10 дней.
— Мне страшно. Мне страшно. Мне страшно. МНЕ СТРАШНО. МНЕ СТРАШНО. ПОМОГИТЕ МНЕ. ПОМОГИТЕ МНЕ КТО-НИБУДЬ, ПОЖАЛУЙСТА!!! Здесь сплошная тьма. Я не хочу быть здесь. ПОМОГИТЕ МНЕ! ВЫ ЖЕ ВИДИТЕ, ЧТО МНЕ ПЛОХО, ПОЧЕМУ ВЫ НЕ ХОТИТЕ МНЕ ПОМОЧЬ?! Я ЖЕ ПРОШУ! Хан стоял в Мире, где не было его. Здесь были люди, но никто не видел его. Он был призраком, надеющимся на счастье. Он ревел навзрыд, бился в истерике, но никто не обращал на него внимания. Потому что его не существовало. Паренёк, чье имя Хан Джисон, был всего-навсего призраком, что хотел любить и быть любимым. Безразличие людей резало его, будто ножом. Вокруг тьма, холод, вой волков и снег. И он тут один. Куда ни посмотри — ничего не видно. Стоя босым на снегу, он почувствовал, что ноги стали замерзать. Но согреться было нечем. Хан крутился в надежде увидеть хоть что-то или кого-то, но вдруг из темноты донесся смех. Страх овладел Джисоном. Руки начали трястись, а сердце колотиться. Джисон побежал. Он не видел ничего, лишь снег прекрасно серебрился и хрустел под ногами, словно ломающиеся кости. Смех становился всё ближе и ближе. Капельки пота, что выступали на лбу Джисона, замерзали. Грудь сдавливало, будто по ней молотком били. Хан продолжает бежать. Но… от кого он бежит? От Минхо? Но он его больше не бьёт. От родителей? Но они работают, нет смысла бежать. От лесного зверя? Но они не умеют смеяться. От кого же тогда бежит Джисон? Ноги замёрзли ещё больше. Из его пят стала выступать кровь. Лицо было исцарапано от веток. Всё тело ужасно болело. Футболка промокла и не согревала. Хан больше не мог бежать — сил не осталось. Дыхание сбилось, горло резало от мороза. И тогда он решил остановиться, он решил сдаться. Он больше не может бороться. За что он вообще боролся? За жизнь, которую так не любит? За человека, что ему нравится? Но шанса с ним нет. Он не боролся, он просто боялся. Им правил страх. Развернувшись к тому, от чего он убегал, Хан ничего не увидел. Там ничего не было. Та же тьма, сугробы и его кровавые следы. — БУ! Джисон закричал, упав в снег. Он начал громко реветь, ползя назад. Из горла начала каплями вылетать кровь. Его рот был красный, глаза раскрыты в ужасе, он уже почти потерял сознание. Потому что человек, что его испугал — был он сам. Другой Джисон был очень страшным. На его шее было фиолетовое кольцо, глаза были белы. А лицо было искорёжено страшной физиономией. — Прыфвет, прыфвет. Паигфрай са мной, Хани! Чудище улыбалось и протягивало руки. — НЕТ, ИСЧЕЗНИ, ИСЧЕ…! — Джисон хотел было продолжить кричать, но больше не мог. Голос пропал. А чудище коснулось его головы, и Хан потерял сознание. Он вскочил с кровати, пытаясь понять, сон это или нет. Горло ужасно болело, он был весь мокрый. Вставать с постели было очень больно. Его ноги были в крови. Он выкинул одеяло на пол, простынь тоже была в крови. Он схватился за голову, он пытался говорить, но голоса не было. Аккуратно и не спеша он пошел на кухню за аптечкой. На цыпочках спустился по лестнице, подошёл к шкафу, открыл дверцу. А оттуда выкатилась его голова. — Мфы будфем игфрать? Джисон упал. Он почувствовал, как его голова ударилась об угол, и как что-то горячее потекло оттуда. Сердце больно кольнуло, Хан открыл глаза. Он снова лежал в постели. Оглядев комнату, он убедился в том, что находится дома. Аккуратно поднявшись с постели, Джисон посмотрел на свои ноги. Крови не было, простынь тоже была чистая. Он попытался говорить — голос был. Сев на кровать и потеребив себя за волосы, он попытался вернуть разум. Вдруг в комнату кто-то постучался. — Да? — крикнул Джисон. — Хан, к тебе гость, — отозвалась мама. Гость? У Джисона нет ни друзей, ни знакомых. Кто мог к нему прийти? С сомнением он ответил матери: — Пусть войдёт. Дверь распахнулась, в комнату вошел Минхо. Он был одет, как всегда, но только было на его лице кое-что необычное — улыбка. Обычно И был серьёзен и улыбался только тогда, когда бил Хана. Но тут словно старого друга увидел. Он подошёл к Джисону и, чмокнув в губы, сел рядом. Щеки Хана начали пылать красным огнём. Ему стало безумно неловко. — Ты… что делаешь, Минхо? — Просто поцеловал тебя. А что? — Зачем? — сейчас ему было страшнее, чем во снах. — Я люблю тебя, Хан Джисон. Он завалил Хана на кровать и вновь поцеловал. Как бы Джисон не хотел сопротивляться, на поцелуй он ответил. Хоть и не умел, он просто повторял за губами Минхо. Но сладкое наслаждение его всё же накрыло. Оказывается, нет ничего приятнее, чем быть в объятиях человека, которого ты любишь. Руки И уже были под футболкой, его холодные пальцы обжигали пылающую кожу Джисона. Хан почувствовал, как ладони Минхо стали опускаться ниже и ниже, но к этому Хан не был готов. Разрывая поцелуй, Джисон сказал: — Минхо, нет. Но тот не останавливался, и вот его рука уже отодвигала резинку боксёров. — Минхо, стой! — Я тофже хачу погфрафть с вами! Хан взглянул в угол своей комнаты и снова увидел его. Улыбаясь, тот стоял и всё так же тянул руки. Минхо слез с Джисона и, взяв его за талию, понёс к окну. — Нет, Минхо, ты что делаешь? Отпусти! Он и отпустил, выкинув в окно. Хан слышал, как ломались собственные кости, когда увидел улыбающееся лицо самого себя в окне. Он вновь проснулся. Был рассвет, на окне сидела птичка и яростно стучалась в него. Хан посмотрел на неё и, отвернувшись к стене, стал кусать себя, щипать. Он пытался понять, проснулся или нет. Спустившись вниз, он увидел записку: «Джисон. Мы на ферме. Еда в холодильнике». Это значило лишь одно — он проснулся.● ● ●
Каникулы закончились. День в школе прошёл не как обычно. Никто из компании Минхо даже никакого оскорбления не сказал. Только один вредный учитель, которому было не всё равно на внешний вид Хана, опять сделал замечание насчёт его кед. Но Джисону всё так же было всё равно, потому что он любил эти кеды, они много значили для него. Вечером после школы Хан вновь отправился на своё излюбленное место — в гости к кипарису Мюнг Дэ. Поднявшись на крышу, он сел и закурил. Прошлая ночь была тяжёлой, и засыпать снова было страшно. А солнце уже садилось. В голове всплывали фрагменты поцелуя с Минхо. Они грели мёртвое сердце Джисона. Хан протянул свои пальцы к губам и, коснувшись их, ненароком улыбнулся. Затянувшись, он выдохнул воспоминания, потому что их не существовало. Джисон не виделся с Минхо с того момента, как тот спас его. Хо понимал, что Хан странный парень, что с ним лучше дела не иметь. Поэтому просто исчез. На берегу холодного озера снова один Хан. Снова один… Теперь даже бить его некому. Внизу зашелестела трава, пробежал маленький зверёк. Вновь окунувшись в отчаянье, Джисон услышал голос за спиной: — Опять тут сидишь? — Да. — Ты всегда тут? — Нет. Присев рядом, Минхо продолжил: — Дай сигаретку. Хан достал из кармана смятую пачку и протянул её И. — Ты как после речки? Убежал тогда так, я даже не понял ничего. — Нормально, я просто испугался. — Ясно. Диалог не клеился. Джисону до сих пор было некомфортно с Минхо, да ещё после того сна. — Я тут смотрел за тобой, Хани. И понял, что мне тебя жаль. В школе ты ни с кем не общаешься, гулять не ходишь. Всегда один. От тебя так и веет холодом. Я ни разу не видел, чтобы ты улыбался. Ты постоянно торчишь тут и разговариваешь с деревом. Я нашёл тебя здесь случайно, ещё в мае. Хотел было подойти, но не стал. Я слушал, о чём ты говорил с кипарисом, и мне казалось, что ты придумываешь. Я же не знаю, может, ты рассказы пишешь, мало ли. А это и вправду оказалась твоя жизнь. Я слышал немногое, но мне хватило понять, что с родителями у тебя проблемы, что друзей у тебя нет. И что любишь ты кого-то, но с человеком этим не общаешься. Потому что он твоего пола. Это нормально — любить кого-то, даже если это парень. Но ты не пробовал как-нибудь улучшить отношения с родителями, попытаться завести друзей? Может быть, и с парнем бы ты тем сдружился. А там, кто знает, что будет. Может быть, и он бы оказался геем. Верно? Джисон сидел в смятении. Как много услышал Минхо? Он понял, что это он? Зачем он слушал вообще?! Унижение накрыло его. Теперь он понимал, почему его никто не бьёт. Его просто жалко. Потому что он беспомощный Хан Джисон, который даже себе помочь не может. Одиночество жрёт его, а он и не сопротивляется. Рад стараться, как говорится. — Ты меня пожалеть решил? Не лезь туда, куда не стоит. Уже никому не разобраться с моим состоянием. Недолго мне осталось. Я больше не буду мешать. Хан встал и ушёл, не оборачиваясь. А на глазах Минхо выступили слёзы. Он впервые осознал, какую боль приносил человеку, что умирает от своего же одиночества.