Цена кошачьей жизни.

Центральное измерение. Время 9:42 Странное подобие сна, охватившее меня на пару часов, вдруг развеялось. Холод металла чувствовался чересчур сильно: скользкая куртка снова съехала с полки и свисала, одним из широких рукавов касаясь пола. Пылинки кружились в золотистых лучах утреннего солнца, пробивавшихся в маленькое окошко под потолком. Свист ветра стих, очевидно, буря утихомирилась, но надолго ли? Звенящая тишина повисла в блокпосте. Я сидел в одних боксерах на полке, джинсы валялись неподалеку, они будто служили напоминанием о вчерашнем. Грех отрицать — мне понравилось, но теперь на душе стало как-то паршиво. «Да, Идеалистка меня бы убила…» — пронеслось в голове. Я осмотрелся, Рыси не было поблизости, наверное, ушла в другую часть блокпоста. Ну и слава богу, почему-то мне не очень хотелось ее видеть. Я взял «Восходящее солнце», стоявшую у стены, и подцепил ею джинсы. Футболка лежала прямо на полке, видимо, полет у нее не удался. Приятный запах каких-то странных духов ударил в нос — она пахла Рысью. Черт, эту девушку просто забыть не получится. Я поднял с полу ремень, неоновый хвост, скрученный колечком, лежал на столе. Вчера она была такой красивой, прошлая ночь запомнится надолго, я бы вряд ли смог отказаться от повтора, хоть мне и неприятно это признавать. Секс с Идеалисткой был не таким: я всегда обращался с ней как с хрустальной — нежно и ласково, а Рысь страстная, горячая, мне еще не доводилось испытывать ничего подобного. — Долго спишь, — послышался знакомый голос. Девушка обняла меня, поцеловала в шею. — Буря утихла, мы можем идти дальше. — Не смотри на меня так, тебе ведь ведь было хорошо? Эти слова окончательно загнали в тупик. Боюсь, я бы ничего не смог ей ответить. — Да, знаю… Буря утихла, но вчера, пока ты общался с генератором, я подумала насчет твоей фразы. — Какой еще фразы? — Ты сказал, что я не знаю, насколько тяжело терять близкого человека. — Тебе-то откуда это знать? — А ты не думал, что у кошек девять жизней? Я вопросительно взглянул на нее. Рысь тяжело вздохнула, подошла к столу. Сегодня она уже не будет той милой девушкой, испугавшейся стука металлической стены, взгляд зеленых глаз полон решительности, подсветка костюма сияет вновь. — Я расскажу тебе, откуда я, кто я такая, тебя ведь это интересует? Я сел на одну из полок. — Моя первая жизнь оборвалась довольно давно… — сказала Рысь, резко прикрепив хвост к костюму, он распрямился и синхронизировался с основной подсветкой. Я хотел что-то сказать, но девушка продолжила: — История неоновой рыси началась шестнадцать лет назад, я тогда была маленькой шестилетней девочкой. Жила, как подобает обычному ребенку, с мамой и папой в небольшом городке. Его настоящее название мне так и не довелось узнать, видимо, оно настолько не прижилось к городу. В основном все называли его Праздничным поселком, не знаю почему, не спрашивай… — Я ухмыльнулся. — Отец работал инженером на автозаводе, а мама была простой домохозяйкой. Жили мы в достатке, в общем, детство у меня было счастливым — любимая доченька, послушная и трудолюбивая, старающаяся во всем помогать взрослым, — Рысь вздохнула. — Я всегда отличалась от других детей: пока мои сверстницы играли в куклы — я пыталась паять различные устройства, постепенно все сильнее овладевая этим искусством. Ох, ты не представляешь, как мне пригодился этот навык в будущем. По большей части тягу к технике воспитал во мне отец, он был большим радиолюбителем — в свободное время не выпускал паяльник из рук, ну а я была просто маленькой любопытной девочкой. — В семь лет, осенью, родители привели меня в школу. Моей радости не было предела: наконец-то я буду как взрослая ходить на «работу», у меня будут домашние задания — снова все идеально. Как же мне нравилась учеба. Все говорили, что так только первое время, а потом тебя будет тошнить от школы, но я проучилась пять лет, будучи круглой отличницей, и даже не думала сбавлять обороты. Наш городок считался раем для спортсменов. У нас было много секций и объединений самых разных направленностей: зимой сноуборды, летом велосипеды и тому подобное. Но как раз единственным уроком, по которому у меня провисали оценки, была физическая культура. — Ты сейчас серьезно? — Да, не смейся, я была толстенькой в детстве. Один раз одноклассник мне об этом «тонко» намекнул, опозорив перед всеми, это был примерно восьмой класс, не помню точно. Как меня это взбесило. Я мало с кем общалась, постоянно погружена в уроки, поддержать меня было некому. С тех пор меня начали дразнить, обзывать, в общем, мне пришлось уделять внимание спортивной подготовке. Бедное мое тело, я издевалась над ним, как только могла — лишь бы прийти в форму. Стоит отметить мои успехи, я даже не думала, что мне это так понравится. Оказывается, у меня и со спортом дела обстояли неплохо, к концу девятого класса от толстой отличницы остались лишь отметки. Примерно в этот же год мама забеременела. Вот и снова повод для радости — у меня будет братик. — Как-то больно все хорошо, не спроста это, — заметил я. — Ты прав, в истории неоновой девочки радостное лишь начало, — Рысь села рядом со мной и продолжила рассказ: — Время шло, я взрослела. Мама родила — брата назвали Нэйтом. Я нашла еще одно дело, которое мне нравилось, от которого я ловила кайф — спорт. Я тренировалась, прислушивалась к своему телу, отметила у себя неплохую выносливость. Тренировки тренировками, но теперь мне захотелось найти секцию, в которую можно записаться. И я искала, ходила много куда, но все было не тем: то мне силы не хватало, то просто не нравилось. Но вот однажды мое призвание само нашлось — на улице меня обогнали они… Сильные, ловкие, обтекали городские препятствия словно вода. Появившись столь внезапно, просто спрыгнув с крыши одного из киосков и пару раз крутанувшись в воздухе, они изменили мою жизнь навсегда. Я сильно заинтересовалась. В последующие дни я тоже их встречала, один раз даже видела, как парень из их группы сделал сальто, пробежав по стене. Они сразили меня, я поняла, что хочу стать такой же, но кто эти люди? Откуда такая поразительная ловкость? Почему большинство из них в мешковатых штанах? Столько вопросов и, как всегда, так мало ответов… Я рассказала об этом родителям, но они тоже ничего не знали. Таких людей становилось все больше, я стала видеть их гораздо чаще. Они появлялись буквально на секунду и тут же исчезали, растворяясь в городских улицах. Как ты уже догадался, я не могла с ними поговорить. В один прекрасный момент, когда я, замечтавшись, шла со школы, меня сбил с ног один парень. Я упала, ударилась, было больно; но такова цена за знания. Я подняла голову, увидела широкие штаны, не может быть — он один из них! Парень помог мне встать, извинился. Из разговора с ним, я узнала, что такие люди, как он, зовут себя трейсерами* и занимаются паркуром. Оказалось, что это не просто спорт, а целое движение, посвященное скоростному преодолению препятствий. Тут у меня в голове будто что-то щелкнуло, я вспомнил слово, конечно же — паркур! Я пытался его вспомнить с того момента, когда мы уходили из Приятного парка. Будто гора с плеч свалилась… — Он дал мне адрес спортзала, и я пришла. Оказалось, что в Праздничном поселке существуют две трейсерские организации, конкурирующие между собой. Первая звала себя «Lightning strike», а вторая «Red fire» Я попала именно в «Lightning strike». Это была самая сильная команда в городе, «Red fire» отставали по навыкам, можно даже сказать, что они существовали просто для галочки, чтобы оттенять «Lightning strike» на соревнованиях. В какой-то степени мне повезло, что я попала в сильную команду, учиться паркуру очень легко, когда рядом есть опытные трейсеры, готовые в любой момент тебе помочь. Я присмотрелся, заметив среди цветных узоров татуировки у нее на руке маленькую надпись «Red Fire». Мне показалось это странным, но я не стал перебивать девушку. — Я рассказала родителям про мое занятие, и эта новость звучала крайне глупо, что-то вроде: «Мама, я трейсер!». В семье моих новых друзей не очень хорошо восприняли, сильно уж они походили на дурную компанию. Наш лидер — Рэм занимался обучением группы новичков, к которой относилась и я. Он рассказывал нам, как делается тот или иной элемент* и где его нужно применять, чтобы выжать максимум эффективности. Научить паркуру невозможно, можно лишь помочь в процессе обучения, так сказать, взглянуть со стороны, наставить на путь истинный, ибо все мы разные и выполняем элементы немного по-разному. В паркуре нет каких-то конкретных правил, он дает тебе выбор: придерживаться уже придуманного стиля, либо же создать свой, быть неповторимой… В первую очередь начинающий трейсер должен научиться думать, как трейсер, объединить мышление с телом. Обучение началось с приземлений. Рэм сказал, что прежде чем учиться летать, новички должны научиться падать, он безусловно был прав, поэтому первыми двумя элементами, которые я выучила, стали Roll* и Landing*. Через некоторое время я довела их до автоматизма, прыжки с больших высот перестали быть непреодолимой преградой для меня. Такие простые движения у хорошего трейсера должны быть на уровне инстинктов, ведь при случае они уберегут от переломов, растяжений или даже спасут жизнь. Потом пошли опорные прыжки, тоже самые простые, но крайне эффективные — safety speed*, speed*, two hands* и подобные. Многие удивлялись, как у меня быстро все получается, и действительно у меня быстро все получалось: за две недели я научилась тому, чему учатся за полтора месяца или даже больше. В группе новичков я быстро выбилась в лучшие. Осознание того, что я втюрилась в Рэма по уши подкралось незаметно. Он был лучшим среди нас, не влюбиться в него семнадцатилетней девчонке, перекачанной гормонами, было невозможно. Чего только стоили стальные мышцы на руках и широкие плечи… Наверно, он тогда уже заметил, хорошо скрывать чувства я вряд ли умела. В один прекрасный момент я овладела элементом monkey*, некоторые говорят, что именно этот прыжок служит границей между трейсером и обычным человеком. И вот с тех пор понеслась — копилочка с выученными элементами стремительно пополнялась. За три месяца я освоила почти все базовые движения. Чуть позже взялась за трюки* и зрелищные связки*. Я помешалась на паркуре, жить без него не могла. Порой было ощущение, что у меня дар от природы и связан он именно с этим спортом… Я забросила учебу, оценки ухудшились, не сказать, что сильно, но ощутимо. Надо мной даже подшучивали, говорили, если вдруг понадоблюсь, то ищите в зале. И правда, я там чуть ли не круглосуточно находилась, мои ноги стали сильнее, мышцы окрепли, дыхание больше не сбивалось при беге на длинные дистанции, — Рысь улыбнулась. — Вот откуда у тебя тяга к смертельным трюкам, — сказал я. — Да, но пойми одну вещь: в паркуре трюки далеко не главное, они лишь его часть, основой является философия, другой стиль жизни, иной взгляд на мир. А в трюках измеряется лишь трейсерский авторитет — то, насколько далеко ты ушел от базовых движений. Везде, где неподготовленный человек увидит тупик, трейсер разглядит короткий путь. Весь город стал для меня тренировочной площадкой. С паркуром я обрела свободу. Школа закончилась, я выпустилась, пусть и аттестат у меня был не идеальный. Учителя, по всей видимости, возлагали на меня большие надежды, но, честно говоря, мне было плевать. На уме был лишь он — Рэм, с ума меня сводил… Я не могла больше терпеть, но как ему об этом сказать тоже не знала, он просто не обращал на меня внимания, но случай-таки подвернулся… Близился чемпионат по паркуру, название пафосное, но на самом деле это простая трейсерская сходка для поднятия авторитета команды. Проходила она раз в год на заброшенной стройке. Рэм усердно готовился и учил связку* под названием Back handspring, состоящую из нескольких трюков: рондата*, трех фляков* и бланша*. Сейчас я выполню ее с первого раза, но тогда было сложновато. Теперь стало ясно, что мне нужно сделать, чтобы он меня заметил. Заднее сальто я умела, рондат тоже, научиться фляку не должно составить труда. Тренировалась я во дворе, на газоне. Падать было не очень приятно… Но за два дня упорных повторений у меня получился красивый back handspring, завершающийся ровным бланшем. Следующий приход в зал должен был стать решающим. Я выждала момент, Рэм снова пробовал сделать ее, в нашей команде никто не умел back handspring, никто не мог помочь ему. Пока он обсуждал что-то с одним из наших трейсеров, я вздохнула, разбежалась, вышла через рондат на фляки и под восторженные крики «смотри че творит!» завершила связку бланшем, нужно было видеть лицо Рэма в этот момент, у него, по-моему, рот от удивления открылся… Лицезреть как человек, занимающийся паркуром от силы год, выполняет подобное, наверно, странное зрелище. — И из-за этого на тебя обратили внимание? — Ты еще спрашиваешь? Конечно обратили, с этой связки началось мое общение с Рэмом, ох, как же он мне нравился, даже от разговоров с ним было приятно до писка. Я помогла ему выучить эту злосчастную связку, но дальше обучения дело не пошло, и я набралась смелости, хотела ему все рассказать, но он сделал это первым. Весьма шокирующая новость. Он назвал меня милашкой, я ему нравлюсь… Как это вообще? — Рысь хмыкнула. — А дальше была одна романтика, с Рэмом я первый раз почувствовала, что такое настоящая любовь. Он был таким ласковым со мной, говорил, что лучше меня никого нет. Обещал никогда не бросить. Но все хорошее закончилось именно здесь… «Lightning strike», в очередной раз победив «Red fire» на чемпионате, видимо, решили, что теперь все дозволено, почувствовали, что в городе им нет равных по скорости. Они стали грабить прохожих прямо на улице и сбывать краденое добро на черном рынке. Мне это крайне не нравилось, после нескольких вылазок нас уже разыскивала полиция, а чуть позже стали задерживать всех трейсеров без разбору, из спортсменов мы превращались в уголовников. — Вашу команду арестовали? — Нет, точнее пытались арестовать, но ничего не выходило: попробуй поймай трейсера в городе. Я же не участвовала в криминальных похождениях команды, просто приходила в зал и тренировалась. Мои навыки были на высоте, но на вылазки я не ходила и вообще была ярым противником подобного. Сначала многие меня поддерживали, так как сомневались в идее с грабежом, но со временем сомневающихся оставалось все меньше и меньше, в конце концов я осталась одна. Я любила Рэма и очень не хотела, чтобы он попал в тюрьму, пыталась остановить его, но он меня не слушал, грабил все больше и больше. Последний мой приход в зал оказался крайне болезненным в моральном плане. Я зашла и увидела его, целующегося с другой девушкой из нашей команды. У меня аж сердце ёкнуло. Все трейсеры из «Lightning strike» обозлились, они просто не пустили меня в зал, сказав, что бесполезным лохушкам здесь не место. Я не могла поверить в это… Люди, которых до этого момента я считала своими друзьями, отвергли меня, выгнали, — Рысь опустила голову, — Рэм… Ему-то я что сделала? Мне казалось, у нас все хорошо, а он променял меня на грабеж и эту глуповатую блондинку… Последнее, что он мне сказал, было: «Убирайся, трусливая шлюха, ты мне больше не нужна». Эта фраза убила меня окончательно… Я вышла из зала и поплелась домой. Любовь к Рэму сменилась ненавистью. Хотелось в порошок его стереть вместе с проклятой командой. Дома я часами сидела у себя в комнате, не выходя. Без команды я никто, они забрали у меня все, чем я дорожила. Родители недоумевали в чем дело. Единственным моим развлечением тогда была пайка, как ни странно, ее я не забросила и на тот момент могла сделать довольно сложное устройство, помню, я собственноручно перепаяла линию VRM на видеокарте для своего компьютера, заказав детали в интернет-магазине… Долгое время я была замкнута в себе, никому не рассказывала о произошедшем. Именно здесь точка отсчета, как раз тогда и появилась Неоновая Рысь, я сама ее придумала, она была похожа на меня, но в то же время сильно отличалась… Скажем так, она была идеальна в моем понимании — смелая, сильная, независимая, я мечтала быть такой же… Я рисовала ее, сочиняла про нее рассказы, порой даже разговаривала с ней. Одиночество — страшная штука, Ронин, оно сильно угнетает. Я могла бы вечно сидеть в комнате, но все-таки что-то заставило меня выйти на улицу, даже не могу сказать, что именно… Наверно, просто захотелось пройтись. Всего лишь за три дня я вернулась к состоянию той толстой восьмиклассницы: снова ни с кем не общаюсь, снова одна… Мне казалось, что я изменилась, но все, что я сделала — накачала пресс и задницу, а в душе, по всей видимости, осталась той же… Одна лишь мысль об этом пугала до дрожи в коленях. В тот год осень была довольно холодной и ветреной. Я шла по серому бетонному тротуару, опустив голову и нацепив капюшон, листья шуршали под ногами. Из-за такой противной погоды на улице не было почти никого, была только какая-то полная женщина с коляской, одетая в длинное пальто. Она разговаривала по телефону и качала ребенка, сбоку у нее висела кожаная сумочка на ремне. Я дошла до парка и села на одну из деревянных лавок. Тишина, даже ветер успокоился — недобрый знак… Я сидела, думая о своем, не слыша никого вокруг, но внезапно раздавшийся крик «держи вора!» вытащил меня из раздумий. Кричала та самая женщина, Рэм вырвал у нее сумочку и толкнул коляску, она выкатилась на проезжую часть, прямо под колеса грузовику. Если бы не я, если бы не сиюминутное решение, принятое тогда, того ребенка уже бы не было в живых. Я перепрыгнула забор, отделявший дорогу от тротуара, скрутив переднее сальто, и выхватила ребенка. Из-под шин грузовика валил дым, на асфальте остались черные следы, он пытался затормозить, но все-таки сбил пустую коляску. Я отдала ребенка, даже не помню, что мне сказала женщина, от адреналина все плыло перед глазами, он будто наркотик… В тот момент я поняла лишь одно: нельзя, чтобы прошлое держало меня, его уже не изменить, нужно сосредоточиться на настоящем, жить здесь и сейчас. Рэм самая последняя сволочь на свете, трудно поверить, что ради этого ублюдка я была готова на все… Тогда я придумала, как отомстить «Lightning strike», они заплатят за всю боль, которую мне причинили.