Und die Welt zählt laut bis zehn. Eins. Hier kommt die Sonne. *** И мир громко считает до десяти. Раз. И вот восходит солнце. Rammstein - Sonne
На CD диск помещается около 74 минут музыки. В моем распоряжении оказалось пять дисков, два из которых содержало сборники классической музыки, один – хиты J-pop, а два оставшиеся хранили песни Rammstein и Queen. Семьдесят четыре минуты. От диска до диска. Плюс-минус. Заказ на музыку, пожалуй, это единственное, что было реализовано для меня в относительно полной степени. Но я б лучше диско послушала, а не J-pop. Лишь за прослушиванием музыки я чувствовала себя хоть немного лучше. Маленький мир, в котором можно спрятаться, забыться ненадолго. Надоедало, конечно, слушать одно и то же. Одно и то же в течение двух лет… Но либо так, либо слушать окружающий мир. Небольшой домик, огороженный довольно высоким забором, стоял на отшибе Серейтея. На границе территории двенадцатого и одиннадцатого отрядов. Всегда забавляло, что соседи друг друга ненавидели. Но в чем была забава для меня? Наверное, в том, что за последние два года большую часть времени я провела здесь. Без цепей и удавок, но и без возможности свободного передвижения. За два года к такому можно привыкнуть. Сходишь с ума от безделья, но привыкаешь. И расслабляешься. Что по итогу обращается ударом в спину. Таким болезненным и внезапным, что действительно пугаешься. Пугаешься человеческой жестокости, рождаемой из страха, ненависти и предрассудков. Надев наушники и присев на террасу, ведущую во внутренний дворик, нажала кнопку play. Относительно новый альбом для этого времени, а песни я знала как будто лет двадцать, не меньше. С языка шепотом слетали немецкие слова, пока нога нервно подергивалась в такт музыки. Взгляд как магнитом тянуло к высокой сакуре во дворе. К истерзанному стволу, царапины на котором, пожалуй, по сей день отдавали бордовым оттенком. Та блядская ночь… Всего спустя четыре месяца по прибытии в Серейтей. С тех пор Акон скорректировал печать барьера: чтобы не только я не могла выбраться, но и ко мне никто просто так не пробрался. Заперли, как животное. Боялись, словно дикого зверя, смотрели с опаской и даже ты, Акон, относился поначалу ко мне с сухостью и холодом. Как к вражескому шпиону. Я же ведь ничего плохого вам не сделала. Но для вас, шинигами, лишь один тип моей мутировавшей реацу и духовный пустифицированный клинок уже служили красным флагом. Последний год, оправдываясь исследованиями, Акон подключал меня время от времени к работе. Удивительно, что часы, проведенные в лаборатории и за отчетами, я уже воспринимала с невероятным энтузиазмом, была готова работать за бесплатно, лишь бы занять себя хоть чем-то. Занять мучительное время ожидания, до которого я отсчитывала месяцы. Недель, дни. Минуты. Семьдесят четыре минуты на CD диске. Примерно пятнадцать песен. Интересно, как скоро серое пасмурное небо окрасится кровавым дождем? Барьер не скрывал реацу, я все чувствовала, вдыхая влажный воздух вместе с частицами духовной энергии. Миг, которого я ждала два года. Миг, в который из-за теней выскользнут черти, оповещая о своем присутствии упавшей тяжестью непривычной реацу. Миг, который так идеально ложится на слова мирового хита: – Und die Welt zählt laut bis zehn… Раз. И светит солнце… голубыми, режущими глаз лучами, вырывающимися словно из преисподние. Один за другим, погружая тихие улицы Серейтея в безумие начинающейся битвы. Эффектное появление агрессоров было запечатлено в разных уголках города, даже из своей, так сказать, глубинки я видела «свет очищения», тянущийся к небесам. Ближайший из прорывов произошел примерно в двух километрах к востоку от меня. Сиди и не высовывайся, мы сами справимся, тебе не о чем переживать – так заверил меня Юмичика, уходя ранним утром. Нет, ни черта вы сами не справитесь. А мою помощь отвергал не только он, но и двенадцатый отряд. Даже не так, не отвергал. Я будто предлагала им подержать гранату, с которой сорвала чеку. Сердце забилось быстрее. От волнения. И страха. Как ни крути, но запечатлеть нападение квинси собственным глазами, оказаться близ эпицентра событий не самое приятное ощущение. Волны реацу пробивали насквозь, обжигали обоняние. Духовная энергия квинси была чем-то новым и необычным, но даже без обращения в ресуррексион я кривилась от неприятного жжения. Для шинигами квинси не так опасны, как для Пустых. Как для меня. Может, мне и известны некоторые события будущего, которые помогали не беспокоиться за Юмичику и Иккаку, однако это не означало, что и меня угроза обойдет стороной. Безоружная, запертая в барьере с нацепленными наручами, которые не давали мне высвободить больше десяти процентов реацу – имела все шансы сдохнуть, даже не стартовав в реализации своего грандиозного плана. Вся моя сила заключена в Медианоче Вененоса, без нее оставалось довольствоваться лишь усиленным телом и небольшим количеством реацу, которого хватит либо на использование сюнпо, либо… чтобы давить головы врагов при условии, что те не будут защищать себя рейши. Страшно. Сердце быстрее билось в волнении. Наблюдая за адом, постепенно поглощающим Серейтей, как воздух все больше и больше наполнял дым, вибрации и буйствующая духовная энергия, нервознее стучала ногой. Истошные вопли и шум терялись на фоне музыки, играющей в наушниках. Восемь минут с момента нападения. Ненавижу сидеть без дела, ничего не предпринимать. Ненавижу пускать ситуацию на самотек, однако другого выбора мне не предоставили. Было два варианта: переждать первую волну и затем подчеркнуть беспомощность шинигами перед столь опасным врагом, либо… стать добровольной приманкой. Не прятать реацу. Откровенно намекать о своем местоположении. Ибо какой уважающий себя квинси обойдет стороной тварь, воняющую пустификацией? Верно, никакой. Бегут, приближаются. Словно муравьи, учуявшие едва упавшую на землю конфету. Вытащив наушники и нажав на кнопку, останавливая песню, отложила плеер. По ушам сразу же ударил грохот битвы, охватившей Серейтей. Звуковое сопровождение пробирало до мурашек, я поднялась с деревянного пола веранды и вышла на середину небольшого дворика. Барьер мерцал из-за преломляющегося света, падающего сквозь облака. На фоне ярких огненных вспышек вдалеке он был заметен особо четко. – А-а, смотри-ка, действительно, барьер! Двое молодых мужчин в белоснежной униформе. От них разило резким запахом, отчего хотелось зажать нос, – словно мимо прошел человек, который не мылся месяц. Я скривилась, но более не отреагировала. Сжимая кулаки и ощущая крепкую хватку наручей, томилась в нервозном нетерпении. – Шинигами? Важная шишка что ли или пленница? – Не, прочувствуй духовную энергию – она странная… воняет, – с хищным оскалом подметил парень, блистая самодовольным видом. Словно аристократ, снизошедший почтить своим присутствием челядь. – Я этот тип реацу везде узнаю. Смрад Пустого. В отличие от своего сопровождающего, молодой мужчина выглядел до омерзения возбужденным, жаждущим поскорее вступить в бой. Реацу так и бурлила в нем, заставляя меня кривить лицо в не меньшем отвращении. Его напарник, повыше ростом, сухо усмехнулся и дотронулся до невидимой стены. – Поэтому здесь барьер? Это чтобы защитить тебя, женщина? Или удержать? Их поведение более чем понятно, здесь даже гадать не пришлось, как поступить дальше. Поэтому сквозь огромное «не хочу» состроила испуганное выражение лица и чуть отступила. Обратилась к незнакомцам достаточно громко, чтобы они услышали дрожь в голосе: – Пожалуйста… уходите! Просто уйдите! Парень пониже залился хохотом. Его смех утопал в грохоте битвы. – Пожалуйста, – спародировал он мое обращение, – Ха. От таких как ты стоит очищать этот мир в первую очередь. Арранкар ты или кто, но ты станешь моей добычей! Узри же силу великого Ванденрейха! Взмахнув руками подобно дирижеру и материализовав клинки, состоящие из спрессованных духовных частиц, парень обрушил на барьер мощный удар. Невидимая стена продержалась недолго, буквально несколько секунд перед ослепительной вспышкой новой атаки, разбившей защитное заклинание вместе с забором. Уцелел лишь участок, на котором стояли квинси. Зато облако пыли поднял этот идиот немалое. – Ха! Теперь настала твоя очередь, тва!.. Орал он знатно, раскрывал рот широко и хохотал, чем сделал мне одолжение, позволив без труда устранить себя одним точным ударом. Квинси по своей сути обычные люди из плоти и крови, лишь блют давал им способность к усиленной защите тела от повреждений. Но этот тупица не воспринимал меня всерьез, чтобы прибегнуть к уникальному навыку. Поэтому от ножа, скользнувшего по зубам и пробившемуся в глотку, он не спасся. – К-какого?.. Вырвав нож изо рта говорливого неприятеля, вновь использовала сюнпо, чтобы подобраться к другому противнику, но тот успел уклониться. Тем не менее мой внезапный выпад настолько его ошеломил, что мужчина познал последствие своей ошибки довольно быстро. Отбившись от встречной атаки, с помощью быстрой поступи переместилась ему за спину, с силой ударяя лезвием ножа в поясницу. Он воскликнул, боль оглушила его и заставила согнуться. Поэтому, обхватив его за шею, вложила максимум сил, чтобы за один рывок разорвать связки и спинной мозг шейного отдела позвоночника – громкий хруст ознаменовал победу. Серьезно, шинигами. Если бы не ваша похвальная гордость и заносчивость, вы, особенно капитаны, волне могли справиться с квинси, используя грязные трюки. Не со всеми, конечно, но уж часть-то точно уложили бы. Хотя бы ранили. Как этих двоих, которые, зазнавшись, расслабились, подумав, что я всерьез испугалась их. А теперь один лежит со сломанной шеей, а другой не то захлебнулся, не то помер от кровопотери из-за порванной глотки. Пока квинси не используют блют и не манипулируют рейши в защитных целях, они лишь куски мяса, ничем не отличающиеся от нас. Втянув воздух полной грудью, прислушалась к очагам реацу – все кипело и бурлило. Наручи слегка обжигали запястья, что являлось не столько последствием использования реацу, сколько разрушением барьера. Акон установил сложную защиту, но при моем запасе энергии и силе я вполне могла ее разрушить, так что ему пришлось поместить дополнительные печати удержания в наручи. Но коли одно разрушено, другое уже не представляло угрозы. Барьер строился для того, чтобы я не могла его разрушить. Никто же не предполагал, что его придут громить другие. Даже странно, что об этом не вспомнили. Видимо, у двенадцатого отряда жопа горела из-за внезапного нападения квинси, обо мне они в последнюю очередь думали. Идиоты. Ладно. Раз речь зашла об идиотах. Первый шаг сделан. Теперь можно следовать плану. Плану, который я обдумывала на протяжении двух лет… Имелись, конечно, запасные варианты, но хотелось все же проследовать по основной тропинке. И обойтись без излишнего насилия. Серейтей горел огнем сражения. Видеть все собственными глазами, слышать наяву и чувствовать, как нос обжигало не только запахами гари и крови, но и колючими рейши, оказалось в разы сложнее. Квинси были повсюду. Если не штернриттеры, то их подчиненные. Как-то все очень не очень. Грустно осознавать, что моя первая вольная прогулка по городу за два года проходит в таких условиях. И чайку вкусного не перехватишь по дороге. Реацу я прятала плохо, но вот бегала быстро, так что добралась до штаба двенадцатого отряда без проблем. Здания здесь и архитектура всегда поражали меня, уж больше напоминали какой-то НИИ из СССР, а не японские аскетические постройки. Мой меч держали в лаборатории с повышенным уровнем безопасности, в хранилище с опасными образцами. Из-за переполоха, думаю, мало кто обратит на меня внимание, однако ученые наверняка включили повышенный уровень защиты. Придется пробиваться силой? Не хотелось бы. Завалиться к ним в центральный штаб связи, где все, скорее всего, и находились, и постучать тапком по столу? Как вариант. Реацу их не прочувствуешь, все защищено… И только я подумала об этом, как изолированный блок здания, где находился штаб, пробило чем-то с противоположной мне стороны – в воздух поднялся столб пыли. Боги рандома, серьезно? Вот прям так удачно? Или неудачно, тут как посмотреть. Ну ладно. Тетя Рин спешит на помощь, держите штанишки крепче. Единственным оружием, помимо силы киборга-убийцы, выступал кухонный нож, но учитывая, что им я завалила двух квинси, он показал себя с лучшей стороны. Тем не менее, подобравшись ближе и запрыгнув на крышу здания, подвергнутого атаке, я как-то выронила энтузиазм при виде великана, крушащего стены. Это ж тот, что ворота Серейтея сторожил. Судя по закатившимся глазам, он был не в себе, не обращал внимания даже на залпы хадо, бьющие в его направлении. Гигант чуть покачивался, лениво отпрянул, когда ему в лицо прилетела яркая вспышка. Чет как-то ребята не стараются. Бахнули бы хадо повыше тридцатого уровня… Ах да, тогда бы убили мужика, а он ведь товарищ. Пф. Ваш товарищ, не мой. Поэтому, сконцентрировав реацу в конечностях, ощутив приток жара и как неприятно обожгло запястья из-за наручей, сорвалась на неприятеля в мощном прыжке. У меня будет лишь одна попытка, один удар, не допускающий превышения лимита. Точное попадание в голову по виску с ноги если не проломило черепную коробку, то, как минимум, оттолкнуло гиганта: потеряв равновесие, он рухнул на землю, поднимая пыль. Хм. Ожидала, что будет крепче. От штаба центрального управления осталось если не название, то полторы стены. Пол весь в обломках, подавляющая часть сотрудников попряталась по углам. Особенно забавно выглядело, как Хиёсу пытался сдержать махающего ножиком Цубокуро – тот явно был не в себе. Тоже попал под гипнотическую силу врага, как и великан? – Ри… Рин-сан? Как?.. Что вы тут делаете?! М-да. И так встречают своего спасителя? Бегло оглянувшись на погром улиц, окутанный дымкой и влагой надвигающегося ливня Серейтей, вернула взгляд к штабу и осмотрелась. Перепуганные сотрудники украдкой выглядывали из укрытий, только старшие офицеры, как Хиёсу и Акон, никуда не сдвинулись с места. Даже наоборот. При видя меня Акон будто коснулся оголенного провода, напрягся так, словно теперь им предстояло сразиться со мной. – Что-что? Вас спасаю. И это моя благодарность… Небрежный тон, подчеркнутый обидой, заставил третьего офицера чуть успокоиться, но лишь совсем немного. Мое появление он никак не рассчитывал засвидетельствовать. – Вы не должны быть здесь, – с пугающей жесткостью отметил он. Да, не должна. Не здесь. Не в Обществе душ. Но так уже сложились звезды, да восславим Урахару Киске за хитрожопость, что у меня не осталось выбора, кроме как сидеть в четырех стенах и в носу ковырять. – Не должна. Но так вышло, что квинси пробили барьер вокруг моего райского гнездышка. И, смотрю, вам не помешает помощь. Так что не будем тянуть кота за хвост. Говори, где мой меч, Акон. Я, конечно, ожидала, что прием будет не очень теплый, но чтобы настолько… В помещении – если можно назвать помещением пространство из двух стен – опустилось столь угнетающее напряженное молчание, что буйство битвы на заднем фоне не нервировало так, как враждебность, вспыхнувшая во взгляде офицеров. В груди укололо. Серьезно? После всего, что мы пережили вместе, после совместной работы… стоило мне стать очередной марионеткой Айзена, как вы сразу потеряли веру в меня? Заперли, как опасное животное. Даже ты, Акон. В последние полгода ты вроде вновь стал ко мне хорошо относиться, так неужели все напускное? Понимаю, что вы боялись, но… но вы даже не хотите пытаться поверить мне. – Меч?.. Вы сюда пришли лишь ради… меча? Отчасти глупо злиться на них, ведь я действительно пришла сюда ради меча. А ведь могла бы прийти не только ради него, не держи вы меня, суки, два года!.. – Акон, – чуть устало вздохнула я, сохранив на лице выражение холодного недовольства, – я тебя, конечно, люблю, но не беси меня. В форме арранкара я могу оказать достойный отпор противнику. – Нет! Исключено! – моментально взвился мужчина. – Это слишком рискованно! Вы хоть соображаете, о чем говорите?! – То есть риск не стоит того, чтобы помочь товарищам на поле боя? – Вы сами можете их убить, не факт, что вы будете в здравом уме после обращения. Это слишком опасно. Я не могу позволить еще одному монстру терроризировать Серейтей. Мы и с квинси едва справляемся! Неловкость тишины сначала затронула остальных присутствующих, а под моим вопросительным недовольным взглядом третий офицер не сразу сообразил, что за дурость ляпнул. Хотя, как дурость? Еще одному монстру, действительно. Да только, раз вы меня боитесь, не стоило так пренебрежительно раскидываться громкими словами. Я медленно, но с показным неодобрением выдохнула. – Вы вообще с квинси не справляетесь. И этот еще один монстр обладает неоспоримым преимуществом перед другими шинигами в борьбе с квинси. Этот монстр смертельно опасен для них. Пустифицированная энергия, Акон. Она убивает квинси. Один укус, немного яда и моих рейши, и эти суки в агонии будут валяться. – Хм, действительно… – вдруг обмолвился Ниёсу, отчего заслужил такой злобный взгляд старшего офицера, что я невольно удивилась – Акон обычно никогда не проявлял столь красноречивых эмоций. Тем не менее, стоит отдать должное Ниёсу, он стойко выдержал осуждение коллеги. – Но ведь это правда. Пустифицированная энергия – это яд для квинси. Смертельная угроза. – Да, как и необузданный Пустой для шинигами. – Васто лорд, которым я обернулась на поле боя в ложной Каракуре, был создан Айзеном. Ресуррексион же позволяет мне пользоваться пустифицированной силой, высвобождает ее и формирует оружием. Для этого я и извлекла из себя эту силу, поместив в духовный клинок, чтобы не терять контроль над разумом. А сейчас, Акон, ты просто запрещаешь воспользоваться мечом, предлагая отбиваться от врага тупой палкой. Звон аппаратуры, оповещающий о входящих сигналах, об очередных инцидентах, действовал на нервы. Давил куда сильнее времени, которое зыбко ускользало между пальцев будто песок. Спешить мне, конечно, некуда, и тем не менее, чтобы обыграть карту удачно, пользуясь знаниями о предстоящих событиях, лучше поторопиться. Я бегло осмотрелась. Несмотря на попытки возобновить работу, ученые опасливо наблюдали за нашим разговором. И что-то мне подсказывало – настойчивость Акона далеко их не радовала. Им хотелось выжить, одолеть врага. Пользоваться любым шансом. Скривившись в оскале, мужчина шумно выдохнул и произнес: – Я не могу без разрешения капитана отдать тебе меч. Помедлив секунду, хмыкнула и дернула бровями вверх. – Ладно. Давай тогда просто… постою и послушаю, как гибнут люди, – обернувшись к полю боя, сделала вид, словно вглядываюсь в горизонт. – О, это там, случаем, не капитана Кучики в фарш превращают? – Хватит язвить! – А ты – хватит тупить! – прикрикнула я в ответ, с откровенным раздражением оглянувшись и подступив к Акону. От моего уверенного шага ученые аж напряглись. – Высвобождение ресуррексиона не равно обращению васто лордом. Из-за своих страхов и недоверия вы меня держали взаперти как тупой скот, хотя, прошу заметить, до моего похищения, это вы… это ты игнорировал все мои жалобы на дурное самочувствие, это ты отказывался проводить дополнительные тесты и анализы. Я безумно зла, Акон. И с удовольствием посидела бы в стороне. Но на поле боя находятся люди, которые мне не безразличны. Сейчас там сражается тот, кого я люблю. И не дай бог… кто-то из них погибнет, потому что у тебя не хватило ума или смелости дать мне шанс спасти их. Я не монстр, Акон. Но если с Юмичикой… или хотя бы Иккаку или Хинамори что-то случится… ты увидишь монстра. Для большей убедительности хотелось выпустить часть реацу, но, зная Акона, он мог воспринять мой выпад как открытую агрессию. И предпринять соответствующие меры. Даже интересно, если бы я схватилась сейчас с ним в сражении, кто бы из нас победил? Я, конечно. Просто дала бы со всей силы между ног и не церемонилась. Играть по правилам – свою жизнь не ценить. – Никорун-сан, – не спуская с меня напряженный колючий взгляд, Акон обратился к хрупкой девушке-ученому, которая аж дрогнула при упоминании своего имени. – Отведи Рин-сан в лабораторное хранилище, отдай ей духовный клинок. – А-а, д-да, хорошо! Вот так бы сразу. Я промолчала, лишь последовала за Никорун. – Рин-сан, – окликнул меня третий офицер, вынудив остановиться. – Не заставляйте меня пожалеть об этом. Не заставлять жалеть? Так, как вы заставили меня пожалеть о возвращении в Общество душ что ли? Едва сдержала пренебрежительную ухмылку. Ничего не ответила, лишь направилась к выходу из центрального штаба, подгоняя девушку-проводника. В стенах НИИ гул битвы доносился не столь ощутимо, разве что пол постоянно вибрировал. Даже когда мы спустились в подвальные лаборатории-хранилища, защита глушила как звуки, так и реацу. Местечко вообще любопытное, невольно заставляло задаваться вопросом, а не чертов ли это фонд SCP? Не удивлюсь, если Дед тут… слу-ушай. Дед-то и вылез из своего теневого измерения. Стоп. А что, если эта вселенная – это часть SCP, а Яхве – это Дед? Ну да, логично. А Маюри – Чумной доктор. Храни нас бог. Весь мир – это SCP, а ты в нем персонал класса D. – В-вот, ваш меч… прошу. Они держали его в металлическом футляре на нескольких печатях, и стоило Никорун открыть крышку дрожащими пальцами, как я сразу же ощутила знакомую энергию. Словно приятный персиковый аромат среди сухого бетона. Даже ножны не просрали. Удивительно. Длинный меч удобно лег в руки, по телу пробежала волна приятной дрожи, от удовольствия не постеснялась прикрыть глаза и выдохнуть. – Хорошо… – прошептала я, а затем посмотрела на миниатюрную девушку, которая тут же сжалась и напряглась. – А теперь сними с меня наручи. – А? Н-но ведь Акон-сан не приказывал… – То есть меч он мне отдал, а наручи снять – это перебор? Снимай. Я не повышала голос, но тишина и спокойствие лишь сильнее встревожили научную сотрудницу, вынудив подчиниться. Видимо, Акон отправил именно ее, потому что наверху ему требовалась сила старших офицеров для возможности отбиваться от противника. Свобода. Свобода действий в полной степени. Никакого жжения и ограничений. Я улыбнулась. И, оставив Никорун, бросилась прочь с нижних уровней, стремясь поскорее выбраться наружу. Серейтей за несколько минут успел претерпеть изменения не в лучшую сторону: образовалось больше очагов возгораний, воздух пропитался влагой и обилием крови, звон и взрывы били по ушам. С высоты одного из главных зданий НИИ город лежал как на ладони. Множеству шинигами требовалась поддержка, враг беспощадно кромсал офицеров, про рядовых можно и не говорить. А еще ожесточенные бои продолжились у внешней стены, врата которой оказались разбиты вдребезги. Освободив клинок от ножен и с удовлетворением любуясь блеском металла, я прочувствовала, как ладонь приятно обожгло духовной энергией. Будоражащее ощущение избавило меня от сомнений и страхов, раззадорило, подтолкнув довольно ухмыльнуться. Пока что все шло по плану. Наконец-то меч у меня. – Что ж, первая цель достигнута, а пока до второй ждать еще немало времени, можно и… скрасить ожидание. Опустошай, Медианоче Вененоса.***
Уничтожен. Практически весь отряд, который отдали в его подчинение, был уничтожен за считанные секунды. Те немногие, кто выжил, едва ли могли дать достойный отпор противнику. Голубое пламя жгло горячее огня, стрелы из рейши не останавливали даже самые острые клинки. Кровь на руках, кровь повсюду: своя, товарищей, врагов. Пальцы болели сжимать рукоять меча, болели от вибраций, которыми содрогался занпакто, отбивая мерцающие стрелы из рейши. Тело изнывало от полученных ран. Хоть за долгие десятилетия Юмичика и научился игнорировать боль, сейчас ему казалось, будто по его венам пульсировала не кровь, а кислота. Он не понимал, почему так мучителен оказался этот бой. Почему он выдыхался. Почему его люди гибли с катастрофической скоростью. Ведь они – одиннадцатый отряд – сильнейшие в Готее, их стойкости и силе мог бы позавидовать любой. Главнокомандующий распорядился выставить их у ворот как первую линию обороны, что подчеркивало их статус. Так почему?.. Почему они гибли, словно мухи, и ничего не могли противопоставить противнику? Отбившись от летящей стрелы, что на фоне дыма и горящих развалин контрастировала яркой голубизной, Юмичика бросился наперехват противника. Квинси атаковали в основном с дальнего расстояния. Он рассчитывал на ближний бой, однако незнакомец в белой одежде оказался довольно прытким и ловким, сумев перехватить его серповидный меч скоплением духовных частиц. Юмичика оскалился. Пытался продавить мужчину силой, а в ответ получил лишь ехидную ухмылку, от которой возросла злость. Грохот и вспышка в отдаленной близости – затем поднятая полоса пыли, сопровождаемая болезненным криком. У парня чуть сердце в пятки не упало. – Иккаку! – Не отвлекайся, шинигами! – воскликнул противник, обратив удерживающее скопление рейши на ладони в мощный взрыв. Сумев в последний миг защититься духовной энергией и зажмуриться, Юмичика отлетел прочь. На его пути, к счастью, не оказалось никаких кусков бетона и развалин, что помогло избежать судьбы снаряда, пробивающего все на своем пути. Однако мелкая россыпь рейши, которой противник выстрелил в него, обожгла острой дробью. Сумев сгруппироваться и не упасть, устоять хоть на коленях, Юмичика шумно задышал, терпя боль. Перед глазами заплясали темные пятна, голова закружилась. Глотку обжигал запах гари. Он сражался посреди пекла, не исключено, что надышался дымом. Попытка подняться на ноги не увенчалась успехом – живот прострелило болью. Скривившись и припав на колено, опираясь на меч, парень обнаружил новую рану. Оглянулся. Его товарищи… почему их так мало? И где Иккаку? Все эти вопросы не вызывали ничего обнадеживающего. И ведь не сбежать, не спрятаться. Осознав, что его мысли скатывались в недостойные воина рассуждения, Юмичика упрямо замотал головой. Какое «сбежать»? Какое еще «спрятаться»? Он из одиннадцатого отряда, он один из тех, кто не бежит с поля боя, а сражается до последней капли крови. На передовой. Чтобы уничтожить противника. Чтобы… защитить тех, кто ему дорог. Но почему эти мысли не помогали ему вновь встать на ноги и с гордо поднятой головой помчаться в бой? Переводя тяжелое дыхание и поднимаясь с колен, Юмичика ощущал не воодушевление. Не радость от битвы. Он чувствовал страх. Страх того, что в этот раз может не просто проиграть, а лишиться всего. – Офицер Аясегава! Вы в порядке?! Отбиваясь от залпа голубых стрел и отгоняя противника грубой волной реацу, к нему поспешил подойти один из офицеров. Вид у него, мягко говоря, не внушал воодушевления – половина лица обожжена, серьезные глубокие раны полосовали грудь. Держался мужчина, похоже, на одной только силе духа. – Да, все хорошо. Где Иккаку? – Продолжает бой… но его отнесло ударом довольно далеко… Офицер! Резко обернувшись, Юмичика приготовился к атаке, однако трое противников лишь сгруппировались и показались впереди. От их вида парню стало еще хуже. Несмотря на потрепанную белоснежную униформу, они выглядели куда лучше и свежее них. Это невольно оскорбило Юмичику. – Какие же вы жалкие, шинигами. Если вы – первая линия обороны, то, что ж за отребье находится внутри? – Даже грустно предполагать. – Может, капитаны их хоть поинтереснее? – Вы еще с нами не закончили! – в раздражении бросил Юмичика. – Не смейте нас недооценивать, мы все еще стоим на ногах и готовы дать достойный отпор. Говорил, и себе не верил. Но куда сильнее его бесили глумливые взгляды противников, эти ухмылки и насмешки. Эти люди… сильнее его? Нет, не может быть, чтобы вот так все кончилось. Чтобы его убили здесь, как какого-то… какие-то мрази. Только не сейчас. Он не готов… Пространство будто накрыло невидимой пеленой, впитывающей воздух, забирающей духовную энергию. Словно духота перед грозой: вязкая, удушающая. Юмичика на подсознательном уровне понял, что это такое, однако не успел сформировать четкую мысль. Его к чертям собачьи отбросило взрывной волной от алого сгустка энергии, ударившего по квинси. Приятного в том, чтобы влететь спиной в груду развалин, мало. Лишь сила привычки помогла парню не выронить меч. Пальцы, похоже, и вовсе потеряли способность разгибаться. Через силу заставляя себя дышать, претерпеть головокружение, Юмичика приподнялся на локтях – с него ссыпалось несколько деревянных обломков. Взгляд зацепился за меч, вернувшийся в привычную форму катаны. Похоже, еще немного, и он отлетит в мир сновидений. Крики. Нет. Не крики. Вопли, сопровождаемые влажными и хрустящими звуками, из-за которых непроизвольно желудок сжимался. Грохот. Подняв голову, офицер моментально обнаружил источник шума. Все пылало в огне, на фоне которого четко выделялась фигура существа. Нет, не существа. Женщины, удерживающей рукой над землей незнакомца, в то время как ее костяной хвост пронзал живот другого противника. Она не душила, а держала мужчину за шею, чтобы свободной рукой пробить его грудь и вырвать сердце. Издалека Юмичика лишь мог разглядеть, что когтистая лапа выдернула кусок плоти, от которого тянулись и рвались нити эластичных вен и артерий. Не васто лорд. Но и не обычный человек. Арранкар. Как те, с которыми они сражались два года назад. Это Рин. Его Рин. От понимания этого у парня не просто душа в пятки ушла. Его охватил парализующий ужас, жгущий сильнее любой раны. – Нет… нет, нет, нет… Сбросив с хвоста квинси, как тину, которая намоталась во время заплыва по озеру, Рин словно услышала перепуганное бормотание парня. Оставив жертв, она уверенным шагом направилась к Юмичике, пока тот, едва найдя в себе силы собраться с духом, приподнялся на колени. «Невозможно», – это единственный ответ, который выдавал его мозг как реакцию на трансформацию Рин. Запоздало парень испугался вновь, вспомнив, в каком неистовстве пребывала девушка в форме васто лорда. Но когда она приблизилась, он не увидел ни капли безумия или животной агрессии в ее взгляде, в лице, что сохраняло невозмутимое хладнокровие. – Рин… Ее одежда была разодрана в клочья, оголяя тело, покрытое костяными наростами и брызгами крови. Алый, черный и белый. Остановившись, девушка лишь задержала на офицере задумчивый взгляд, выражая ровным счетом ничего: ни беспокойства, ни тревоги, ни радости. Позади послышался шум, показалось движение: некоторые квинси все же пережили нападение, хотя серьезно пострадали. Юмичика также обнаружил неподалеку своих товарищей, пребывающих в сознании и оцепенении, наблюдая за Рин. Не знай всей ситуации, парень тоже бы испугался увидеть здесь арранкара. И он слишком глубоко зарылся в своих переживаниях, чтобы вовремя отреагировать на то, как костяной хвост обхватил его за тело. – Что?.. Эй! Что ты делаешь?! Нет, стой!.. Только Рин его не слушала. Мощным прыжком удалилась с поля боя, вызвав у Юмичики очередной приступ страха. Она его утащила, словно какого-то щенка. Легкие сжались, заболели – дух перехватило. Он едва не выронил меч, и лишь через секунду осознал, что девушка уносила его прочь. – Нет, Рин! – тщетно пытаясь высвободиться из костяного хвоста, и в то же время боясь упасть на такой скорости, Юмичика в панике оглянулся на девушку. Адреналин жег изнутри отравляющим огнем. – Рин, стой! Там же мои люди, отпусти! Их же убьют! – Твои люди меня не волнуют, – с непоколебимой безразличностью отозвалась Рин, продолжая удаляться от эпицентра сражения. – Я отведу тебя в безопасное место. – Что?! Живо отпусти меня! Я должен сражаться! Там Иккаку! Там все! Там!.. Он задыхался от слов, которые требовали быть озвученными. В голове застряла единственная мысль – он бросает своих товарищей. Не важно, что его утаскивали силой, Юмичика в отчаянии брыкался и сопротивлялся. Его пугала мысль, что соратники хоть на мгновение допустят мысль о его дезертирстве. Ведь он не такой! Он готов был сражаться до смерти, до последней капли крови! От того, сколь резко Рин остановилась, парень чуть вновь не оплошал, рискуя потерять меч. Хвост перестал держать его на весу, девушка опустила его на крышу дома, на которой они находились. На мгновение Юмичика вздохнул с облегчением, обрадовавшись, что его слова нашли отклик в сердце Рин. – Прости за это, – прошептала девушка. Все плошают, Юмичика по себе знал, как могут действовать на рассудок эмоции, и желание девушки защитить его было вполне объяснимо. Он без зазрения совести был готов простить ее, но, когда она опустилась рядом с ним на колени и склонилась ближе, офицер заподозрил странность. А глупцом себя почувствовал в тот миг, как острые клыки впились в его шею. Из горла даже крик не вырвался. Шумно втянув воздух через рот, оторопев от острой боли, Юмичика побоялся шелохнуться. Он и так держался из последних сил. А укус ядовитого скорпиона, не то травящего его, не то высасывающего последнюю энергию, стал добивающим ударом. Ударом, погружающим разум во тьму.