Без права выбора

-Повелитель, зачем вы меня сюда привезли? Снова мучить? Что я по вашему мнению должна помнить? Ко мне не приходят воспоминания по заказу, повелитель. — Хюррем винимательно осматривала охотничий домик, куда ее привезли. - Все что я помню об этом месте это то как вы отправили меня сюда в ссылку вместе с Михримах за то, что я по сути, сказала правду, но вы сочли это дерзостью и разгневались. Помню наши катания на лошадях, как вечерами мы предавались здесь любви. Это наше место и мы часто были здесь. Извините, если разочаровала вас, — она видела, что он снова злится и не понимала за что. Как и не понимала, зачем он привез ее в этот дом. Женщине все это порядком надоело. Любимый человек ее ненавидит и наказывает за то, о чем она не помнит, в гареме тоже постоянные издевательства и насмешки, а теперь ещё и эта проверка. -Да, Хюррем это все действительно было, вот только как оказалось, что здесь, как ты сказала, на «нашем» месте предавалась любви ты не только со мной, а ещё и с моим визирем, — Сулейман внимательно смотрел на султаншу. Она всегда была для него как открытая книга. Он без труда читал ее эмоции и был уверен, что они должны быть, ведь именно здесь казнили Ибрагима и она знала об этом. Она знала, что происходит за закрытыми дверями в момент, когда ее увозили, но кроме раздражения и даже злости в ее взгляде не было ничего. А затем неожиданно она просто взяла и выбежала из домика так стремительно, что Сулейман просто не успел среагировать. -Хюррем! Хюррем, ты где? — обеспокоенно кричал султан, в поисках своей султанши. Он боялся, что она заблудится. Шайтан, он не ожидал от нее такой выходки. Падишах бродил по лесу добрых часа два, пока не увидел свою пропажу недалеко от упавшего дерева. Рядом с ней лежала рысь, жалобно скуля. Видимо животное придавила большая ветка дерева, потому что она была небрежно откинута в сторону, а частью подола атласного платья его госпожи была перевязана лапа рыси. -Сулейман, она поранилась. Мы можем взять ее с собой? Как только лапа Бирсен заживёт, я обещаю, что отпущу ее. Можно ее взять? — большие зелёные глаза умоляли. -Ты уже и имя ей дала? — усмехнулся Сулейман. Его всегда поражала связь Хюррем с животными. Эта женщина умудрилась даже рысь приворожить. Дикое животное действительно смиренно позволяла себя гладить и, кажется, ей даже нравилось это. -Я верю в то, что ты действительно не помнишь последние два года своей жизни, — неожиданно заявил мужчина, не сводя с нее своего взгляда. Сейчас султанша выглядела такой растерянной и беззащитной. Ее волосы рассыпались по плечам, казалось, она снова была для него желанна. Страсть туманила разум, султан, не удержавшись поцеловал Хюррем, нежно лаская руками ее тело. Они целовались, словно юные влюбленные под проливным дождем в лесу. — Ты вся дрожишь, замёрзла, — пришел в себя султан. — Пойдем. Пойдем быстрее, пока не простудилась, — тянул он женщину за собой. -Рысь. Я не уйду без нее, — упрямо мотнула головой. -Аллах, и откуда ты такая сумасшедшая взялась на мою голову? -рассмеялся падишах, но взял животное на руки и понес в охотничий домик. Рысь не сопротивлялась, видно, чувствуя, что ей помогут. Сулейман сам не знал почему, но здесь в лесу под дождем посередине леса, у него словно камень с души свалился. Он неожиданно сам для себя осознал, что верит ей. Верит, что она не помнит последние два года и измену с Ибрагимом. Она вела себя совсем по другому, именно так как всегда себя вела до той истории с разбойниками. Султан знал и видел свою женщину насквозь, не могла она так играть. Она по — настоящему не помнит, вот только как ему забыть об этом, если даже, закрыв глаза он видит в постели свою возлюбленную и названного брата. -Раздевайся, Хюррем, заболеешь, — обеспокоенно проговорил султан, помогая снять платье. Он обеспокоенно потрогал ее раскрасневшиеся щеки и, закутав в плед, разжёг камин, раздеваясь и сам. -Держи, это поможет быстрее согреться, — он дал в руки бокал вина и взял себе. Султан не сводил с нее, внезапно потемневшего от страсти взгляда. Хюррем и не сопротивлялась, опьяненная вином, сбитая с толку внезапным вниманием любимого человека. Была глубокая ночь, Хюррем мирно спала на теплом ковре на полу закутанная в плед. До кровати они не добрались, а падишах не спал, смотря на свою возлюбленную. Дьявол в ангельском обличии. Султан поймал себя на мысли, что эти два года и сам был не самым лучшим мужем все больше и больше предпочитая ей гарем. После ее возвращения два года назад их отношения остыли, чувства угасли. Он практически не уделял ей время, а она принимала это как должное. Возможно и он сам был не так прав. Шайтан, он снова оправдывает ее. Страстная ночь, наполненная вином, превратилась в утреннее похмелье. Вместе с ним вернулась прежняя холодность и отчуждённость. Они не сказали ни слова друг другу по пути в Топ Капы. Сулейман злился на себя за свою слабость. Как бы то ни было помнит она или нет, но Хюррем изменила ему и так быстро прощать он ее не собирался. Хюррем видела перемену его настроения и предпочла молчать. К тому же ей снился странный сон. И было ли просто сном или очередным воспоминанием она пока не знала. Но он уже снится ей несколько дней. Женщина понимала что её план на грани безумия, но она не могла так больше. Хюррем необходимо было узнать были ли у нее в действительности отношения с Ибрагимом пашой в первую очередь для самой себя. Следующим утром она выбралась из дворца под предлогом немного покататься верхом и теперь, сбежав от стражи ехала на свой страх и риск. Дом на окраине леса, который ей снился в последние дни постоянно. Султанша даже не знала существует ли он на самом деле или же это плод ее воображения, но упрямо гнала коня в самую чащу. Дом она нашла без труда. Ее сердце гулко колотилось, когда она постучалась в дверь. -Голубка, это ты? — пожилая женщина встретила ее растерянно. — Проходи, милая. Проходи скорее, — тут же спохватилась она. — Куда же ты пропала. Я уж грешным делом подумала, что тебя на рынке приняли за рабыню или похитили, а может и вовсе убили, — причитала хатун. -У нас сейчас очень уж жестокий народ пошел… Хюррем настороженно вошла в дом под непрестанную болтовню травницы. Эта женщина и дом казались ей знакомыми, она определенно здесь была и не один раз, но картинки в голове не желали складываться воедино. Она остановилась в центре комнаты не дойдя несколько шагов до стола. Увиденное заставило ее пошатнуться. Женщина медленно села прямо на пол не сводя глаз с женщины, которая встала рядом с хозяйкой дома. -Я же говорила, Дефне хатун, что ты ошиблась, приняв меня сначала за свою знакомую. Как ты ее назвала, голубка? Но ведь ее настоящее имя другое, правда? Хюррем султан, не так ли? — на султаншу смотрела ее собственная копия. Женщины были очень похожи, если не считать несколько едва заметных различий, которые особо и не бросались в глаза. У женщины были и́ немного другого оттенка, цвет волос немного ярче и черты лица немного грубее, резче. Хюррем ещё раз испуганно посмотрела на незнакомку, пугающе на нее похожей и неожиданно потеряла сознание. В это же мгновение в дом буквально ворвались Великий Визирь и сам султан Сулейман. Едва узнав о побеге Хюррем падишах впал в ярость и лично отправился на поиски беглянки, подняв на уши всю свою охрану. Женщина, охнув, растерянно склонилась, но тут же взяла в себя в руки и стала хлопать возле Хюррем, чтобы привести ее в чувства. Бледная женщина сидела на диване. Голова все ещё сильно болела.Словно сквозь вату доносился до нее рассказ хатун, похожей на нее как две капли вода. -Я — Мирай. Меня продали на невольничий рынок за долги отца. Там меня увидел Ибрагим, принявший за султаншу. А когда понял, что я не она, было поздно. Мы были на пути к дворцу и он уже успел отправить письмо повелителю о том, что нашел его женщину. Паша убедил меня притвориться султаншей ради блага нашего падишаха. Он переживал за здоровье султана, подорванным из-за пропажи госпожи. Мне было нечего терять и я согласилась. Мы придумали легенду с потерей памяти, тогда любое несоответствующее поведение можно было объяснить. Но чем больше я находилась во дво́рце, тем сильнее сближалась с Ибрагимом и тем выше строилась стена между мной и повелителем. Мы полюбили друг друга, но цена любви была высока и мы оба поплатились за это. -Сулейман, ты не поверил мне, ты даже и не пытался этого сделать. Так просто поверил, что я могу тебя предать, — охрипшим от волнения голосом произнесла султанша. -Хюррем, я верил своим глазам, — покачал головой мужчина. -О, нет, повелитель, вы верили тому во что вам хотелось верить, — запальчиво проговорила женщина. -Хюррем, думай, что ты говоришь и кому, — предупреждающе шикнул повелитель. -Я говорю правду повелитель, но ее вы слушать не желаете, — вздохнула женщина. — Вы говорите, что верите своим глазам, а сами дальше своего носа и не видели, — женщина уже не могла остановиться. Ей было больно и обидно, что тот, без кого она не представляла своей жизни не почувствовал ее. Да, эта хатун была внешне похожа на нее, но только внешне. -Повелитель, помните вы сказали, что я должна иметь хоть какую-то гордость? И, знаете, она у меня действительно есть. Я ошибочно думала, что любимому человеку можно простить все, но вы снова преподали мне урок. Вы сказали, что рабыни в гареме не умеют любить и снова оказались правы. В стенах этого дворца дворца нет любви. Ей просто не выжить здесь. -Значит все твои слова о любви ложь? -Все мои слова правда, повелитель. Я помнила только вас, наши чувства, когда пришла во дворец, надеявшись обрести здесь семью, вспомнить все, увидев родные лица, но обрела здесь я только своих детей, спасибо Аллаху за это, и всепоглощающее чувство вины за то, что я не совершала. Это не я предала вас, повелитель, но это вы убили мою любовь к вам, а вашей любви и не было никогда. --Хюррем, ты расстроена сейчас, я понимаю, но ты переходишь все границы дозволенного, — Сулейман злился -Я говорю правду, повелитель. Вам нравилась моя всепоглощающая любовь к вам, вы великодушно разрешали себя любить, не более. Я всегда была просто увлекательной игрушкой для вас, этакой забавой… -Голубка, Аллах, как ты разговариваешь с падишахом на семи континентах? — ужаснулась Дефне, слыша весь разговор. -Ты права, хатун, — вздохнула Хюррем виновато. Ей стало стыдно перед пожилой женщиной, которая стала ей как мать. В конце концов она действительно вела себя неподобающе перед Сулейманом, ведь они были не одни. Она не имеет права прилюдно так с ним обращаться. -Простите, повелитель за мое ужасное поведение, — она встала на колени и поцеловала его кафтан. — Просто данные события вывели меня из равновесия. Не каждый день узнаешь, что кто-то за тебя проживает два года твоей жизни. Такого больше не повторится впредь, -тихо проговорила султанша. — Встань, Хюррем, — злость мгновенно прошла, уступая место чувству вины. — Мы все взволнованны услышанным. Дефне хатун, если не ошибаюсь, — обратился он к травнице. — Я благодарен вам за то, что вы приютили Хюррем и заботились о ней, — мужчина вложил в руки травницы два мешочка с акче. -Повелитель, благодарю вас за оказанную мне честь, но для меня было в радость, что со мной эти два года жила голубка, прошу прощения Хюррем султан, — поправилась старуха. — Она принесла свет в мой дом. Я не стану брать деньги, -'отказалась женщина. — Дефне, какая же я султанша? — грустно усмехнулась Хюррем. — Это было в прошлой жизни, я просто твоя голубка, — она порывисто обняла хатун, сама не чувствуя как по щекам капали слезы. Женщина и не представляла как по ней скучала. Именно здесь она обрела долгожданный покой и тепло. --Ты действительно выглядишь расстроенной и уставшей. Я заварю тебе сейчас твой любимый напиток. Он успокоит тебя и придаст сил, — забеспокоилась пожилая женщина и удалилась в глубь дома. -Теперь вы поняли повелитель, что такое терять близкого, любимого вами человека, — сзади раздался тихий голос Мирай, что султан невольно вздрогнул. — Вы отняли у меня единственного дорогого мне человека. Отняли его жизнь одним взмахом руки. Я ненавижу вас. Все это время я только и мечтала о мести. -Ты хочешь убить меня, хатун? — удивлённо приподнял бровь султан. -Хотела, не скрою, но передумала. А потом хотела убить вашу Хюррем. Ту, которая волею судьбы изменила мою жизнь, ту, из-за которой вы отняли жизнь моего мужчины, ту, которая дороже вам всего на свете, она ваша ахиллесова пята, единственное ваше уязвимое место. -Если с Хюррем султан упадет хотя бы волос и я узнаю, что к этому причастна ты… — султан гневно сжал кулаки. -Хотела, но не буду. Невозможно убить того, кто не боится смерти, бесстрашно глядя ей в лицо. Вы облегчили мне задачу, мы с Ибрагимом отомщены вашими же руками. Ваша женщина жива, но вы потеряли ее, собственноручно убив ее чувства к вам, оставив от вашей любви только пепелище, — женщина поклонилась и вышла. Она за долгое время чувствовала облегчение и спокойствие. Больше здесь на земле ее ничего не держало. Она знала, что сегодня же воссоединится со своим любимым в другой жизни. -Сулейман, — тихо позвала его Хюррем, проводив грустным взглядом ту, которая пусть и невольно, волею судьбы, разрушила всю ее жизнь. — Повелитель, разрешите мне на некоторое время остаться здесь, — она непроизвольно сжалась, испугавшись гнева повелителя.