Последний рассвет ложного неба

Складывалось ощущение, будто Дайн дремал. Его голос звучал также отрешенно, как если бы он стоял сейчас на грани перед падением в бездну сна. Перед его глазами клубился голубоватый туман и мигали разноцветные огоньки, но в конце концов под закрытыми веками он не видел ничего кроме тьмы. Он почти спал. Если, открыв глаза, он не видел бы как исчезает внизу та бесконечно длинная, серая дорога, по которой он уходил из своего мира, то возможно горечь в горле не давила бы остатки его нервов своими когтистыми руками. Падение личности Дайна оказалось более долгим, чем он предполагал, но рыцарь неожиданно осознает, что та волна, которая над ним надстраивается, в чём-то похожа на прилив. Последняя крупинка его души, она все время под ним, под приливом – правда, приходится сидеть на мели, но где-то далеко, Дайн и по сей день верит, что путь наверх не далек. Пускай и с каждым днем этой вечности искра этой веры постепенно тухнет.. Приливы вообще странная вещь. С одной стороны он открывает горизонт возможностей, ведь там где раньше застревали суда, теперь можно с лёгкостью проплыть любому кораблю. С другой же стороны, там, где днём ранее ходили люди, теперь пучина морских вод, где не пройти и вброд. Несмотря на всё, что отнимает прилив, он даёт что-то взамен, и по сути, будучи не власными над обстоятельствами, вам остаётся только искать выгоду в даруемой этим приливом компенсации. В глубине души, или того, что от неё оставалось, Дайн боялся волны, которая скоро накроет Тейват. Ему казалось, что после этого смерча не придёт отлив. Он чувствовал, что весь континент останется погрязшим во мраке безбрежной тьмы и страданий. А Дайнслейф? Он будет стоять, и смотреть. Ведь, как показывает опыт, в конце концов, выясняется, что это единственное на что он остаётся способен. С усталостью открывает глаза. После этого события вокруг него становятся одним широким черным пятном. Мир Тейвата исчезает из восприятия. Страницы перевернуты. Часы идут. Впрочем, уснуть он все равно не сможет. Так и будет лежать наедине с глухими ударами собственного сердца в ушах периодически задумываясь о том, выдержат ли его лёгкие ещё один приступ кашля. — Смеркается уже.. Задумчиво произнес человек, видавший на своём веку уже столько закатов, что и не перечесть, после чего перевёл взгляд на Итэра, с удивлением отмечая, что тот уже видимо спит. Подумав, он нерешительно коснулся руки Итэра. И впрямь настоящий. Дайн усмехнулся. Осторожно поправил Итэру волосы и откинулся на колону, задумчиво, уже и вовсе непривычным для себя самого голосом произнеся в ответ лишь — Bliora dosig, Aether.. Blans ah balit angelard, a turbs aoiveae c Teyvat.. После этого на губах мелькает странная улыбка. Очевидно, что Дайнслейф не заснул ни час спустя, ни два и даже не три. Он отключился во время, когда небеса начали светлеть от близящегося рассвета, и то потому, что пытка не может продолжаться вечно. Так происходило всегда. У мозга, по всей вероятности, существует порог усталости. Довольно скоро впрочем боль стала для Дайна чем-то вроде неписаного закона, незыблемого в своей силе. Впрочем, если уж говорить по сути, то именно воплощением закона это проклятие и было. Чёртовы небесные законы и правила небесного порядка, будь они прокляты проклятием похлеще чем то, что наложено было на народ Каэнри'ах и Сал Виндагнира. Несмотря на то, что в бездну сна Дайнслейф свалился от нечеловеческой усталости, его сон был всегда чуток, лишь за исключением случаев, когда он был на девяносто девять процентов уверен в собственной безопасности. Впрочем, несмотря на свои жизненные привычки Дайн спокойно проспал до утра, причём выглядел он также живо как в Разломе. Уставше, конечно, но в целом практически как обычный человек. Здоровая рука придерживала ту, которую пожрало проклятие, мокрые волосы ниспадали на лицо, а грудная клетка лишь бесшумно поднималась. Рядом посапывал Итэр. Через несколько часов встанет солнце и путники проснуться, а потом возьмут курс на Мондштадт. Таким было начало новой главы их общего путешествия, и никто из этих двоих не мог даже предположить чем это закончится. Впрочем, каждый из них надеялся, что в этот раз судьба уготовит их скитаниям хорошую концовку.