Последний рассвет ложного неба

— Если ты хочешь, чтобы я начал говорить загадками, то так и скажи, сам же знаешь, что труда это не составит. Проблема кроется лишь в том, что при таком раскладе вероятнее всего ты ничего из моих изречений правильно не поймёшь.. Как мне кажется, гораздо разумнее после пятиста лет отсутствия нормальных диалогов, стараться избегать возможности допущения недопониманий ещё и по таким мелочам, не находишь.? В любом случае.. Ну согласись, разве я не прав? Говоря с объективной точки зрения кому вот это перманентное чувство вины когда делало лучше.? Говоря по сути, человеком топорным Дайн не был. Не был не только потому, что считал это достаточно простым и пошлым способом жизни, а потому, что в конце концов он являлся военным и отчасти политическим стратегом если не по призванию, так по обстоятельствам. Не сказать, чтобы вся военная деятельность в том же Каэнри'ах была непосредственно на его плечах, однако в составлении планов Дайнслейф был далеко не последним человеком, который их создавал и один из первых, который бы получил по шапке в случае неудачи. Он сейчас уже мало помнил о том, что он вообще в Каэнри'ах делал, кем на самом деле там являлся и какой статус в обществе имел, смутные отголоски памяти на этот счёт хранили воспоминания о том дне, когда его посвятили и когда ему был дан титул Меча Последнего Света, ну и ещё несколько странных отрывистых фактов о непосредственной работе. Он точно помнит, что ему однажды приходилось ездить как представителю короля в какую-то прилежащую Каэнри'ах область на переговоры с каким-то важным человеком касательно какого-то из аспектов внутренней и потенциально внешней политики Каэнри'ах. Дайн не помнил деталей и скорее всего никогда их и не вспомнит, но он точно мог сказать, что в этом деле он был непосредственным представителем короля и говорил и действовал от его имени. Возможно это что-то и значило. Значило когда-то, разумеется, не сейчас, сейчас уже в принципе ничего из отношения Каэнри'ах не играло бы совершенно никакой роли если не считать, что существует такая организация как орден Бездны. — Как скажешь. Глупо, возможно эгоистично, но это твоё право в любом случае. После этого следует несколькоминутное молчание. Тишина ощущается вязкой консистенцией: тягучей, топкой, готовой поглотить без остатка любого человека или всю вселенную разом. Молчание спровоцированное не незнанием того, что сказать, и совершенно не неловкостью ото всей ситуации. Со стороны рыцаря причина молчания весьма непрозаична — ему просто напросто слишком плохо, чтобы ещё что-то сообразить. Помимо того, что с ходом диалога его манера речи перешла на тихое спокойное парирование словами на грани шепота, так ещё и все мысли выражались через пелену белого шума. Было неприятно от необходимости говорить без имения возможности здраво оценить, что ты говоришь и контролировать мозг, чтобы удержать его от высказывания какой-то лишней информации. Он так и сидит какое-то время с закрытыми глазами, не думая фактически ни о чем. Потом открывает их, задумчиво пялит несколько минут прикрытыми глазами на линию горизонта, утыкаясь взглядом в заброшенную часть крепости. Тихо вздыхает, переводит взор на проклятую руку и её яркие вены. Всё ещё больно. Часть лица под маской всё так же горит. Он спокойно смотрит на Итэра. Несколько секунд, якобы безучастно до ужаса. Он пытается выловить в этом человеке отличия, что произошли за последние пять сотен лет, но про себя замечает, что он не воспринимает Итэра по другому. Ему не кажутся какие-то черты его внешности кардинально новыми и не вводят его в когнитивный диссонанс. Всё на месте и так, как должно быть. Итэр всё ещё выглядит молодым. Это странно. Несмотря на то, что он принц бездны, несмотря на тот факт, что ему уже несколько тысяч, Итэр выглядит как человек, который устал, но не выглядит как человек, который постарел. Про себя Дайн отмечает, что Итэр, как ему кажется, выглядит как студент в месяцы сессии, или как там в Сумеру именовалась пора экзаменационных тестов. Дайн точно помнит, что Итэру никогда не продавали алкоголь, сейчас отмечает, что будь за барной стойкой Дайн самолично, то отказался бы продавать Итэру выпивку даже сейчас. Дайнслейф делает для себя достаточное странное открытие: он относится к Итэру как.. Как к родственнику. Ровным счетом, как и считает его сестру в какой-то степени своей роднёй. Как это произошло, он сказать уже не мог, однако в этот самый момент осознает, что это самое правильное сравнение, которое он может придумать. Это не оценивало близость их отношений, это было просто самым правильным образом, дабы описать их характер.. По крайней мере, так показалось Дайну с его помутневшим рассудком, он не мог досконально характеризовать какие отношения были у него с Итэром и его сестрой, в какой-то момент своих странствий он даже задумался "Кто я вообще такой и кто мне давал право пытаться Итэра в чем-то переубедить, я для него может быть вообще левый человек." в любом случае, в конце концов, он пришёл к тому, что если попытки остановить Итэра идут не от его дружеских побуждений и беспокойств о самом Принце Бездны, то Дайнслейф будет выступать от лица пророка что пытается просто напросто остановить Апокалипсис и предотвратить Армагеддон в Тейвате. Дайн ещё с пару минут пялит на лежащего на траве Итэра и думает, что все-таки что-то не так. Спустя ещё некоторое время он, наконец понимает что собственно было все это время неправильно. Рыцарь слегка привстаёт, насколько ему позволяет его состояние и висящий вдоль ноги меч, и снимает свой плащ, который представляет собой конструкцию весьма интересного кроя, причём помимо этого, достаточную тяжёлую для ежедневной носки, не только в виду специфики ткани, но и из-за некоторой инкрустации металлическими деталями. Когда Дайн протягивает эту мантию Итэру, слышится лязганье двух нижних металлических фигурок друг о друга. Дайнслейф уж не помнит досконально для чего все эти металлические детали и какие из них что означали и означали ли вообще или они были в свое время приделаны ради красоты, в любом случае сути это особо не меняет. — Возьми и завернись как-то, будь добр. А то голой спиной лежать на холодной земле это несерьёзно - тебе продует спину и ты себе отморозишь почки и все что только можно. Я понимаю, что ты человек бездновскими холодами закаленный, однако не забывай о том, что ты не простудился в бездне исключительно потому, что она тебя хранила.. В общем, не в моем обществе будешь на голой траве пролеживаться, ночью этими территориями бывает достаточно холодно, а ты ещё и в короткой футболке. В общем, пожалуйста, Итэр.. Были времена, когда Итэр болтал почти все время, путешествуя с Дайном. Тот большую часть времени просто слушал, а когда таки отвечал на весь этот поток мыслей, разводилось долгое обсуждение. Помнится, философствования о свободе и времени — меньшее из того, что могло быть, и когда начинал говорить Дайн, то тут уже была очередь Итэра слушать, причем с интересом, почти обижаясь, если тот сам же прерывал свой поток мыслей. Когда-то.. да, когда-то так и правда было. Итэр много мог говорить, делиться впечатлениями от мест, что они посещали, а если и молчали они оба, то не было таких давящих ощущений от этого молчания. В этом молчании и тишине, что нарушалась только шелестом листвы и завываниями ветра, было спокойно, в ней не было слышно даже собственных мрачных мыслей, и в такой тишине не грех и утонуть порой. Сейчас же все поменялось. Итэр.. потерял где-то ту свою живость, которая позволяла ему без особых усилий болтать за двоих. В этой тишине он не знал, о чем ему продолжить еще говорить. Было ли этому причиной то, что он просто не был уверен в реакции? Нет, вряд-ли, он точно знал, что Дайн не станет осуждать, как и раньше. Тогда, может, не знал, насколько его слова будут правильны сейчас? Тоже не подходит. Сложно выделить какую-то одну причину, Сплошной комок мелких картинок, образов, и остальной мишуры в его голове сливался в непонятные цветовые пятна, не давая собрать цельную картину. Эмоции — вот на что Итэр всегда опирался, когда пытался передать свои мысли. Эмоции в его случае неразрывно связаны с тем, как та или иная вещь ощущается и воспринимается, ощущения рождают образы, которые, в свою очередь, являются чем-то вроде набора ассоциаций. Перебирая картинки в голове проще выразить мысль, которую хочешь донести, но не всегда это можно сделать, образно описав, с Дайнслейфом необходимо было говорить менее расплывчато, чем это делал Итэр. Одним словом, понять причину адекватную тому, почему же все таки чувствует себя в этой тишине так неуютно и не знает, что же сказать. Он просто сидит, в попытках представить, сколько потребуется Дайну, дабы встать на ноги, и старается все же не провалиться в сон. Возможно, он просто слишком много за этот день набегался по Тейвату, а может это и последствия моральной усталости, кто ж знает-то, но в сон пока клонило сильно. Тот факт, что Итэр вообще-то бог, бессмертный, и все прочие дела, не отменяло того, что живет он так же, как и обычные люди. Да, он не может умереть с голода, от недосыпа, да и заболеть ему сложно, особенно чем-то серьезным, но это не отменяет усталости физической, или упадка сил от недоедания, недосыпа или нервов. Поэтому сейчас и выглядит так плохо, словно сама Бездна тянула из него силы все пятьсот лет, при этом еще и без нормального питания и сна. В сущности, так и было: в бездне находится то, что может забрать жизненную силу большей части Тейвата в своем законченном варианте, но даже будучи незавершенным, "Проклятье Накуры" забирало силы Итэра, которой у него, как у бога, было больше, чем воды в океане, и сложно представить, что этот источник когда-нибудь исчерпается; да и о хорошем питании речи не шло, он даже не смотрел, что конкретно ел, дела не было. Баловал себя порой чем-то вкусным, но так редко, что это даже не считается. А сон.. Итэр предпочитал бы не спать всю оставшуюся жизнь, нежели так, как он спал все эти пятьсот лет. Кошмары — словно тень, что следует везде, и только ждет ночи, чтобы в свете лампы отразиться на стене в виде жуткого создания — они почти никогда не желали отпустить его, всегда с наступлением ночи сознание даровало ему новые картинки из прошлого, иногда формируя абсолютно новый сюжет, где-то давая картинку смерти Люмин, где-то Дайна, где-то ещё чего-то, чего он и правда боялся. Так уж случилось, что свою жизнь он не ценил, поэтому сны с его собственной смертью спустя время больше ему не докучали, переключившись на более значимые фигуры. Теперь нормально выспаться стало для него чем-то вроде несбыточной мечты. Из размышлений, которые успели переключится с давящей тишины на Бездну и то, что Итэр там оставляет, его вновь вытащил Дайн и лязганье металла. Он непонимающе смотрел на того около пары секунд. Сперва не понял, о чем вообще Дайн говорит, потом в падает в кратковременный ступор, пытаясь переварить смысл сказанного. Главный вопрос: "зачем?". Нет, действительно, он не может понять зачем ему это говорят сделать.. Итэр немного забыл, что значат такие понятия, как забота, или ее подобие, и уж тем более не помнил, когда ему говорили что-то подобное. Как следствие, забылась и надобность в этом, а на попытку осознать, что тут так-то проявление заботы, потребовались немаленькие усилия. — Я ведь бог, Дайн, — он едва удерживает себя от смеха, после осознания слов о почках и прочем, — Может, я и могу заболеть, но для меня это крайне сложная задача. Нашел о чьих почках и голой спине волноваться. — фыркает с тихим смешком, забирает плащ из его рук, и все же укутывается в него, как и попросили. — Ладно, извини, просто.. просто не помню я, когда слышал такое последний раз. Спасибо. — А я бессмертный, так что теперь, ветку положить на базовые вещи? Из тебя бездна сосёт силы последние пятьсот лет как назойливый комар переросток, помимо этого ты нынче определённо склонен к психологической усталости, а мы о психосоматике не забываем.. Да и само мироздание Тейвата определённо не особо радо тебя видеть, и ты вряд-ли привык к тому чтобы находиться в нем долго, говорю же, твоя бездна тебе тут не помощник.. В общем не выделывайся, если не хочешь провести остаток путешествия с больной спиной.. Между прочим самое неприятное, что может с тобой произойти тут это больная спина и мокрые ботинки, не забывай, что ты сейчас на своих двоих, я тебе не вестник или чтец чтобы порталы кастовать направо и налево, меня бездна не благословляла, посему, мы с тобой пешочком.. Пускай это и мало что меняет, но хотя бы Дайну так будет спокойнее, а Итэр все же не на столько горд, чтобы заводить пластинку из разряда "Я принц Бездны, мне не нужно это, я бессмертный пони", и прочее тому подобное. Нет, он конечно делал вид, что он бессмертный пони, при чем все пятьсот лет, но знаете, врал себе он тоже много. — Как только тебе станет легче.. пойдем в Монд. За Люмин. Я не знаю, что делать с Бездной, и пока не определился ни с чем, но ты все же прав. Месть.. дома не вернет. Наверное. Если месть не вернет, то, возможно, что что-то еще есть из вариантов. Не знаю. Ты говоришь, что это необратимо, частично я могу понять, но, быть может, не хочу. По крайней мере, единственное, чего мне хочется, это пойти с тобой в таверну, принять предложение ходить по умирающему миру, и просто отдохнуть — "пока не приду к решению, что же делать дальше.." - закончил он уже мысленно. —————— — Слушай, ну вот где справедливость? — спрашивает недовольно Вестник, сидя на каком-то старом, поваленном дереве в Логове Ужаса Бури. Маг бездны в ответ на это лишь вздыхает, продолжая царапать веткой артерий на земле как-то надписи на земле, смутно напоминавшие старую песенку из Каэнри'аха. — Риторический вопрос знаешь ли. Можешь спросить об этом Селестию - тебе сразу колонной по морде дадут, а можешь Дайнслейфа - он всего лишь лекцию на пару часов устроит, а Его Высочество сверху ещё добавит — флегматично царапая на земле острым концом доспеха на земле такого же рода Каэнриахскую песенку, отозвался электро чтец. — Его высочество сразу по морде добавит, или словами? — уточнил Эндзё — Пока только словами. — Я даже не знаю, что из этого лучше.. — задумчиво пялясь на каракули мага бездны протянул Вестник. — Получать по морде не так уж и приятно, выбираю второе. — Эндзё об этом, конечно, никто не спрашивал, но и его не особо интересовало, что его болтовню мало кто слушает. — Ну ты у нас эксперт по получению по голове от близнецов, тебе виднее. — чтец фыркает насмешливо, и отстраняется таки от чирканья на земле. — Слушай, на Тейватском звучит так отстойно. — Да.. На нашем и правда лучше.. — соглашается маг бездны, оценив сперва свои каракули, а потом каракули чтеца. Буквы у них обоих были отвратительно кривыми. — Да извращение этот ваш Тейватский, петь на нем будет преступлением. — Поддерживаю, отказываюсь его петь на Тейватском — согласился с теми двумя и Эндзё. — Напомните мне, как я здесь оказался.. — с видом "в каком цирке я нахожусь?", Вестник снова задал вопрос, ответа на который по сути и не было.