выглядел явно недовольным. – Она немного проголодалась, отец. Лицо Сары было таким же искаженным и ужасным, как и в санях, когда она впервые напала на Альфреда. Ее острые клыки были выдвинуты и видны в разинутом рту, когда она шипела и царапала руку Герберта, держащую ее. Ее глаза были достаточно широко распахнуты, чтобы были видны белки вокруг всей радужки. Она была похожа на дикое животное, пытающееся вырваться на волю. Когда ее взгляд упал на Альфреда, она начала сопротивляться еще сильнее, но, несмотря на ужасную свирепость, с которой она делала это, Герберту не составляло труда удерживать ее на месте. Хотя он держал ее на расстоянии вытянутой руки, он совсем не был груб с ней. Граф фон Кролок молча направился к ним. Он взял Сару за голову и обхватил ее лицо обеими руками. Их глаза встретились, и она упала как камень, потеряв сознание. Граф поймал ее,, как только Герберт отпустил ее волосы, и поднял на руки, как будто она была не тяжелее подушки. Он вышел из комнаты вместе с Сарой так же молча, даже не обернувшись. – С ней все будет в порядке? – спросил Альфред Герберта. – О, конечно. Отец проделывал это множество раз. Но пока у нас с тобой есть распоряжение о походе. Так что тебе пора одеваться, а потом мы отправимся в деревню. Не волнуйся, я помогу тебе одеться. В конце концов, я не хочу, чтобы ты напрягал эту руку.