Имя мне Пустота

Our patience is waning Is this entertaining? I-I-I got this feeling, yeah, you know Where I'm losing all control 'Cause there's magic in my bones Imagine Dragons – Bones

      Тяжело переводя дыхание, я понимала только одно ощущение – облегчение. Голова шла кругом, в ушах стоял звон, тело будто хотело вывернуться наизнанку. Я лишь помнила, как из меня вырвалась энергия, пока я лежала на операционном столе. А сознание вернулось только сейчас.       И теперь я стояла на четвереньках, обдуваемая холодным ветром. Значит, находилась на улице. По ощущениям стало намного легче, словно с плеч свалилось несколько десятков килограмм непосильной ноши. Осознать нечто большее я не успела, желудок обожгло, а по телу пробежала острая дрожь. Внутренности будто протест устроили, требуя свободы.       Меня стошнило.       Закашлявшись, сплевывая кислую дрянь, я вновь тяжело задышала. Какая-то белая гадость с желудочным соком. Взгляд упал к рукам, и лишь заметив, что кожа местами оказалась покрыта какой-то вязкой хренью, успевшей местами засохнуть, осмотрела себя получше. Ничего сверхвыдающегося не заметила, хотя, перед глазами картина только-только переставала плыть.       Подняла взгляд вверх, осматриваясь. Перед моим взором открылся простор Серейтея, дома и улицы с высоты крыши научного института разместились как на ладони.       Вопрос о том, какого черта я оказалась на крыше НИИ, отошел напоследок из-за звука тревоги, вырвавшегося из дыры здания позади меня. Это я так постаралась? Охереть не встать. Но встать придется.       Придется потому, что понимание своего положения нахлынуло отрезвляющим потоком: я – удравшая лабораторная крыса, и второй попытки к бегству двенадцатый отряд мне не предоставит.       Куда деваться – хороший вопрос, но для начала подальше от научно-исследовательского института. С каждой секундой становилось вроде бы легче. Как если при отравлении – после того, как стошнит, тело расслаблялось, наливалось легкостью. Здесь также. Только не исключено, что через некоторое время меня вновь накроет приступ. Может, это что-то опасное. Точнее, это реально что-то опасное. Но хуй с ним. Не захотели делиться со мной информацией – пеняйте на себя.       Разогнавшись и, вспомнив, как использовать реацу, я спрыгнула с крыши и полетела вниз. На удивление, быстрая поступь далась легко, точнее, привычно. Уж не знаю, что за чертовщина произошла, однако наручи более не сдерживали мою силу. Нет наручей – нет проблемы.       У всех отрядов Готея довольно большая территория, чтобы выйти за пределы двенадцатой зоны мне придется потратить не меньше трех минут, перемещаясь быстрой поступью. Удивительно. Мое тело было невероятно легким и гибким. Отчасти казалось хрупким, лишенным былой силы. Верно… собственной силы у меня не так много. Я словно была гибким тростником, а не крепкой ветвью. Чертова женская физиология… галлон тестостерона мне бы сейчас не помешал!       – Вон там, вижу, на семь часов!       Донесшийся позади оклик заставил отвлечься от раздражающих мыслей. Шинигами не спали, и пусть я успела отойти от территории НИИ, гончие отправились по следу. Трое мужчин в черной традиционной униформе бросились за мной, очертя голову. Учитывая, что их не удивило мое полное сходство с Нему, они принадлежали к двенадцатому отряду.       – Бакудо №30: Ситоцу Сансэн! – одновременно воскликнули преследователи, когда один из них подпрыгнул вверх.       Оглянувшись, краем глаза увидела, как в их руках вспыхнул желтый свет, потянувшийся друг к другу тонкими линиями, образуя правильный треугольник. Едва фигура завершилась, как яркое пламя ударило мне в спину с неожиданной скоростью. Я успела в испуге дернуться прочь, минуя атаку двух духовных пластин, в то время как третья, вонзившись в плечо во время моего неудачного прыжка, унесла меня вниз.       Вернее, пробила мною крышу дома.       Атаковали шинигами наверняка. Я помнила это бакудо, обычно подобную фигуру из рейши формировал один человек. А здесь меня решили пленить сразу трое, вкладывая, соответственно, в три раза больше энергии.       Сукины дети…       Кости, казалось, трещали от одной попытки напрячься. Вокруг поднялось облако пыли, раздробленная черепица и древесина словно впились клыками в спину. А яркая духовная пластина насквозь пробила плечо, удерживая меня на полу какого-то сарая.       Со звоном упали тонкие металлические трубы, еще какие-то инструменты. Благо, не на голову.       По ощущения, пребывай я в теле Иккаку, досталось бы меньше урона. Боль на удивление воспринималась не столь остро, однако тело оказалось не столь крепким. От одной мысли о собственной беспомощности, о том, как несправедливо быть слабой, во мне вспыхнула лютая злость.       Сжав кулаки и позволив энергии вырваться наружу, я не думала о том, что могла тратить бесценный ресурс зря. В голове все еще стоял звон, адреналин высвобождал запасы сил, одной только волей я заставляла воздух вибрировать от рвущейся наружу ярости.       Будь вы все прокляты, твари. Вы меня так просто не поймаете, ни за что.       От потока вырвавшейся энергии пластина разбилась в мгновение ока, позволив мне рывком подняться на ноги. Со стороны дыры в крыше доносились голоса, поэтому, подхватив тонкую металлическую трубу, длиной почти в мой рост, за неимением иного оружия я выпрыгнула наружу.       Злость будто явилась физическим воплощением, обожгла кожу ядом – я отчетливо ощутила легкое жжение. Быть может, это последствие высвобожденной реацу. Однако это мизерная плата за возможность воспользоваться силой, позволившей подпрыгнуть ввысь над головами подобравшихся ко мне врагов.       Используя рейши для уклонения от последовавших атак хадо, перехватила металлическую трубу и, окутав ее реацу, обрушила удар на близстоящего противника. Он успел отпрыгнуть за мгновение до того, как на месте, где он стоял, образовалась дыра.       Пыль ударила в лицо, заставив зажмуриться. Треск черепицы и древесины хлестнул по ушам. Концентрировать энергию в этом теле я еще не привыкла. Тем не менее, реагируя на колебания рейши поблизости, я вовремя отпрыгнула прочь, уклоняясь от голубой сферы, едва не ударившей в лицо.       Позади еще один.       Действуя рефлекторно, выбросила металлическую трубу назад, перехватив ближе к одному из концов. На другом конце сосредоточила реацу, которая отбросила нападавшего прочь, казалось бы, слабым ударом.       Теперь впереди.       Теперь впереди, – будто подсказывала сама сила, что текла по моим венам.       Сократив расстояние быстрой поступью, приняла ближний бой, в то время как мужчина, наконец, выхватил катану из ножен. Замахнулся поперек, вынуждая пригнуться, нырнуть под удар и убрать за спину трубу, чтобы перехватить ее левой рукой. Атаковав шинигами по ребрам, смела его прочь. Как минимум на то время, которого хватило, чтобы отбиться от оставшегося преследователя.       Мои движения были быстрыми, однако неуклюжими. Я знала, что делать, но вот тело не поспевало за отточенными действиями, поэтому я чуть не выронила несколько раз свое импровизированное оружие. Концентрация реацу также оставляла желать лучшего.       Эти движения, атаки, маневрирование – все из боевого стиля Иккаку. Я помнила движения, но вот для нынешнего тела они оказались новыми. Будто пересела с матерого жигули на чувствительную иномарку – переборщишь с педалью сцепления и газа, и улетишь вперед планеты, потеряв по дороге пару запчастей.       Бежать, бежать прочь. Но далеко ли?       Оторвавшись от преследователей и забравшись в лабиринт улиц, я облокотилась спиной о холодную стену и часто задышала, терпя возобновившееся головокружение. Опираясь о трубу, согнулась и закашляла. Тошнило. Ладони липкие и влажные. Внутри груди вновь нарастало напряжение, сердце будто хотело вырваться на волю.       Я не могла сосредоточиться, никак не получалось успокоить реацу, которая будто жила своей жизнью. Попытка сконцентрироваться и воспользоваться бакуто скрытности вызвала жуткие спазмы.       Как же больно… Отвратительно. Куда я убегу в таком состоянии? И как далеко я вообще убежала? По ощущениям, оторвавшись от хвоста, преодолела где-то пару-тройку километров. Я точно сбежала с территории двенадцатого отряда, пока они там приходили в себя и выбирались из разрушенной лаборатории. Но могли дать сигнал тревоги другим отрядам.       Ебанное дерьмо…       Мне бы затаиться. Быть может, удастся притвориться Куроцучи Нему, и простые шинигами не обратят… Да блять, какое там «не обратят внимания»? На мне разодранный медицинский халат, выгляжу я, как зомби, и от меня исходит едва ли контролируемая жгучая реацу.       Если мне не погасить эту энергию, то остается лишь бежать. Двигаться я могла, как и нестись, очертя голову. Спьяну один раз ведь использовала сюнпо, когда удирала из квартала Красных фонарей. Ощущения один в один. Значит, ничего, справлюсь. Серейтей огромен, пусть и окружен стеной. Главное выбраться с территории Готея, а там попытаюсь залечь на дно.       Звучит, как план…       Проглотив тошноту и подавив слабость, я собралась с духом и, выпрямившись, бросилась вперед, запрыгнув на крышу каменной ограды. Раз меня и так все чувствуют, как полыхающий пожар, нет смысла прятаться. В отличие от шинигами, у меня с чутьем на данный момент творился кошмар. Так я хотя бы смогу вовремя увидеть приближающуюся опасность…       …сказала та, в кого секундой позже полетел алый шар концентрированной реацу.       – Блять! – послышался грозный крик в моем исполнении, прежде чем его заглушил взрыв.       Попав в зону взрывной волны, я пусть и испытала всю прелесть отдачи хадо №31: «Шаккахо», однако – вот же неожиданный бонус – пришла в себя, как от хорошей пощечины. Вылетев прочь, с помощью духовной энергии смягчила падение, умудрившись приземлиться на ноги.       – Бакудо №9: Хорин!       Да блять вашу в жопу!       Собственный голос, орущий в голове, перебил заклинание шинигами, когда золотистая нить ударила в облако дыма, оседающее после атаки хадо. Отпрыгнув, сумела уклониться от бакудо, однако оно, словно змея, вернулось ко мне, поэтому, сорвавшись на раздраженный вопль, я разбила его своей реацу, пропущенной через металлическую трубу.       Уж не знаю, сколько в дальнейшем хватит сил, однако последовательность атак заставила меня запыхаться. Судя по голосу заклинателя, меня атаковала девушка, причем искусно владеющая демоническим мастерством. В этом я убедилась, увидев противницу, когда развеялось серое облако – она стояла на крыше каменного забора метрах в пятнадцати где-то.       Блин, да как в такой малышке столько энергии… Хотя, не важно. Она одна. Это уж лучше, чем сражаться против толпы, от которой…       Удручающие мысли, преисполненные крохотной надежды выиграть бой без особых усилий, остановила отрезвляющая реальность. Интуиция будто взбесилась, и причину того я осознала, когда заметила на рукаве девушки лейтенантский шеврон.       – Прошу, сдавайтесь! Давайте обойдемся без насилия!       Секунду держа крайне обескураженный взгляд на лейтенантском шевроне, я подняла взгляд к лицу противницы.       Помолчала.       И, кивнув своим мыслям, развернулась на сто восемьдесят градусов и побежала так быстро, что ни тошнота, ни головокружение, ни мой обезьяний мозг не пересилили страх от осознания, куда я себя загнала.       Пятый отряд?! Серьезно, пятый отряд?! Я загнала себя на территорию пятого отряда?       – Остановитесь! Или я буду вынуждена атаковать!       – Да отъебись ты от меня! – кинула я в чувствах чуть ли не визжащим голосом.       Пизда мне, надо убираться отсюда к чертовой матери. Хуй я вертела, хоть к двенадцатому отряду возвращайся в радостные объятия. Смех-смехом, но если вступлю в бой с Хинамори Момо, мне пиздец! Тот-чье-имя-нельзя-называть прибежит сюда в первых рядах. Привлекать к себе внимание и так плохая идея, а учитывая, что малышка еще и на уровне эксперта использовала кидо, то и поймать она меня имела все шансы.       – …стену снов невинных вонзи свои когти! – донесся до меня высокий голосок девушки. – Хадо № 33: Сокацуй!       Хинамори, что б тебя семеро еба-а-а-а!..       Сил уже не хватало быть проворной, к тому же «Сокацуй» был намного сильнее «Шаккахо», так что ударной волной меня отбросило с завидной мощью, да так, что я почувствовала себя метательным снарядом.       Пробив собой стену четырехэтажной постройки, подумала, что на этом погоня и завершится, однако изнывающее агонией тело не утянуло меня в спасительное забвение. Кости уже трещали, агония разливалась жидким ядом по венам, и все сводилось лишь к одному – к боли.       Боль. Боль, боль, боль, боль. Боль! Боль, одна лишь боль! Да сколько можно? Почему вы не оставите меня в покое, я просто хочу жить, никому не собираюсь мешать. Я не виновата, что бог сыграл со мной злую шутку. Играл раз за разом. Сделал мужчиной, затем подарил возможность испробовать предательство, отнял у меня силу, сделал беспомощной крысой в клетке… И теперь вот так, да? Вот так я что ли закончу? Умру от руки шинигами?       Ладони вновь стали липкими, и все сильнее сжимая металлическую трубу, позволяя реацу течь сквозь меня необузданным потоком, я сломала свое импровизированное оружие. Словно хрупкий лед.       В голове звенело, а когда я поднялась, скидывая с себя крошки камня и древесины, в горло ударила тошнота. Сплюнув вязкую гадость и кривясь от боли, поднялась на ноги и, спотыкаясь о крупные булыжники, добралась до дыры в стене.       Девушка не подходила, остановилась на каменном заборе, а к ней подоспело еще несколько шинигами. Теперь малышка держала руку на рукояти катаны и не спускала с меня напряженный, нервный взгляд. Я тоже смотрела на нее, ощущая, как внутри закипает злость. Поэтому, позволив реацу вновь прорваться наружу, заметила, как отпрянули шинигами.       Не приближайтесь ко мне.       Как бы не был велик соблазн атаковать, я сорвалась прочь – я должна выбраться с территории Готея. Надо взять себя в руки, а не проявлять чудеса топографического кретинизма. Сил и так оставалось на дне, я дай бог переживу еще пару прямых попаданий кидо, а в ближнем бою меня хватит минут на пятнадцать активного сопротивления.       Еще немного, только использовать быструю поступь и…       – Пали, Тобиуме!       По спине пробежали мурашки, словно тысячи и тысячи игл, проникающие под кожу и заставляющие проснуться вспышке отягощающей злости. Энергия огненной атаки, сорвавшейся с меча Хинамори, обожгла мое чутье еще за несколько метров до попадания в цель. Атаки хадо не казались столь же опасными и стоящими внимания, но как только я почувствовала энергию занпакто, во мне что-то щелкнуло. Как если бы противник дерзнул пересечь черту.       Словно глупый ребенок, которому десятки раз повторяешь не лезть под горячую руку.       А он… она полезла…       Вот же дрянь.       Поддавшись нахлынувшей опьяняющей злости, я резко обернулась и, перегруппировавшись, ударила по огненному шару встречной волной реацу. Вложила столько энергии, насколько хватило сил и злости, отчего воздух непросто зарябил, но и будто раскалился. Атака оказалась такой мощной, что разбила залп Тобиуме на сотни искр и хлынула дальше.       И в этот момент я словно отрезвела от понимания того, что наделала.       – Нет, Хина, уходи!!!       Но мой голос исчез в грохоте взрыва, скрывшего девушку и следовавших рядом с ней шинигами в ослепительном всполохе. Дым и пыль поднялись высоким густым облаком. Мне стоило нестись прочь со всех ног, но я в ужасе наблюдала за деянием своих рук.       Что за чертовщина? Откуда во мне столько реацу? И что это за убийственная энергия, от которой голова шла кругом?       Однако не это главная из моих проблем.       Оказаться беглой лабораторной крысой – одно. Но если я тяжело раню или не дай бог убью старшего офицера, тем более лейтенанта, ни у кого не возникнет сомнений на мой счет. Запереть и оградить от общества, а лучше усыпить, как бешеное животное.       Мне не выбраться из Общества душ… Не сбежать. Они меня из-под земли достанут.       Облако пыли развеялось довольно быстро, я боялась увидеть результат своего неосознанного деяния, однако, едва уловив блеклое мерцание, чуть не выдохнула от облегчения. Видимо, я уж чересчур запаниковала. Естественно, такой атакой мне не убить лейтенанта, обезьяний мозг, на то Хинамори и лейтенант, чтобы успевать в критичные моменты…       …ставить защитный барьер.       Да. Защитный барьер уберег девушку и троих ее подопечных от встречи с волной необузданной реацу. Только вот…       – Капитан?       – Капитан Айзен!       – Вы в порядке?       – Да, все хорошо. Благодаря вам. Спасибо!       Вот же ж… пиздец.       Пока новоприбывший участник боя заботливо ворковал со своими подчиненными, мне показалось, что я потеряла чувство реальности. Ноги будто в болоте увязли. Меня с членами пятого отряда разделяло где-то пятнадцать-двадцать метров, мы находились далеко друг от друга. Но… чувство такое, словно мне к шее поднесли заточенное лезвие. Одно неосторожное движение, и помру. Что мне делать-то? Это ведь действительно Айзен, да?..       Хотя, дав секунду на размышление, обезьяний мозг подкинул самую обоснованную идею из всех возможных: бежать и не оглядываться!       Дернувшись и на приступе адреналиновой лихорадки побежав так, что аж пятки засверкали, я уже и не заботилась об экономии сил. Страх подстегивал не хуже мокрой плетки, я неслась прочь, словно дикое перепуганное животное. Если и остановлюсь, то только потеряв сознание, другого оправдания не будет! Мне нужно спасаться, срочно! Прочь, прочь!..       Справа! – как если бы крикнул инстинкт самосохранения, уколов боковое зрение. Фигура капитана в белом хаори появилась будто из воздуха. Какого хера он попытался схватить меня рукой, я в гробу не вертела, но смогла в последний миг отпрыгнуть в сторону. Действовала неосознанно, хваталась за малейшие детали. Поэтому, заметив, как Айзен схватился за меч и едва блеснуло лезвие, я в ужасе зажмурилась и отвернулась.       Страх стать рабом иллюзии завладел мной крайне невовремя. Потому что последующий удар, отбросивший меня, как воробья, по которому зарядили ракеткой, оказался намного болезненнее.       Стену в этот раз я не пробила. Зато столь красочно и болезненно прокатилась вдоль улицы, что содранным в кровь коленкам и локтям не позавидуешь.       Все болело. В голове звенело, тело скрутило тяжелым спазмом, из-за которого даже вздохнуть оказалось проблематично. Жмурясь и лежа на боку, я через колоссальное усилие приподнялась на четвереньки. Шипение вырвалось сквозь стиснутые зубы, кровь на губах смешалась со слюной.       Клянусь, еще один такой полет, и сдохну.       Я рискнула раскрыть глаза, почувствовав чье-то приближение. Чье-то. Смешно. Пятый отряд всем своим дружным составом, будь они, суки, неладны. К счастью, шинигами предпочли сохранить дистанцию, однако это напоминало какую-то насмешку. Поднимаясь на дрожащих ногах, кривясь от боли и бессилия, я то и дело возвращала агрессивный взгляд на Айзена Соуске. Спокойствие. Сдержанность. Ни капли надменности в его взгляде.       Наверное, и к лучшему, что ты такой хороший актер… Встреть я твою истинную личину без свидетелей… Сосала бы жопу, что еще сказать?       – Прошу вас, давайте прекратим эту бессмысленную гонку.       В боку закололо. Накрыв его рукой и скривившись, показательно сплюнула кровь на серый камень, как бы подчеркивая отношение к ситуации.       – Не стоило так обращаться с лейтенантом двенадцатого отряда.       – Вы не лейтенант Куроцучи Нему, мы предупреждены об этом, – с непоколебимым спокойствием отозвался Айзен.       Ну, я пыталась.       Было бы даже забавно, если б прокатило. Но тогда… что мне делать-то? Далеко не убегу, против капитана и лейтенанта я все равно что цыпленок, удирающий от кошек. Сдаться?.. Серьезно? Это что ли единственное, что мне остается?       Позади почудилось колебание реацу. Еще шинигами. Меня загнали в ловушку.       – Господи, за вами гоняться устанешь!       Аж передернуло от звука знакомого голоса. Хотя, нет, звучал он незнакомо, однако… ну, когда слышишь свой голос со стороны, всегда возникает странное чувство. Моим он был на протяжении четырех месяцев, но…       Обернувшись, убедилась в верности сделанного вывода, обнаружив Мадараме Иккаку. И, честно сказать, понятия не имела, как реагировать. Потому что ни радости, ни злости, никаких иных чувств, кроме растерянности не испытала. Быть может, проблеск надежды, однако при виде Юмичики, что оказался поблизости от друга, меня передернуло. Болезненные воспоминания вкупе с обманчивой радостью – такой себе коктейль эмоций для избитого организма.       Но странным оказалось другое – реакция парней, когда мы встретились взглядами. Они… удивились?       – М-м? Лейтенант Куроцучи? – растерянно уточнил Иккаку.       Что за выражение лица, мать твою? Ты будто и не… Но переведя взгляд на Юмичику, я столкнулась с тем же непониманием, подозрительностью. И пока Иккаку силился сообразить, почему лейтенанта двенадцатого отряда люди пятой дивизии гоняли, словно зайца на охоте, его друг все понял быстрее. Естественно. Юмичика всегда соображал быстрее.       – Рин…       Естественно, я, тупица, а кого ты еще ожидал увидеть? Александра Македонского? И что за слезливое сожалеющее выражение лица, будто столь нежданно-негаданно запечатлеть меня, спасающую свою задницу, раз вы, ублюдки, бросили меня. Хотя, думать об этом не имело смысла, особенно нельзя позволять себе полагать, будто ваше прибытие на что-то повлияет. Нет. Больше я на это не куплюсь, не поверю, ни за что!       – Рин!       – Нет! – в отчаянии взвизгнула я, аж выпрямилась, игнорируя боль, от звука собственного имени.       – Что? Рин? – в недоумении обернувшись к Юмичике, Иккаку вновь посмотрел на меня полными красноречивой растерянности глазами. – Ты… серьезно?       – Не смейте приближаться! – выбросила я руку в предупреждающем жесте навстречу членам одиннадцатого отряда. – Еще один шаг!..       – Вы не в том положении, чтобы выставлять условия, – оборвал мою пылкую речь Айзен. – Вы напали на моего лейтенанта, на моих людей, поэтому для вас лучше по-хорошему сдаться…       – Да иди ты в жопу, тебя не спрашивали! – в чувствах закричала я, теряясь от переполняющего отчаяния и страха. – Она на меня первая напала! Я просто защищалась, откуда мне было знать, что я способна на такие атаки?! Все вопросы можете адресовать Куроцучи Маюри и его блядским экспериментам!       – Капитан, так-то она права, – неуверенно произнесла лейтенант пятого отряда, – я…       – Хинамори, – одним только обращением мужчина заставил девушку умолкнуть. В его голосе не было грубости, однако от холода спокойствия даже мне стало страшно. – Офицеры, если хотите помочь, то не дайте этой душе убежать, мы отведем ее в двенадцатый отряд.       – Минуточку! – взорвался возмущением Иккаку, закинув на плечо катану в ножнах. – То есть хотите сказать, что Куроцучи все это время врал нам?       – О чем вы вообще? – нахмурился Айзен.       – Иккаку, они же тоже не в курсе о…       Да пиздуйте вы в жопу!       Не став дожидаться, когда они вдоволь наговорятся, я предпочла воспользоваться моментом и, пока тело еще двигалось, подпрыгнула. Нужно убираться, плевать куда. Может, эти два олуха задержат Айзена и Хинамори, и тогда!..       Да только там не то, что шинигами не успели спохватиться моему внезапному бегству. Я едва ли успела запрыгнуть на крышу каменной стены-забора, как мне в лицо с веселым «е-е-ей!» влетела Ячиру. Только по звонкому голосу и копне розовых волос поняла, что оборвать мой последний шанс на спасение решила девчушка.       И, честно говоря, рухнув плашмя на том же месте, с которого стартовала с неудачным побегом, я уже… уже и не знала, что делать. В теле не осталось сил, боль прогрызла конечности до костей.       – Лейтенант Кусоджиши! Лучше отойдите! – обеспокоенно окликнула девочку Хинамори.       Но Ячиру не послушала, она с любопытством склонилась надо мной сверху, заградив пелену белоснежного неба. Помедлив мгновение, девочка сменила задумчивость очаровательной, столь издевательской для меня, улыбкой. Растрепала ласковым жестом волосы на моей еле соображающей голове.       – Теперь тебя точно Лысиком не назовешь.       И засмеялась. Так радостно и невинно, что единственное, на что меня хватило, это уставиться на девочку в исступлении. Желание бороться, убиться, но не попасть в руки ученым, не вернуться на холодный стол, улетело в черную бездну, оставив на душе пустоту. Одно понимание того, что Ячиру знала – или догадалась – о моей сущности еще с тех пор, как я существовала в теле Иккаку, заставило меня… сдаться. Почувствовать, как глаза защипало от слез.       Я потянулась к девочке, почувствовав, как окружающие нас шинигами напряглись. Но только не Ячиру, она позволила прикоснуться к себе. Оборвала мой последний шанс на побег, но почему-то являлась единственной, на кого я не могла злиться.       Наверное, потому что никто кроме нее не реагировал на меня в этом мире с улыбкой. Такой искренней улыбкой.       Насладиться которой, правда, я успела только короткий миг, заметив на белоснежном фоне неба летящий прямо на меня силуэт. Последнее, на что мне хватило ресурсов организма, так это оттолкнуть Ячиру назад, прочь от себя, прежде чем под хор обеспокоенных голосов на меня не рухнула Куроцучи Нему, вонзая энергетические жезлы. Очень похоже на бакудо №62: «Хяппоранкан». Но черт его знает, что это за приблуда.       Потому что после такого приветствия от двенадцатого отряда все мое естество было готово отчалить не просто в беспамятство. Быть может, отправиться прямым рейсом в ад и не такая уж плохая идея.