Имя мне Пустота

      Кровь. Смывать ее, особенно засохшую, успевшую въесться в линии на коже, оказалось не так просто. Но куда больше мороки доставили красная жидкость, просочившаяся в тонкие трещины и сочленения на костяном хвосте. Горячей водой кровь отмывалась хуже. А холодный душ я не любила, так что…       Подставив голову под струи воды, оперлась о стену, выложенную плиткой, и выдохнула. Вальпургиева ночь позади. Точнее, кровавая бойня, которую пришлось устроить, коли никто не понимал язык переговоров. Арранкары странные существа. На одних смотришь – прекрасные понимающие ребята. На других глянешь – сплошь стадо диких животных. И вторые преобладали в стенах Лас Ночес, особое их скопление оказалось во фракции Нойторы, которая и подняла бунт на корабле. Думали меня убить, растерзать на части. А по итогу это их органы и клочья плоти наполнили несколько коридоров.       Вот же ж утром будет потеха.       Но есть и хорошая новость – голод по духовной энергии я утолила на несколько недель вперед.       Шум воды, бьющей о кафель, застилал все звуки. Но даже без этого фона наверняка бы стояла тишина, под которую кое-кто научился подстраиваться, чтобы не привлекать к себе внимание. Только вот реацу свою и не пытался спрятать.       Это уже, честно, начинало бесить.       – Если опять хочешь попытаться убить меня… то зачем спасал, когда тот громила на меня понесся? А, Тесла?       Молчание в ответ. Как обычно. Этот парень не переставал вызывать во смешанные эмоции. То думаешь, что он успокоился, наконец, а через пару дней – бах – и пытается вогнать мне вилку в глаз. Достался же на мою голову такой кадр.       Вздохнув, закрыла кран, избавляя нас от лишнего шума. Капли, скапливаясь под лейкой, звонко и тяжело начали падать на убегающую в водосток воду.       – Полагаю, это потому, что ты все еще хочешь убить меня своими руками. Да?       Личная душевая не предполагала особых изысков, никаких шторок и разделения с санузлом, просто коробка, выложенная плиткой, с маленьким окошком под потолком, заменяющим вентиляцию.       Парень застыл у входной двери, убрав руки за спину. Стоял, словно охранник, или лучше сказать преданный пес, вернувшийся с охоты. На белых одеждах сплошь пятна крови убитых жертв, лицо и волосы также не обошли алые брызги.       На риторический вопрос Тесла – ой, как неожиданно – опять не ответил, однако отвел взгляд, избегая смотреть на мое обнаженное тело. Он выглядел достаточно напряженным и хмурым, но никак не смущенным. Моя нагота его не смущала.       Шлепая мокрыми ступнями по холодной плитке, подошла к парню, который даже не шелохнулся. Но присмотревшись к нему получше, отметила, что моя близость его напрягла, он расправил плечи, будто пытался показаться выше и больше. Его молчание и поведение в сложившихся реалиях выглядело оскорбительным.       – Ты пришел, чтобы только поглазеть на меня? Грязная собака.       Последняя фраза резанула его слух, заставив чуть нахмуриться и крепче сжать челюсти. Не удивлюсь, если и кулаки за спиной он прятал потому, что сжимал их, силясь сдержать эмоции.       – Прошу прощение, что запачкал пол, – сдавленно, и в то же время стараясь говорить без запинок, отозвался Тесла. – Но несколько арранкар хотели встретиться с вами… просить помиловать. Служить вам.       Ожидаемо. В той бойне все же выжило несколько фрассьонов Нойторы, которые с ужасом бежали, некоторые просили пощады. Часть из них мы все равно убили в назидание остальным, тем немногим, которым предоставили выбор: либо служить мне, либо выметаться из Лас Ночес, иначе бы их настигла вторая волна зачистки. От тараканов нужно избавляться сразу, без жалости и сожалений.       Я помолчала, обдумывая варианты, накидывая дальнейший план действий. Только на данный момент лишь один выживший прислужник Нойторы требовал особого внимания. Потому что неопределенность с ним уже начинала подбешивать. Надо уже вывести его на чистую воду.       Замахнувшись и влепив болезненную пощечину Тесле, заодно сбив бесстрастную маску с его лица, с недовольством уточнила:       – Как ты посмел зайти сюда без разрешения?       Выражение на лице парня сделалось оскорбленным и обиженным, однако, выпрямившись, Тесла промолчал. Наблюдая за тем, как алеющий след расползался по его щеке, вновь наградила его ударом ладони. Будучи влажной, она била звонко и больно, заставив арранкара кротко шикнуть.       – Я к тебе обращаюсь.       Обращаюсь-обращаюсь… а ему хоть бы хны. Молчал, словно рыба, набравшая воды в рот, да хмурился не то с обидой, не то с переполняющим его раздражением. Это и бесило – он вообще не реагировал. Не «извините», ни «иди ты в жопу». Ни слова, ни звука. Все держал в себе.       Я вздохнула. Направилась к стойке, на которой висело полотенце и халат.       – Раздевайся и помойся. Не люблю, когда грязно.       Накинув полотенце на плечи и закутавшись в него, чтобы избавиться от влаги, принялась приводить себя в порядок.       – А вы будете тут?       Остановилась. Погодя мгновение, с откровенным недоумением обернулась, потому что вопрос показался чересчур странным. То парень молчал, вообще ничего не стесняясь, то отвешивал подобные фразочки.       Не удержалась от саркастического тона:       – Да, буду смотреть. А то еще шланг или кран отвертишь, чтобы попытаться убить меня, а мне потом это чинить. Залезай в душ.       Возражений не последовало. Последовала только долгая тягучая пауза в виде попытки переглядеть друг друга, но против приказа госпожи не пойдешь. Хоть это Тесла понимал.       Еще он понимал, что я забавлялась с ним подобным образом, мне нравилось его сексуализировать, дразнить и смущать. С таким отношением к себе парень, похоже, сталкивался впервые, не понимал до конца смысл этого отношения, чувствовал дискомфорт.       Куда больший дискомфорт, чем если бы его пинали и дубасили каждый божий день…       А его пинали. И били, о чем свидетельствовали шрамы на теле, на спине, которую я рассматривала, пока он стоял под душем и смывал с себя кровь. Это же с какой силой нужно было так изгаляться над арранкаром, чтобы его раны не заживали, а оставались в виде рубцов?       Нойтора, больной ты ублюдок… Даже после своей смерти продолжаешь держать Теслу под стеклянным колпаком. Парень все никак не отпускает тебя, греет мысль, что ему необходимо отомстить за убитого хозяина. Конечно, постепенно приходит к пониманию, что, возможно, все не совсем так должно работать.       Этот клубок из психологических травм уже вряд ли развяжешь. Но его можно сделать не таким… спутанным.       Перекрыв краны, парень еще какое-то время стоял на месте без движения, будто до последнего оттягивал неизбежный момент.       – Подойди.       Его плечи опустились. Будто в смирении. Недовольном смирении.       Тесле ничего не оставалось, кроме как подчиниться, он приблизился ко мне, держа взгляд опущенным, не смел смотреть мне в глаза, но не из страха, а будто из упрямства или протеста. Капли украшали его обнаженное тело, скатывались с мокрых волос, липнущих к лицу.       Красивый. В чем-то милый и очаровательный парень. Всего лишь на пару сантиметров выше меня, поэтому мне не составило труда накинуть на его голову полотенце на манер платка. Этот жест вызвал у Теслы немое удивления и растерянность. Я чуть не хохотнула от такой реакции. Он полагал, я опять его ударю?       – Будь хорошим мальчиком, приведи себя в порядок, – с легкой ухмылкой смахнула с его щеки несколько капель. – Не все же мне за тобой ухаживать, да?       Последняя фраза вызвала у парня до боли странную реакцию, он едва не отшатнулся, словно от огня. Напрягся так, словно я влепила очередную пощечину. Ему не нравилось сравнение с собакой? Странно. Точнее, не странно, вполне понятно, да только почему тот, кто служил Нойторе словно преданная дворняга, терпящая и побои, и издевки, постоянно рычит на куда более ласкового хозяина?       Ну… наверное, потому что Тесла не знал о существовании иных вариантов.       Забрав халат и, надев его, вышла из душевой к себе в комнату, моментально ощутив контраст прохладного сухого воздуха. На кровати лежало платье и дополнительные аксессуары: стеганый кожаный ремень, чулки, перчатки. Ботинки аккуратно разместились у стены.       Честно говоря, хотелось упасть и отдохнуть, а не наряжаться в чистое и продолжать свою реформацию. Но если пущу все на самотек, арранкары, отойдя от ужаса бойни, либо сбегут, либо затеют что-то нехорошее. А потом опять придется резать их направо и налево – такими темпами у меня вообще не останется потенциальных кандидатов для набора во фракцию.       Позади раздались тихие, едва уловимые шаги. Казалось, ничего странного, вышел Тесла и вышел, но инстинкт самосохранения ущипнул меня за сердце, заставив насторожиться. Единственное, о чем я успела подумать: почему парень шагал босяком? – прежде чем арранкар подлетел ко мне и, накинув на шею импровизированную удавку, дернул на себя.       От неожиданности я даже возмутиться и удивиться не успела. Скрученная тугим жгутом ткань обвилась петлей вокруг шеи, Тесла без сожалений тянул узел, не позволяя мне вдохнуть, даже пальцами поддеть удавку. Издавая хрипы и теряясь в том, какого черта вообще происходит, ведь буквально минуту назад меня окутывала непринужденное атмосфера, ощутила злость. Как внезапный всплеск адреналина поднял столь отравляющую бушующую ярость, что даже при должном самоконтроле ее было бы не угасить.       И не потому, что парень вновь напал. Не потому, что дерзнул задушить. А потому что меня взбесила откровенная нелепость этой попытки.       Хвост, конечно, из-за анатомической особенности, не мог внезапно сложиться гибкой резиной. Парень стоял слишком близко, прижимаясь ко мне вплотную. Но вот изворотливости мне хватило, чтобы ударить его локтем под ребра, да с таким энтузиазмом, чтобы выбить воздух из легких.       Ощутив ослабшую хватку, как парень выпустил из рук импровизированную удавку, вновь оттолкнула его от себя. А затем так шарахнула хвостом, что он с грохотом отлетел к стене, удар о которую выбил из него часть духа. И даже штаны не удосужился натянуть, шавка такая, сразу пошел за мной, чтобы напасть? Напа… блять, да это даже нападением не назвать!       Судорожно дыша, терпя боль в горле и буравя с трудом приподнимающегося на руках Теслу яростным взглядом, ощущала лишь одно – бешенство. Как пальцы сжимались в кулаки, а мощно колотящееся в груди сердце стремилось поскорее пробить ребра, вырваться и, похоже, надавать по жопе тупому идиоту.       Контроль над эмоциями был важной составляющей моего поведения. Как бы сильно не хотелось на ком-то сорваться, краем мысли я просчитывала последствия каждой необдуманной вспышки гнева или действия. Но сейчас, глядя на арранкара, у меня… у меня испарилась последняя капля терпения.       Осмотревшись, схватив первое, что попалось под руку – стеганы ремень, – чем можно было причинить боль и не убить, грозной тучей двинулась на Тесул.       – Ах ты сволочь!       Красная пелена на мгновение ослепила, избавила от всех сдерживающих факторов, позволив поддаться эмоциям и пнуть парня в живот. Последняя частица здравомыслия удерживала порыв использовать реацу, но и без этого во мне хватало сил, чтобы преподать Тесле болезненный урок. Не в себе от злости я лупила его по спине кожаным поясом, который хлестко оставлял на белоснежной влажной коже красные следы. Толкая, пиная арранкара, словно мусор под ногами, заставив его сжаться и подтянуть к животу колени, прикрыть руками голову, задыхалась от ярости.       Слепой ярости, которую с трудом сумела удержать. Подняв руку для очередного удара, сжимая пояс с болью, пронзающей костяшки пальцев, рычала и шипела. Хотелось кричать, хотелось просто избить до полусмерти этого тупого ублюдка, который и не подчинялся, и даже не пытался всерьез нападать.       Что это за детский сад?! Какого черта?! Я что ли произвожу впечатление какой-то глупой девки? Или слабой? Или что?!       – Я не понимаю, ты совсем тупой или что?! Думаешь, я не могу разозлиться? Думаешь, если я не дубашу тебя, как Нойтора, то можно нападать на меня?! Может, действительно, нужно сломать тебе пару костей, чтобы твоя тупая башка, наконец, начала соображать, кто здесь хозяин?! А?! А-а-а!       Сорвавшись в гневном крике, сжала кулак и ударила со всей возможной силой по стене. Острая, мощная боль пронзила кости. Без использования реацу я все равно была достаточно сильной, чтобы оставить глубокую вмятину и отколоть несколько кусочков камня от стены. Но без должной защиты боль шла обязательной составляющей, отчего я не сдержала мычание и с трудом разжала пальцы.       – Сука… блять… – не стесняясь в ругани, скривилась, зажмурилась, и почувствовала, как столкнувшаяся с физическим дискомфортом злость чуть затухла. – Тупое дерьмо…       С раздражением отбросив пояс и направившись к кровати, упала на нее и, держа правую руку за запястье, осматривала сбитые костяшки, как с разодранной кожи потекла кровь. Блядское убожество. Надо же было потерять так самоконтроль. И оставалось лишь только шумно дышать, да кусать губы.       Согнувшись в три погибели, опираясь о колени локтями, спрятала лицо за здоровой ладонь и шумно выдохнула. Спокойнее не становилось. Хоть тяжелые злобные вздохи и помогали унять бушующие эмоции, в остальном легче не становилось. Уже начинала думать, что зря затеяла все эти шаманские танцы с Теслой. Стоило его убить и не мучиться, эта псина, похоже, неисправима. Хотя, нет… еще хуже…       Рукой шевелить трудно. Но чувствительность возвращалась. Вроде даже ничего не сломала себе.       – Подползи ко мне. Сейчас же.       Голос звучал грозно, низко. Почти что хрипел от натуги и злости, которая душила уж куда сильнее, чем импровизированная удавка из одежды. Удавка из одежды… блять, что это вообще за детский сад?       Меня трясло.       Наблюдая за парнем исподлобья, как он, кривясь, поднимался на колени и через очень долгий миг раздумий исполнил приказ, кое-как доковыляв до середины комнаты, вновь почувствовала тяжелое раздражение. А сейчас почему-то послушался меня. И не встал, а именно дополз. Сукин ты сын, что у тебя в голове происходит?       А происходило, похоже, очевидное. Хотя, нет, не очевидное. Чтобы понять это пришлось пару раз столкнуться с необъяснимыми нападениями, более напоминающими попытки неудачного суицида. Осмыслить то, что обычно за ними следовало. И еще раз присмотреться к Тесле. Как он, наконец-то, побитый, смиренно стоял на коленях, не смея смотреть на меня. Как подрагивали его плечи, из груди вырывалось рваное дыхание. И сколь тщетно он пытался скрыть сексуальное возбуждение.       У него что ли был кинк на избиение? Хотя… нет. Не думаю. Вероятно, это я за последние недели наградила его такой причудой, которую он и сам не до конца осознавал. Встречные побои парень получал только после своих неумелых попыток нападения. Некоторые из них, в большинстве, заканчивались сексуальными игрищами, если я пребывала в настроении.       В остальных случаях я его не трогала. Когда он дерзко смотрел на меня, молчал, скупо отвечал или совершал оплошности – максимум мог заслужить пощечину, не более. Так, обычное напоминание, чтобы он не переходил черту дозволенного, не более. В других случаях я к нему даже не притрагивалась, не обращала внимания. Обращалась, как с прислугой: подай, принеси, свободен.       – Тебе что, избиений в жизни не хватает?       Тесла аж вздрогнул и боязливо напрягся, но вряд ли из-за претензионного тона вопроса. А потому, что я уловила главную суть его странного поведения. Прислуживая Нойторе долгие годы, он не знал иного обращения, что может что-то быть по-другому. На каждую попытку помощи, взаимодействия с хозяином парень получал если не грубое слово, то жесткую физическую агрессию. Бывший господин разговаривал с ним на языке насилия. Я даже не уверена, что он хоть иногда хвалил парня.       Иными словами, жестокость и боль были единственными знаками внимания со стороны хозяина. Выражение одобрения, значимости, или хотя бы признания, что он все еще существует, что он все еще нужен… что от него не избавятся, не выкинут. Что он должен быть благодарен за то, что на него вообще внимание обращают.       Такой концепции жизни тебя научил Нойтора, да? Вот же блядская шпала. Оставил мне подарок…       – Ты таким идиотским способом мое внимание пытался обратить на себя или что? Для того, чтобы смириться со смертью Нойторы, кажется, прошло достаточно времени. Ты наверняка понял, что убить меня тебе не удастся. Но продолжаешь нападать. Тебе в жизни острых ощущений внезапно перестало хватать, да? Грязная шкодливая собака.       Оскорбления задели его за живое, заставив сжать кулаки и скривиться, и тем не менее взгляд парень не поднимал. Как и не смел возмутиться, с вызовом или отвращением глянуть в ответ. Видимо, слышать правду – в том или ином выражении – ему было неприятно. Не исключаю, что Тесла не до конца понимал свои потаенные желание, природу своего поведения. Может, даже отрицал ее.       Но меня это ебать должно?       – Факт остается фактом, – поднявшись с кровати, я прошла к дальнему концу комнаты, чтобы подобрать ремень. Проходя мимо парня, аж заставила его замереть. – Я твоя госпожа. И ты напал на меня. Ты… идиот, по-другому и сказать не могу. Я ведь не трогаю тебя, ты сам постоянно нарываешься. Я дала тебе свободу выбора: можешь тихо спокойно служить мне, можешь стать моим мальчиком для развлечений с учетом своих потребностей. Но нет… ты действуешь, словно тупое животное… Лезешь ко мне в постель только через избиения.       Подобрала ремень.       Остановившись позади парня и присмотревшись к его фигуре, стоящей на коленях, с размаха хлестнула его ремнем по правой ягодице. Звонкий шлепок, подчеркнутый громким криком, вырвавшимся из горла, заставил Теслу дрогнуть и чуть согнуть локти. Я хлестнула еще раз. Затем еще. И еще. До тех пор, пока парень уже не выдал приглушенный вой, напоминающий не то стон, не то хныканье, припав на предплечья. Алые полосы моментально расцвели на его ягодицах, дополнив уже имеющиеся от недавних побоев во вспышке гнева.       Хм. И чего я этот ремень так не использовала раньше? Практичная штука.       Обойдя Теслу и остановившись сбоку, когда он попытался вновь приподняться, наступила на его спину между лопаток, заставив уже чуть ли не лицом упасть на пол.       – Прогнись, как это делают собаки. Раз ведешь себя, как дворовая псина, так и двигайся как псина. – Убрав ногу с его спины и опустив ее на голову парня, вынудила прислониться его лбом к холодному полу. – А теперь, Тесла, коли уж ты не умеешь вести себя нормально, а бросаешься на меня, как животное, я поступлю с тобой, как с животным. У тебя есть два выбора. Либо ты выметаешься из комнаты прямо в таком виде и более не попадаешься мне на глаза, избегая моей злости и наказания. Либо я провожу сейчас для тебя дрессировку… и не дай бог ты еще раз на меня нападешь. Тогда я просто вышвырну тебя за стены Лас Ночес, и ты будешь вечно шататься по пустыне один, без цели, без хозяина, без какого-либо права на возвращение. А если попытаешься хоть близко подойти к замку, я просто поймаю тебя и отдам Заельаппоро на эксперименты. И он будет тебя сшивать и расшивать столько раз, сколько бедной Роке не снилось.       Расписала я ему перспективы, конечно, просто потрясающие, однако терпеть его выходки у меня уже желания не было. Допустить, что однажды вилка все же прилетит в глаз, как-то не хотелось.       Я надавила ему на голову, прижимая крепче к полу.       – Я не Нойтора, Тесла, я не буду тебя избивать до столь глубоких шрамов, но, поверь, я смогу заставить страдать тебя еще сильнее. Так что? Выбросить тебя прочь? Этого ты хочешь?       – Нет… не надо…       – Я не слышу.       – Не надо, госпожа, – более четко отозвался парень, продолжая рвано дышать и подрагивать. – Я останусь…       – Это уже мне решать, останешься ты или нет, – отпустив собеседника и вновь встав позади него, я выждала долгое мгновение, а затем звонко хлестнула его по ягодице. Парень дернулся, чуть прогнулся в пояснице, сжимая кулаки, но промолчал. – Ты непослушный грязный пес, которого придется выдрессировать. Если выдержишь дрессировку, я дам тебе шанс служить мне. Конечно, время от времени, придется ради профилактики проводить… подобные сессии, – вновь хлестнув арранкара, но уже по левой ягодице, я усмехнулась тому, как он пискнул. – Ведь иначе ты вновь будешь нападать на меня, да? Требовать внимания. Такой плохой мальчик, как ты, по-другому и не понимает. Да?.. Я спросила «да»?       Замахнувшись и ударив Теслу посильнее, заставила его воскликнуть и дернуться, однако, сквозь нервную дрожь, он сохранил равновесие.       – Д-да… госпожа.       – Хорошо. Конечно, ты всегда можешь остановить нашу забаву, сказав стоп-слово, мы же не хотим, чтобы у тебя случился дроп, верно? Но я надеюсь… что ты все же сможешь потерпеть ради меня. Ты же не хочешь разочаровать свою госпожу еще сильнее?       – Простите…       – Думаешь, я поверю извинениям обманщика? Такого плохого пса как ты? Я преподам тебе урок послушания. И для начала… ты должен будешь вытерпеть пятьдесят ударов. И каждый из них ты будешь считать.       Трудно не заметить, как при упоминании количества ударов Тесла аж вздрогнул, но осознать предстоящее наказание я ему не позволила, сразу же хлестнув ремнем. Он дернулся, тихо и кротко застонал.       – Я не слышу, как ты считаешь. Каждый раз, как будешь молчать, я не стану засчитывать удар.       – Один…       – Вот так, – колюче ухмыльнулась я, а затем ударила парня вновь – шлепок получился очень звонкий. – Ах да, сделаю замечание тебе дважды, придется начинать все сначала. Ну так что, мне сделать второе замечание или?..       – Два!.. Два…       Схватывал налету. Да и понаблюдав за тем, как парень реагировал на новые удары, как вел отсчет дрожащим осиплым голосом и прогибался в спине, претерпевая боль, пришла к выводу, что он не хотел останавливать жестокую игру. Боль стала главным языком общения для него, языком, который он понимал быстрее всего. Боль была ему знакома, привычна. В какой-то степени необходима.       Красные отметины на ягодицах и бедрах полностью покрыли кожу, сделали сплошь румяной и раздраженной. Тесла стойко обозначал цифрой каждый шлепок, иногда череду, после которой срывался на мучительный громкий стон, чуть не заваливаясь. Я давала немного времени передохнуть. Отслеживала его состояние. Он оказался выносливее, чем я ожидала.       Ну естественно. Лупить ремнем по булкам – это не то же, что наносить глубокие ножевые ранения, например. Да, Нойтора? Кусок дерьма, что б тебя черти в аду по кругу пустили.       Пятьдесят ударов Тесла перенес с непоколебимой выдержкой. Его бедра и ягодицы горели алым, сам парень шумно дышал и подрагивал, смотрел в пол и не смел что-либо делать. Я только тихо выдохнула и молча проследовала к кровати, усевшись на ее край и отложив ремень.       – Подползи ближе.       Помедлив краткий миг, чтобы перевести дух, парень исполнил приказ. Остановился передо мной, сохраняя позу на коленях, и едва ли находил в себе смелость поднять взгляд, который был устремлен максимум к моим ступням. Щеки красные, глаза влажно блестели.       – Как ощущения?       – Хорошо, госпожа.       – Серьезно? – не без сухой усмешки уточнила я, находя ответ скорее рефлекторным. – То есть ты намеренно кидался на меня, чтобы я тебя побила? И от этого ты получал удовольствие?       Его губы чуть дернулись, но ни одного слова не слетело с них. Тесла только нахмурился, продолжая смотреть в одну точку в упрямом молчании.       – Я задала вопрос, пес. Отвечай своей госпоже, если хочешь вернуть право называться по имени.       – Я… я не знаю, госпожа. Простите.       – Нет. Я не прощу тебя. Посмотри на меня, посмотри мне в глаза.       Спешить было некуда… ну, если не брать в расчет паникующих арранкар где-то в соседнем крыле. Но они подождут.       Я терпеливо выждала, когда парень, напряженно сглотнув, поднимет на меня беспокойный взгляд, затаив дыхание. В каждом его движении читалось перенапряжение, и стоило ему выпрямиться, как я увидела состояние его члена. Он был возбужден. Причем сильно.       – Ты действительно грязная псина, возбуждающаяся, когда ее бьют. Мог бы не набрасываться на меня, а просто попросил бы выпороть тебя. Я никогда не осуждаю за фетиши, все имеют разные грязные желания.       – Я не… я не хотел…       – Что не хотел? Беспокоить меня? Отталкивать? Посчитал, что лучше уж вызвать у меня гнев, чем презрение? Мальчик мой, ты в первую очередь разочаровал меня. Ты же видел, как я с тобой обращалась в первый раз. И знаю, когда надо остановиться. Хотя… вряд ли ты боялся, что я причиню тебе сильный вред. В сравнении с Нойторой я просто забавлялась с тобой.       – Простите.       Раздраженно нахмурившись, влепила парню несильную, но ощутимую пощечину, заставив тихо вскрикнуть.       – Будешь просить прощение, когда я захочу. Мне не нужны твои жалобные оправдания, Тесла. Я хочу услышать правду. Чего ты хочешь от меня?       Услышать правду. Узнать его мнение. Видимо, с этим вопросом к Тесле обращались… никогда. Нойтора не интересовался его желаниями, воспринимал парня как игрушку, инструмент. Как должное.       С таким рабским существованием, которое волочил арранкар, даже мне становилось любопытно, что происходило в его голове. Хотя, вряд ли что-то неожиданно новое, в него заложили лишь одну установку. И теперь Тесле придется учиться заново, чтобы понять истинную природу жизни.       Но вопрос еще в том, нужно ли это мне? Кого выгоднее иметь под рукой: преданного почти что раба, для которого весь мир сводился к моей персоне, или же самостоятельного уверенного в себе помощника?       – Хочу быть нужным… Вы отняли у меня господина Нойтору. А сами… сами обращаетесь со мной так, словно я… Вы хотели преданного человека, но ничего мне не доверяли. Не позволяли… ничего. Я ничего не делал.       – Раз ты так недоволен, то стоило уйти или сбежать, разве нет? Если хочешь, пожалуйста. Можешь выметаться. Я тебя держать не собираюсь, какой от тебя толк в таком случае? Я надеялась, что мой, так сказать, не очень агрессивный подход, даст тебе почувствовать себя в безопасности, а…       – Мне не нужна безопасность! Вы убили моего господина! Вы отняли у меня единственный смысл существования, а взамен ничего не дали. Вы отворачивались от меня, не замечали! Ничего не делали, даже когда я злил вас или плошал. Как я должен понимать, что делаю все правильно?! Как должен понимать, что в один момент вы не снесете мне голову с плеч?!       Он смотрел на меня с искренним непониманием, паникой во взгляде, в немом крике о помощи. Реакция арранкара заставила меня лишь нахмуриться. То есть мои сухие замечания и отсутствие наказаний за каждый крохотный проступок Тесла расценивал за игнорирование? Скрытую злость, которая могла вылиться в неожиданное наказание, которое бы он не ожидал?       Любопытно. Его восприятие искажено куда сильнее, чем я ожидала. Бедный парень, мне даже жаль его. Но…       Моя ладонь звонко хлестнула Теслу по щеке, но отвернуться я ему не позволила, грубо перехватив за подбородок и заставив посмотреть на себя. Сохраняя выражение лица равнодушным, оттененным мрачным недовольством, произнесла:       – Если пес хочет служить своей хозяйке, он не должен повышать на нее голос.       – Простите…       – Запомни, пес, мне не интересны пустые слова. Хочешь прощения? – освободив его от своей хватки, отодвинулась чуть назад, опираясь о руку. – Падай ниц и целуй мои ноги.       Затаив дыхание, да склонившись ниже передо мной с неожиданной прытью, Тесла принялся осыпать мои стопы поцелуями. На мгновение пришлось растеряться уже мне, и благо, что парень не увидел мой недоумевающий взгляд. Удивило не только то, что он быстро исполнил приказ, я никак не ожидала, что прикосновение губ к ногам окажется настолько приятным.       От удовольствия у меня аж хвост зашевелился. Все равно что жил своей жизнью.       Мягкие, осторожные поцелуи ложились невидимыми отпечатками все выше и выше. Ползли вверх по голени, как и пальцы парня, забирающиеся под подол халата. Остановившись у колена, обжигая его горячим дыханием, Тесла смотрел на мое бедро, кокетливо выглядывающее из-под отворота белой ткани.       Арранкар глянул на меня, в его глазах застыл немой вопрос, можно ли зайти чуть дальше. В том, как он водил пальцами по задней стороне моей голени, ощущалось нетерпение.       – Чего ты хочешь, Тесла?       Я хотела получить четкий ответ, без увиливания, без оправданий и недосказанности. Мне требовалось точное понимание желаний парня, чтобы знать, как обходиться с ним, дабы избегать… очередных неприятностей.       – Я хочу служить вам…       – И?       Ему было сложно произнести это. Я догадывалась, какую грязную мысль он мог озвучить, однако сохраняла мучительное молчание, пока арранкар, наконец, не нашел в себе смелость ответить:       – Я хочу быть наказанным. Я не чувствую себя… нужным… без этого. Что все делаю правильно.       Наказание. Поощрение. Человек с нормальной психикой, растущий в благоприятной безопасной обстановке, воспринимает наказание как что-то отталкивающее, как угрозу. Для Теслы же наказание было практически единственным источником внимания, признания своего существования со стороны хозяина. Грустно. Но для меня…       Я не сдержала удовлетворенной улыбки. Накрыв покрасневшую щеку собеседника и нежно погладив ее, пристально смотрела в его преданные, блестящие обожанием глаза. Так странно видеть его таким, ведь парень почти всегда обжигал меня злостью или обидой. Вот что в нем пряталось, вот что он скрывал – желание тянуться ко мне. К единственному оставшемуся огоньку, к чему-то понятному.       – Я великодушная госпожа, поэтому прислушаюсь к твоему желанию, – опустив руку к подбородку парня и коснувшись нижней губы, я надавила на нее средним и безымянным пальцами, медленно проталкивая их в его рот. Он принял их, не сопротивлялся, когда я начала водить ими по языку. – Ты отвратительный плохой пес, который посмел не раз на меня наброситься, напасть на свою госпожу. Такое невозможно простить. Это ничем не искупить. Но ты можешь пытаться загладить свою вину. Ты будешь пытаться?       Освободив его рот от своих пальцев, услышала сию секундный ответ:       – Да, госпожа… все, что угодно.       – Значит, я буду наказывать тебя. Ведь прощение можно получить только через наказание.       Высвободив левую ногу из его рук и поставив ее на край кровати, откинула мешающий подол халата и прикоснулась к своей оголенной промежности влажными от слюны пальцами. Зрелище открылось прямо перед лицом Теслы, которое аж напряглось от волнения, и, кажется, чуть покраснело.       – Руки на кровать, пес. Все, что тебе дозволено – это лишь смотреть. Давай, не заставляй повторять дважды.       Поразительно, с каким прилежным послушанием он исполнял приказы. А всегда казался таким бунтарем, надутым ребенком, который до последнего делал вид, словно делал огромное одолжение. Но перед отравляющим действием гормонов и повышенного сексуального возбуждения все напускные преграды рано или поздно ломались.       Держа руки рядом с моими бедрами, Тесла все сильнее сминал пальцами покрывало, пытаясь смотреть куда угодно, но не на то, как я мастурбировала у него перед носом. Он часто дышал, дрожал от перенапряжения, ерзал на коленях, пытаясь пересилить возбуждение, раздирающее его изнутри. В какой-то момент парень не выдержал и, опустив голову, измученно застонал.       – Прошу…       Наблюдать за ним было одно удовольствие, отчего и меня влечение наполняло все сильнее с каждым мигом. Если бы не недавний пир, благодаря которому удалось утолить голод, так бы и впилась в эту прекрасную тонкую шею клыками. В таком состоянии Тесла просто бы отлетел из-за моего яда.       – Я не телепат, скажи мне, чего ты хочешь сейчас.       – Вас…       Его голос едва ли можно разобрать за тяжелым дыханием, и тем не менее меня позабавил ответ парня. Такие замашки. Поэтому, прекратив играть с собой и спустив ногу на пол, обхватила лицо парня и склонилась к нему, заставив посмотреть на себя.       – Ты же понимаешь, что это огромный запрос? Для такого-то плохого шкодливого пса.       – Да, госпожа… простите.       – И понимая это, ты все еще хочешь меня?       – Да. Я хочу вас… и я сделаю, что угодно. Прошу… я не могу больше терпеть, позвольте мне хотя бы дотронуться до себя. Я-я… я буду просто смотреть на вас, обещаю, но…       Прервать его лепет пришлось поцелуем. Идея в голову пришла спонтанно, однако, притянув к себе парня и закрыв его рот своими губами, я моментально обезоружила его. Он чуть расслабился и позволил себе приблизиться, податься вперед, занимая более удобное положение. И никакого сопротивления. Я без труда проникла в его рот языком, углубляя поцелуй, делая его более вязким и страстным.       Голова закружилась от странного отравляющего чувства. Грудь словно сдавило, воздуха стало хватать чуть меньше, тело начало изнывать сильнее. В полном подчинении, отдавая всю власть в мои руки, своим поведением Тесла действовал на меня подобно яду. Не хотелось даже мысль затрагивать о том, как бы лучше использовать его поведение, нет. Вообще не хотелось… Я просто растворялась в дьявольском коктейле эмоций, пропитывалась и наслаждалась близостью парня, который предоставлял мне полную власть над собой.       Отстранившись, открыв глаза, но продолжая обхватывать лицо арранкара, я медленно выпустила воздух через нос, что более напоминало рычание. Голова закружилась еще сильнее, будто я бахнула стопку текилы. Тесла смотрел на меня так, словно был готов низложить весь мир к моим ногам, словно я была для него всем миром.       Какая быстрая странная перемена. Если он притворялся, то это достойно восхищения. Но вряд ли. Тесла и притворство – вещи мало совместимые, актер из него никакой, все на лице написано.       – Ложись на кровать.       Глаза его аж просияли огоньком радости. Без лишних вопросов Тесла подчинился, напоминая настоящего пса, которому только показали угощение, а он уже весь вытянулся по струнке и хвостом завилял. И он действительно… рад этому? Или же, как только схлынет сексуальное напряжение, парень вернется к роли страдающего мстителя по убитому хозяину?       Я не знаю. Ничего не знаю… Порой мне казалось, что все вокруг – это какой-то нелепый спектакль, а настоящая жизнь находилась где-то вдалеке.       То, кем я стала, каким существом обратилась – этого же не должно было случиться. Я душа из другого мира, но откуда? И кто я такая? Почему находилась не в своем теле? И как попала в то, которым обладала? Куроцучи Нему ведь никогда не заражалась пустификацией. А если меня, обычную душу, поместили в одно из ее тел, то с чем это связано? Стала ли я неудачным экспериментом Маюри? Или же ко всему изначально приложил руку Айзен?       – Госпожа?..       Дурные беспокоящие мысли лезли в голову так невовремя. Я обернулась, наградив Теслу мрачным тяжелым взглядом, что заставило его стушеваться. Не понял, видимо, отчего я так переменилась в настроении. Но ему и не нужно понимать. Мои тараканы остаются только при мне, его роль в моей игре совершенно иная.       Молча забравшись на него сверху, прижавшись в дразнящей манере своим лоном к его окрепшему члену, наблюдала за тем, как менялось выражение его лица. Мольба, радость, мучение. Все смешалось в одно, а судорожные вздохи с проскальзывающими стонами нетерпения, как Тесла шепотом обращался ко мне, просил не томить, заставляли весь мир отойти на задний план. Исчезнуть.       Ладно уж, выкину из головы все опасения и предрассудки на ближайшие минуты. Если Тесла так тянулся ко мне, и плевать, из-за чего: желания обрести хозяина, быть нужным, из-за страха или банальной необходимости в конкретную секунду снять сексуальное напряжение, – я потянусь навстречу. Проявлю великодушие, дам ему желаемое, не переставая дразнить и давить на чувство вины.       Пока он находился во мне и наслаждался жаром моего тела, буду называть дрянным псом, заслуживающим наказания. Буду слушать его жалобные стоны, сквозь которые прорывались слова согласия. Он был готов согласиться со всем, что я скажу, как назову, какую судьбу ему изберу.       – Посмотри на меня, – склонившись и прижавшись к парню грудью, которую едва ли прятал халат, я накрыла его шею ладонью и начала медленно душить. – Ты мой, Тесла. Ты мой плохой шкодливый пес, которого придется переучивать всему. Тебе придется искупить свою вину, чтобы заслужить мое прощение. Хм.       Отстранилась.       Усмехнувшись и крепче сдавив его шею, слушая, сколь хрипящие звуки вырываются у него из горла, принялась медленно покачивать бедрами. Тесла рвано застонал, что больше напоминало хрипы утопающего. Но он не сопротивлялся.       Убрав руку и позволив парню судорожно задышать, восстанавливая дыхание, схватила его за подбородок, когда он немного пришел в себя.       – Ты хочешь стать моим хорошим мальчиком?       – Я… да, госпожа… все, что угодно, чтобы… кха!.. чтобы заслужить… доверие.       – Все что угодно? Даже станешь моей игрушкой? Даже рабом?       Он поколебался с ответом, но в глазах секундой позже вспыхнуло смирение. Словно парень отпустил ситуацию и уже не хотел ничего.       – Все, что пожелаете… только… пожалуйста…       Видимо, соображать он был уже не в состоянии из-за перевозбуждения. Что ж, не каждый день тебя сначала хлестают и подворачивают это так, чтобы ты по мере всего прочего возбуждался.       Я усмехнулась. И принялась двигать бедрами, задавая темп и движения, от которых становилось приятно. Мне хотелось кончить раньше парня, чтобы потом не доводить дело до конца самой. Потому что, глядя на Теслу, как он терялся в переполняемых его чувствах, вряд ли он будет способен на что-то после. К тому же парень ни разу не опытен в сексе. Даже если с кем-то он и перепихивался, вряд ли кто-то учил его всем тонкостям доставления наслаждения партнеру.       При всем моем старании Тесла кончил первым, но благо, что и я оказалась не далека от финала, – просто ускорила темп до такой степени, что арранкар едва ли не закричал от боли из-за повышенной чувствительности. Хватая меня за плечи, пытаясь не то остановить, не то прижать к себе, он лишь столкнулся с тем, что я отмахнулась от него. А затем, противореча этому поступку, сама прильнула к нему в жадном требовательном поцелуе.       Его частое тяжелое дыхание. Мощные удары сердца. Тихие стоны, от которых мне хотелось рассыпаться на части. А также прикосновения теплых ладоней, жар липкого тела, передающийся от нашей близости.       Perfectus.       Медленный вдох, медленный выдох. Как же прекрасно, когда напряжение спадает, забирая с собой последние силы, оставляя в теле легкость и слабость. Отсев в сторону и наблюдая за тем, как парень переводил дух, пытаясь прийти в себя, я попросила:       – Перевернись. Ляг на живот.       Он последовал просьбе без возражений, даже не задумывался, а просто делал, и я с удовлетворенной улыбкой склонилась к Тесле, принявшись неспешно осыпать его плечи поцелуями. Мягкими, аккуратными. Оставляла их на лопатках, на спине. На шрамах. Особенно на шрамах. Задерживалась на линии позвоночника, нежно поглаживая красные следы, оставленные ремнем. Его ягодицы до сих пор алели, и я с осторожностью прикасалась к ним губами, слегка задевая влажным языком.       Парню нравилось, он расслабленно блаженно вздыхал, но в то же время будто ощущал себя не в своей тарелке. Вместо того, чтобы отдаться моменту спокойствия, он не удержался и, обернувшись, в недоумении спросил:       – Что вы делаете?       Остановив поцелуи, я подняла взгляд и обнаружила, что Тесла пребывал в растерянности. Похоже, контраст жестокости и последовавшей за ней ласки сильнее напугал, чем успокоил его.       Я хитро улыбнулась. Приподнявшись и подползя чуть выше, легла на парня, обнимая его за плечи.       – Ну, так как из-за хвоста я не могу нормально лежать на спине, то лежу на тебе.       – Н-нет, я не про это… зачем вы меня целуете?       – Тебе не нравится?       Казалось, от моего хитрого голоса арранкар только сильнее разнервничался. Приподнявшись на руках, тем самым заставив отстраниться, он с откровенным непониманием посмотрел на меня. В его глазах нарастало смятение, граничащее с паникой. Будто за лаской прятался подвох, как хищник за кустами, готовый вонзить клыки в безоружную жертву.       – Нет, но… вы же… должны меня наказывать. Тогда почему?.. Нет! – он вдруг столь резко переменился в настрое, что аж чуть не отпрянул, источая страх. – Нет, вы не должны со мной… со мной все в порядке, правда, вам не стоит беспокоиться. Прошу…       – Эй-эй, успокойся, – подавшись ближе и накрыв щеку Теслы ладонью, я постаралась улыбнуться как можно более искренне и успокаивающе. – Все хорошо. Просто расслабься. Тебе нужно отдохнуть после… нашей игры.       – Игры? – кажется, своими словами я ввела его в еще большее негодование. – Н-но… вы же говорили, что наказываете меня. И я заслуживал наказания. Чтобы… меня мучили. Так зачем госпоже меня успокаивать? Я не понимаю…       Ох ты боже… – чуть не сорвался тяжкий вздох. Едва удержалась, чтобы не закатить глаза, поминая Нойтору в очередной раз всеми благими матами. Господи, это же надо было пацана до такого состояние довести, серьезно.       Устало вздохнув, отстранилась от Теслы и, оправив подушки, не то легла, не то села полубоком. Насколько вообще это было возможно с моей хвостатой причудой.       – Иди ко мне, – поманила к себе парня зазывающим жестом, – это приказ.       Наверное, лишь последние слова помогли арранкару пересилить сомнения. Он напоминал дикого кота или щенка, который с подозрением реагировал на протянутую руку. Тем не менее я терпеливо дождалась, когда он приляжет рядом, подсказала ему жестом приобнять меня и положить свою голову мне на грудь. Неудобно, конечно, в таком положении сидеть, однако не все так плохо. Не это сейчас главное.       Приобняв парня, мягко поглаживая его по растрепанным влажным волосам, а другой рукой придерживая его плечо, наслаждалась моментом спокойствия. Наконец-то Тесла спокойно лежал рядом, а не… пытался провернуть нелепую попытку моего убийства. И надеюсь, больше не станет предпринимать ничего в том же духе.       – Что ты чувствуешь? – развеяла я долгую паузу.       Парень чуть напрягся.       – М-м, не знаю. Ничего?..       – Тебе спокойно?       Он помедлил с ответом. Едва уловимо прошептал, щекоча мягкую кожу моей груди своим дыханием:       – Да.       – Уютно?       – Да… госпожа. Простите. Да, госпожа.       Его суетливость заставила меня улыбнуться.       – А что бы ты чувствовал, если после наказания, после того как мы с тобой поиграли, я бы сразу выставила тебя за дверь?       Учитывая, что Тесла обнимал меня, прижимался, я улавливала даже малейшие движения его тела. Мой вопрос заставил его тут же напрячься, будто я действительно собиралась вышвырнуть его за дверь в следующую секунду.       – Ну же, я хочу услышать честный ответ.       Он все еще колебался. Сердце его забилось быстрее.       – Не знаю… ничего. Как бы захотела госпожа…       – Я не об этом спросила.       – Тогда… Не знаю, будто в груди что-то сдавливает.       А вытаскивать из него информацию куда сложнее, чем думала.       – Похоже на чувство, которое ты испытывал, когда Нотойра кричал на тебя? Оставлял где-то в углу побитого, одного?       Шумный вздох и напряжение в мышцах послужили красноречивым ответом. Держа ладонь на плече парня, я улавливала, как сокращались его мускулы. Поэтому, чтобы хоть немного успокоить, я прижала Теслу чуть ближе, желая подчеркнуть, что не собираюсь отталкивать.       – Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя одиноким и покинутым, никому не нужным. Ведь ты нужен мне, Тесла.       – Нужен?       Оперевшись о руку и приподнявшись, парень в недоумении посмотрел на меня. Я не стала его удерживать, и лишь со спокойной улыбкой глянула в ответ, накрыв ладонью его щеку.       – Да. Но это не значит, что я забуду про твои выходки. Такое, как ты и сам прекрасно понял, можно искупить лишь через наказание. Ты же хочешь заслужить мое доверие?       Я думала, что смогу приручить Теслу, избавив от насилия, сглаживая углы лишь лаской и, быть может, порой грубым словом для разнообразия. Но это его испугало. Ввело в заблуждение, ведь всю жизнь парень следовал извращенным понятиям одобрения: бьют – обращают внимание, обращают внимание – полезен, полезен – в тебе нуждаются, а если нуждаются, то признают твое существование. Не выкинут. Не оставят одного.       Отказаться от боли и жестокости прямо сейчас Тесла не мог. Это куда сильнее испугало бы его, чем обрадовало.       – Да, госпожа. Я хочу заслужить ваше доверие, быть нужным.       – Ты испорченный дрянной мальчик, который осмелился нападать на свою госпожу, чтобы заполучить ее внимание. А так дело не пойдет. Будто ты меня и госпожой не считал. Не уважал. И мне придется постараться, чтобы сделать из тебя послушного песика. – Спустив руку и обхватив нижнюю челюсть собеседника, надавила пальцами на его щеки, придавая лицу забавный вид. – Хочешь, чтобы я была довольна тобой?       – Да… я буду послушным и преданным. Делать то, что вы пожелаете, – с неожиданным энтузиазмом зашептал Тесла, отчего его взгляд загорелся живыми искрами. – Прошу, госпожа Ванитас, наказывайте меня, используйте. Делайте, что пожелаете, но… не оставляйте меня. Не бросайте.       – И почему ты не мог так вести себя с самого начала? – с риторичным подтекстом полюбопытствовала я. – А что будешь делать, если нас вдруг разлучат? Всякое же может случится. Предашь меня и побежишь искать нового хозяина?       – Нет. Нет, я отыщу вас. Сколько бы сил ни ушло. Сколько бы времени не понадобилось. Без вас… без цели… я ничто.       – Значит, мне стоит дать тебе цель, верно?       – Но… ведь вы – моя цель.       Я снисходительно покачала головой.       – Я лишь твоя госпожа, Тесла. И пытаюсь показать тебе, что жизнь может раскрываться не только через насилие.       Игрушка или ценный союзник? Как ни крути, но смотря в эти сияющие эмоциями глаза, ощущая это влечение, эту преданность… нет, не преданность, пока нет. Скорее, желание быть нужным, – я не могла долго сопротивляться. Говорят, что доминирующий партнер полностью владеет нижним. Но проблема в том, что страсть и полнейшее подчинение со стороны Нижнего делали из Верхнего не менее зависимого раба. Глядя на Теслу, на этого дурного парня, который буквально несколько минут назад хотел меня задушить, сейчас я испытывала лишь желание защитить его, сделать все, чтобы он чувствовал себя в безопасности.       Странно все это. Волнительно и коварно. И самое сложное – это не показывать свои эмоции и чувства. Настоящие чувства. Иначе когда-нибудь это может обернуться против меня.       Не хотелось бы оказаться скорпионом, погибшим от собственного яда.       Но пока, хоть на мгновение, я позволю чуть-чуть расслабиться, улыбнуться и лукаво прошептать:       – Ну а теперь иди сюда… и поцелуй свою госпожу.

I don't show it but I quiver whenever you come near And I cannot decipher between the thrill and the fear I want to stop it but I like it too much to let it stop here *** Я не подаю вида, но дрожу всякий раз, когда ты приближаешься, И не могу отличить трепет от страха, Я хочу прекратить, но мне слишком это нравится, чтобы сейчас позволить этому остановиться. The Correspondents - Fear & Delight