Этюд

      Уён медленно вышагивает вдоль стены. Он не может никак сообразить, что это за место. Будто просто бетонная коробка с обработанными стенами, только обои наклеить или покрасить. Это помещение достаточно широкое, отчего потолок кажется низким, и длинное. По одной стороне вдоль стены тянутся окна, только ни рам, ни стёкол — сквозные дыры.       Стены белые и пустые, через окна видно пространство за пределами этой комнаты. Уён идёт вдоль окон и заглядывает в каждое. Голова кружится и немного гудит в ушах. Он не знает, где сейчас находится, не знает, как оказался тут.       Свежий воздух приятно обдувает, но от головокружения это не спасает. Хуже только делает яркий солнечный свет.       Дойдя до последнего окна, Уён разворачивается и идёт в обратную сторону. Он знает, видит, что на другом конце так же уткнётся в глухую стену, что выхода в этой коробке нет. Только окна — дыры, достаточно большие и достаточно низко расположенные, чтобы выбраться наружу. Но Уён считает такой способ варврским, поэтому продолжает брести вперёд.       Там, за стенами, растянулось поле, поросшее местами выгоревшей от солнца травой и полевыми цветами. Уён заглядывает в каждое окно и смотрит. Небо ярко-голубое, редкие пушистые облака плывут по нему с большой скоростью, и так светло. Уён начинает сомневаться, что способ такой уж прям варварский.       Дойдя до стены и снова повернув, он видит, как вдалеке по небу летят воздушные змеи. Тишина вокруг, ничем не нарушаемая, ни одного человека или животного рядом, наталкивают на мысль, что Уён тут один. В этом странном, непонятном, но приятном месте — один.       Никого не видно, но сами по себе змеи лететь не станут, их обязательно нужно запустить, и хоть никого другого не были ни видно, ни слышно, Уён окончательно решает, что способ этот не варварский, а очень даже хороший. Приличный. Потому что единственный. Он вылезает из бетонной коробки через окно, отказываясь на улице. Головокружение усилилось, он прижимается к стене, пытаясь прийти в себя. Темнота, лишившая на некоторое время его возможности видеть, почти сразу отступает, и он разворачивается спиной к бетонной коробке.       Поток ветра дует в лицо, Уён зажмуривается, не в силах сдержать улыбку. Так хорошо. Как давно забытое чувство из прошлого. Как свобода и безмятежность. Запах детства и жаркого лета.       Уён давно не испытывал чего-то подобного. Вся его жизнь сейчас наполнена взрослыми делами. Вся его жизнь наполнена жизнью, самой обычной, как у всех, которую нужно жить.       Больше нет лета, проведённого в полях, больше он не запускает воздушных змеев, как делал это раньше. Как кто-то это делает сейчас.       В сознании мелькает мысль поймать их. Сбить и найти. Забрать с собой, принести их Ёсану и показать. Он наверняка порадовался бы, потому что дело это непростое.       Уён удивляется своей мысли. Такое знакомое имя, и столько приятных ощущений от его упоминания, но образа нет. Никак не представить в воображении лицо человека. Будто выдумал.       Может, и правда никого нет?       Уён идёт вперёд, с каждым шагом отдаляясь от стены, от этого странного здания. Голова начинает кружиться ещё больше, будто воздух, которым он дышит, чем-то отравлен. Или у него аллергия на кислород.       У людей бывает аллергия на кислород?       Он хотел бы побежать. Трава мягкая, а солнце печёт так, что обжигает кожу, которую тут же успокаивает холодный ветер. Сильный, гудящий ветер. Отличный для запуска змеев.       Он ускоряется, но быстро прекращает попытки. Нельзя. Не получается.       Ему нужно. Нужно сбить этих змеев. Он должен отдать.       Тело с каждым шагом слабеет. Уён не может вспомнить, кто такой Ёсан, но точно знает, что дело в нём.       Новый порыв ветра мешает идти вперёд, змеи улетают всё дальше, Уён больше не хочет улыбаться. Головокружение усилилось, к нему добавилась подступающая тошнота. Солнце всё так же печёт. Уён смотрит на змеев в синим небе, в таком чистом и плотном, будто к нему можно прикоснуться, пытается не выпустить их из виду.       Поле слишком большое, а змеи слишком далеко. Уён один, никого нет, кто мог бы их запустить. Они будто сами по себе. Он уверен, что если сможет догнать, сможет сбить их и отдать, тогда всё станет понято. Тогда он разберётся во всём.       Надо только догнать.       Земля под ногами почти не ощущается, а перед глазами снова плывут чёрные пятна, всё больше и больше мешающие видеть, пока совсем не лишают Уёна этой возможности.       Он медленно и аккуратно оседает на землю, усаживаясь на колени. Нужно немного подышать. Скоро всё пройдёт.       Это игра. Они выезжали за город и соревновались. Уён всегда сбивал больше всех змеев. Простая игра.       Темнота перед глазами не проходит, напротив становится гуще, плотнее. Уён думает о том, что не смог сбить змеев. Что же он принесёт в качестве трофея Ёсану?       Он бы тогда вспомнил, кто это, и почему только это имя вертится в его голове. 　 　       Вызванная Ёсаном скорая приехала быстро. Даже слишком быстро, учитывая что позвонил он всего несколько минут назад. Он смотрит в окно и видит возле тротуара машину. Прямо напротив входа в здание.       Осталось немного. Он сидит на лестнице рядом с Уёном, положив его голову себе на колени. Ёсан немного злится, но больше волнуется. Этот парень медленно убивает себя и никто не может ничего сделать. Все они переживают о его состоянии, но тому хоть бы что.       Ёсан переживает и надеется, что из больницы его не выпишут так просто. По крайней мере он планирует поговорить с врачами, сделать всё, что в его силах, чтобы Уёна не выпустили.       Если его самого, конечно впустят.       Дожидаясь фельдшеров, Ёсан смотрит перед собой, на лестничной пролёт, сворачивающий немного выше. Думает о том, что было бы, если бы Уён шёл один. Он буквально в один момент потерял сознание, выключился как по щелчку, когда ещё мгновение назад был бодрее самых бодрых. И если бы Ёсан не среагировал, не успел поймать и опустить на пол, без травм бы не обошлось.       Двое из подошедших фельдшеров принялись осматривать Уёна, а третий отвёл Ёсана немного в сторону, чтобы задать все необходимые вопросы.       Сомнений в том, что его заберут, ни у кого не было. Только Ёсана в машину не пускают. Не родственник. А они не такси. Поэтому он едет следом, перед этим узнав, куда везут его друга.       Вечер обещает быть насыщенным.