15 декабря, 1997 г. Площадь Гриммо, 12
— Прекратите, Поттер! Тяжёлая ладонь Кингсли Бруствера ударяется о поверхность стола, и в комнате повисает тишина. Гарри садится на стул и опускает голову вниз, уставившись на свои руки, которые мгновенно сжимаются в кулаки. Кричер глядит на мальчишку и прижимает уши к своей покрытой седым пухом голове. Ему никто не запрещал «путаться» под ногами во время собрания Ордена. И домовик пользовался этой возможностью, чтобы подслушивать разговоры, а затем докладывать некоторые детали своей госпоже, которая всегда внимательно выслушивала старого домовика и разделяла его мнение касательно всей этой своры, осквернившей своим присутствием дом Блэков. Сириус оставил Кричера мальчишке, и домовик теперь принадлежал ему. Хоть сердце его и обливалось кровью, но домовик обязан был служить Поттеру верой и правдой. Вот уже как неделю назад пропала девчонка, и атмосфера этого дома стала ещё мрачнее, чем была раньше. Предатели крови. Грязнокровки. Кричер презирал их так же, как и его обожаемая госпожа Вальбурга. А та девчонка вселила в него ужас, как только он впервые увидел её на пороге этого дома. Её лицо Кричер узнал сразу же. Но рта своего не раскрыл. Не его это дело. Что было то было. Тем более, покойный господин Орион запретил Кричеру трепаться об увиденном в доме того тёмного волшебника. Но то воспоминание, до сих пор хранилось на задворках памяти старого домовика, и порой, Кричера так и подмывало выложить его Поттеру. Особенно, когда он видел, как в его зелёных глазах плескалось неподдельное горе. Чашка с чаем слегка дрогнула в его скрюченных пальцах, когда он поставил её на стол напротив человека с вращающимся глазом. — Вы не понимаете! Возможно, прямо сейчас он пытает её до смерти, если только уже не… Гарри резко замолкает, и лицо его искажается гримасой неверия в собственное же предположение. Ещё пару минут назад он добивался у Ордена разрешения на кражу артефакта из Министерства и перемещение во времени. Его глаза полыхали решительностью, а голос был твёрд в произношении. Сейчас же… Кричер видел мальчика, которого убивали горе и вина. — Это не так, Гарри. Каждый из нас понимает твою боль. Но нам нельзя поддаваться отчаянию и впускать в свою голову подобные мысли. Гермиона — сильная волшебница и человек. Мы должны верить, что она всё ещё жива. Тебе нужно понять значимость своей роли в этой войне. По этой причине мы не можем позволить тебе отправиться в 1952 год. Прости, — Римус Люпин тяжело вздыхает и качает головой. Остальные в комнате вторят его движению, соглашаясь со словами. — Насколько мне известно, Тёмный Лорд ни разу не проявил особого внимания к мисс Грейнджер. Отсюда стоит сделать вывод, что она не была скомпрометирована, — говорит человек с угрюмым выражением лица и чёрными как смоль волосами. Поттер резко поднимает голову. — Скомпрометирована? Это всё, что Вас интересует? — Тот факт, что Риддл остался в неведении касательно некоторых моментов, говорит о том, что мисс Грейнджер либо не попалась в его руки, либо смогла противостоять легилименции. Я советую Вам склоняться к первому варианту. — А как же третий вариант, который Вы не упомянули? Как мы узнаем, что она жива? Рон до сих пор не в курсе, что я позволил ей уйти, — зло процедил сквозь зубы мальчишка. Молли Уизли громко высмаркивается в носовой платок, давясь слезами, пока её муж поглаживал женщину по спине. Все остальные продолжали молчать. Сердце старого домовика сжалось. Он так до конца и не понял, почему его тощее тельце дёрнулось в сторону мальчишки, а скрипучий голос разорвал тягучую тишину: — Кричер видел девчонку.***
9 декабря, 1952 г. Площадь Гриммо, 12. 16:45
Половица предательски скрипит, и Кричер замирает, прижимая к груди конверт. Его разделяет всего лишь один шаг от чуть приоткрытой двери, ведущей в комнату молодого хозяина, который накануне попросил не беспокоить его по пустякам. Но конверт, который доставила бурая сова несколько минут назад, практически обжигал кожу пальцев бедного домовика. Человек, приславший письмо Ориону Блэку, по всей видимости, не терпел пренебрежения и длительного отсутствия ответа со стороны адресата. Да и получить чугунной кочергой по голове домовику тоже не очень-то и хотелось. Кричер ещё с минуту стоит не шевелясь, но, собравшись с духом, протягивает худую ручку к двери и делает один единственный громкий стук. Дверь медленно отворилась, выпустив в коридор сигаретный дым и терпкий запах тлеющих поленьев в камине. Комнату освещали две догорающие свечи, воск которых, плавясь и капая, не соприкасался с поверхностью стола, полностью растворяясь в воздухе. Кожаное кресло, на котором восседал Орион Блэк, было повёрнуто спинкой к выходу. Левая рука хозяина свисала с подлокотника, во второй же он держал тлеющую сигарету. — Чего тебе, Кричер? Домовик встрепенулся, нервно забегав взглядом по комнате, и чуть не ахнул во всеуслышание, когда обнаружил бесстыдно брошенные на пол женские одеяния. — П-письмо, мой господин, — отвечает Кричер, и протягивает конверт в пустоту. Раздаётся шлепок по голой коже, и домовик, оторопевши, наблюдает, как из-за спинки выглядывает белобрысая голова. Девица лукаво улыбается, делая шаг в сторону, чтобы дотянуться рукой до своего брошенного на пол платья, и Кричер стыдливо опускает глаза вниз. В эту же секунду конверт, зажатый в пальцах, зашевелился, дёрнулся и полетел, угождая прямо в раскрытую ладонь хозяина. — Прикажете уйти? — спрашивает эльф, смотря куда угодно, но только не на эту «гостью». Молодой хозяин собирался жениться следующим летом на своей троюродной сестре Вальбурге Блэк. Кричер с благоговением смотрел на эту женщину, предвкушая, какой замечательной хозяйкой дома она когда-то станет. Чистокровная, красивая, воспитанная, сдержанная и утончённая леди — она была наилучшим вариантом для молодого хозяина. Но Орион был крайне равнодушен к Вальбурге, всячески показывая своим родителям, что не желает женитьбы на ней всей своей душой. Например, как сейчас. Притащил с улицы эту дамочку, которая нагло улыбалась Кричеру в лицо. У неё был слишком молодой вид, едва ли она годилась Ориону в ровесницы. И судя по легкому, полупрозрачному шёлковому платью и размалёванным глазам и губам, девицу Орион подхватил где-то в Лютном переулке. Кричер насупился, перебирая в уме все известные ему зелья, не дающие молодым людям подвергнуться гнусной заразе, которую те могли подцепить после связи со всякими такими молодыми «леди». Орион отбрасывает на пол пустой конверт, и, всё ещё не поворачиваясь к Кричеру лицом, принимается изучать строки письма. Девица тем временем закуривает сигарету и скрещивает на груди руки, обеспокоенным взглядом поглядывая на господина. Кричер фыркает. — Останься, — кресло с громким скрипом отодвигается назад, и Орион предстаёт перед домовиком, загораживая своим телом единственный источник света. Орион был высоким мужчиной с широкими плечами и статной осанкой. Его типичные для Блэков черты лица — серые глаза, чёрные волосы и бледная кожа без единых намёков на какие-либо родинки, приковывали внимание, стоило Ориону только войти в помещение. Безупречная и чистая красота. — Элизабет, тебе пора, — Орион быстро чмокает девицу в губы и подталкивает её к выходу. Она молча кивает, хватает с пола пурпурную мантию и обходит Кричера стороной, тихо хмыкая. Грудь домовика раздувается от возмущения и появившейся откуда ни возьмись обиды за будущую жену молодого хозяина. Тот и в половину не был нежен с ней, как с этой… простите, Мерлин — падшей женщиной. — Даже не смей читать мне нотации, — указывает на него пальцем Орион и затягивает потуже ремешок халата на талии. — Я не хочу слушать очередное восхваление, адресованное моей будущей супруге. Вы и представить себе не можете, что это за женщина. Я боюсь её, представляешь? — молодой хозяин ухмыляется и машет головой из стороны в сторону, как бы смахивая с себя это признание. Кричер сжимает губы в тонкую полоску и слабо кивает. — Вот что: через полчаса я отправляюсь к мистеру Риддлу, и ты пойдёшь со мной. Домовик было скорчил недовольную физиономию, но быстро опомнился, когда цепкие серые глаза его хозяина, бросили на него предостерегающий взгляд. — Да, господин, слушаюсь. — И прихвати ту бутылку коллекционного огневиски, которую мне презентовала госпожа Министр на прошлой неделе. Надеюсь, ты видел, куда её упрятала матушка? — Орион хватает со стола палочку и взмахивает ею, убирая с пола табачный пепел. — Не могу быть уверенным, хозяин… — Ты? И не можешь быть уверенным? Твой длинный нос в каждом закутке этого дома побывал. Не поверю в то, что мама не посвятила тебя и в эту тайну, — отодвинув кресло, Орион усаживается на него, по-хозяйски положив ногу на ногу. Палочка покачивается в его длинных пальцах, украшенных несколькими фамильными перстнями, а в глазах играют пляшущие огоньки задора. Госпожа Блэк прятала весь алкоголь в доме. В последнее время молодой господин обзавёлся разгульным образом жизни. Не за горами была помолвка, и произвести плохое впечатление на будущую семью не входило в планы Госпожи Блэк. Орион давно уже вышел из того возраста, когда в голову ударяли безрассудные и опрометчивые поступки, но стоило ему только узнать о намерениях его матушки — молодой господин ушёл во все тяжкие. Ах! Сколько же бессонных ночей провёл Кричер, рыская по тёмным переулкам Косой Аллеи и Лютного в поисках хозяина. — Но, господин, Ваша матушка… — Довольно! Найди эту чёртову бутылку, приготовь для меня мантию, костюм, и жди рядом с этой дверью! Понял? — Кричер всё понял! — делает глубокий поклон эльф, и в это же мгновение перед испуганной мордочкой домовика захлопывается дверь. Портрет волшебницы, который висел на стене рядом с комнатой, качнулся и повис набок. — Ну и ну! — возмутилась Алексия Блэк. — Поправь меня. Живо! Кричер, тяжело вздохнув, возвращает портрет на положенное место и щёлкнув пальцами — исчезает.***
Переступив ограждение камина, Кричер покрепче обхватывает пальцами бутылку. Убранство гостиной, в которой оказался он и его господин, повергает домовика в ступор. Большие окна в пол, завешенные тяжёлыми тёмными шторами, закрывали собой закатное солнце. И комната утопала во мраке, становясь ещё меньше, чем была. Стены не украшал ни один портрет, как это было принято в любых других домах, в которых хоть раз бывал эльф. Даже атмосфера, витавшая в воздухе, показалась Кричеру темнее и гуще, — а причиной тому были книги и древние артефакты, расставленные на полках книжных шкафов. Два больших кресла в чёрной бархатной обивке стояли посередине, занимая собой почти всё пространство. Кофейный стеклянный столик затерялся где-то между ними. Кричер вздрагивает, когда в гостиную отворяются двустворчатые двери, и в комнату входит человек, облачённый в тёмное пальто и кожаные перчатки. У него были такие же чёрные волосы, как и у его хозяина, только черты лица казались резче и острее. Волшебник бросает свой взгляд в сторону гостей, и Кричер прирастает к месту — до того ему стало страшно от этого взгляда. Он достаточно повидал за свои годы, но такие глаза видывал впервые. — Блэк! — восклицает волшебник, снимая на ходу перчатку с рук и протягивая ладонь Ориону, которую тот горячо и крепко пожимает. — Я не знал, что ты вернулся! Год от тебя не было никаких вестей, а сегодня я внезапно получаю от тебя письмо! И не передать, как приятно я был удивлён, — широко улыбается Орион. Кричер, всё ещё держа в руке бутылку, инстинктивно жмётся ближе к стене, с опаской в глазах рассматривая волшебника с ног до головы. От него исходил тот же тёмный шлейф, что и от полок с артефактами. Вязкая смесь тёмной магии обволакивала широкие плечи этого человека, как вязаная шаль. Кричер, сощурившись, перебирает в уме воспоминания, в которых молодой господин хоть раз упоминал бы человека с фамилией Риддл, и, кажется, нащупав нужную ниточку, вспоминает. Они учились вместе в Хогвартсе. Но мистер Риддл никогда не бывал в доме Блэков, поэтому Кричер и не мог вспомнить его лицо. — Это было крайне познавательное и увлекательное путешествие, — улыбается волшебник и жестом руки приглашает сесть Ориона в кресло. Кричер бросает взгляд на хозяина и ловит его кивок в сторону столика. Домовик поспешно ставит на него бутылку и с такой же скоростью ретируется обратно к стене, прижимаясь к ней своим субтильным тельцем. — Ты виделся с Мальсибером? — Ещё нет. Пока в этом нет нужды, — отвечает волшебник. — Зачем ты взял с собой домовика? Кричер сглатывает, когда мистер Риддл с любопытством осматривает его, останавливаясь на выпученных от испуга глазах. — Я думал, что пригублю с тобой пару бокалов, и мне понадобится помощь. Тем более, насколько мне известно, у тебя нет своего эльфа. Кричер мог бы сослужить тебе сегодня, если у тебя есть какие-то дела, — отвечает молодой господин, отпивая из уже наполненного бокала напиток. — У меня появился эльф. Но благодарю тебя. Расскажи мне, лучше, что тут происходило, пока я отсутствовал. — Ничего интересного. Одни сплошные светские вечера, бессмысленные дуэли и браки, — фыркает Орион, и лицо его искажается в гримасе презрения. — Кажется, тут замешано что-то личное? — ухмылка так и прирастает к лицу волшебника. Кричер боязливо поглядывает за реакцией молодого господина. — Меня хотят женить. Мистер Риддл приподнимает тёмные брови, но, кажется, его не слишком удивляет это известие. Потому что беспристрастный взгляд тёмных глаз остаётся таким же холодным, как и до этого. — И кто же эта счастливица? — Моя троюродная сестра — Вальбурга. Ты знаешь её. Стерва ещё та. Я пытался найти с ней общий язык, но она меня и на пушечный выстрел не подпускает. Кудахчет об этих всяких соблюдениях приличий и прочей чепухе, — закатывает глаза Орион. Кричер еле заметно качает головой, в немом упрёке. Но мистера Риддла слова Ориона рассмешили. — Теряешь хватку. — Да тут уже ничего не поможет. Ну и пусть! Я успею показать ей все «прелести» семейной жизни, — отвечает Орион, но, встрепенувшись, как будто вспомнив что-то, резко меняет тему: — Ты, кстати, слышал, кто занял пост Министра Магии этой весной? — Нет. Поведай мне, — мистер Риддл откидывается на спинку кресла, вытягивая ноги. — Вильгельмина Тафт. И ей только-только стукнул двадцать один год! Представляешь, какие амбициозные нынче пошли молодые волшебницы? — восклицает молодой господин. — Действительно. Очень любопытно, — задумчиво отвечает мистер Риддл, потерев подбородок костяшкой указательного пальца. Кричер, насупившись, складывает руки на груди. Этот волшебник не был другом его хозяина. Тот пригласил его с целью выведать какую-то информацию и получить выгоду, пока молодой господин в очередной раз топит свою печаль в бокале с поганым спиртным. Карты, алкоголь, девицы — вот всё, что занимало ум Ориона. Кричер был крайне наблюдательным домовиком. Мистер Риддл за всё время беседы сделал только один единственный глоток, а его глаза выражали очевидную скуку, которую не мог разглядеть Орион. Домовик хотел покинуть это место, прихватив за шкирку своего молодого господина. Но всё, что мог сделать эльф, — это тихо фыркать и смиренно стоять у стены. Волшебники принялись обсуждать Министерво, и Кричер перевёл всё своё внимание на звуки, которые издавал дом. За исключением завывающего за стенами ветра, эльф уловил чьи-то быстрые шаги где-то на верхнем этаже. Его слух навострился. Раздался громкий стук битого стекла, и эльф вздрогнул. Голоса замолкли. Мистер Риддл почему-то улыбнулся. И от этой улыбки у эльфа побежали мурашки. — Твой эльф? — Нет, кое-какое исключение, — тихим голосом отвечает волшебник и подносит к губам бокал, делая медленный глоток. Затем снова послышался грохот, и через секунду рядом с креслом мистера Риддла возник домовик. — Х-хозяин… — Дай угадаю. Наша гостья очнулась? Кричер охает, а стеклянные глаза Ориона мигом оживляются. — Мисс пытается открыть дверь, — пищит эльф и сжимает в руках подол от наволочки, которая служила ему туникой. — Так пусть пытается. Ступай и принеси нам какие-нибудь закуски, — рука волшебника машет в сторону эльфа, и тот исчезает. — Так-так, а это любопытно. Ты нашёл себе невесту? — Скорее демоницу. — Это ещё как понимать? — Никак, Блэк, — отмахивается от его вопроса мистер Риддл. — Лучше помоги мне устроить встречу с госпожой Министром. — Тогда приглашаю тебя посетить приём, который организовывает моя мать на Рождество. Помимо Министра там будет ещё с десяток интересных людей, с которыми ты сможешь побеседовать. — Благодарю, — холодно отвечает волшебник и ставит на столик пустой бокал. — Я пришлю тебе портключ совой. Но мать настоятельно требует, чтобы люди явились с семьями, или, на худой конец, с парой. У неё напротив этого пункта стоит твёрдая галочка. — Так что же получается, Министр — миссис? — Да. И уже с карапузом наперевес. Говорю же, проворные волшебницы пошли, — ухмыляется Орион. — Хорошо, я что-нибудь придумаю. — Мне даже интересно, кого ты выберешь в качестве спутницы. Предупреждаю, вечер будет самым скучным из всех тех, на которых тебе удалось хоть раз побывать. — Это самое последнее, что меня волнует, Блэк. Мне нужно обсудить с тобой один вопрос, который касается нашего уговора. Надеюсь, ты помнишь о нём. Попроси своего домовика отправиться на кухню, — тёмные глаза сверкают в сторону Кричера второй раз за вечер, и тот вжимает голову в плечи, нервно взглянув на своего хозяина. — Кричер, иди и помоги эльфу мистера Риддла, — безапелляционным тоном произносит Орион. Домовик кланяется и щёлкает пальцами, перенося себя на кухню этого странного дома. Эльф мистера Риддла, испугавшись внезапного появления Кричера, роняет на пол миску с супом и отскакивает в сторону, вытаращив свои глазища. — Мерлин тебя побрал! До чего же неуклюжий эльф! — Откуда ты взялся? Нельзя же так пугать! — Откуда взялся, оттуда и взялся, — напыжился Кричер и задрал к верху свой длинный нос. Смутившийся эльф мистера Риддла разрыдался и схватился за упавшую на пол ложку, ударив со всего размаха себя по лбу. — Глупый Нонни! Хозяин в нём так разочаровался, что прислал второго эльфа в помощь! Кричер кидается к калечащему себя Нонни и отбирает у него ложку. — Успокойся, глупый! Кричер здесь со своим хозяином. Говори, что делать? Нонни громко высмаркивается в подол своей туники и поднимает глаза на Кричера. — Это правда? Ты тут не навсегда? Кричер раздражённо вздыхает и отрицательно качает головой. — Тогда… Тогда отнеси ужин леди. Её спальня располагается наверху. Только не говори с ней! Ни в коем случае! А Нонни пока что закончит с приготовлением закусок. Ты всё равно не знаешь, что предпочитает мой хозяин. Кричер фыркает и хватает поднос в руки, растворяясь в воздухе. Даже ни разу не побывав в этом доме, его магия помогла прекрасно сориентироваться в пространстве, и он без труда отыскал на втором этаже нужную комнату. Внезапное появление Кричера пугает девчонку так же, как и Нонни, и она отскакивает в сторону, прижимаясь спиной к стене. Её карие глаза вспыхивают, но взгляд тут же смягчается, а плечи медленно опускаются вниз, когда она видит, что Кричер держит в руках поднос с едой. — Где Нонни? Кричер медленно ставит на стол поднос и собирается вернуться на кухню, но возглас девчонки заставляет его прирасти к полу. — Кричер! Это ты?! Домовик медленно поднимает голову и встречается с несущейся на него фурией. Она падает на колени и тянет к нему свои руки. Слёзы крупными градинами скатываются по её лицу и капают на ковёр под ногами. Из-за шока ему сложно сдвинуться с места, но опасаясь, что она заденет его своими трясущимися руками, он боязливо делает шаг назад. — Кричер, Кричер, — поток рыданий, искажает её голос, но она продолжает: — Прошу тебя, не забывай меня! Передай моим друзьям, что со мной всё в порядке! Я вернусь к ним. Обязательно вернусь. И запрети им спасать меня! Скажи им, что они оба получат книгой по голове, если решат что-то предпринять. Пожалуйста! Кричер в ужасе выпучивает свои большие глаза и смотрит на то, как девчонка сотрясается в рыданиях. Наконец придя в себя, он тут же убирается прочь. Мистер Риддл держал в доме сумасшедшую провидицу! Это место показалось Кричеру ещё более тёмным и зловещим. Нонни помешивал что-то в котле, когда Кричер вновь появился на кухне. — Ну что? Всё оставил? — Оставил. Та девчонка… Она сумасшедшая? Нонни резко разворачивается к Кричеру и замахивается на него серебряным половником, угрожающе сверкнув глазами. — Плохой домовик! Тебе нельзя думать о леди! Забудь! Кричер оторопел, но тут же почувствовал, как его призывает господин. Ему не терпелось поскорее покинуть этот проклятый дом и забрать с собой своего хозяина. «Прошу тебя, не забывай меня!» Голос девчонки до сих пор звенел в его ушах. Уж такое точно никогда не забудешь.