Шёпот

... Боль. Невыносимая и нестерпимая боль. Она проносилась по всему телу, от макушки головы до кончиков пальцев на ногах. Сознание Стайлза буквально утопало в боли, не позволяя открыть глаза и осознать, что произошло. Все, что он мог, — это слышать и ощущать прикосновения к своему телу. Стайлз чувствовал, как его подняли и куда-то долго несли. Слышал голоса своих друзей, как они наперебой что-то кричали и в то же время тихо шептали. Слышал отца, его взволнованный голос на грани истерики и ощущал его прикосновения к голове. Ощущал и присутствие Дерека. Присутствие, которое ненадолго избавляло его измученное сознание от боли, а также дарило тепло. Сложно было определить, когда Дерек появлялся рядом с ним, но спустя некоторое время Стайлз понял, что тот заявлялся к нему после заката. После всех обходов врачей и времени посещений. Именно тогда, когда боль становилась особенно нестерпимой. — Как он? — неожиданно раздался голос отца, и Стайлз бы обязательно вздрогнул от такого неожиданного вопроса, если бы мог. — Не удивляйся ты так, Хейл. Ты не настолько незаметный, как тебе кажется. И после этого стало понятно, что тот, к кому обращался его отец, был Дерек. — Я не... — Можешь не придумывать отговорок, сынок. Я лишь... Просто присмотри за ним. Ответа не последовало и через некоторое время раздались удаляющиеся шаги, а Стайлз почувствовал, как его взяли за руку и боль вновь стала отступать. — Стайлз... Не знаю, можешь ли ты слышать меня или нет, но... Черт, а это сложно! — после этого послышалась тишина, а по руке пронеслась новая волна тепла и облегчения. Оборотень нервничал, а может, даже боялся. Это вызывало чувство трепета, предвкушения чего-то значимого. — Ты же знаешь, что разговоры не являются моей сильной стороной, но думаю, если сейчас я это не скажу, то не скажу никогда. Я люблю тебя... — Повторишь мне это, когда я буду более-менее здраво мыслить, чтобы ответить взаимностью и не буду находиться под препаратами, — тихо ответил Стайлз, стараясь держать глаза открытыми. Сил было мало, но не ответить на подобное признание его хмуроволка он не мог. — Но я все же отвечу сейчас, я тоже люблю тебя. И перед тем, как вновь отключиться, Стайлз увидел, как сверкнули глаза альфы, и почувствовал нежное прикосновение губ к его собственным губам. Последующее пробуждение было куда более приятным. Тепло никуда не пропало, а боль уже ощущалась как что-то второстепенное, неважное, незначительное. У Стайлза даже вышло открыть глаза с первой попытки, и когда он увидел, что на его руке лежал Дерек, на лице непроизвольно растянулась тёплая улыбка. Хотелось поднять руку и погладить того по голове, взъерошить волосы, а после провести пальцами по чертам лица хмурого засранца. Вот только неожиданное появление отца, напрочь убило это желание. — Не буди его, ребенок. Парень всю ночь провёл рядом с тобой после первого твоего пробуждения, каждый раз отказываясь от предложения его сменить. Даже на меня чуть ли не рычал, стоило поднять эту тему, — со смешком сказал Ноа и подошёл к Стайлзу с другой стороны. — Я так рад, что ты очнулся, ребенок. — Прости, пап. Вновь я заставил тебя волноваться, — со смущением произнес Стайлз, не отрывая взгляда от макушки спящего Дерека. — Я буду о тебе волноваться, даже когда тебе будет далеко за 18, за 20, за 40. Родитель есть родитель, но я все же попрошу тебя быть немного осторожнее. Мне, конечно, уже пообещали за тобой присмотреть, но… — А вы быстро сдружились… — с ухмылкой ответил Стайлз и все же положил свою руку на голову Дерека, зарываясь пальцами его мягкие волосы. — Скажем так, мы сошлись на общей проблеме и решили, что оберегать тебя лучше вместе, чем по отдельности. Так что считай, что я дал своё родительское согласие, — с улыбкой сказал Ноа и потрепал Стайлза по волосам. — Но отделаться от официального ужина у вас не удастся. После этих слов отец вновь растрепал волосы Стайлза и только после этого покинул палату. — А ты в курсе, волче, что подслушивать нехорошо? На его замечание Дерек только рыкнул и наконец посмотрел в глаза Стайлза. Не прошло и 30 секунд как его рот был запечатан поцелуем, а умелые руки оборотня оглаживали спину и область талии, в то время как руки самого Стайлза обнимали того за шею, не отпуская из крепкой хватки чёрные, короткие пряди. Отстраниться вышло только тогда, когда в легких катастрофически стало не хватать воздуха, а губы горели огнём из-за слишком близкого контакта зубов Дерека и мягкой кожи губ Стайлза. — Так значит, ты и мой отец... — хриплым голосом начал было Стайлз, но был прерван легким прикосновением к своим губам. — Это был плодотворный разговор. Ты, Стайлз, та самая заноза, которая сидит в заднице не только у меня, — с нежностью в голосе ответил Дерек и погладил его по щеке. — Вот если бы вы меня слушали, то... — То та авария могла иметь куда более серьезные последствия. — На это заявление Стайлз только возмущённо засопел, отворачиваясь от лица альфы. Подобное поведение вызвало теплую улыбку на лице Дерека и он медленно, с осторожностью обнял подростка. — Я люблю тебя, — тихо прошептал на ухо Стайлзу Дерек, вызывая табун мурашек по телу и заставляя гореть жаром щеки, — И вот теперь, когда ты во вменяемом состоянии и не под действием сильных препаратов... — Я тоже люблю тебя, Дерек Хейл, — так же тихо ответил Стайлз и, повернув голову, встретился со взглядом проницательных зеленых глаз. … Этим же днём к нему наведалась вся стая. — Стайлз! — выкрикнули в один голос Кира, Кора и Эллисон, после чего мгновенно оказались на его кровати, полностью вытесняя Дерека. Тот лишь зло посмотрела на радостно плачущих девушек и отошёл к креслу, которое, казалось, уже приняло форму его задницы. — Мы так рады, что ты очнулся! Ты не представляешь, что творилось в стае и в городе без тебя! — затараторила Кора, оторвавшись от груди парня и уступая место Кире и Эллисон. — Эрика накупила вновь всякую «съедобную» хрень, которую не может приготовить? — посмеиваясь, спросил он, за что сразу получил легкую оплеуху. — Неправда! Едой у нас занимались Элли и Кира. Да, не всегда после их готовки кухня оставалась целой, но это было съедобно. — Вы убили мою кухню?! — Успокойся, Стилински. Хейлы, регулярно следили за твоим сокровищем и в случае экстренных ситуаций быстро все восстанавливали, — с неизменной ядовитой ухмылкой вклинился Джексон. И Сти уже хотел ответить на его высказывание очередным сарказмом, но, заглянув в глаза ящерке, понял, что тот тоже волновался и сейчас испытывал чувство облегчения. Так что он просто кивнул и начал гладить все ещё всхлипывающих на его кровати девушек по волосам. Стайлз когда-то мечтал, что нечто подобное произойдёт и в его постели окажется красавица (или красавицы!), но, конечно, совсем в другом контексте. Осмотрев толпу Стайлз заметил даже двух неожиданных личностей — близнецов. Пусть они и не выражали ярких эмоций, это и понятно, он помнил, как обещал одному из братьев засунуть кое-куда ветку рябины, предварительно замотав в волчий аконит и омелу, но то, с каким взглядом они смотрели на свои пары… Что ж, он рад за Лидию и Джексона, они заслужили счастье, особенно после всего того дерьма, что случилось за их короткую жизнь. Переведя взгляд на ещё одну парочку, которая маячила в дверях, он почувствовал, как сердце сжалось от чувства вины. Скотт, его бро, стоял сейчас в дверях с опущенной головой и боялся перешагнуть порог. Айзек, что стоял рядом, грустно и как-то по-щенячьи посматривал на Стайлза, но не отпускал руку парня, переплетясь с ним пальцами. Своего парня, как понял Стайлз, стоило ему только бросить быстрый взгляд на Лидию. — Скотт? — прочистив горло от внезапно возникшего комка, позвал лучшего друга Сти. После этого обстановка переменилась. Девочки вмиг отошли от кровати, как бы уступая место, и с сочувствием в глазах посмотрели на него. Скотт же не сдвинулся и даже не поднял глаза, и если бы не Айзек, которому, видимо, надоело стоять в коридоре, протолкнул своего парня внутрь и прямиком к кровати Стайлза. — Скотт, посмотри на меня, пожалуйста, — спокойно с тёплой улыбкой позвал ещё раз друга он и стал ждать. Ждать пришлось долго, но никто не жаловался, тут на кону стояла дружба, и стая это прекрасно понимала. Наконец подняв глаза и посмотрев на своего лучшего друга, Скотт не выдержал и заключил Стайлза в крепкие объятья. — Больше никогда так не поступай! — протянул Скотт, уткнувшись лицом в его грудную клетку. На это Сти погладил его по волосам и спине в успокаивающем жесте, позволяя тёплой улыбке расползтись на лице. «Стайлз…» — неожиданно раздался где-то над ухом как будто искаженный, смутно знакомый голос. Резко обернувшись в надежде увидеть источник звука, парень не рассчитал силу и издал болезненный стон, мгновенно привлекая к себе все внимание. Дальше случилась самая эпичная и в то же время смешная ситуация. Те члены стаи, которые были оборотнями, рванули к Стайлзу и, схватив за открытые участки кожи, начали вытягивать боль. — Ребята! Со мной все хорошо! Перестаньте! — посмеиваясь, протянул тот и, отобрав руку из захвата, вытер слёзы, собравшиеся на уголках глаз. Девочки тоже не выдержали и засмеялись, а после смех подхватили все остальные члены стаи кроме Дерека. Тот смотрел слишком напряжённо, прямо в глаза, будто стараясь найти ответы на какие-то вопросы и упорно не находя их. Стайлзу ничего не оставалось, кроме как не обращать на подобные взгляды внимания. Пусть смотрит сколько хочет, поговорить они смогут и после ухода стаи. Остальное время прошло за разговорами и шутками. Ребята так и намеревались рассказать обо всем, что за это долгое время произошло не только в городе, но и в их жизнях и в жизни школы. Подобные разговоры заставляли Стайлза все время улыбаться, но в конце концов боль начала возвращаться, поэтому медсестра выгнала всех подростков из палаты. Ничего не сказала только Дереку, так как тот посмотрел настолько суровым взглядом, что у самого Стайлза бы пробежали мурашки по телу. Закончив осмотр, врач даже отметил хорошие показатели, и в палате вновь повисла тишина. Естественно, первым не выдержал Стайлз и, с трудом поднявшись из полулежачего состояния в сидячее, протянул руку. — Волче? — Реакция последовала незамедлительно. Альфа сразу посмотрел на его лицо и постепенно перевёл взгляд на протянутую руку. — Подойдёшь? И, естественно, ему не отказали в этой просьбе. Дерек уже через секунду оказался рядом и сплёл их руки. — А ты быстрый! — с нервным смешком сказал Стайлз, смотря на их руки, и непроизвольно начал гладить большим пальцем доступное ему пространство кожи. Если кто-то раньше и утверждал, что подобное приносит успокоение, то он был прав! — Что такое, Стайлз? — усталость в голосе этого хмурого волка уже доводилось слышать парню, и не раз, но вот волнение было чём-то новым и воспринималось как нечто запрещённое. Поэтому неудивительно, что щеки и уши опалило жаром, а горло вмиг пересохло, что усложняло попытку сказать хоть что-то. Ответить. Вот только выхода не было. Но не успел он сказать и слова, как снова раздался голос: «Это не значит, что он… Нет, не в наше время…» В этот раз Стайлз вздрогнул, и это не ускользнуло от внимания волка, который аккуратно взял пальцами его подбородок и поднял так, что бы они наконец встретились взглядами. — Голова… Да! Скорее всего, это из-за сотрясения… — Что из-за сотрясения? — Я… Нет… Мне просто больно… — тихо протянул Стайлз, стараясь успокоить своё сердце. Он не хотел врать, не хотел начинать отношения со лжи, но и волновать понапрасну тоже не хотелось. Стайлз это видел по глазам, что Дерек, конечно, ему не поверил, но донимать не стал, лишь легко поцеловал в лоб и крепко сжал его руку, понемногу вытягивая остатки боли.