Для меня зажги звезду

Ким лежит на кровати, где же ещё, ведь буквально минуту назад прикрыл глаза для сна. По крайней мере, именно так кажется на данный момент. Рука под тяжестью собственного веса кое-как поднимается и ощупывает окружающие предметы. Это кровать, сомнений быть не может. Мужчина открывает тяжёлые глаза, и тут же от накатившегося давления на мозг содержимое желудка просится наружу. Вокруг сумрак ночи, подсвечиваемый лишь городским освещением, что позволяет разглядеть лишь очертания мебели. Да это и к лучшему, глаза болят даже от этого свечения. Ким потирает переносицу, чтобы унять хоть немного боль в голове, но прекрасно понимает, что зря. Встать он ещё не может, кошмарная дезориентация, скорее всего, заставит его остановиться где-нибудь у опоры и, возможно, остаться там до восстановления нормального состояния, и поэтому давит в себе чувство тошноты, сглатывает с небольшим количеством выделившейся слюны. Он закутывается в одеяло плотнее и сворачивается в позу эмбриона, стараясь не обращать внимания на увеличивающуюся боль в голове. Скоро она начнет разрывать сосуды головного мозга, несмотря на принятые лекарства. Их хоть горсть выпей, обколи все вены, она не успокоится, пока не вытянет из него все соки. Да и когда головная боль пройдет, останется ещё боль в мышцах, которые были истерзаны судорогами. Нужно хотя бы двенадцать часов на восстановление, на нормальное функционирование всего тела. Ким сглатывает очередной рвотный позыв и понимает, что язык кровит. Металлический привкус вызывает обильное слюноотделение. Голова уже гудит, как будто он находится в турбине самолёта, ощущение такое, что мозг увеличивается, словно дрожжевое тесто, и выдавливает глаза наружу. Даже перепонки уже болят, хотя в комнате тишина, лишь рваное дыхание оглушает. Организм пытается бороться с таким дискомфортом, туловище натянуто, и хочется, вроде, расслабиться, облегченно выдохнуть и наплевать на то, что может случиться из-за этого, но ничего не происходит: глаза не выпадают, перепонки не лопаются, мышцы не рвутся, а лишь вновь натягиваются от постоянной ноющей боли. Это не похмелье, не приступ эпилепсии, а всего лишь отметка заключённого, что покорно принимал своё наказание и отдавался на волю властям. Ким прикрывает глаза и разбирает по полочкам всю информацию, которую получил во время отрыва, насколько это позволяет воспалённый мозг. Тело всё равно ещё плохо слушается и встать не получится, а ему нужно как-то отвлечься от боли. Вроде, всё как обычно: сосновый лес, холод влажного воздуха, моросящий мелкий дождь, сумерки. Перед ним стоит «ангел» с суровым, холодным выражением лица. Не тот, которого привыкли все представлять, да и не ангел это. Просто звёздная сущность. С ангелом схоже только холодное свечение тела, видимое из-под белой туники. Нет ни крыльев, ни святого нимба, ни аромата фиалок. Обычный человек со световой жидкостью вместо крови. Каждая его клеточка состоит из чистой энергии, все параметры вымерены точностью мироздания, нет ничего лишнего или ненужного. Это прямой посланник Солнца. Они разговаривают, но Ким не слышит слов, понимает всё на уровне телепатии. Он только кивает в ответ и встаёт покорно на колени, готовясь к очередному наказанию. Сейчас, по изъеденному сценарию, ангел должен взмахнуть лучезарным мечом, а Ким —почувствовать боль в горле от удара. И так каждый отрыв. Ничего нового на протяжении уже нескольких сотен лет. Его наказывают, убивают сознание, заставляют мучаться за свою ошибку, он каждый раз боится новой боли и знает, что будет ещё следующий и за ним последующий. Но сегодня карательного меча не было, не было и перерезанного горла. Сегодня ему подали трактат. Он удивленно разворачивает свиток и жадно вчитывается в высвечивающиеся и тут же исчезающие каллиграфические линии: «Призванный Солнцем, вашу просьбу рассмотрели. Принимая во внимание вашу выслугу, мы даём вам возможность на осуществление справедливости и исправления ошибки. Ваш питомец уже достиг того возраста, когда вы сможете это сделать. Но ход времени не преломится. Заключение не отменяется, лишь вернут некоторые функции для поиска питомца. Объект находится недалеко от вас. Если вам удастся всё исправить, то наказание отменят. Солнечный свет вам в помощь.» Джун, несмотря на усиливающуюся боль в голове, улыбается. Ему дали добро на спасение своего питомца и создание дуэта. Но будет трудно, так как заключение в людской оболочке не отменили. Поэтому сейчас он чувствует такую нестерпимую боль. Джун уже хочет в туалет. Организм пытается облегчить своё состояние, избавляясь от балласта. Кажется, мышцы немного приходят в норму и он, качаясь, нетвёрдой походкой идёт в ванную, загребая по пути блистер таблеток. Ох, если бы это помогло. Увы, нет. Джэджун такой же нетвёрдой походкой возвращается в кровать. Телу гораздо легче после рвоты и водных процедур, но это даёт силы только на то, чтобы упасть и уснуть, несмотря на головную боль, и таким образом подождать, когда лекарства начнут действовать. Земная энергия, которая сейчас заменяет ему свою, которую блокировало всемогущее Солнце, очень слаба, с трудом справляется с такими стрессами, генератор работает просто на износ. Джун закрывает глаза. Он спокоен как никогда. Его мечта, его цель, его миссия вновь возрождается, и завтра он начнёт её осуществлять. Найти питомца не так уж и трудно, он почувствует его, когда снимут некоторые ограничения. Останется только вернуть его под себя и заставить отдать энергию любыми путями. Это сейчас единственная цель его существования, и он самоуверенно думает, что добьётся её легко. Ведь многие люди, не зная, что он ангел в заключении, сходят по нему с ума. Женщины сами предлагают себя, вьются вокруг его оболочки, пытаясь заполучить в дуэт. Джун не сомневается, что и очередная женщина не устоит перед его очарованием. Как говорится: «Женщины любят глазами», а Ким сделает всё, чтоб ублажить эти глаза. *** Сэми следит скучающим взглядом за хозяином уже бывшей его съёмной квартирки. Да это и не квартира вовсе, а чулан, возле которого непонятным аппендиксом расположилась совсем маленькая кухонька. Хозяин пристально осматривает вычищенную и освобожденную от вещей комнату. Проверяет состояние мебели, скрупулёзно ищет какие-нибудь огрехи молодого съёмщика, чтобы можно было больше содрать денег. — Смотри-ка, а ты хорошо тут всё прибрал. Не подкопаешься. Чего решил съехать? — хозяин масляным взглядом елозил по молодому высокому парню, чей острый веселый взгляд выдавал лёгкость души и готовность на риски. — Нашёл вариант ближе к работе. И район получше, — Саймон не старался робко спрятать взгляд под пристальным прищуром пожилого мужчины. Смотрел уверенно, с вызовом, терпеливо дожидаясь конца сдачи. Этот старый пердун бесил его всегда, но если раньше он должен был быть с ним вежливее, то сейчас, когда он протягивает ему ключи от чулана, а все его вещи уже в другой, можно сказать, совершенной квартирке, совсем не собирается перед ним расстилаться пушистым ковриком. — Так там и платить больше надо. Вы, молодые, не понимаете, что экономить надо начинать сейчас уже, — хозяин забирает ключи, принимая сдачу квартирки. — Адью, — облегченно восклицает парень, быстро разворачивается и уходит, сбрасывая с плеч этот противный масляный взгляд, а также все нотации залитые в уши. Всё, наконец-то. От этого избавились. Теперь он торопится в свою новую хибарку. Неизвестно каким макаром он нашёл её. Про поиски новой квартиры он никому не говорил, но однажды в рабочей раздевалке, в своём шкафчике обнаружил сложенную газетку. Сначала он её разложил, просмотрел название, дату, мало-мальски глянул на новости, но потом сложил обратно. Кто-то или подшутил странным образом, или ошибся шкафчиком, подбросив эту газетёнку не туда. Но глаз падает на обведённое маркером объявление: сдают квартирку, недорого. Посмотрев на адрес дома, Цзюнь ещё усмехнулся: в таком приличном районе жилплощадь недорогой не может быть, и выложил газетку на видное место, чтобы хозяин нашёлся. Уже собираясь уходить, он вдруг подумал, что квартирка может оказаться лишь сарайчиком на чердаке, потому и недорого, но это вполне устроило бы его, если условия для житья позволяют. Он набирает номер, долго расспрашивает владельца об условиях съёма, описание чудо-квартирки, о наличии возможных клопов или тараканов, и его сердце просто зашкаливает от восторга. Конечно, он понимает, что подвох в чём-то есть, но решил спросить о нём при личной встрече с владельцем, чтобы видеть его эмоции при ответе. Не хотелось бы, чтобы это была какая-нибудь завуалированная взаимопомощь в виде ненавязчивого отсоса владельцу. Но хозяином оказался весьма добродушный старичок, с умным изучающим взглядом, спокойной речью, без тени хитрости. Да и подвох-то был так себе. А квартирка поразила парня: очень приличная и совсем недорогая на его оценку. Как предупредил хозяин всего дома, сосед этой квартиры, весьма шумный и не уживается на одной площадке с другими людьми. Уже много раз вызывали полицию по поводу оскорблений, но каким-то чудом тот избегал любого наказания. От этого квартира долго пустовала. И тогда хозяин договорился с этим человеком, что тот будет доплачивать за потерянную клиентуру, а тот всучил владельцу пачку крупных купюр, словно пачку соли по соседству, и махнул рукой, мол, согласен на всё. За счёт чего эта квартира сейчас гораздо дешевле стоит. Но никакие стенания по поводу шумного и грубого соседа не примутся. И полицию вызывать никто не будет. Сэми был согласен на всё. Ему это подходит. До этого его соседи были алкашами, которые могли не давать спать всю ночь. Так что уж этого он вытерпит. Он был рад, что бумажка с объявлением попалась ему на глаза и он первый умудрился попасть в съёмщики. Цзюнь поднимается в чистеньком лифте на тринадцатый этаж, откуда открывался мегаклёвый вид на город. Площадка на две квартиры. Сэми заинтересованно смотрит на двери таинственного шумного соседа, который сейчас очень тих, а после подходит к своей железной надежной двери квартиры, которая ещё почти пуста. Вещи стоят в чемоданах и коробках. Но везде так светло, тепло, чисто и сухо. Да, здесь нет отдельной кухни, но зато есть ванная и балкон. И сама квартира огромная по его меркам. Присутствует неплохой диван, оставленный предыдущими съёмщиками. А вместо кухни — зонированный барной стойкой, уголок. Сэми стоит посреди квартиры и расплывается в довольнёхонькой улыбке, обнажая верхний ряд зубов. Он чувствует какую-то суперсвободу, как будто поменял не место жительства, а всю жизнь, сбросил ту, что была никчёмной, и сейчас налегке, но с огромным энтузиазмом прёт по чистому листу своей истории. Но он также чувствует, что с этим переездом, многое в его жизни изменится. Ох, как же он был прав. Только в лучшую ли сторону это изменится? Раздается звонок в дверь, прерывая радостные фантазии парня, Цзюнь смотрит на часы и уже гаденькая усмешка исказила красивое лицо: «не заставили себя ждать». В квартиру вваливаются несколько слегка поддатых молодых людей. — Сэми, с новосельем, — кричит рыже-конопатый парень, поднимая вверх руку с бутылкой соджу. На его спине, удерживаясь хомутом из рук за шею парня, висит хохочущая девица, которая тоже его приветствует своеобразным образом: просто касаясь его ногой, так как руки заняты объятиями и ещё двумя бутылками алкоголя. За этой парой следуют ещё двое идиотов, которые тащат в квартиру старый комод. Сэми приподнимает в недопонимании и возмущении одну бровь. — Это вы на черта притащили? — он показывает им на угол комнаты, куда они его и впихнули. — Где вы его взяли вообще? Эй, Мин, это твоя идея? Не советую отпираться, на твоей мордени светится вся истина. Рыжий, расположившись на диване, согласно машет рукой. За комодом входят ещё две девицы с пакетами алкоголя и закусками в руках. — Здравствуй, Сэми, солнышко, — произносит ласково одна из них. Она ставит пакет на пол, целует парня в щёчку и проходит дальше, осматриваясь по сторонам и оценивая новое жильё. Её подружка спешит за ней, передавая выпивку Сэми. Он закрывает, наконец, двери. В квартире сразу стало шумно. Из комода вытащили музыку и колонки, весь алкоголь подтянули в комнату. — Какого чёрта вы притащились, Алекс? — он обращается к крупному светловолосому парню, который участвовал в переноске комода. — Разве нельзя было подождать, когда я разберу шмотьё? — Споки, Сэми. Когда ты разберёшь шмотьё, мы снова придём, — он треплет парня по чёрным вихрам. — Не мешай ребятам отдыхать, не топи веселье. Этот Алекс был старшим в их компашке и, в основном, он отвечал за такие сборища, непонятно где и непонятно с кем. Он устраивал отдых для команды, а ребята в ответ слушались его, следуя за ним, даже в очень подозрительные аферы. Сэми понял, что сейчас его квартира была выбрана общим голосованием, на котором только не было его, временной дислокацией для таких сборищ, штабом для планировки различных развлечений. Не совсем это ему нравилось, но ведь он и сам с остальными до этого базировался на квартире Мина. — Откуда эта рухлядь? — Сэми с отвращением смотрит на комод, опасаясь даже прикасаться к нему. И, как оказалось, не зря. — Я нашёл на свалке, — Мин весело подпрыгнул к хозяину квартиры и гордо провёл пальчиками по краю комода. — Отличная штука. Ты посмотри, какие резные ножки, какая роспись. А дерево? — он постучал костяшкой по поверхности и прислушался. — Слышишь? Цельное. Это же раритет. Мой подарок на новоселье, — он закидывает руку на плечи недовольного Сэми. — Какого хера ты ползал по помойкам? Ты после этого хоть мылся? — взгляд парня осматривал те самые ножки и роспись, но восхищение в его душе не спешило просыпаться, а цельное дерево так и вовсе не внушало доверия. Кто будет выбрасывать хорошую вещь? — Не помойка, а свалка-а, — рыжий растягивает слово, чтоб была понятна разница. — Там, кстати, много чего нужного есть. Ты сможешь спокойно обставить свою квартирку, затратившись лишь на доставку. — Салли, — Цзюнь разворачивается, сбрасывая с себя чужую руку и обращается к девушке рыжего. — Как ты можешь спать с этим чувырлой? — на его горле тут же смыкаются пальцы рыжего, заставляя замолчать. — Салли, не слушай его. Этот сопляк завидует тебе, — рыжик отпускает пальцы и отвешивает подзатыльник. — Он так и напрашивается на мой член своим поганым ртом. — Рыжик, блять, — дёргается парень. — Твой член ещё не дорос до такой чести. — Правда? — парень удивленно смеётся. — Так ты берёшь только большие размеры? — сзади к рыжику подходит Салли, обхватывает его рукой поперёк горла и тянет за собой. — Оставь ты уже Зюнечку в покое, мне нужна твоя помощь. — Сэми лишь фыркнул на удаляющегося друга, оставляя его вопрос без внимания. Так уж получилось, что именно Цзюнь был самым младшим среди них, и он присоединился к ним самым последним. Алекс в университете потащил его за собой, когда тот только поступил туда. Они были из одной школы, но Алекс старше его. Когда он узнал парнишку с прежнего места учёбы, решил прибрать его, а позже они ещё и разобрались в общих знакомых и даже далёких родственниках. Поначалу его не принимали, относились как к левому салаге, а Сэми особо и не лез к ним. Ему просто нравилось быть не одному и смотреть на безумие старших, словно на шоу. Но со временем в нём распознали какого-то отзывчивого, принципиального и слишком правильного для их компании человека. Он уже вызывал интерес, заботу о младшем, тепло в общении. Все начали тянуться к нему в поисках умиления. Они взрослеют и им нужен какой-то маленький человечек для успокоения своего «родительского инстинкта», но так как семейная ячейка общества никого пока не прельщала, обходились своеобразной заботой над ним. А он и не запрещал, старался не обращать внимания, что его треплют по волосам как ребёнка, обнимают, как сына, целуют, как младшего братика. Не обходилось и без стёба. Но он понимал, что это всё только из дружеских побуждений. Ничего плохого они ему никогда не сделают. Вечеринка набирает обороты, как и градус в теле. Ребята спехом сооружают столик из коробок, на котором сейчас валялись картонные стаканчики, пакетики с сухариками, чипсами и для девушек шоколад. — Теперь я хочу знать, — Сэми поднимает палец вверх, перекрикивая музыку. — Теперь моя очередь. — Он замолкает в ожидании полного внимания к себе. — Кто у нас самый пиздецумный? Пьяная компашка загудела, все как один ткнули пальцем в Алекса, а тот показывал на свою подружку. Они опять выпали в громкий хохот, а Мин протянул стаканчик старшему. — Ах вы мерзкие ублюдки, — ругался, посмеиваясь, Алекс. — Напоить меня решили? — он легко опрокидывает соджу в себя и поджимает губы, аккуратно выдыхая жаром. — Теперь моя очередь, — все затихают, пытаясь не пропустить ни одного слова, так как музыка и алкоголь путают все мысли. — Кто у нас самый милый? Пьяные глаза ребят разбредаются по лицам. Алекс опять показывает, не задумываясь, на Иджин, но все остальные, как ни странно, тычут в Сэми. Правда, сам он ещё не решил на кого показать, метался между подружкой Мина и подружкой третьего друга Богома. — Какого… чего вы тычете в меня? Я что вам, девица что ли? — Сэми недовольно раскидывает утыкающиеся в него руки по сторонам, но смеющаяся компания уже выбрала милка́. Мин лезет к Сэми и щипает за покрасневшие щёки, делая умилённое выражение. — Отстань, Мин, Салли меня кастрирует сейчас, если поймёт, что мы с тобой всё-таки в отношениях за её спиной. Все ещё больше ржут. Сэми отталкивает ошарашенного рыжика и хватает предложенный Богомом стаканчик, опрокидывая алкоголь в рот. — Зюня, когда ты найдёшь уже себе пару? — Салли совсем не приняла всерьёз его последние слова. Рыжик с нарисованным раздосадованием от отпора, уткнулся в её шею, имитируя обиженный скулёж. — Тут все пристроены, кроме тебя. Ты что, какой-то ненормальный? Сколько лет тебя знаю, ты редко с кем встречался. Может, ты гей? — Сама ты гей. Я что, с мужиками трахаюсь? Просто я пока не нашёл ещё свою любовь, — Сэми убирает стаканчик в сторону. Мечтательно смотрит в даль. — Подарю своё тело только любимой. Богом лезет к нему обниматься, растроганный такими словами. — О, Сэми, хочешь, я стану твоей любимой? Отдай мне своё тело, я попробую твой аппетитный зад. — Ох, Богом, только если ты меня поцелуешь, как принц свою принцессу, — он взбивает слюнявую пену на губы и тянется к тому. Богом с отвращением вытаскивает язык и возвращается к своей вишенке. — Хе, он меня домогается. Фу, какая гадость. Поцелуй меня сейчас же иначе меня вырвет, — они забываются, сливаясь губами. — Зюня, только не говори, что ты девственник. Ты же уже спал с этими малолетками… Я даже не помню их имён. Или там обошлось без проникновения? — она смотрит в потолок, пытаясь вспомнить имена девчонок, что были у парня. — Ладно, — Цзюнь поднимает ладони вверх, сразу же сдаваясь. — Ладно, тело я им подарил, но душа и совесть мои чисты. А это дорогого стоит. Я найду себе самую лучшую, самую исключительную особу. Эта обыденность совсем не прельщает. Увижу свою любовь в толпе и заберу её сердце, — он прижимает ладони к груди и закатывает глаза. — Так, так, так, ну хватит, теперь моя очередь, — привлекает к себе внимание Иджин и поднимает стаканчик с алкоголем. — Кто позорный зануда? — и все опять показывают на Алекса, в том числе и сама Иджин. Он, как устраивал веселья, так же их и обламывал. Мог посреди вечеринки всё свернуть, если вожжа под хвост забьётся, и разогнать ребят по домам. А если кто-то возмущался при этом, так ещё и философскую нотацию на два часа вычитывал, разрушая пьяные мозги. Резкая переменчивость настроения его самого иногда бесила. Старший, досадуя на подружку, выпивает алкоголь. — Просто я самый взрослый, — оправдывается он, отставляя стаканчик. — И вы завидуете. Потому что до сих пор не можете принимать решения самостоятельно. Из-под мамкиной сиськи никак не вылезете, — ворчит он, но Иджин успокаивает его, поглаживая внутреннюю часть бедра и почти касаясь паха. — С чего это ты решил? Мы все самостоятельные люди. Сами себя обеспечиваем, — вскинулся Богом. — Дело не в деньгах, а в ответственности. Вы боитесь рисковать, потому что за всё нужно будет отвечать. Только, когда я принимаю эту честь на себя, вы распускаетесь. А ты вот попробуй сделать глупость, не прикрываясь нашими спинами, — Алекс с вызовом смотрит на парня, уверенный, что именно он поведётся на слабо. — Да легко, — Богом в себе уверен. Он ничего не боится. — Думаешь, я побоюсь? Что делать нужно? Алекс задумывается. Оглядывается по сторонам в поисках полного безумия, взгляд останавливается на Сэми, и он усмехается. — Сэми, ты говорил, что у тебя отмороженный сосед? — Хозяин так сказал. Я его ещё не знаю. Но пока его не слышно, — хотя, как тут его услышишь, если у самих музыка орёт. — Я его даже не видел ещё. — Вот, Богом, пойди и разузнай про соседа. Достань информации. И не вздумай филонить. Добьёшься инфо и я признаю, что ты повзрослел. — Ты что, больной? Время два часа ночи. Какое инфо? Он даже дверь не откроет. Как это докажет то, что я повзрослел? — Тебе же лучше. Ты ничего не потеряешь. Ну, а если откроет — узнай как зовут, сколько лет, женат или нет, где работает и так далее. Тогда мы будем знать, что ты, как взрослый самостоятельный человек, в тяжёлой ситуации не стушуешься, а, переступая собственный страх, будешь добиваться цели. Богом теряется. Похоже, он действительно к такому не готов. Сэми с паникой смотрит на Алекса, но влезать в этот спор не стал. И никто не стал, чтобы не привлекать к себе такое внимание старшего. Сейчас Алекс просто брал Бо на слабо, такое развлечение тоже неплохо скрасит их вечер. Растерявшийся парень встаёт и направляется к двери, твёрдо решив, что докажет Алексу, что может всё. Вся толпа кинулась за ним. Они прячутся за дверями, но не захлопывают их, чтобы слышать разговор на лестничной площадке. А Алекс смотрит ещё и в глазок. Какое-то нехорошее чувство засело в животе Сэми и он нервно сглатывал в ожидании провала. Он боялся даже прислушиваться. Вот Богом звонит в дверь. Ещё раз. На пятый раз двери сщёлкивают. Все напрягаются. — Доброй ночи, господин… Эм, простите, не знаю, как вас зовут. Не могли бы вы уделить мне минутку? — голос парня слегка дрожит и глушится тяжелым дыханием. — Парень, а ты не ёбнулся умом? — звучит какой-то лирический тенор, играющий по струнам натянутых нервов. — Иди проспись уже. — Ох, подождите… не закрывайте. Понимаете, мне нужно узнать ваше имя. Ну, так сказать, для знакомства, — висит недолгая пауза. — Это ты, что ли, заселился в квартиру?.. Хм… Понятно. В общем так, если ты думаешь, что мы будем хорошими соседями, хочу тебя расстроить — ты меня уже бесишь. Уёбывай и больше ко мне не лезь, если не хочешь узнать все прелести чёрной дыры. Слышится хлопок двери. Богом влетает обратно в квартиру и тяжело отдувается. Все смотрят на него в ожидании. Разговор все слышали, но каков был эффект? — Блять, ну и мудило. Я думал обоссусь там. Вот это харизма, — он идет в комнату и выпивает порцию соджу. — У него такой взгляд… не удивлюсь, если там у него крематорий. Он же дьявол, даже глаза горят. Меня аж парализовало. Сэми беспокойно смотрел на Богома. Тот не из трусливых, но испугался сейчас этого соседа. А теперь сосед ещё и ненавидит его. Мало ему проблем, так ещё недовольного соседа ему не хватало. Что, если тот начнёт пакостить ему из мести? Есть ведь и такие дебильные люди, которые считают, что им всё разрешено… А вообще-то, похуй. Цзюнь задумывается — тот сосед такой же человек, как и он, как и все остальные. Просто не обращать на него внимания, да пару раз послать, чтобы заблудился. Сэми расслабляется и присоединяется к общему шейму Богома, который так и не достал никакой информации и вообще сам перепугался. Пьяная свора, подхватив адреналина от произошедшего, сорвалась на парне.