Имя мне Пустота

      Оказывается, больнее всего не когда теряешь надежду. А когда тебе ее дают и тут же отбирают.       – Оставьте ее нам!       – Да, и убейте этого ублюдка!       Сказать-то так они сказали, а вот как это сделать?..       Юмичика подозревал, что смерть Рин таила за собой куда больше секретов и недосказанности. Однако в своем воображении он выстроил последовательность, где все следы тянулись к двенадцатому отряду, который хотел изначально избавиться от девушки: странная подставная встреча Рин накануне учений, само по себе одобрение участия на учениях, а также столь подозрительное устранение из-за несчастного случая в лаборатории при попытке побега. Когда ему сообщили о последнем, он всерьез подумал, что его разыгрывают – такого ведь не могло произойти. Только не она, только не Рин…       Горе – это отвратительное состояние. Ты мог лишь принимать факты и не более. На протяжении нескольких месяцев Юмичика чувствовал себя так, как при последней встрече с девушкой: будто стоял за стеклом и мог лишь в ужасе наблюдать за ее трансформацией. Ничем не помочь. Никак… Вообще никак.       Только вот сейчас стекло убрали… а чувство, что он ничего не мог поделать, никуда не исчезло.       После сражения с тем уродским арранкаром, чей образ он отчаянно надеялся вычистить из воспоминаний, в себя Юмичика пришел лишь благодаря Иккаку. Удивительно, что побитому другу пришлось приводить его в чувства – лишь загодя офицер вспомнил, как Кира усыпил его, не допуская броситься на помощь соратнику. Чертов Кира. Но главное, что Иккаку жив – это хоть немного успокоило парня.       Правда, ненадолго. Пусть их с другом и оставили где-то у черта на рогах, они сразу ощутили угрожающее давление реацу, бьющее с поля боя. И узнали ее моментально – это была Рин. Та Рин, о смерти которой им доложил двенадцатый отряд. Та Рин, чью духовную энергию они не ощущали ни в одном уголке Серейтея.       Юмичика даже не поверил, что это она. Какой-то трюк, обман.       И что наиболее забавно, обману действительно нашлось место.       Айзен Соуске. Неужели во всем был виноват он? Вероятно… иначе как объяснить, что Рин появилась с другими арранкарами? Что она сама выглядела как чертов монстр!       Однако монстром она стала, когда Айзен перехватил ее и оттащил подальше. Юмичика один черт понимал, что происходило с такого расстояния, но поднявшаяся волна обжигающей реацу вместе с истошным женским воплем подействовала отрезвляющей пощечиной.       «Она жива… она жива!» – все повторял про себя парень, но радость его была недолгой. – «Пока жива».       Он обернулся к Иккаку. Выражение лица офицера как нельзя лучше передавало их чувства вместе взятые: недоумение, испуг с примесью отвращения к происходящему. Тем не менее, встретившись взглядами, они поняли друг друга без слов. Побитые, истратившие немалое количество духовной энергии на противника, они вряд ли выглядели внушающими угрозу противниками. Тем не менее им придется сделать все, чтобы спасти девушку.       «Я постоянно считал тебя мертвой, а ты возвращалась. Сама вытаскивала себя из проблем. Но в этот раз самой тебе не выбраться. Я помогу тебе… чего бы это ни стоило, я помогу. Я не брошу тебя…»       Не бросит ее. А ведь раньше действительно бросал ее, и по-другому на это не мог теперь смотреть. Столь острая мысль впилась занозой в сознание, теперь не позволяя расслабиться. Юмичика и не был против. Так в нем просыпалась злость: на себя, на двенадцатый отряд, на Айзена. И эта злость поможет ему…       …хотел бы он сказать, пока не пришлось формировать бакудо-цепь 63-го уровня, чтобы поймать Рин.       Осознание того, что он использовал кидо, обожгло его эго – как представитель одиннадцатого отряда, парень не должен был прибегать к заклинаниям. Иккаку вроде не особо обратил на это внимание, и тем не менее…       «Тем не мене, как еще мы должны перехватить то, во что превратилась Рин?» – в раздражении подумал Юмичика.       Девушку теперь не поймать голыми руками, уж тем более не увести прочь, схватив за шиворот. Если бы капитан Сой Фонг не ударила в нее хадо в попытке сбросить с хвоста, им бы и не удалось подобраться ближе.       «Оставьте ее нам – хорошо сказано… Но что именно мы должны теперь делать, чтобы спасти тебя, Рин?!»       С этой мыслью, стоя с обнаженным мечом и долгий миг наблюдая за васто лордом, в котором едва ли можно узнать Рин, Юмичика ощутил страх. Неограниченная свобода действий из-за пребывания в воздухе не казалась преимуществом. Для них с Иккаку, как приверженцев ближнего боя, это должен быть значительный плюс. Но и для девушки тоже – учитывая, с какой скоростью она гналась за капитаном Сой Фонг, одной из лучших мастеров сюнпо, это… могло стать проблемой.       – Ну и каков план?       Хотел бы Юмичика знать. Несмотря поглощенную реацу Шарлотт, он все равно ощущал усталость. Иккаку и подавно выглядел хуже. Как они справятся с только что обращенным васто лордом, он понятия не имел. К тому же от Рин исходило колоссальное давление реацу не ниже уровня капитана, и определенно выше тех арранкар, с которыми они только что сражались.       Как они, блять, победят или хотя бы вымотают Рин?! Да и как победить ее, не причиняя вред? Она ведь не в себе, не стала бы нападать на капитана Хицугаю Тоширо, прежде чем погнаться за Сой Фонг. Ведь не стала бы?       «Может, удастся докричаться до нее? Может, она услышит меня? Ведь это же Рин… точно ведь она? А что, если нет? Что если Айзен с ней что-то сделал, и теперь она вообще ничего не помнит? И нападала на капитанов по своему желанию? Что если?..»       – Эй, успокойся, – одернул его Иккаку.       Тяжелый голос друга помог сбить спеть панических мыслей. Юмичика оглянулся на товарища и отметил его поразительное спокойствие, сосредоточенность на васто лорде. Будто он смотрел на обычного монстра, а не на Рин – от этой мысли парень едва ли не запаниковал вновь. Что если Иккаку всерьез хотел навредить ей? Воспринимал как настоящего врага?       – Я знаю, о чем ты думаешь, – подметил третий офицер, – и ты прав.       – Что?! – аж опешил Юмичика. – Это же Рин! Ты что, нападать?!..       – Я знаю, кто это, – прервал его Иккаку, не спуская пристальный взгляд с противницы. – Поэтому и прошу тебя успокоиться. Если не будешь воспринимать ее всерьез, она тебя убьет.       Юмичика и так прекрасно это понимал, но одна лишь мысль всерьез атаковать Рин с целью убийства вызывала в нем панику. Он и так уже дважды терял ее… третий раз такого эмоционального потрясения он не переживет.       Да и какого черта Иккаку ведет себя столь спокойно? Почему он в принципе реагирует на Рин подобным образом? Даже когда двенадцатый отряд сообщил им о ликвидации девушки в ходе несчастного случая, что та вырвалась на свободу и убила нескольких лаборантов, третий офицер даже слова не проронил. В таких ситуациях он обычно не сдерживал эмоций, орал и едва ли не с кулаками на всех бросался.       Или опешил настолько, что и не знал, как реагировать?       – Но ведь она не в себе…       – А вот я не уверен, – мрачно подметил Иккаку, – иначе почему она до сих пор не нападает?       Вот кто действительно сейчас не в себе, так только он. Юмичику настолько поглотили переживания, что он действительно упустил тот факт, что Рин не нападала. Стояла в отдалении, покачивала хвостом и просто наблюдала.       «Но если она в сознании, то почему?..»       Завершить мысль Юмичика не успел, словно в насмешку над ситуацией васто лорд тут же исчез из поля зрения, духовный след пропал. И появился вновь – позади.       – Сзади! – только и успел крикнуть Иккаку, отбиваемый прочь костяным хвостом.       Если бы Рин атаковала первым Юмичику, ему, возможно, не поздоровилось бы, потому что она оказалась точно у него за спиной. Парень обернулся и сразу же блокировал последующий удар катаной. И сила, с которой Рин обрушила на него костяной нарост на руке, отбила его прочь, словно воробья палкой. Такого офицер не ожидал. И не понимал, почему тогда первый удар пришелся на Иккаку, хотя противница оказалась за спиной у него.       В любом случае, Рин бросилась к нему вдогонку моментально, и в попытке атаковать встречно Юмичика сообразил, что придется действовать иначе – от его меча девушка не просто отмахивалась. Она отталкивала и его прочь.       – Эй, про меня не забывай! – с раздражением воскликнул Иккаку, подпрыгнув над противницей и сложив ножны с катаной в единую линию. – Расти, Хозукимару!       Высвободив форму шикая, третий офицер с боевым криком хотел обрушить нагинату на спину противницы. Юмичика невольно испугался, но бояться, как показала практика, стоило за друга: даже не оборачиваясь, васто лорд быстрым взмахом хвоста отбила Иккаку.       «Да сколько в ней силы?!» – в ужасе подумал парень, вновь защищаясь от очередной атаки.       Атаки… именно что атаки, а не ударов. Васто лорд бросалась на него, словно животное, желающее захватить добычу. А не как человек, который мог замахиваться серповидными наростами на руках. Оставив попытки вступить в схватку, Юмичика, воспользовавшись быстрой поступью, принялся отступать – и действительно, Рин гналась только за ним. Она даже не стремилась вступить в бой с Иккаку.       «Но почему я? Если она не в себе…»       – Цвети, Фудзи Кудзяку! – высвободив ложную форму шикая, парень резко остановился и замахнулся серповидными клинками.       Духовная энергия заметно возросла при ударе, и Юмичика надеялся проверить, сможет ли дать достойный отпор противнице, застав врасплох. Но та даже не пыталась защититься, лезвия упали на ее плечо, а по ощущениям словно на камень, не оставив и царапины. В испуге осознав глупость своего поступка – что атаковал, не особо пытаясь навредить, – парень рефлекторно поднял свободную руку, защищаясь.       «Лишиться руки лучше, чем головы», – невесело подумал он, готовясь к худшему.       Уж не знал Юмичика, можно ли назвать последующие действия Рин худшим исходом, но она без колебаний впилась клыками в его руку. Прокусывая конечность чуть ли не до кости, она заставила парня болезненно воскликнуть. Перед глазами аж замелькали темные пятна. Но хуже другое – васто лорд не пыталась оторвать ему руку, она просто держала его, словно пойманную добычу.       И почему Юмичика понял довольно быстро.       «Моя реацу…»       Вспомнив, что произошло во время военных учений, как Рин набросилась на него, впившись клыками в шею, парень в ужасе попытался высвободиться. Но в итоге челюсти сильнее сжали его руку, а когтистые лапы схватили за плечи. Острые как бритвы наросты застыли в опасной близости от шеи.       Голова закружилась. По телу пробежала пьянящая волна слабости.       «Черт… как тогда…»       Она не только поглощала реацу с невероятной скоростью, но еще и отравляла его нейротоксином. И все происходило в разы быстрее.       – Юмичика!       – Черт… – раздраженно, отчаянно шикнул парень и вывернул пустую ладонь в направлении лица противницы. – Хадо №33: Сокацуй!       Синий огонь ударил в голову васто лорда, что помогло избавиться от тисков, сжимающих руку. А последующая атака Иккаку, в которую он вложил достаточно сил, отбросила Рин волной реацу. По ощущениям после такого удара хотя бы трещина уж должна остаться на ее костяном доспехе.       – Дурак! Я ж говорил тебе воспринимать ее всерьез! – раздраженно крикнул третий офицер, с порицанием осмотрев друга и остановив взгляд на его ране. – Она могла тебе голову снести.       – Нет, не снесла бы. И она все же не в себе… иначе бы снесла голову, а не стала бы поглощать мою реацу, – выпрямившись, подметил Юмичика, и с отвращением почувствовал, как тело пробила слабость. – Блин…       – Блин – это мягко сказано.       И то верно.       Похоже, Рин не понравилось, как с ней обошлись последней атакой, из-за чего она истошно зарычала, выпустив духовную волну. Как будто предупреждая о своей злости. Юмичике не хотелось прибегать к подобному сравнению, но похоже, они только разозлили опасное животное.       Крепче сжав рукоять меча, парень нахмурился. Почувствовал отчаяние, которое затронуло сердце разъедающим ядом. Достучаться до Рин в таком состоянии вряд ли получится. Необходимо поймать ее, и лишь время поможет избавиться от этого доспеха, пока она не ослабнет – так себе это представлял Юмичика. Быть может, ему следовало стать наживкой, и тогда у Иккаку бы имелся шанс… шанс на что?       «А если…» – невольно подумал парень, опустив взгляд к мечу, – «если использовать Фудзи Кудзяку? Точнее, Рурииро… Но тогда Иккаку узнает…»       От собственных размышлений стало тошно. Он не желал показывать перед другом истинную форму своего меча, боясь осудительной реакции. Даже в схватке с тем уродливым арранкаром он прибег к помощи Рурииро Кудзяку лишь потому, что их скрыли от других. Он был готов погибнуть, но не прибегать к позорной форме шикая. И сейчас… тоже? Он был готов умереть, но неужели его гордость стоит выше не только собственной жизни, но и жизни Рин?       Оглушительный взрыв вдалеке, от которого полыхнуло обжигающим воздухом, заставил Иккаку и Юмичику обернуться, запечатлев огненное зарево – то была сила главнокомандующего. Схватка с Айзеном продолжалась, шла полным ходом, причем духовная энергия там буйствовала куда более опасная и отравляющая, чем здесь.       Словно в отклик на всплеск на главном поле битвы Рин истошно завопила, поднимая в воздух отравляющие колючие рейши.       У Юмичики чуть сердце в пятки не упало.       – Да как мы ее остановим?       – Как-то придется, – мрачно подметил Иккаку, перехватив нагинату.       Посмотрев на друга, пятый офицер с ужасом осознал, что тот, скорее, грохнет Рин, чем допустит, чтобы она навредила кому-то другому. В первую очередь ему… тому, в ком она увидела добычу. И что тогда делать? Юмичика также не хотел становиться ужином, головой понимал, что даже если позволит васто лорду полностью поглотить свою энергию, это ничего не изменит. Разве что нужно играть на том, чтобы стать приманкой. Но что?..       Обдумать план действий Юмичика не успел, Рин бросилась в их направлении с пугающей прытью, заставив поднять оружие. Но как только она преодолела половину разделяющего их пути, ее к черту смела волна… волна. Волна воды, как если бы девушка угодила в шторм посреди океана.       На мгновение Юмичика опешил. Вероятно, Иккаку тоже. А появившаяся близ них арранкар вызвала куда больше недоумения. В более откровенном костяном доспехе, со смуглой кожей и светлыми волосами, огромным оружием на руке, напоминающим акулий плавник.       – Ты… ты же из эспады? – только и смог в негодовании пролепетать третий офицер. – Что ты тут делаешь?       Женщина не ответила, стояла к ним спиной. Ее молчание и столь бесцеремонное вмешательство в сражение задели парня, в его голове не укладывалось, какого черта враг защищает их.       – Эй! Я к тебе обращаюсь!       В ответ вновь ничего, Харрибел лишь приподняла свое оружие, с которого в воздух срывались капли воды, после чего бросилась навстречу атакующей Рин. Их столкновение спровоцировало мощный выброс реацу, который оттолкнул парней прочь.       Позади тоже прогремел взрыв – алый столб пламени вознесся до небес, отравляя воздух. Как между молотом и наковальней. Конечно, схватка главнокомандующего и Айзена не сравнится со сражением арранкар, и тем не менее, щурясь и наблюдая за тем, сколь быстро перемещались противницы, с какой силой атаковали друг друга, Юмичика чуть ли на колени не упал от отчаяния.       Формируя алую сферу на кончике хвоста, Рин выстрелила им в Харрибел, чей силуэт исчез за ослепительным режущим пространство светом. Этот свет не ударил в пустоту, он прошелся по ложной Каракуре чередой мощных взрывов, в финале снеся к чертям собачьим один из столбов и вырвавшись за пределы барьера.       Находись они на пути этой вспышки, вряд ли бы выжили, уж точно не в текущем потрепанном состоянии. И куда сильнее Юмичику поразило, что Трес эспада пережила атаку, пусть и лишилась большей части оружия, которое обратилась в огрызок кости. Ее кожа местами получила ожоги. Вид у женщины не вызывал никаких положительных эмоций. Но стоило алой волне спасть, как Харрибел, сформировав серо, атаковала Рин.       Удар оказался не таким сильным, однако девушку накрыло довольно мощным взрывом, расцветшим огненными всполохами.       – Вы там так и будете стоять? – переведя тяжелое дыхание, с откровенным недовольством уточнила Харрибел.       От того, что она с ними, наконец, заговорила, Юмичика испытал приступ раздражения. Он аж словами подавился из-за возмущения.       – А что ты нам предлагаешь? – вступил в разговор Иккаку. – И какого черта ты вообще защитила нас, разве мы не враги тебе?       – Я вас не защищала, – без особых эмоций отреагировала женщина, вернув внимание Рин. – С ней это сделал Айзен?       «Ну не мы же!» – чуть не выплюнул Юмичика колючие слова, но повременил, сообразив, что его что-то смущало в поведении арранкара. В том, как она смотрела на васто лорда, с каким-то сомнением и мрачной нерешительностью. Явно о чем-то думала, быть может, принимала сложное решение.       – Да, Айзен, – вновь отреагировал первым Иккаку, – и мы собираемся вернуть ее, остановить.       – Не получится. Она не ваш уровень.       – Чего?! – аж вспыхнул парень. – Да я лично эту девку обучал, кого ты не ее уровнем назвала э!..       – Вы едва справились с обычными фрассьонами, двадцатыми номерами, – холодно подметила Харрибел, – с пятой из эспады у вас нет и шанса.       «С пятой?.. Что значит с пятой?» – одна лишь мысль о том, что Рин состояла в эспаде, казалась настолько абсурдной, что Юмичика сразу же от нее открестился. – «Невозможно. Только не Рин. Она бы ни за что… да она и не арранкар вовсе!»       – Но вы шинигами. Поэтому я не понимаю, почему вы просто атакуете ее.       – О чем ты?       Задав, казалось, очевидный вопрос, Юмичика почувствовал себя идиотом оттого, что женщина одарила его снисходительным взглядом. Она на полном серьезе считала их идиотами.       – Суть шинигами – очищение душ, разве нет? Ваш клинок, рассекая маски Пустых, очищает энергию. Так почему вы просто нападаете, а не пытаетесь очистить Ванитас от пустифицированной энергии?       – Ванитас? – имя противницы, похоже, стало единственной вещью, всерьез озадачившей Иккаку. – Какая еще Ванитас? Это же Рин… да?       – Я не знаю, как вы называли ее в Обществе душ, она…       – А с чего такая уверенность, что мы не убьем ее этим?! – поддался эмоциям Юмичика. – Думаешь, если б все так просто работало, мы бы не попробовали?!       А про себя парень пробивал лицо ладонью. Он настолько закопался в своих переживаниях, что и мысли не допустил прибегнуть к столь очевидному способу. Только…       «Если уничтожить маску Пустого с помощью занпакто, он вернет себе образ души, но вот куда отправится эта душа: в Общество душ или Ад – один черт… Тем более Рин не Пустой, она… что она вообще такое?»       – Не мне судить, я лишь предложила очевидный вариант одержать победу, – холодно подметила Харрибел. – Лишь один человек побеждал Ванитас в таком облике. Но даже если бы она здесь оказалась… думаю, толку от этого не было бы.       Значит, кто-то уже сражался с Рин в подобном обличии? Но женщина верно подметила, это не имело никакого значения. А времени оставалось катастрофично мало, поскольку, оправившись от удара серо, противница вновь бросилась в их сторону.       – Я отвлеку ее и пробью доспех на груди. Дальше ваш ход, но если ничего не сделаете, буду действовать я, – быстро подметила Харрибел и бросилась наперехват беснующемуся васто лорду.       Вернуть Рин, пронзив ее сердце духовным клинком. Юмичика бросил опасливый взгляд на занпакто и ощутил себя настолько бестолковым, что едва не сорвался на крик. В теории таким образом можно избавить девушку от пустификации. Да и… какой там, в теории. Это можно сделать. Ведь Кучики Рукия, пронзив сердце Куросаки Ичиго, отдала ему часть своих сил, обратив в шинигами. Но Куросаки был тогда простым смертным, а сейчас речь шла о васто лорде. Тем более процесс опасен как для принимающей, так и для отдающей стороны. Эта практика была запрещена в Обществе душ.       – Если не уверен, я это сделаю.       – Что? – опомнился Юмичика, в недоумении глянув на друга. – Ты… ты серьезно? Ты серьезно думаешь, что, пронзив ее сердце, мы не убьем ее?       – Поэтому и спросил, уверен ли ты. Сможешь пронзить ее сердце без колебаний?       – Иккаку, я тебе о другом говорю!       – А что ты предлагаешь?! – повысил голос в ответ третий офицер. – Да, с нашим уровнем реацу мы рискуем просто сдохнуть, проводя этот трюк! Но ты видишь еще варианты? Мы и так измотаны, а Рин… даже эта женщина держится с трудом против нее. Мы не можем с ней сражаться, – с болезненным раздражением скривился парень, – мы ничего другого не сможем сделать… думаешь, кто-то нам поможет? Нет. Даже если хоть еще кто-то из наших пребывает в сознании, полагаешь, он рискнет ради этой… тупой извращенки своей жизнью? Нет, конечно. Так что… это сделаю я. В конце концов, если ты помрешь, она ж меня сама убьет.       – Иккаку…       – Тем более, как бы это отвратительно не было вспоминать, она делила со мной мое же тело. Может, это как-то поможет в духовной связи, не знаю… А ты, пойди, еще все и запорешь в ответственный момент! Конечно, ничего ты не сможешь! А я ее терпеть не могу, дуру такую! Променяла нас на двенадцатый отряд, так что я полон решимости пронзить ее катаной!       Юмичика даже не знал, что сказать. Он понимал, что раздражение друга было напускным, и все же он позавидовал его уверенности. Его решимости. Потому что Юмичика действительно не знал, не подведет ли его уверенность в последний миг? От одной мысли собственноручно убить Рин… Такого он…       – Эй, шинигами! – окликнула их Харрибел.       Мощным ударом в грудь по васто лорду женщина разбила часть костяного доспеха. От понимания, что решение требовало сие секундного принятия, Юмичика растерялся. Он не успел подготовиться морально, все казалось сумбурным. И тем сильнее его испугал Иккаку, без раздумий сорвавшийся с места и возвративший нагинате обычную форму катаны.       – Нет, Иккаку, стой! – в ужасе закричал Юмичика.       Это неправильно. Мало того, что способ передачи энергии и очищения души невероятно опасен и сложен, так еще и, если его будет проводить такой человек как Иккаку, ни черта не разбирающийся в кидо, жди беды.       Страх пробил тело с ног до головы, заставил колючие мурашки пробежать по коже. Он обвил конечности крепкими цепями, не позволяя шелохнуться. Только наблюдать как клинок друга наливается энергией, обретая яркое свечение. И как васто лорд, оправляясь от удара Трес эспада, с утробным ревом встречает бросающегося на него шинигами.       «Она убьет его. А ты убьешь ее», – мысль разорвалась оглушительным взрывом в сознании Юмичики. Он лишь увидел, острые когти прошлись по лицу его друга. Как лезвие катаны пронзило грудь Рин, окрашиваясь алой кровью.       От потрясения парень едва не выронил оружие. Мгновение тишины, во время которого происходило ровным счетом ничего, показалось ему мучительной пыткой. Провал? Они… убили ее? На этот раз собственноручно?       Дикий оглушительный вой вырвался из пасти монстра, сотрясая пространство не столько звуком, сколько взбесившейся духовной энергией, которая начала будто вихрями заходиться и стягиваться к противникам. Находясь на относительно недалеком расстоянии, Юмичика наблюдал как трескается костяной доспех, как реацу дробила следы пустификации на теле Рин. И тогда он понял – васто лорд ревел не из-за злости, а из-за боли. Отчетливо осознать эту мысль ему помог истошный женский вопль, которым сменился вой.       Ослепительная вспышка скрыла Иккаку и Рин за коконом из реацу, который сжался и разбился мелкими искрами. Словно снег. Или перетертый в пыль лед. Духовное давление ослабло вмиг, но Юмичика все равно не мог заставить себя пошевелиться, сделать хоть вдох. Время тянулось катастрофически медленно, оно будто застыло, захватило его в плен пугающего момента, из которого не хотелось вырываться. Потому что в следующий миг он поймет, стал ли финальный удар спасением или же погибелью.       Что-то упало вниз – тонкий длинный меч. Меч Рин?       «Откуда у нее меч?»       Катана, которую Иккаку держал в руках, потеряла особый блеск, характерный для повышенной концентрации рейши. Рин не шевелилась, начала медленно опускаться, будто утопать в болоте из духовных частиц, которые более не держали ее в воздухе. Меч выскользнул из ее груди, и лишь понимание, что девушка без сознания свалится с огромной высоты, вернуло Юмичике чувства.       Страх и возмущение укололи его в сердце, сначала он не понял, почему Иккаку не удержал Рин. Понял лишь мгновением позже, когда и его друг полетел следом вниз.       – Черт… Рин, Иккаку!       Использовав быструю поступь, Юмичика успел подхватить девушку и опустить на холодный асфальт, а чтобы уберечь парня, ему пришлось чуть ли не стать для него подушкой для приземления. В прыжке успев перехватить товарища, пятый офицер кубарем прокатился по земле, болезненно раздирая плечо. Вряд ли бы, конечно, Иккаку расшибся насмерть, но не хотелось рисковать.       Тем не менее тот факт, что после передачи духовной энергии парень потерял сознание, максимально встревожил Юмичику. Мысли роем тараканов разбежались по углам, и в то же время сформировался четкий страх, что с другом что-то случилось.       – Эй! Эй, Иккаку, очнись! Эй!       Растрясся Иккаку за плечи, Юмичика с трудом пробился через нахлынувшие эмоции к пониманию, что своими действиями рискует сделать только хуже. Взяв себя в руки, он приложил пальцы к шее друга, прощупывая пульс.       «Жив…» – с облегчением осознал парень. – «Он жив, просто без сознания. Похоже, отдал последние силы, чтобы очистить душу Рин от пустификации».       – Рин… Рин!       Из одной крайности в другую. В отличие от Иккаку, который еще хоть как-то подавал признаки жизни, хмурясь, девушка никак не реагировала. Разодранная в клочья одежда едва прикрывала ее тело, казавшееся пугающе холодным. Бледная кожа, будто поседевшие пряди. Вытатуированная цифра пять на предплечье. И тем не менее это была она, его Рин, та самая Рин, которую Юмичика запомнил, сидящей за стеклом камеры содержания. Та самая Рин, которую он любил. Которую… потерял.       И она дышала. Слабо, но дышала. А рана от катаны на груди уже затягивалась.       – Рин… – аккуратно приподняв девушку, чтобы она не лежала на холодном асфальте, Юмичика притянул ее к себе. Поддерживая за спину, обняв, положив ладонь ей под голову, он смотрел на нее и глазам своим не верил. – Господи… Рин…       К ней возвращалось тепло. Бог знает, что с ней произойдет после пробуждения, но Юмичику уже ничего не волновало. Весь мир отошел на задний план, исчез, забылся перед чувством безграничного счастья, от которого сердцу становилось больно. Кто бы что ни говорил, он знал, что она жива, он чувствовал это. Пусть весь мир сгорит дотла, пусть хоть кто еще раз попробует забрать ее – он не позволит. Нет. Только не снова… Ни за что.       Тем не менее пришлось отвлечься от беснующихся чувств на тень, опустившуюся рядом. Обернувшись, парень обнаружил женщину-арранкара, которая помогла им в сражении. Но почему-то облегчения он не испытал, наоборот, ощутил тревогу и напрягся. А затем в ужасе осознал, что выронил свой занпакто – он лежал в нескольких метрах поодаль.       Даже несмотря на потрепанный вид и разбитое оружие, Тиа Харрибел без труда могла покончить с ними одним махом.       Юмичика нахмурился, интуитивно прижал к себе Рин. Плевать. Пусть нападает, но он не позволит отнять у себя любимую. Ни за что. Только не снова.       Духовное давление ослабло. В принципе ослабло. Словно со всей ложной Каракуры сняли стеклянный колпак, позволив обитателям, наконец, вздохнуть полной грудью. Харрибел тоже это почувствовала и, глянув вверх, медленно выдохнула. Вновь посмотрела на Рин и Юмичику.       – У меня будет просьба. За оказанную услугу, – вдруг обмолвилась женщина, вызвав у парня недоумение. – Сделайте так, чтобы Ванитас никогда не возвращалась в Уэко Мундо.       Слова арранкара вызвали у офицера недоумение. Он, конечно, и не собирался отпускать Рин, уж тем более прогонять ее в Уэко Мундо, однако просьба вызвала негодование. Любопытство.       – Что ты имеешь в виду? Почему?       Харрибел не спешила с ответом, однако подсказка таилась в ее тяжелом сомневающимся взгляде, которым она буравила Рин.       – По твоему поведению могу рассудить, что ты знал ее. Вы были близки?       – А тебе-то какое дело?       Встречным вопросом Юмичика выразил, скорее, недоумение, чем раздражение. Полюбопытствуй кто другой о такой вещи, он бы разозлился, однако тон голоса женщины заставил насторожиться. Словно она чего-то не понимала или не могла сопоставить какие– факты.       – Никакого.       Она явно собиралась сказать не эти слова, поэтому парень почувствовал, как к горлу подступила злость.       – Тогда почему ты не хочешь видеть ее в Уэко Мундо? Разве не вы… не Айзен похитил ее? Не вы сделали ее одной из вас?!       – Она никогда не была одной из нас. И тем не менее она оказалась в эспаде. – Прикрыв глаза и цокнув языком, словно напоминая себе об излишней болтливости, Харрибел отвернулась, собираясь уходить. Напоследок ответила: – Я могу ошибаться. Но она и Айзен… похожи. Не хочу рисковать, вот и все.       От услышанных слов Юмичика настолько опешил, что и не нашел, что сказать в ответ. Рин и Айзен похожи? В каком месте?!       – Я позабочусь о ее людях. Но если она узнает, что это я просила тебя оградить ее… сделать я, конечно, ничего не смогу. Однако это будет лучше для всех.       – Да о чем ты вообще? Ты говоришь так, будто она нелюдь какая-то! Я знаю ее достаточно долго, она вовсе не такая!       – Долго – не значит хорошо. Быть может, дело в пустификации. Но мой совет: будь осторожен с этой женщиной, – одарив парня пристальным взглядом своих изумрудных глаз, Харрибел долго присматривалась и отвернулась, пробормотав: – Хотя, если ты такой же, как и ее фрассьон, без толку что-то объяснять.       Чем больше арранкар говорила, тем сильнее путался Юмичика, а ответ ему никто явно и не собирался давать. Женщина оставила их разговор, удалившись прочь с помощью сонидо. Но как только она покинула их компанию, легче офицеру не стало. В спутанных чувствах он посмотрел на Рин, однако ему хватило одного лишь взгляда, чтобы с уверенностью отринуть сомнения.       Аккуратным заботливым жестом убрав с лица девушки спутанные пряди волос, он накрыл ее щеку ладонью. Такая маленькая. И вся она такая хрупкая. Сильная, но хрупкая. Это его Рин, странная глупая извращенка, но никак не «опасная женщина чем-то похожая на Айзена». Вздор! Арранкар наверняка пыталась его запутать, да отделаться от девушки как от потенциальной угрозы. Простая конкуренция, не более.       «Да и пусть, тем лучше… Ты снова дома, Рин. Этот кошмар позади. Что бы с тобой ни происходило, здесь тебя никто не тронет, тебе не придется страдать и выживать… Я позабочусь о тебе. И более никому не позволю разлучить нас. А если кто попытается… они пожалеют об этом. Можешь не сомневаться».

***

             В плавающих волнах тумана уже нет ничего необычного. Внутренний мир, скрывающийся от своей хозяйки. Странно вообще, что я здесь. За редким исключением меня затягивало в глубины сознания, будто на безопасный островок, где ничто и никто не причинит вреда.       Точнее, почти ничто и никто.       Вот чего-чего, а глумливого смеха, эхом разносящегося в непроглядной дымке, я не припомнила. Но и удивиться сильно не удивилась. Лишь устало выдохнула, продолжая сидеть, скрестив ноги.       – Что? Неужели не страшно?       Странно слышать собственный голос, а от прикосновения холодных ладоней и вовсе захотелось скривиться. Старалась не реагировать, без энтузиазма уронила взгляд на руки, которые обхватили меня за плечи.       Вновь смешок. И вот она, я. Точное отражение в зеркале, какое я запомнила при жизни в Лас Ночес.       Я вновь устало выдохнула.       – Странная реакция, – подметила моя копия.       – А какая еще должна быть реакция на воображаемого друга в голове? – не без уныния поинтересовалась я, вновь окинув с ног до головы свою точную копию. – Всякого я ожидала от своего сознания, но не такого.       – Сознания?       – Ты просто плод моего воображения, не более. Я себя не переиграю, прекрасно знаю, что ты не можешь быть каким-то Пустым, которым я якобы была одержима.       – Думаешь, я не Ванитас? И меня не стоит воспринимать всерьез?       – Рин, Ванитас – одно и то же, – сухо подметила я, – да и кто станет всерьез воспринимать людей, образы которых выстроило собственное воображение?       – Считаешь меня образом?       – А во снах нам, полагаешь, являются настоящие люди?       На мой комментарий Ванитас – уж пусть лучше будет Ванитас, чем я-она-эта-дамочка – с понимающим задором усмехнулась и присела напротив. Собственное воображение меня не переиграет, даже если попытается предстать в образе моей бледнолицей копии с поседевшими прядями. Седина… пиздец.       Она все улыбалась. Словно подросток или ребенок, которому известна непостижимая тайна. Хотя… я действительно себя так веду иногда? Может, это действительно Пустой, которого поселил во мне Айзен? Нет, вряд ли. В этой улыбке проглядывает что-то коварное и соблазнительное, дразнящее.       Забавно.       – Почему ты думаешь, что я не могу быть хотя бы частью твоей души, слившейся с пустифицированной энергией? – поинтересовалась Ванитас. – А как же духовный меч, который у тебя есть? М-м? Вдруг, это я?       – Тогда какого черта ты моя вылитая копия?       – Кто знает, это ведь твой внутренний мир, я же подстраиваюсь под тебя.       – Так ты реши, кто ты: мой меч или Пустой? Слишком много опций.       В ответ девушка усмехнулась, ей явно нравились мои меланхоличные язвительные ответы. Словно бы сама себе радовалась.       – А почему ты не хочешь, чтобы я была Пустым? Или мечом?       – Потому что тогда на тебя можно было бы легко спихнуть всю ответственность за мои действия в Уэко Мундо. А это делала не ты. Это была я.       – Ответственность, значит, – не переставала улыбаться Ванитас, подперев подбородок кулаком и уточнив: – или же не хочешь отказываться от своих достижений? Да, пусть тебя назовут эгоисткой или жестокой мадам, однако ты из обычного подопытного зверя продолжила дорогу в эспаду. О, и хотела еще большего. Мне ли не знать?       – Да, хотела. И до сих пор хочу.       – М-м, – с некоторой издевкой, насмешкой протянула Ванитас, играя лукавым взглядом. Она тихо засмеялась, но так, словно высмеивала мои желания. – Не получится.       Ее реакция определенно таила не очень приятную новость, поэтому, нахмурившись, предпочла зайти издалека:       – Получится. Я достаточно сильна и имею авторитет.       Ванитас хмыкнула, будто смешок подобно живой лягушке хотел выпрыгнуть у нее из горла. Она громко, словно нараспев, выдохнула и покачала головой. От ее улыбки медленно, но верно, закипало раздражение.       – Не в том положении, в котором ты оказалась. – Цокнув языком, она лукаво уточнила: – Напомни, что последнее ты помнишь?       – Если не выключишь язвительный режим, то это станет твое расцарапанное лицо, – держа себя в руках, не без усталости подметила я. Но постаралась следовать своей же игре – кто ж виноват, кроме меня, в столь удачно придуманном собеседнике? – Как Айзен схватил меня. Дальше – ничего.       – О, дальше был бой. Я-то все помню… даже финал, как нас с тобой… остановили.       – Как ты, блин, можешь это помнить, если находилась без сознания?       – А ты откуда знаешь, что я находилась без сознания? М-м?       – Наверное… потому, что ты – это я, и ты часть моего сознания, которая бодрствовала, пока я пребывала в форме монстра, – уже чуть ли не ломая губы в истошной улыбке, с нескрываемым раздражением сжала кулаки. – Что за херомантия произошла? Почему я тебя вижу? Точнее, почему я решила спроецировать себя в качестве собеседника? Если знаешь – говори.       – Все отказываешься признавать, что я – это Ванитас?       – Я – это Ванитас. Я – это Рин! А ты – всего лишь плод моего воображения, чертов сон! Шизофрения! Это я делала то, что делала. Это я добилась того, что меня не грохнули в Уэко Мундо, это я стала пятой в эспаде. Только я. Нет никакой тебя!       – О, раз так, значит, с тем же рвением признаешься и в других деяниях? Убийстве арранкар, которые отказывались преклонять перед тобой колено?       – Я убивала тех, кто отказывался оставить месть за убитого Нойтору.       – М-м. А как же Пеше и Дондочака, чьи маски ты позволила сорвать?       – Иначе бы план не сработал.       – Но ведь пострадала и твоя любимая Неллиэль.       – Она бы не умерла, всего лишь превратилась в ребенка.       – А если бы не превратилась, то так бы ты и ходила в ее тени, в тени Трес эспада, – не переставала с садистским наслаждением перечислять не очень радостные факты Ванитас.       Уголок моих губ дернулся вверх в кривой улыбке. Мотнув головой, хмыкнула:       – Верно. И тогда бы ее фракция не стала моей.       – Как и очаровательный Тесла, которого ты ломала своей лаской. Жестокой лаской. Ходила на грани насилия: пощечины, шлепки, царапины. Унизительные позы и действия.       – Он не говорил стоп-слово, поэтому все было по обоюдному согласию.       – О, ты в этом уверена? – прищурив глаза, уточнила Ванитас, сложив руки на груди. – Парень знал только насилие со стороны Нойторы, и наверняка думал, что, если попросит тебя остановится, ты побьешь его. И ты этим пользовалась. Наслаждалась его беспомощностью, его преданностью… красота.       Честно признать, не ожидала, что, услышав эти слова, ощущу раздражающий зуд под ребрами. Сдавливая пальцы в кулаке, да буравя Ванитас тяжелым злобным взглядом, думала, что выйду из себя. Но нет. Злость действительно пробудилась, но только потому, что токсичную правду выплеснули мне в лицо. Выплеснула я сама.       Настал мой черед улыбаться.       – Да, все именно так, – приняв правду с гордым видом, смело выдержала взгляд собеседницы и добавила: – Как и то, что я действительно заботилась о нем, о Нелл… но ведь нас не интересует это, не так ли? Интересуют нас куда более грязные и эгоистичные помыслы, верно? Как, например, то, что власти, которую я опробовала в лице Куинто эспада, мне было мало. Или то, что я спасла Харрибел и Старка не только из благородных побуждений. Конечно, не спорю, могла просто их бросить на произвол судьбы, выжила бы только Харрибел. Но она бы могла по возвращении составить мне дикую конкуренцию.       – Думала сыграть на чувстве вины? Что она будет обязана тебе?       – Даже если нет, все вокруг будут думать, что это так. Я спасла их. Я спасла арранкар. Харрибел далеко не жадна до власти, ее интересует сохранность своих людей, и я бы это обеспечила. Да и если бы она захотела править, почему нет? Мы могли бы делать это вместе. Две сильные женщины – красота. Правление тяжкая ноша, куда проще это делать вдвоем. Делить ответственность, проблемы, а также почести и награды.       – А потом бы ты, увлекшись своей политической игрой, попыталась бы сместить ее.       – Если бы мы не смогли договориться, то, вероятно, да, пришлось бы все решать грубой силой… либо просто бы разделили пустыню на территории, и каждый делал бы, что хотел. Плюс Уэко Мундо в том, что все там вымершее, не нужно гоняться за плодородными землями, не искать пищу для выживания.       – М-да. Могли бы.       В своем увлеченном мечтании и не заметила главного – как менялось выражение лица собеседницы, как ее взгляд наполнялся снисхождением и пренебрежительностью.       Помедлив долгое мгновение, пытаясь понять, что бы это означало, я уточнила:       – Могли бы?       – Увы и ах, теперь вряд ли сможем. Какая досада.       Улыбка исчезла с моего лица, словно смытая водой краска.       – О чем ты?       – Проснешься – поймешь, – с хитринкой подметила Ванитас, – я ведь всего лишь твое сознание. Откуда я могу знать то, что ты не знаешь?       – Да, действительно, – вновь почувствовав, как холод раздражения наполняет меня изнутри, я не постеснялась с ледяным спокойствием подметить: – Откуда Пустому знать о моих потаенных желаниях и мотивах, если он всего лишь Пустой, а не я?       Напряженная звенящая тишина опустилась посреди волн тумана. И по мере того как тянулись секунды, лицо Ванитас становилось все более похоже на мое: то же выражение сосредоточенности, серьезности, надменности. Теперь узнаю себя.       – Пустификация сыграла свою роль, это верно, – подметила девушка, – она нарушила работу зеркальных нейронов, из-за чего у тебя пострадало чувство эмпатии. Но не вини во всем пустификацию. Оказавшись в других условиях, ты раскрыла себя с той стороны, которую прятала от своих друзей из Общества душ. Может, Юмичика и догадывается, но не понимает в полной мере, какой сволочью ты можешь быть. Ты ничем не лучше Айзена, милая. Даже хуже: ты не настолько умна, не настолько хладнокровна и расчетлива. Просто в отличие от него ценишь свои игрушки, а не используешь как одноразовый материал.       Подавшись чуть вперед, Ванитас с коварной усмешкой добавила:       – Ты абьюзер и манипулятор. Быть может, даже в чем-то хуже Айзена, потому что он ни к кому не привязывается. А вот ты, увы, не смогла преодолеть в себе эту слабость – не смогла избавиться от эмоций и чувств. Поэтому ты…       Резко взмахнув рукой и сосредоточившись на собеседнице, развеяла ее силуэт, обычный мираж, обратившийся облаком белоснежного тумана. Помедлив долгие секунды, сделала глубокий вдох и выдох, выпуская вместе с воздухом образовавшуюся тяжесть на сердце. Выслушивать ее бредни я не хотела.       – Как и думала, никакой ты не Пустой, – с раздражением шикнула я себе под нос, осматриваясь по сторонам.       Если Ванитас не Пустой, а часть моего сознания, значит, так я на самом деле о себе думала? Такой я себя видела в глубине души? Обычным безжалостным манипулятором, которому доставляет садистское удовольствие играть на эмоциях близких людей, привязывать их к себе любовью, притягивать внимание.       Бред.       Я не настолько гениальна, чтобы льстить себе подобным образом. Может, в этом и есть доля правды, и таковы мои потаенные желания. Но то, что я делаю и чего желаю – разные вещи. Будь все иначе, в Уэко Мундо меня бы только боялись и ненавидели. Будь все иначе, я бы давно свалила из Общества душ к Урахаре Киске, прося любой ценой вытащить меня из тела Иккаку.       Вот так… и никак иначе.       А, в принципе, какая к черту разница? Люди всегда найдут, за что меня возненавидеть, так что освобожу себя от столь ответственной работы. Сейчас главное понять, в каком положении я оказалась, и что ожидало меня по пробуждении. Судя по недвусмысленным намекам моего подсознания – ничего обнадеживающего.       Но да ладно… Самое главное, чтобы мои сюжетные твисты не привели к тому, что Айзен поработил этот мир.       Потому что в таком случае уж лучше бы моя жизнь действительно оказалась сном собаки. Иначе, отпевайте господа. Такого счастья мне не надо.