Имя мне Пустота

      В своем положении я, конечно, вряд ли имею право жаловаться, но… Я определенно достойна большего, чем протирать чертовы склянки и мыть полы!       – Да-да, еще туда. Нет, постарайтесь выровнять показатели до предыдущих значений, после выходных продолжим.       Чувствовала себя просто отвратительно. Хотя, грех жаловаться, вполне объяснимо, что при всем желании какую-то более ответственную работу мне бы вряд ли поручили. Но ведь я вполне неплохо справлялась с операционной деятельностью, у меня всегда дебет с кредитом сходился. Тем более в одиннадцатом отряде, где царил настоящий хаос. А тут… тут я почти месяц протираю банки, да подметаю полы.       Какой толк от киборга-убийцы в роли уборщика?       Недобро поглядывая на ученых, которые завершали свой сокращенный рабочий день – это просто аллилуйя, что в японском Обществе душ есть сокращенный рабочий день – я упивалась злобной завистью. Ибо они наверняка пойдут готовиться к осеннему фестивалю, а мне тут, блять, ебаной шваброй хуяр!..       Кхм. Спокойно, Рин. Спокойно.       Честно говоря, после побега я ожидала худшего. Что буду сидеть день и ночь на цепи, запертая в подвале, но начальство поняло, что методом кнута теперь дрессировать меня не выйдет. Решили прибегнуть к прянику. Черствому, пресному, но все же прянику. Наручи и ошейник, блокирующие использование реацу, лишний раз подчеркивали мой статус. Если б я не была фетишистской, то плевалась бы от столь старомодных элементов… гардероба? Не знаю.       Акон обещал заменить амуницию печатями, но пока что… пока что имела то, что имела. Вообще, стоило отдать должное офицеру. Если бы не он, вероятно, я действительно оставалась бы лабораторной собакой на поводке, а в итоге меня даже официально устроили младшим лаборантом.       Первые дни я радовалась тому, что поимела. Жива, есть крыша над головой, не пытают… Но в конечном итоге эго с амбициями выломали дверь хрупкой лачуги смирения с возмущениями о том, что на зарплату лаборанта я долго не проживу. Серьезно, если б не выделили комнату в местной общаге, причем, довольно неплохой, учитывая мое «особое положение» – могла случайно взбеситься и снести половину этажа, – то померла бы. С голода.       Да. Кормили меня тоже не за «спасибо».       Дождавшись, когда большая часть персонала покинет лабораторию, я отставила колбу, завершив, наконец, свою эпопею с уборкой. Честно признать, было немного волнительно, словно предстояло пройтись по минному полю. Тем не менее, подкравшись к Акону, выдохнула и сообщила:       – Эм… я закончила с уборкой титровальных столов, так что…       – О, хорошо, – не отрываясь от работы, мужчина ловким движением подхватил небольшую стопку документов и вручил ее мне. – Тогда, отсортируйте результаты анализов и занесите в картотеку.       Долгое мгновение стоя с открытым ртом и смотря на бумаги в своих руках, я силилась не выдать автоматический ответ в духе «да, хорошо». Придя в себя, мотнула головой и с запинанием через слово произнесла:       – А это, нет, то есть… То есть подожди, сегодня же сокращенный рабочий день, и я тоже все сделала.       – У лаборатории нет понятия сокращенного рабочего дня, Рин-сан, – как ни в чем небывало отозвался Акон, продолжая работу за компьютером.       – Вы не столько мне платите, чтобы я перерабатывала за спасибо.       – Однако, вы все еще являетесь нашим объектом исследования, поэтому мы можем в любую минуту пересмотреть свое отношение к вам и поменять условия сотрудничества.       – А я могу в любую минуту натравить на вас профсоюз, – прищурившись, злобно пробормотала я. – Я теперь официально устроенный на работу человек, а учитывая, что этим юристам только дай повод содрать с кого-то денег на штрафы, их не смутит, лаборант я или объект исследований. Пока я числюсь в реестре официально устроенного рабочего персонала, они стрясут с вас гигантские штрафы.       И я не врала. За последнюю неделю хорошо изучила этот вопрос, чтобы отыскать хоть какое-то спасение от навалившихся переработок. Так что мое заявление возымело эффект, Акон хотя бы обернулся ко мне и смотрел очень долго. Очень-очень долго, прежде чем с невозмутимым спокойствием спросить:       – Вы же понимаете, что тогда капитан Куроцучи вас в камеру посадит? В лучшем случае.       – Если это не спасет его от бюрократических проблем, сокращения бюджета и выплат штрафа – я все же рискну. И снесу половину лаборатории в попытке нового побега.       Акон ничего не ответил, продолжал смотреть на меня с выражением невероятно терпеливого и недовольного учителя, пока я устало не вздохнула и чуть ли не захныкала:       – Я просто хочу пойти на осенний фестиваль… Ты же сам мне разрешил, наконец, сходить хоть куда-то без сопровождения. Знаешь, как трудно сидеть в четырех стенах почти все время?       – Рин-сан, я вас никуда не отпускал без сопровождения. За вас все еще ответственны как я, так и офицеры одиннадцатого отряда.       – Но ведь никаких инцидентов не было.       – К счастью, да. Но вы выходили в город только три раза в сопровождении. На фестивале будет очень много людей, и одну вас отпустить, даже если вы встретитесь потом с офицерами, довольно рискованно.       – А в чем риск? – нахмурилась я, скорее, из-за накатившего разочарования, а не раздражения. – Вне НИИ я нашу наручи, которые не снять без твоей помощи. Убегать мне теперь нет смысла, раз я пытаюсь выстроить свою жизнь здесь… даже приняв и закрыв глаза на то, что со мной обращались, как с животным.       – Рин-сан…       – Ладно, как с опасным субъектом, – позволила недовольству прорваться в голосе. – Чего вы боитесь? Я просто хочу немного отдохнуть, последние три недели со мной не происходило никаких ужасных случаев.       – Если не считать моментов, когда вы пытались использовать реацу.       – Но это проводилось в лабораторных контролируемых условиях. Улучшения на лицо, ведь сейчас я не каждые два часа плююсь белой дрянью, да разношу к чертовой матери стены. Я… я понимаю, ты не хочешь брать на себя лишнюю ответственность. Но… поверь мне. Как я поверила тебе.       Ведь когда я предлагала вариант с устройством меня на работу в двенадцатый отряд, испытывала жуткие сомнения. Потому что полагала, об это предложение ноги вытрут и запихнут обратно в камеру. Тем более лишь недавно я перестала бояться процедур по стабилизации реацу, хотя Акон не переставал заверять, что это поможет, что это делается для моего блага. Стоило огромных усилий поверить в положительный исход…       – Разберите документы, и можете отправляться на фестиваль.       Ну… хоть так.       – Когда вы планируете вернуться?       – Вернуться? – задумалась я. Сейчас уже было пять часов вечера, а учитывая, что мне могло на фестивале стать, как и жутко скучно, так и невообразимо весело, вернуться я могла в любом случае до полуночи. Тем не менее… – Давайте будем считать крайний срок – десять утра.       – Десять утра? – хоть что-то смогло вызвать у Акона эмоции, он с нескрываемым недоумением оглядел меня с ног до головы. – Что вы собрались так долго делать?       – Я беру с запасом. Кто знает, может, я напьюсь и засну где-то в подворотне.       – Ваш организм крайне устойчив к алкоголю и такое вряд ли произойдет.       – Ну… – хватаясь за любые попадающие на ум варианты, я шумно втянула воздух сквозь стиснутые зубы и уточнила: – А если я завалюсь в квартал развлечений или подцеплю какого-нибудь красавчика?       – В квартале развлечений идет почасовая оплата, у вас денег просто не хват...       Видимо, мозг мужчины был настроен на то, чтобы отыскать любые аргументы, дабы не отпускать меня гулять до утра. Потому что только мгновением позже он сообразил, что предоставил мне на блюдечке офигенный повод для шантажа.       Повисла до боли провокационная тишина.       – А ты, оказывается, у нас шалун, – до боли серьезным тоном подметила я, хотя едва сдерживала рвущуюся ухмылку. А в черном омуте… теперь ясно, почему моя магия соблазнения не действовала на него. – Ну так что, отпустишь погулять до утра?       – … – задержав на мне хмурый взгляд, Акон прочистил горло и вернулся к компьютеру со словами: – Документы, Рин-сан. И можете быть свободны.       О-хо-хо-хо, а я-то думала, что такое в этом человеке мне покоя не давало, а оно вот что! Рыбак рыбака видит издалека. Эх, чертила! В прямом… смысле слова. Забавно, учитывая, что на остальных ученых мое очарование срабатывало. Видимо, план совратить легион девственников все еще не потерян.        Разобравшись с документами за полчаса, я вылетела из лаборатории с такой скоростью, что у многих встречных шинигами наверняка могла закрасться мысль о том, что я решила повторить попытку побега. Еще бы тут не носиться, как в одно место заведенная – расстояния здесь просто обоссаться какие не юзер френдли.       Идти на фестиваль в своей стандартной униформе, которую выдали с месяц назад – это себя не уважать. И речь вовсе не про черные хакама и косоде, которые я надевала нечасто, лишь выходя в город или работая на территории отряда – в лаборатории носили другую одежду. Пришлось две недели назад потратить почти весь аванс на хорошую одежду шинигами. Мне хотелось какой-то изюминки, что попадало бы под дресс-код и не сливало меня с серой массой.       Да, я девочка, и да, я люблю наряжаться. В конце концов!       Соответственно, чтобы не профакапиться, пришлось прибегнуть к помощи эксперта. С которым, конечно, наши вкусы не сказать, что сошлись… нас с Юмичикой чуть из ателье ссаными тряпками не выгнали, когда мы чуть не подрались, подбирая мне шмотки.       Не нравился ему, видите ли, вид откровенных плеч и рук, что это не утонченно. А если надевать косоде, то его навыпуск не носят. И вообще, мне подошел бы бирюзовый в зелень пояс, а не бордовый, ибо бордовый с цветом глаз не сочетается. Да пошел ты к черту! Это вообще не говоря о том, что парня там чуть инфаркт не хватил, когда он увидел, что я отрезала волосы. К счастью, аргумент, что после лысой головы носить такую тяжелую копну неудобно, подействовал. Вероятно, подумал, что это была завуалированная угроза обриться налысо.       – Нет бы просто помочь и все дела, так без токсичных комментариев не обходилось ни минуты, – раздраженно причитала я, вспоминая минувшую встречу с Юмичикой. Приводя себя в порядок, глянула на два пояса для косоде: бордовый и бирюзово-зеленый – казалось, только из вредности парень купил мне его. – Хм… слушать причитания или же что-то в духе «вот я же говорил, а не хотела слушать»… Пф. Не будь у тебя, питушка, такой характер, подумала бы, что влюбился. Ладно, зеленый, так зеленый, скажу, что надела, потому что не хотела испачкать бордовый.       Только едва коснувшись пояса, застыла с внезапным приступом обработки мозгом информации. Подобрав подаренный элемент одежды, долгий миг в задумчивости смотрела на него, не переставая издавать звуки в духе «м-м», «угу» и «хм». А если так подумать…       – Ну, либо, как обычно, у меня с причиной и следствием проблемы, – с серьезным сомнением пробормотала я, а затем ехидно засмеялась: – Либо сегодня у кого-то будет… кхе-кхе-кхе, так, ладно, время, надо собираться. Будем действовать по ситуации, обезьяний мозг, не опережай события.       И все же, что, если действительно он… Хм. Нет. То есть, такое возможно, да, однако от одной мысли мозг поспешно накидывал кучу оправданий в защиту других вариантов. Мол, парень вел себя столь взвинчено, потому что я раздражала его своим поведением. Купил обновку, потому что испытывал чувство вины и старался выглядеть великодушным, а не из-за желания сделать приятно. Ну, такое…       Нравился ли он мне? Да, нравился. Как бы не хотелось пробить головой бетонную плиту от понимания данного факта, обманывать себя хотелось еще меньше. Только кому придется по душе грубиянка-извращенка, привыкшая действовать прямолинейно? Как подруга – да, вполне. Тем более мужчины любят глазами, а после того, как поимела новое тело… тело Нему довольно сочное, тут даже я готова от себя плыть.       Кхм. Ладно, по проблеме за раз, да?       Я не просто убила много времени на сборы. Едва добежав до выхода с территории двенадцатого отряда, почувствовала, как ноги замедлили шаг, пока и вовсе не остановили рядом с воротами. Вышла наружу с таким напряжением и опаской, словно сейчас сработала бы сигнализация, и меня приехал бы заталкивать в автозак спецназ.       Шла медленно. Оглядывалась. До жути странное чувство… чувство свободы. Мнимой, ложной свободы, о которой напоминали наручи, прячущиеся под длинными рукавами косоде. С виду будто украшения из дубленой кожи, а на деле – знак моего невольного положения.       Так странно просто идти под темнеющим осенним небом по узкой улице Готея без сопровождения. Невольно то и дело возникали мысли о побеге. Только куда бежать? И надо ли сбегать? Единственное, ради чего стоило бы заглянуть в мир живых, это чтобы навестить Урахару и извиниться за доставленные неудобства. Быть может, он там потратился, готовясь к процедуре перемещения, а я взяла и не пришла.       Увы и ах, имелась уважительная причина.       Могу ли я считаться свободной? Нет. Не только наручи напоминали об этом. Пусть мое положение теперь и не назвать ужасным, однако от болезненных воспоминаний так просто не избавиться.       – Эй-эй, сестренка, привет!       – М-м? Ячиру? – обернувшись на звонкий голосок, донесшийся сверху, я обнаружила девочку, бегущую мне навстречу по каменному забору. – Что ты тут делаешь?       – Тебя не было на фестивале, и я захотела найти тебя! А то там не с кем играть, все такие занятые…       – И ты… смогла найти дорогу… до меня?       – Конечно! У тебя особенная аура, хотя, сейчас она едва ли ощущается, – спрыгнув со стены, девочка присмотрелась ко мне, словно пыталась найти что-то. – Хм-м… действительно, зачем ты прячешь реацу?       – Ну, это вынужденная необходимость, – пожала я плечами, – я довольно нестабильная, поэтому могу взорваться силой в любой момент.       – О-о! Значит, мы с Кен-чаном все же сможем поиграть с тобой когда-нибудь?       – А-э-а, а давай без капитана Кенпачи обойдемся, хорошо? – поспешно одернула я лейтенанта, приласкав ее по голове и нервно улыбнувшись. – Пойдем лучше на фестиваль, покажешь, что там интересного, а то я и так припозднилась.       – Да, конечно! За мной, за мной!       К счастью, отвлечь внимание ребенка оказалось довольно просто.       Японский фестиваль для меня был чем-то удивительным, я лишь представляла, как он проходил, а когда мы с девочкой добрались до официального места празднования среди шинигами, то первое слово, которое пришло мне на ум, оказалось… люди.       Как же тут много людей.       Серьезно. Толпы. Толпы людей в черных косоде, хотя встречалось довольно много мужчин и женщин в кимоно – принадлежали они к касте жнецов смерти, или же являлись жителями Серейтея, гадать не бралась. Несмотря на осенний период, вечер выдался довольно теплым, а начинающая желтеть листва на деревьях, палатки с вкусностями и развлечениями придавали особый шарм атмосфере.       – Слушай, Ячиру, а ты… знаешь, где хоть кто-то знакомый находится? – неловко осматриваясь по сторонам, да держа девочку за руку – чтобы не убежала, а то и вовсе одна останусь, – спросила я.       – Ну-у… вроде бы там. О, нет, вон там! М-м… о, или там! Я чувствую кого-то знакомого, но из-за людей ничего не вижу.       Ясно, мы в жопе.       – Так, а если сядешь мне на плечи? Я, конечно, не твой капитан, но все повыше будет. Будет нам игра «отыщи ребят». Что-то вроде пряток. Согласна?       – Ты будешь моей лошадкой!       – Скорее, киборгом-убийцей, – вздохнула я, подведя девочку к валуну – ибо все скамейки заняты – и присела на корточки. – Давай, запрыгивая на камень, а потом мне на плечи. Попробуем не свалиться.       – Да-а!       Ну, «попробуем не свалиться» – это испытание оказалось довольно любопытным, лишь порадовалась, что никого из знакомых не оказалось поблизости, чтобы запечатлеть… позорный позор или «как не въебаться в кусты, когда тебя потянули за волосы, словно за вожжи».       Обожаю детей. Цветы жизни.       Искали мы цель довольно долго, Ячиру то и дело направляла меня то к палаткам с едой, то к месту, где по воде пускали бумажные фонарики. Учитывая, что мой бюджет и так предполагал жесткую экономию, я сквозь слезы вынуждено купила угощение девочке. Ибо, как тут не купить, когда у тебя на плечах буквально чертила сидит?       Но насторожило другое – внимание людей. Поначалу думала, что причина только в Ячиру. Маленькую розоволосую девочку-лейтенанта если не знали все в Готее, то уж точно о ней слышали. Да только и меня не обделяли вниманием, путая с Нему – и действительно, картина, как лейтенант двенадцатого отряда катает на плечах лейтенанта одиннадцатого довольно… Необычная, полагаю.       Об этом старалась не думать. А зря.       Следуя указаниям девочки в духе «туда-туда», «сюда-сюда», заплутала в своих мыслях, из которых меня выдрало неприятное чувство тревоги. Взгляды людей изменились, точнее, энергетика, иным словом и не выразишься. Будто я зашла на вражескую территорию, хотя обстановка фестиваля: накрытые поляны с едой, украшения на деревьях, шум толпы – не изменилась. Проблему я осознала довольно быстро.       – Вон-вон, пришли! Хей, Кен-чан, мы здесь!       Она меня завела в эпицентр празднования одиннадцатого отряда! Какого ху?!..       Спрыгнув с моих плеч так резво и аккуратно, что я лишь пошатнулась и не успела вдоволь наораться про себя, Ячиру с искренней радостью побежала к капитану. Он сидел на земле в окружении своих людей, спокойно выпивая с видом человека, которого в принципе не заботил окружающий мир. Только маленькое чудо с розовой копной волос оказалось единственной причиной, по которой он оторвался от своих размышлений.       – М-м? Ты где была?       – Гуляла! А еще нашла сестренку. Помнишь, я про нее рассказывала? Вон она!       Бля. А можно не надо?       Своими словами Ячиру приковала ко мне внимание – ну, как, внимание? Скорее, ленивый интерес – не только капитана, но и находящихся поблизости людей. Херово, что поблизости я не видела моих любимых Бибо и Боба, спасаться из ситуации придется самостоятельно.       Пришлось подойти ближе, чтобы не выглядеть неуважительно. Запихав лишние эмоции куда подальше, сохранила обыденное спокойствие и поклонилась.       – Капитан…       Он и так производил на меня внушительное впечатление, и даже сидя казался настоящей скалой, способной снести все со своего пути. Ближайшее окружение сразу прекратило разговоры, наблюдая за разворачивающейся картиной. Зараки не рассыпался многословностью, осмотрел меня с ног до головы, и по выражению его лица трудно что-то было решить наверняка.       – Так это из-за тебя столько суеты?       Суета. Да уж. Лучшего слова и не подберешь.       – Верно.       – Ясно, – сухо обронил мужчина, вернув внимание застолью, а точнее пустующей рюмке. Раздраженно гаркнул на одного из подчиненных: – Налей.       – Д-да, капитан!       Ну… вот и поговорили.       В принципе, меня это более, чем устраивало, излишнее внимание среди членов одиннадцатого отряда притягивать и так не стоило. Только мое мнение в этом вопросе не спрашивали.       Ячиру моментально увлеклась другим офицером, принявшись таскать у него угощения из тарелки. Так что, не видя смысла задерживаться, я повторно поклонилась и хотела спокойно уйти. Но взгляды, которые я ловила, заставили меня почувствовать себя очень дискомфортно. Большей части мужиков я к черту не сдалась, но вот остальные, как приставучие пиявки, без зазрения совести рассматривали меня и не пытались это скрыть. Перешептывались. Ухмылялись.       Какое отвратительное, липкое ощущение. Словно я кусок мяса, подвешенный под носом голодных собак. Злость непроизвольно подкатило к горлу, а запястья обожгло неприятным покалыванием – наручи реагировали на попытку выплеснуть реацу. Неприятное жжение напомнило о моем шатком положении, было бы довольно глупо подводить доверие Акона из-за этих свиней.       Тем не менее взгляд от наиболее любопытных мужиков не отводила, смотрела пристально, пока они с высокомерными ухмылками не вернулись к своим делам.       Как же бесит. Как же бесит, когда смотрят на тебя, как на добычу. Вот почему парнем быть проще – тебя не будут воспринимать, как жертву, как нечто, что стоит ниже тебя в иерархии. Что можно поиметь при случае. В такие моменты хотелось выпустить свою агрессивную обезьяну на волю, однако, как и сказала, нельзя подводить доверие Акона из-за каких-то ублюдков. Променять свободу на краткий миг злости… ну, тогда я буду даже тупее шимпанзе.       – Эй, ты как тут вообще оказалась?!       А вот и спасительная кавалерия…       Отвлекшись от колючих мыслей, подняла взгляд на Иккаку и, честно говоря, от сердца отлегло, на душе сразу стало спокойнее.       – Что-что? Меня мелкая сюда притащила, – махнув себе куда-то за спину, недовольно пробормотала я. – А вы где шатаетесь?       – Тот же вопрос тебе хочу задать. Ты ж говорила, что к шести придешь.       – Скажи это начальству… Ты меня искал?       – А кого? – нахмурился Иккаку. – Я за тебя головой отвечаю, поэтому, пойдем. Познакомим тебя с остальными лейтенантами.       – А-э… а-а! – как-то не ожидала, что меня чуть ли не активными пинками потащат прочь из окружения братского дружного коллектива. Поэтому с недоумением уточнила: – Ты чего?       – Просто иди, не спрашивай.       Странная реакция. Невооруженным взглядом было видно, что Иккаку не то нервничал, не то переваривал недовольство. Вполне логично предположить, что среди налегших на алкоголь мужчин мне было далеко не место, и тем не менее это все равно вызывало вопросы. Это же они с Юмичикой подкинули идею пристроить меня в свой отряд. Точнее, предложил вроде Юмичика, а Иккаку… Ну да, слабым здесь не место. Но даже если он переживал, все равно приятно.       Оказавшись подальше от подавляющего большинства шинигами одиннадцатого отряда, я словно вынырнула из-под толщи воды и смогла вздохнуть полной грудью.       Конечно, люди разместились кто где – кто-то успел занять выставленные заранее столики, кто-то сидел на траве под деревьями. Я практически моментально поняла, куда направлялся Иккаку – к компании счастливчиков, которые не мерзли на земле, а с комфортом общались, пили и уплетали закуски. Причем, компания оказалась довольно большой.       – Эй! Вы там не обнаглели! Я же просил не начинать пить без меня! – моментально взвился Иккаку, заметив открытые бутылки с саке и настойками.       От его внезапно громкого крика у меня чуть сердце не остановилось.       – Ну, ты слишком долго где-то пропадал, – невесело пробормотал Ренджи, вдобавок, словно в насмешку, держа в руке рюмку с алкоголем.       – Пропадал, потому что кое-кто слишком устал, чтобы помогать мне в поисках, да? – раздраженно глянул на Юмичику парень.       – Ну что поделаешь, я работал сегодня без перерывов и… устал. Хм. Все же пришла?       Это что интонация и взгляд такой? Оценивающе-придирчивый, да откровенно зацепившийся за пояс, который поддерживал навыпуск накинутый косоде. У одиннадцатого отряда сегодня что ли перманентно плохое настроение?       Увы или ура, но отреагировать на брезгливый вопрос Юмичики не успела, лишь наградила его хмурым взглядом, прежде чем услышать удивленный женский голос:       – А? Это что, Нему-чан? – откинувшись назад, чтобы лучше рассмотреть меня из-за спин парней, полюбопытствовала Мацумото.       – Нет, это ее сестра. Рангику-сан, чем ты вообще слушала?       – Прости-прости, Аясегава-кун, видимо, мысли другим были забиты…       – Ага, алкоголем, который мы, между прочим, брали для себя, – угрюмо подметил Хисаги, поглядывая на керамическую бутылку, стоящую рядом с девушкой.       – Ну как ты можешь, Шухей-кун, я ведь думала, это для всех… кхм, ну, что это мы о мелочах? – засуетилась Мацумото, с нервной улыбкой вернув мне внимание. – Я впервые слышу, что у Нему-чан есть сестра, расскажи о себе, милая, будем рады послушать.       А неплохо она переводит стрелки.       Невольно усмехнулась. Оглядела собравшихся офицеров, большая часть которых носила звание лейтенантов, и невольно взгляд остановился на Хинамори, которая, в отличие от других, встретила меня с напряжением. Без враждебности, без злости. Но и радушием не блистала. Понимала, как обстоят дела. Кто я такая. Или что такое.       – Ну…       – Да не стой, иди ко мне, сюда-сюда, а Шухей подвинется, да, Шухей-кун? Какой галантный!       – Эй!..       Мацумото, конечно, энтузиазма не занимать, да то, с какой резвостью она подвинула Хисаги, а там и других парней, на которых он завалился, достойно уважения. Ладно, играть спектакль, так играть. Поэтому, разместившись между лейтенантами, все же завладела на мгновение их вниманием.       – Ну, что сказать? Меня зовут Рин, – и я алкоголик чуть не сорвалось следом. – И… в каком-то смысла да, я сестра Нему. Как минимум… ну, там все сложно.       – Вообще впервые слышу, что у Нему-чан есть сестра, – опустив подбородок на выставленные перед собой ладони, задумчиво подметила Мацумото. – Вообще двенадцатый отряд такой загадочный, нелюдимый…       – Я работала за пределами столицы, в одной из лабораторий, особо никуда не ходила. Ну, а где-то пять-шесть месяцев назад меня вернули в Серейтей, подключили к одному делу, а этих двоих назначили сопровождать меня. В отличие от Нему я не так хороша в боевых искусствах… и со мной больше проблем.       – Больше – это мягко сказано, – даже не стесняясь, подметил Юмичика, сидевший на противоположной стороне стола. Так что адресовать ему недовольный взгляд оказалось очень удобно. – В общем, все как мы и рассказывали, чего повторять?       – Ты какой-то нервный, Аясегава-кун…       – О, это он еще не нервный, – кинула я девушке, – видела б ты его, когда я нахваливать его занпакто начинаю.       У Юмичики и не нашлось, что сказать, лицо моментально вытянулось от накатившего изумления.       – Вон, видишь, уже на низком старте, – все подначивала я.       – Пха-ха-ха, какая ты милая, – звонко засмеялась Мацумото, играючи подтолкнув меня локтем.       – Эм, давайте не будем ссориться, да? Мы и так редко все так собираемся, – призвала к миру Хинамори, суетливо оглянувшись на товарищей.       – Что ж, тогда давайте выпьем за то, что мы собрались вместе, а также за новое знакомство с Рин-чан! О, Рин-чан, вот тебе и рюмка, сейчас нальем!..       – Хоть одна годная мысль, Мацумото, поддерживаю… Только не из нашей бутылки!       – Ой-ой, ничего не знаю!       – Так, меня не задавите, алло! – запротестовала я, пока не пала смертью храбрых в битве Хисаги и Мацумото за бутылку саке.       Несмотря на участь невольной жертвы в борьбе лейтенантов за алкоголь, атмосфера куда сильнее располагала к веселью, чем среди членов одиннадцатого отряда. Это невольно подтолкнуло к мысли, что стать офицером среди дружного единого мужского братства будет не так просто. Да и не то, что стать. Работать там. Юмичика вроде этому особого значения не придавал, только взвился от одной мысли, что я покушусь вызвать его на бой. А вот Иккаку, видимо, понял все сразу: девушкам в их отряде придется пиздецки тяжело. Ячиру, несмотря на обладание большой духовной силой, была ребенком, а также находилась под протекцией капитана. Я же… у меня же есть только я.       Видимо, работать в лаборатории придется долго. Может, произойдет чудо и получу повышение.       Но пока не стоило грузить себе голову. Я вышла в свет не для того, чтобы грустить. Поэтому, оказав посильную помощь Мацумото в битве за саке, решила расслабиться.       Смех, разговоры, атмосфера праздника. А главное – отсутствие чувства опасности. Впервые за долгие месяцы, почти полгода, я могла вздохнуть спокойно. Конечно, полностью расслабляться не стоило, я все же не знала, как алкоголь подействует на меня. Пусть Акон и заверял, что это тело устойчиво к разным видам веществ: как алкоголю, так и ядам – но рисковать не стоило…       Но я ведь тоже в какой-то степени ученый, верно? Верно.       Минута, другая, почти час. И хотелось сказать только одну вещь – Акон реально был прав. Потому что, несмотря на желание веселиться, я все же была трезвой, как стеклышко, в отличие обезьянника, который творился подле меня. Как минимум пацаны с Мацумото уже были готовы водить хоровод, даже несмотря, что нет музыки.       – Так, я пойду еще куплю закусок! Кто со мной?       – Лучше еще саке возьми.       – Знаешь что, Шухей-кун, вот пойдешь со мной, и сам возьмешь! – скривилась лейтенант десятого отряда. – А то что, мне все покупать? Вот ведь мужчины пошли!       – Ладно-ладно, не бухти… как старая кошелка…       – Чего?!       – Ничего…       Забавные они.       Но как только Мацумото покинула нашу компанию, мое внимание тут же приковалось к Хинамори, которая, будто почувствовав мое любопытство, обернулась. И вновь неловко потупила взгляд, крутя в пальцах маленькую рюмку.       Подсев ближе, я с улыбкой осторожно спросила:       – Я тебя беспокою?       – А? Что? Нет-нет, вовсе нет… это… м-м.       Может, она меня и не боялась, но мое присутствие определенно нервировало ее. Кроме Бибо и Боба только девушка знала о том, что я являлась экспериментом двенадцатого отряда, душой, помещенной в одно из тел Куроцучи Нему. К счастью, большего ей и другим участникам той погони ничего не рассказали.       – Извини, что напугала тебя тогда, – вздохнула я. – Я не хотела бить по тебе реацу, оно… само получилось, я была сама перепугана.       – Нет, все в порядке, вам не стоит извиняться.       – И все же я прошу прощения, мне тоже не хотелось прибегать к насилию, но таковы оказались обстоятельства.       – Понимаю… – кивнула Хинамори и на долгий миг замолчала, после чего с легкой опаской, граничащей с любопытством, посмотрела на меня. – Знаю, мы подписали договор о неразглашении, но… вы, получается, особенная душа?       – Ну-у, я, конечно, особенная, но вряд ли, как душа, – неловко засмеялась я, надеясь перевести все в шутку. Помедлив, собеседница все же улыбнулась в ответ. – А ты довольно сильная, у тебя превосходный контроль реацу. А демоническое мастерство просто на высоте.       – А, ну, нет, что вы, вовсе нет! – залилась румянцем от смущения девушка, беспокойно замахала руками, отчего стала выглядеть еще милее.       Так бы и затискала, какая очаровашка.       – Я-я… я не так, чтобы хорошо владею кидо. Уж в сравнении с капитаном Айзеном тем более. Вот он действительно мастер, превосходно владеет кидо даже самыми высокими уровнями. Ох… а еще он…       Да ёп твою мать, Хинамори… нормально же общались-то! Что начала-то?! Я, конечно, не спорю, что Айзен Соуске мастер кидо, но он также мастер делать какую-то хуйню, простите!       Стараясь уж слишком откровенно не кривить лицо, да не вздыхать, словно гипотетическая подруга восхваляла бывшего, который очень даже близко гипотетически пидарас, я медленно выдохнула. Одержимость Хинамори Айзеном – это промывка мозгов на десять из десяти. Хотя, не знай я, что за ублюдок прятался под личиной капитана пятого отряда, тоже, наверное, вздыхала бы, да умилялась. Ведь он выглядел добрым, понимающим, тактичным и сдержанным, искренним в своих намерениях помогать окружающим людям. Мистер green flag. А на деле…       Айзен Соуске, конечно, интересная личность. В каком-то смысле его фигура достойна восхищения. Но начинаешь мыслить иначе, когда оказываешься в поле его зрения, ибо любой его поступок может возыметь прямое последствие и на тебя. Причем, не самое благополучное последствие.       Может, удастся хоть немного остудить пыл Хинамори по отношению к Айзену? Эта девочка достойна большего, чем пасть жертвой манипуляций.       Да уж… Лучше, конечно, иметь дело с теми, кто сразу в лицо тебе высказывает свое недовольство и не плетет никаких интриг, чем быть с человеком, который тебя использует. Лучше быть с тем, кто искренне желает помочь, кто живет простыми целями и не строит планы по свержению мирового порядка. Кто готов броситься на помощь друзьям в любой миг, кто пусть и бесится по мелочам, но…       Но. Кто. Кто? Кто, обезьяний мозг? Действительно, о ком же мы? Давайте поможем обезьяньему мозгу угадать, о ком идет речь. Мы же ведь сейчас совсем на этого человека не пялимся.       Пришлось отвести взгляд от Юмичики и нервно прищуриться своим лирическим мыслям, да мысленно проматериться. Хорошо, что парень был увлечен разговором с другими лейтенантами, иначе хуй его знает, что подумал бы, заметь он мой взгляд – я ж, наверное, когда задумаюсь, выгляжу как чертов Томас Шелби с его взглядом аля «я убью всю твою семью и скормлю их сердца бешеным псам».       С тем фактом, что Юмичика был мне симпатичен, я перестала бороться уже давно, его личико и чувство стиля выбили из меня всякое сопротивление. Но проблема в другом. Он мне в последнее время очень нравился, как личность, а с этим дерьмом бороться куда сложнее. Не исключаю, что огромную роль сыграл тот факт, что помимо дружков-пирожков я вообще ни на кого не могла рассчитывать в Обществе душ.       Ладно, подвернется момент, скажу ему о своих… ну, не чувствах, конечно, симпатии скорее. Ну или попробую понять, что он обо мне думает… думает на самом деле, а не вот это типичное «кококококо». А то пока парни разродятся сделать первый шаг, состариться можно.       – Вот же ж блин, скука смертная! – вдруг донесся упрямый комментарий Мацумото. Со стуком опустив бутылку на стол, она раздраженно запричитала: – А ведь обещали нам музыку тут, а что в итоге?       – Музыку? – растерялась Хинамори.       – Ну да, вон, развесили же по той зоне… как их, колонки, да? А в итоге? Говорят, те, кто должен был настраивать оборудование, не пришел. Притащили, умники, и думают, на этом… о-о, Рин-чан, ты ведь тоже из двенадцатого отряда! – вдруг воодушевилась Мацумото, обхватив меня за плечи, словно я могла вот-вот сбежать. – Как насчет помочь нам сделать праздник более бодрым?       Учитывая, что девушка еще и приблизилась ко мне вплотную, ее грудь от моего лица оказалась на непозволительно близком расстоянии.       – Так-так, тихо! – отодвинувшись, я с подозрением глянула на Мацумото. – Что… что ты от меня хочешь?       – Подключишь нам оборудование?       – Хм… ну, мож…       – Да она, его, скорее, сломает, – вставил свои пять копеек Юмичика, – не берите на себя такую ответственность.       Чего это он вдруг так внезапно проснулся и проявил интерес к нашей беседе?       Одарив парня вопросительным взглядом, и как бы намекая, что его мнение не спрашивали, я ощутила, что если не алкоголь, то дух приключений, наконец, подстегнул меня к действию. Поднявшись с места, уверенно произнесла:       – Показывай, что нужно подключать. Я как бы тоже ученый!       – Сломаешь же…       – Это в ваших руках все ломается! – поддавшись на провокацию офицера, я с раздражением указала на Иккаку и шикнула: – Я ему душ починила за десять минут, а он его, блин, ссаными тряпками перематывал. Что я, думаете, акустическую систему не подключу? Подключу! Веди меня, сейчас устрою вам веселье!       – Починила душ? – растерянно заморгал Кира. – Что?       Решив ретироваться и оставить Иккаку – уже довольно пьяного – разбираться с неудобными вопросами, а Юмичику способствовать тому, чтобы тот ничего лишнего не наболтал, я с неожиданным вдохновением побежала за Мацумото. Которая, кстати, не постеснялась захватить с собой Хинамори в качестве поддержки.       Единственное, о чем я молилась, это не увидеть какую-нибудь бобинную аудиосистему. Если с магнитофонным проигрывателем я могла совладать, то технику из восьмидесятых я вряд ли бы потянула. Только проблема возникла в другом.       – Ого… это теперь музыка на таких штуках записывается? – крутя в руке CD-диск, изумленно вздохнула Мацумото.       – Ох…хорошо, что вы смогли найти кого-то, кто поможет, – растерянно кланялся молодой парнишка, – меня оставили за главного, но я понятия не имею, как этим пользоваться.       И я поняла почему. Если CD-проигрыватель не вызывал страха, то система усилителей с множеством кнопок и ползунков уже заставляла очко сжаться. Хотя, опять же, не настолько сильно, как спутанный клубок черных проводов. Их даже к колонкам не подключили.       – Это пиздец… – оценив масштаб работы, не удержалась я от ругани. – Ладно. Мацумото, Хинамори, будете помогать спасать вечер. Распутывайте провода, а я займусь подключением.       – Так точно!       – Даже интересно, что в итоге получится, – улыбнулась лейтенант пятого отряда.       Главное, чтобы мы не спалили все к херам, иначе меня точно запрут в подвале.       С другой стороны, это было даже весело. Уж не знала, откуда во мне столько навыков, но подключая через многоканальные RCA и LFE – они приволокли даже сабвуфер для усиления звука – имеющуюся аппаратуру, чувствовала себя на высоте. Парнишка помогал таскать и устанавливать лестницу, чтобы я подлезала к технике. Пришлось снять косоде, чтобы не запачкаться, но в боди оказалось прохладно.       Не сказать, что все прошло гладко – перепутав штекеры на вход, при включении питания из колонки вырвался такой лютый свист, что там не то, что чуть проходящие мимо люди не оглохли. Я сама едва не навернулась с лестницы.       Да-да, я у мамы инженер.       В дисках, конечно, черт ногу бы сломал – половина из них оказалась не подписана, а японских исполнителей девяностых я не знала. Зато, когда попался на глаза сборник хитов диско-рока 80-ых, я чуть не прослезилась, попросив парнишку включить его в первую очередь.       Черт возьми, гордость так и переполняла меня! Я точно у мамы инженер.       – Молодцы, девочки! – приобняв нас с Хинамори за плечи, улыбнулась Мацумото. – А теперь побежали танцевать и веселиться!       – Эм, не думаю, что это…       – Да-а-а! Вперед! – перебив смущенное бормотание девушки, я подхватила боевой настрой лейтенанта десятого отряда и потянула за собой нашу скромницу.       Легкость танцев, никакого стеснения. Мацумото способствовала тому, чтобы не стесняться людей, которые все же начали подтягиваться, плененные алкоголем и ритмами музыки. Особо меня посмешило, когда заигравшая «Another one bite to dust» спровоцировала крик радости у какого-то парня, который с еще тремя довольно молодыми ребятами побежали плясать-орать на поляну. Присоединилась ли я к ним? Естественно. Это же Queen!       Возможность развеяться, открыться и порадоваться моменту раскрепощали куда лучше алкоголя. Кружили голову. Душа словно кричала «свобода, наконец-то, свобода!» Поэтому, поддавшись волне, уже не могла остановиться, хотелось чего-то большего, страстного, яркого. Куда же, думаете, меня завел мой обезьяний мозг?       – Так, держи сюда, и не двигайся.       – А ты уврене… м-м?       – Держи губами и не роняй. Все нормально будет, просто не двигайся. Готова?       – Угу… – радостно кивнула Мацумото.       Ну, с богом. Прощай, репутация.       Подавшись вперед и аккуратно слизнув кристаллики соли на ключице девушки, я заставила Мацумото тихо пискнуть от щекотки. А затем, ловко обхватив губами рюмку – хочу заметить, мы узкую рюмку искали минут двадцать! – с саке, зажатую между ее грудей, я резко откинулась назад, опрокидывай шот. Алкоголь обжог горло, несколько капель скатилось по подбородку, но я быстро убрала рюмку и прильнула к лицу шинигами, закусывая долькой лимона, которую она держала губами.       Разжевав цитрус и передернув плечами от приступа боли вкусовых рецепторов, я довольно взвизгнула. Минус одно желание из списка того, что я хотела сделать в своей жизни!       – М-м! Да! Шикарно, – закивала я.       – Ха-ха-ха, это было щекотно, но забавно, – поддержала мой настрой лейтенант десятого отряда.       – Господи, вы это реально сделали… Ужас-то какой, – спрятав покрасневшее от смущения лицо в ладонях, запричитала Хинамори.       Учитывая, что не только она наблюдала за происходящим, мне, честно говоря, польстили выражения лиц парней-лейтенантов, так и кричащие «а почему она, а не я?!» Обожаю смущать парней, глядишь вот на них, и прямо как милые беспомощные…       – Мацумото!!! Какого черта ты вытворяешь?! – сквозь музыку и гул толпы донесся до нас надрывающийся голос Хицугаи Тоширо.       – Ой-ой, капитан… – виновато заулыбалась девушка. – Может, тоже хотите попробовать?..       – Да ты!.. Хватит позорить уже меня и наш отряд!       – Да ладно вам, капитан, мы же тут в узком кругу развлекаемся, – встала я на защиту лейтенанта, наливая в рюмку новую порцию саке.       – Куроцучи?.. – в недоумении оглядев меня с ног до головы, нахмурился Хицугая. – Это что?..       – Так, Хинамори, давай, твоя очередь! – отмахнувшись от причитаний молодого капитана, улыбнулась Мацумото.       – Не-не-не… вы что такое? Я? Нет-нет-нет…       – Не смейте вмешивать Хинамори в ваши… чем бы вы тут не занимались!..       – Чем ты там занимаешься, извращенка?!       От столь громогласного крика со стороны у меня чуть рюмка из рук не выпала.       – Вот же ж… – раздраженно шикнула я, скосив недовольный взгляд на Юмичику, который будто из-под земли появился. – Для петухов слишком рано ко-ко-ко делать…       – Так, все, Хинамори, хватай моего лейтенанта и уводим ее отсюда, – подхватив Мацумото под локоть, Хицугая с непоколебимой уверенностью потащил ее прочь от радостной компании.       – Нет-нет, капитан, ну как так? А? И ты вместе с ним, Хинамори?       – Прости, Рангику-сан, но тебе пора отдохнуть, – взяв девушку под свободную руку, виновато улыбнулась миниатюрная брюнетка.       – Ну не-ет… Рин-чан, спасай!       – Я иду на помощь, Мацумото!..       – Ты идешь со мной, живо! Выпустили на волю животное, называется!       – Рин-чан!       – Мацумото-о!..       К сожалению, в Юмичике преобладала откровенная злость, в отличие от того же Хицугаи, который, скорее, устал терпеть выходки пьяного лейтенанта. Если Мацумото аккуратно уводили под ручки, то меня чуть ли не за шкирку потащили с таким энтузиазмом, что я едва успевала передвигать ногами.        Оттащил меня парень подальше не только от своих друзей, но и от основной толпы куда-то за высокое дерево сакуры, где, видимо, меня будет не так позорно отчитывать.       – Ты… ты… ты что там вытворяла? Оставили одну! Где ты вообще одежду потеряла?!       – Я ее не потеряла, она лежит около аппаратуры, когда я колонки подключала.       – И не стыдно тебе? Хотя… кого я спрашиваю. Еще и напилась.       – Вообще-то я трезвая.       – Тем более.       Казалось, чем быстрее Юмичика терял контроль над эмоциями, тем сильнее мне хотелось радоваться, подкидывать дровишек в полыхающий костер. С нескрываемой улыбкой, легкой и игривой, я смотрела ему в глаза, наслаждаясь видом искр в его хмуром взгляде.       – Почему ты так злишься? – поинтересовалась я. – Я же в двенадцатом отряде, вас мое поведение никак не заденет репутационными издержками.       – Зато мы за тебя ответственны.       – Но кто об этом знает?       – Так. – Жестко выдохнув и взяв меня за плечи, словно я могла упасть или сбежать, парень наградил меня осуждающим мрачным взглядом. – Ты стоишь здесь. А я пойду найду твои шмотки. Поняла? Никуда не смей уходить.       – О-о, ты такой заботливый.       – Я не… я не хочу, чтобы пояс, который я купил, просто потерялся. Иначе деньги на ветер! Стой здесь. Вот и все, поняла?       – Конечно.       – Я серьезно. Убежишь – я за себя не ручаюсь.       – Знаешь, звучит интригующе.       – Стой. Здесь.       Он едва ли не выплюнул эти слова мне в лицо, но я никак не могла воспринять его злость всерьез, поэтому только кивнула, силясь сдержать улыбку. Учитывая, что дыхание его пахло алкоголем, а на лице проступил румянец – но тут уже непонятно, от накативших эмоций или количества выпитого, – в куда более трезвом уме тут явно пребывала я.       Уходить я не собиралась. Зачем? Но не отказала себе в удовольствии продолжить пританцовывать под доносящиеся биты легендарной «I was made for lovin’ you», да наблюдать за тем, как молодые души, заставшие эпоху рока восьмидесятых, плясали, словно дети, переевшие сахара.       Прошлую жизнь, возможно, мы и не помнили, но музыка отзывалась в наших сердцах теплыми эмоциями.       – Рин.       – А-а! – аж воскликнула я и подпрыгнула, с ужасом обернувшись и схватившись за сердце. – Боже, зачем подкрадываешься?       – А ты, все смотрю, не угомонишься? – одарив меня недовольным взглядом, подметил Юмичика, протягивая одежду. – Оденься уже.       – Какой ты консервативный, – усмехнулась я, принимая косоде и накидывая его на плечи. Но едва потянулась за поясом, как парень отвел руку, не дав забрать его.       – Во-первых, простудишься, ты ж как ненормальная носилась. Во-вторых… ох, – вздыхая, словно старая бабка, Юмичика ловким движением опоясал мою талию зеленой тканью и принялся аккуратно завязывать узел. – А, во-вторых, тебе надо научиться нормально носить вещи, а то выглядишь неопрятно. Как ребенок. Хотя, лейтенант Кусаджиши тоже ребенок, но куда умелее… то есть… ты поняла. Вот. Теперь хоть как приличный человек выглядишь, а не деревенщина.       – Ты мой герой, – не без сарказма подметила я, хотя действительно выглядеть стала куда более опрятно. Узел на поясе оказался завязан аккуратно и красиво. Поэтому!.. – А у тебя ловкие пальцы.       Да-да, подкаты за 300 вступают в студию.       Правда, Юмичика не сразу сообразил тонкий намек. Только подняв на меня хмурый взгляд и обнаружив, что я пристально смотрю на него, осознал подтекст услышанного и, глубоко вздохнув, отвернулся. Правда, не смущено, а, скорее, отчаянно сдерживая желание закричать.       Не сдержалась, засмеялась.       – Да что с тобой не так, серьезно? – удрученно пробормотал парень, чуть ли не закатив глаза.       – Прости, просто мне искренне было весело сегодня, вот и не отпускает никак.       – А без опошления веселиться не умеешь?       – А что было пошлого в танцах?       – Я про Мацумото…       – Знаешь, когда два человека что-то делают по обоюдному согласию, это других не касается. Но… соглашусь, это было слегка вызывающе.       – Слегка? Издеваешься?       – А почему злишься? Тоже хотел бы попробовать?       – Нет, – прикрыв глаза и сложив руки на груди, да с таким видом, словно держался за последнюю каплю терпения, Юмичика добавил: – Я, конечно, понимаю свободу самовыражения, но есть же границы…       – Я тебе нравлюсь?       Подводить к этому вопросу я могла бы очень долго, а учитывая, что после горячих танцев во мне так и бурлила энергия с уверенностью, решила идти напролом. Особенно забавно оказалось наблюдать за реакцией парня, как он в недоумении застыл, словно к его затылку приставили дуло пистолета. Выглядел так, будто пытался убедить себя, что ему послышалось. Но, увы и ах, вернув мне растерянный вопросительный взгляд, сообразил, что я тактично дожидалась ответа.       Эхом доносилась музыка, чьи-то пьяные вопли. Прохлада в воздухе ярко контрастировала с теплом, которое переполняло меня изнутри, которое будто усиливалось, разливалось по груди от томительного ожидания.       Мы продолжали смотреть друг на друга, однако попытка офицера сдержать накатывающие эмоции вдребезги разбивалась о мое спокойствие. Мягкая, возможно, снисходительная улыбка, вызывала у Юмичики довольно неопределенную реакцию. Он не злился, но его вид так и кричал о конфликте смущения и… оскорбления?       – С чего ты взяла?       Виду я не подала, однако словно услышала у себя в голове звук бьющегося стекла. Блять. Если мне реально показалось, то… то буду сегодня всю ночь рыдать в подушку. Но пока надо вырулить с этого гололеда, пока в кювет не улетела.       – Сужу по твоему поведению, – не меняясь в лице, отметила я, ощущая, как контроль над ситуацией пусть и медленно, но ускользает. – Если будет проще, то скажу, что ты мне тоже нравишься.       – Да тебе нравится все, что движется… – недовольно пробормотал Юмичика, отведя взгляд.       Осуждение. Ожидаемо, конечно, столкнуться с такой реакцией, но… не ожидала, что окажется так больно. Словно тебя толкают в грудь, и ты падаешь в лужу, оказываясь в удручающем положении. От накатившего волнения пальцы так и чесались сцепиться замком, хотелось отвести взгляд, поддаться легкой панике: будто ты вышел с мечом сражаться на пустое поле, ожидая увидеть всего одного противника, а не вооруженную орду.       А деваться некуда. Все. Придется биться.       Выдохнула, расслабилась.       – Но о своей симпатии я говорю только тебе, а не всему, что движется, – подметила я. – Мы взрослые люди, поэтому я решила поделиться этим с тобой. Пусть я и… бросаюсь на все, что движется, как ты говоришь… но бросаюсь лишь в случае согласия того, на что собираюсь наброситься. Я не перехожу личных границ, Юмичика. Вспомни, я хоть раз переходила с тобой личные границы?       – Тебе напомнить о всяких непристойных угрозах?       – А чем мне было еще угрожать? – резонно поинтересовалась я. – Я… ох. Ты мне нравишься. Как парень. Это я могла еще в себе заглушить, все же симпатичных людей много, и физиологию можно просто перетерпеть. Но ты мне начал нравиться как личность, а с этим сложнее. Если я тебе не нравлюсь или ты не заинтересован в том, чтобы попробовать со мной какие-нибудь другие отношения, то…       – Боже, ты можешь выражаться проще? – перебил меня парень, одарив не то растерянным, не то сконфуженным взглядом. – Чего ты от меня хочешь?       Господи, серьезно?       Беру свои слова назад, это уже даже не обидно. Прямым текстом говорю, что он мне нравится, как парень, а все строит из себя не пойми что. Но, с другой стороны, дав молчанию повисеть между нами, я внимательнее присмотрелась к мимике собеседника, к его подрагивающим ресницам, а главное – блестящим фиолетовым отблеском глазам… и чуть не взвыла волком.       Серьезно? Уж думала, дело в противоречивых чувствах, застенчивости или тупости. А эта примадонна, похоже, просто не хочет из принципа делать первый шаг и признавать свою симпатию.       Почему так? Ну да, точно. Одиннадцатый пацанский отряд. Волк горд душой и принципами, не ведясь на слабости. Ауф, блять.       – Хочу, чтобы ты поцеловал меня.       Изначально я сама хотела потянуться к нему, однако планы резко поменялись.       Все он прекрасно понимал, быть может, мое поведение служило гигантским камнем преткновения к тому, чтобы выразить свои чувства. Я вела себя откровенно со многими, по мне наверняка трудно судить, к кому я испытывала какие эмоции.       Вновь молчание. Вновь напряжение, которое возрастало, однако теперь служило дразнящим топливом, разливающимся горячим огнем по венам. Просто стояли, смотрели друг другу в глаза, понимая, что победа у меня в кармане. Юмичика хотел меня поцеловать, я видела это желание в его взгляде, как и упрямство, сопротивление тому, что все шло по выстроенной мною дорожке.       – Или мне поцеловать тебя, раз ты так волнуешься?       Поддавшись игривому настрою, я ласково прикоснулась к плечу парня, однако моя рука быстро скользнула ему за спину. Притянув его к себе и сделав шаг навстречу, я вмиг избавила нас от разделяющего нас расстояния. Прижалась.       Мой выпад вызвал у Юмичики откровенное удивление, растерянность, которую он поспешил спрятать за недовольством. Мы с ним были примерно одинакового роста, поэтому и голову даже не пришлось задирать, чтобы сохранить зрительный контакт.       Вероятно, стоило ожидать чего-то подобного, но я на мгновение аж испугалась, когда парень, схватив меня за плечи, оттолкнул от себя. Однако не для того, чтобы прекратить попытки к соблазнению. Я слегка ударилась спиной о ствол дерева, недовольно скривившись, когда Юмичика потянулся ко мне. Но не поцеловал. Застыл буквально в сантиметрах от моих губ, столкнувшись с предостерегающим взглядом.       Строптивый какой. Упрямый. Горделивый. Недовольные искры так и блестели в глазах, шумное тяжелое дыхание вырывалось из приоткрытого рта и обжигало мою кожу. Парень определенно готовился к подвоху, о котором я предупреждала одним лишь выражением лица – смесь надменности и дразнящего желания.       Ожидая, видела его колебания, как взгляд то падал к моим губам, то вновь взметался вверх. Подавшись еще ближе, буквально на сантиметр, Юмичика вновь застыл, словно проверяя, не последует ли очередной выпад?       Не последует, не бойся. «Так уж и быть, позволяю поцеловать себя» - говорил мой взгляд.       И он поцеловал.       Его губы оказались мягкими. Влажными. Не подумала бы, что от поцелуя захочется провалиться под землю – какие же невероятные эмоции. Несколько минут назад парень осуждал меня за вызывающее поведение, а сейчас прижимался вплотную, отчего я чувствовала тепло его тела сквозь слои одежды.       Поцелуи оказались медленными, простыми, позволяющими мне смаковать не только вкус алкоголя на губах парня, но и его истинное отношение к моей персоне. Хитрый упрямец. Строил из себя праведного офицера, а стоило сломать хрупкую черту между нами, как за пару секунд своим поведением и жестами он показал мне свое желание.       Забавно. И так сексуально…       Моя рука скользнула вверх, аккуратно коснувшись плеча и шеи Юмичики. Пальцы запутались в его волосах, а затем резко схватили и оттянули голову парня назад, разорвав поцелуй. Удивленное, недовольное мычание сорвалось с губ офицера, в его взгляде вспыхнул немой вопрос, сменившийся недовольством. Однако в выражении моего лица он моментально нашел ответ: в хитром прищуре и снисходительной улыбке, которая блестела от его слюны.       – И кто из нас еще бросается на кого? – прошептала я, облизнувшись и крепче стиснув мягкие ухоженные волосы парня в своей ладони. Он недовольно замычал, бросив в меня колючий взгляд. Однако не сопротивлялся. – Я умею себя контролировать при необходимости. Но не волнуйся, мой милый офицер. Тебя я тоже научу контролю.