Для меня зажги звезду

Ким чувствует на себе пристальный взгляд и затаённое дыхание вместо умиротворенного сопения, за которым он прослеживал последние несколько часов, боясь снова потерять питомца. Он через силу открывает тяжелые веки и настраивает сонный размытый фокус, уснув только под утро, сейчас было тяжело очнуться от сладкого забытья. Сэми, сосредоточенно изучавший его лицо в это время, расплывается в очаровательной улыбке. Он упёрся локтем в подушку и положил голову на ладонь, вплетая пальцы в всклокоченные волосы. Джэджун поднял вялую руку и погладил его по щеке, отвечая улыбкой. — Сегодня ты здесь? — Ким проводит пальцами по мягким улыбающимся губам, наслаждаясь с утра присутствием младшего. Это действительно было прекрасным чувством, как он и представлял себе в своих фантазиях, которые ещё совсем недавно считал несбыточными мечтами. — Я боялся, что ты уйдёшь. — Доброе, — шепчет Цзюнь. — Ты же сам пригрозил, что тогда найдёшь меня и заставишь есть брокколи. Что мне оставалось делать? — он наваливается торсом на старшего и его голова оказывается на мускулистой груди. — Я не выдержу такой пытки. — А ты бы предпочёл уйти? — Ким обнимает его и целует в подставленную чёрную макушку. Цзюнь промолчал на вопрос старшего, который в данный момент даже перестал дышать. Мужчина зажмурил глаза от укола в сердце и резко выдохнул. — Я, может, чего-то не понимаю, психология для меня тёмный лес, но я так больше не могу. В тот раз ты сказал, что ненавидишь меня. Это я могу понять, ты не думай, что я осуждаю тебя за те слова. Может, это особенность человеческой сущности, может, так и должно быть, я не знаю, но, Сэми, если тебе что-то не нравится, говори прямо, пожалуйста, — мужчина тяжело вздыхает, проглаживает чёрную шевелюру, а руки потихоньку дрожат. Он решил закончить тот разговор, чтобы всё-таки разобраться в ситуации, а то чувствует себя ёжиком в каком-то наркотическом тумане, сам себе рисует картинки счастья, сам же их и разрушает, потому что не знает, как себя вести. Всё только запутывается в его жизни, а голова пустеет. Противоречивые мысли, словно сокращения в математическом примере уничтожают друг друга и опять остаются только вопросы. — Мне не нравится кое-что, — Сэми поднимается на колени. Взгляд такой виновато-стыдливый, нашкодничавший. Он тоже решился закончить тот разговор. Ещё после встречи с Иджин он решил объяснить свои заикания и странное поведение Киму. И сделал бы это, не случись тогда трагедии. — Что ты такой недалёкий. Я ненавижу тебя, за то что ты такой красивый. Ведь мне не должны нравиться мужчины. — Сэми робко взглянул на серьезнейшего Джэджуна. Сдавать экзамены было гораздо проще, чем сейчас признаться в чувствах. — Меня бесит то обстоятельство, что так тянет к тебе. Мне так хочется быть с тобой, хотя ты ведь, — Сэми помял губы, — мягко говоря, ненормальный. Ещё, — он зажмурил глаза, гневно посопел и раскрыл обратно, — меня раздражают все эти девки рядом с тобой, так раздражают, что я готов убить. Губы старшего дёргаются, взгляд замирает на лице Цзюня, где эмоции сменяются, как картинки калейдоскопа. Он, наконец, осознает, что за слова ему сейчас сказали, смысл так медленно доходил до аналитического отдела его мозга и с таким трудом усваивался, что мужчина продолжает молчать. Мир вокруг замер, летающая пыль зависла в воздухе, а пульс наоборот зашкаливал, и Киму казалось, что он даже подпрыгивает на кровати от его тяжёлой пульсации. В голове проносится целая лавина мыслей, Джун вспоминает тот прерванный разговор, когда слова, как мечи рассекали грудь, когда боль не позволяла принимать их, а надежды рушились, как карточный домик. Какие ужасные недомолвки, какие тяжелые чувства от них, как много потерянного времени, как всё это было глупо и страшно. — Я хотел сказать это тогда, но язык не поворачивался. Для меня это всё странно, — Сэми прикрывает устало глаза и втягивает воздух. Горло болит, ещё больше сипит после безумной ночи, но ещё больше сейчас ноет душа. — Пожалуйста, не молчи, — Сэми напрягается от долгого молчания Джэджуна и странного взгляда на себе. Неужели он всё-таки сказал лишнего? Или он ждёт продолжения признания? Но пока это всё, что может Цзюнь сказать. — Я же… — Ким, наконец, очнулся от своей комы и растерянно поморгал. — Я же всё это время думал, что ты ненавидишь меня. И всё это время я… О Сэми, — старший поднимается за ним, уже с обожанием смотрит на поникшего парня, что наконец раскрыл чёрные шторы непонятной тайны и осчастливил тем самым Кима. Ладони ложатся на розовые щёки, а пухлые губы расплываются в блаженной улыбке. Кости начинают болеть, потому что каждая клеточка сейчас тянется к нему, тянется слиться с ним. — Я люблю тебя, Сэми! — Он сказал это, сбросил все камни со своей души и выстроил там новые надежды на счастье. Парень вскидывает удивленный взгляд от таких греющих душу слов, никак он не ожидал, что мужчина так быстро признается ему, и так легко, словно советы раздавал. — Ты — мой сладкий мальчик, ты — моя звезда. — Любишь? — Как странно слышать это от кого-то. Хотя Цзюнь видел любовь между ребятами, но сам до сих пор никогда не слышал этого в свой адрес. Никогда. Он сам хотел это сказать, но позже, на серьёзные отношения он пока не готов. Самое серьёзное в его жизни было провальным опытом. И это было очень больно. — Когда это ты понял? Джэджун напрягся: — Когда чуть не потерял тебя. И больше не хочу повторять этого. — Мужчина склоняется к его лицу, но медлит, опасаясь, что эти слова могли отпугнуть мальца. — Я, может, сошёл с ума, может, я действительно псих, может, у меня глюки, но… мне это нравится… Сэми первый его целует, перекрывая поток слов. Какое-то неудовлетворённое чувство сейчас нетерпеливо просило внимания к себе. Этот поцелуй уже совсем другой, чем предыдущий, уже совсем другие отношения, другие взгляды, по-другому бьются сердца. Не разрывая контакта губами, младший потихоньку громоздится на старшего, начинает аккуратно елозить ягодицами по его органу, бросая вызов. Мужчина мягко отстраняет его за плечи. — Сэми, — виновато шепчет Джэджун, чтобы не обидеть мальца, — мне уже нужно вставать. С утра назначил совещание, уж мне-то точно там нужно присутствовать. — Значит, тебе нужно поторопиться, Джэхён, — тот, не слушая отговорки, берёт с тумбочки смазку и начинает обрабатывать член старшего, улыбаясь тому, как тот легко сдаётся. Джун под ловкими руками парня забывает про работу, про время, про весь мир. Ещё не отошедший от сонного возбуждения, до сих пор переваривающий откровенный разговор, он моментально вспыхивает от его искры. Лисьи глаза прикрываются, сонная кровь разгорается, обжигает все артерии, возбуждение захватывает весь организм с лёгкостью. Джэджун поднимается навстречу энергетику, вжимается в его сахарные губы, перекрывая дыхание, и захватывает пальцами кожу на спине, с жаждой притягивая его к себе. — Сэми… — задыхаясь бормочет он, — твой врач натыкает мне седации, если с тобой что-нибудь случится… — Ещё разок и всё, один перепихончик не помешает, ничего страшного… — Сэми кокетливо заглядывает в переживающие глаза. — Расслабься уже, Джэхён, я отлично себя чувствую. — Какой это разок за сегодня? — Ким мажет губами по сонной артерии, спускается к яремке кончиком языка, нежно прикусывает выступающие косточки и хрипит, когда ладонь парня придавливает головку его члена. Одновременно проглаживая загривок младшего и пробиваясь второй рукой между мягких ягодиц, заставляет его всхлипывать и закатывать глаза, парнишка откидывает голову на эту руку и поглаживания переходят в теребления, почёсывания, щипания разукрашенной кожи. — Нравится, малыш? Ты ведь это любишь? — Джун вибрирует всем телом при виде Сэми такого… изнеженного, разомлевшего, горячего, с приоткрытыми распухшими губами, с затягивающим в бездну постаныванием. В ответ парень приподнимает бёдра и насаживается на подготовленного Джуна, запрокидывая голову. Пальцы яростно впиваются в мужские плечи, тело изгибается на зависть змеям в начавшейся скачке, сначала осторожной, но с последующим нарастанием темпа. В какой-то момент сквозь шипение и свист прорывается прерывистый булькающий стон, выдающий неутолимое желание парня. Сэми приостанавливается, ведёт бёдрами, выискивает более правильное положение и вновь приподнимается. Джун рычит от своего мальчика, теряет голову и любит… несомненно любит. Он подмахивает своими бёдрами, помогая движениям Сэми, разводит его ягодицы шире, чтобы проникнуть дальше вглубь уже всего изведанного нутра. Цзюнь сжимает мышцы сильнее на входе, заставляя старшего вскрикнуть от неожиданной узости. — Что ты творишь? Я же сейчас… — удивленный возглас сменяется томным, когда тот расслабляется. — Ммм, обожаю тебя, сладкий. Энергетик приостанавливается, давая время на успокоение, Ким кладёт свою ладонь на его горячий член, подушечкой пальца снимает сочащуюся смазку и тянет в рот. Сэми вновь пытается пробить голосовые связки, глядя на это движение, но слышится только хрип, который наполнен неудовлетворённой похотью. Мужчина продолжил играться с его головкой, от чего подпрыгивания ускорились, а пальцы на плечах впились ещё сильнее. Джун поддерживает его под изгиб влажной спины и тоже ускоряет надрачивания, чувствует упругое набухание, которое вот-вот взорвётся, тормозит и более нежно продолжает. Сэми вновь зажимает мышцы, когда чувствует приближение оргазма. Старший выдыхает мат и сжимает ладонь на его члене, от чего они одновременно кончают. С фигурных губ вновь срывается хриплый забитый стон и яркое «хённи», Цзюнь продолжает медленно двигаться, пока старший пульсирующе изливается в него. На его груди в это время присасывают кожу, заканчивая ночной рисунок вокруг затягивающегося шва. Ким пытается унять вспышки в глазах, отвлекаясь на ласки горячего тела, раздавая его клеточкам своё, нескончаемое уже, звёздное излучение. От Сэми он не берёт ни капли, ни одного кварка, лишь бы видеть улыбку на его лице от выделяющихся дофаминов, серотонинов и окситоцинов, которые в какой-то степени выражают их любовь. В дверь слышится негромкий сдержанный стук, напоминая об утренней реальности. Джун недовольно рыкает, пряча лицо в плечо своего мальчика и только ближе прижимает его, не собираясь отвлекаться в такой сладкий момент на кого-то другого. Но тот сам отстраняется, понимая, что больше не стоит тянуть время. — Всё было прекрасно, Джэхён. Но ты сам сказал, что тебе пора. Не стоит отлынивать от работы, это плохой пример для подчиненных, и пей побольше кофе, а то уснёшь в своей бухгалтерии, — Сэми целует бронзовую кожу плеча и покидает колени старшего. — Почему каждое твоё слово, словно нож с зубьями? — Джун недовольно направляется к двери, накидывая халат. Управляющий Ли, конечно же, пришёл разбудить господина, когда тот не спустился к завтраку, и был удивлён его раскрасневшемуся потрепанному виду, словно того ураганом принесло. Не успел он вымолвить и слова, когда Ким его уже заверил, что сейчас спустится и закрыл дверь. Сэми с ухмылкой на лице выходит из ванной, освобождая её для старшего и падает на кровать, свободно выдыхая после сумасшедшего оргазма. — Ты можешь не прятаться, они и так уже всё поняли. — Ким скидывает халат. — Ещё в первый раз. Да, я думаю уже тогда, когда я привёз тебя сюда. — А я и не прятался, — Сэми растягивается на кровати звездой, привлекая взгляд старшего к обнаженному телу. — Я просто помылся. Почему они должны догадаться, когда ты привёз меня? Разве не могу я быть просто твоим другом? — Нет, — мужчина отрывает мозолящий взгляд и вздохнув направляется в ванную. — У меня нет таких молоденьких друзей. Сэми с интересом наблюдает, как Джун проглаживает на себе тёмно-синий костюмчик, поправляет атласный чёрный галстук на белой, излинованной синими изгибами рубашке, укладывает аккуратно лацканы, подтягивает манжеты. — Ты не позавтракаешь со мной? — спрашивает старший, заглядывая в отражение и улавливая там взгляд Цзюня на себе. — Если ты будешь и дальше так на меня смотреть, я начну обратно раздеваться. У тебя там, кажется, слюна побежала? — Мужчина блеснул белоснежной улыбкой. — Будет жаль испортить такой идеальный вид. Я ещё полежу, — он потягивается, отворачиваясь и укрываясь одеялом. — У тебя тут хорошая кровать. И пахнет приятно, не лекарствами. — Хорошо, я предупрежу аджумму, чтобы завтрак позже сюда принесла. Не забывай, что скоро прибудет массажист, Ли разбудит тебя. — Мужчина берёт кейс. — Кстати, — Сэми резко поднимается, скидывая одеяло, — как я покажусь массажисту с этим? — он указывают на свою грудь, где засосами выведено сердце вокруг больного места. — Это было обязательно делать? Джун улыбаясь подходит к кровати, молча касается пальцами каждого засоса, каждого укуса на его теле, которые не ограничиваются рисунком, проглаживает спину и шею. Сэми слегка шипит от жжения и безмерно удивляется, когда они исчезают. — Что за хрень? — он пристальнее осматривает кожу, пытаясь рассмотреть хоть небольшие следы, но та абсолютна чиста. Джун хмыкнул и быстро вышел, оставляя парня с раскрытым ртом и округлившимися глазами. *** К концу рабочего дня руки упорно тянутся к вискам, пытаясь хоть как-то облегчить понимание полученной информации. Даже если это понимание появляется, то память с гонором выкидывает всё это из своего лона, требуя только отдыха. Джун откидывается на спинку офисного кресла и расслабляется, запрокидывая голову. Ещё немного, совсем чуть-чуть осталось и он отправится домой, к своему сладкому мальчику. В кабинет после стука входит секретарша и несёт финишный кофе. — Господин Ким, к вам рвутся молодые люди. Требуют встречи. Пока их задержали в фойе, — она кладёт на стол ещё одну папку с документами. — Может вызвать полицию? Они весьма агрессивные. Ким устало поднимается обратно к столу, выискивает в компьютере камеры. Да, он ожидал, что когда-нибудь они появятся. Судя по тому уёбку, который пытался с ним познакомиться, это и есть друзья Сэми. Видимо, он ещё не звонил и не писал им. — Пусть их впустят, — распоряжается директор. Через несколько минут в кабинете появляется разъяренная шайка. Первым к столу подходит высокий блондин и с агрессивным видом упирается кулаками в столешницу. — Без лишнего. Где Саймон? — рычит он, буравя глазами мужчину перед собой, готовый и не словами добиваться признания. — С ним всё хорошо. Почти. — Ким с холодной маской, не дрогнув ни единым мускулом смотрел прямо в глаза блондина. — Я задал конкретный вопрос. Где? Он? — к парню подбегает шустрая девица и так же пилит взглядом мужчину. — О его состоянии я буду судить сам, когда увижу перед собой. — Отвечай, — дерзко требует девушка. — Он всё мне про вас рассказывал, так что тебе не отвертеться. Что ты с ним сделал, псих? — Ну, раз он всё рассказал… — Ким равнодушно осматривает молодёжь, откинувшись на кресло. — Он сейчас у меня. Проходит реабилитацию. На него напали на автобусной остановке, ранили. До сих пор он был в больнице. Вчера его выписали. У него небольшие временные проблемы с речью, возможно, поэтому он пока не звонит вам. — Лучше не начинать врать, мы были у тебя. Там никого нет. Хозяин квартиры сказал, что ты не появлялся давненько. В полиции нас выслушают от и до. — Уже вся компания окружила стол. — Я так думаю вы были в съёмной квартире. Саймон у меня дома. На окраине города. — Бравадное поведение мафии начинало раздражать, но Джэджун пока сдерживался. — Пиши адрес. Мы проверим это ещё, — блондин хватает какой-то документ со стола, двигает к нему и прихлопывает ладонью. Похоже, они совсем оборзели, раз имеют наглость трогать документы и что-то требовать от Кима. Тот резко встаёт, вся компашка, кроме светловолосого, отпрянули опасливо назад. Ким медленно кладёт лист на место, аккуратно поправляя пачку. — Ничего я вам писать не буду. Вас всё равно никто в дом не пустит, — в голосе сразу появились стальные нотки. — Я могу только свозить кого-нибудь из вас туда, чтобы вы удостоверились. Это всё, — его хладнокровие сменилось презрением. Эти друзья, мягко говоря, ему не нравились, особенно настырный блондин. Алекс, раздувая ноздри, достаёт телефон: — Тогда говори номер, я сам ему позвоню. Или ему, или в полицию. — Я же сказал, что у него плохо с голосом. Ты и ты, едете со мной, — Ким указал на Алекса и Иджин. — Если хотите увидеть его, — Джун обошёл стол и направился к выходу, показывая, что разговор окончен. Он с удовольствием сейчас вызвал бы охрану, чтобы этих нахалов выпнули на улицу и пусть они потом вопят в полиции о помощи. — Так не пойдёт, — кричит шатен. — А если он заманивает? Может он и Сэми так же заманил и прикончил там. Я тоже еду. — Так, парень, — мужчина остановился и обернулся, глаза Джуна вспыхнули звёздным огнём, — я тебе уже говорил, что ты меня бесишь? Не испытывай судьбу на прочность. Чёрная дыра всё так же ждёт тебя. — Богом, успокойся. Мы поедем. Будьте на связи постоянно, — блондин кладёт руку на плечо разъярённого шатена. — Пусть только попробует что-нибудь выкинуть… В машине Ким наблюдает за ними в зеркало заднего вида. Блондин, сидящий за его спиной, всю дорогу осматривал окрестности, пытаясь запомнить маршрут, а девушка искоса бросала взгляды на мужчину, явно с интересом изучая его. Когда машина въехала во двор, ребята поднапряглись, особенно после того, как ворота автоматически захлопнулись. Всё-таки неизвестность очень пугает. Девушка положила ладонь на руку парня и беспокойно сжала, но тот ободряюще улыбнулся, обещая тем самым: «Прорвёмся». Ким передает ключи своему водителю и ждёт гостей на крыльце. — Повторяю ещё раз: Сэми на реабилитации. Состояние может в любой момент ухудшиться. Будьте аккуратнее. И не заставляйте его драть горло. Он ещё очень слаб. В доме их встречают дворецкий и управляющий. Оба кланяются перед хозяином, Джун передаёт кейс и пиджак дворецкому. — Как дела, Ли? — спрашивает он у управляющего. — Надеюсь, ничего не произошло? — Вопросы эти вполне бытовые и Ким не ожидал услышать, что-то поразительное сейчас, но Ли в ответ лишь поджимает губы. — Господин Гун сегодня выгнал приглашённого вами массажиста и разругался с логопедом. Хе Гё тоже, почти, услышала в свой адрес, так скажем, неприемлемые в этом доме слова. В остальном всё хорошо. — Вот тебе и хороший мальчик. — Джун мрачнеет, бросает взгляд на гостей, которые ехидно друг другу улыбаются, услышав информацию про своего бунтаря-друга. Ким, не приглашая их и вообще забывая о каком-либо гостеприимстве, направляется в комнату подопечного, гости, не спрашивая, идут за ним, с интересом озираясь по огромным комнатам. — Дайте мне пару минут, — говорит он ребятам возле двери и входит в комнату. Сэми на беговой дорожке в наушниках. Белая майка уже пропиталась потом в зоне позвоночника, а бег стал уставшим. Джун подходит и уверенно останавливает аппарат. Парень радостно удивляется и поднимает руку в приветствии. Снимает наушники, тяжело дыша, сходит с дорожки, берёт полотенце и протирает влажные полосы на лице и шее. Ким липко осматривает разгорячённое тело и раскрасневшееся лицо, напоминающие о предыдущей ночи, и его удав сейчас вовсе не о разборках думает, но порядок навести нужно. — Сэми, что за история с массажистом? — Джэджун начинает спокойно, но грозно, как недовольный папочка. — Какого чёрта ты его выгнал? Я же сказал, что это всё очень серьёзно, а ты в первый же день капризничаешь. Зря что ли я специалистов искал? — Ты кого нанял? — свистит Сэми в ответ. — Это же обвальщик мяса. У меня вся кожа горит от его щипаний. — Он показывает свои плечи, где по его домыслам должны были остаться синяки. — Да и не хочу, я чтоб меня мужик какой-то лапал. Мне хватило ночи. Это не массаж, а выбивание ковра какое-то. — Сэми, но так надо. Ему нужно настроить твое осязание и разбудить все мелкие мышцы, чтобы работа организма была слаженной. — Ким поворачивает за подбородок обиженное лицо к себе. — Твоё состояние ещё очень тяжёлое. — Блять, сегодня ночью я четыре раза под тобой кончил. Это ли не показатель того, что с осязанием проблем нет? — парень сердито бросил полотенце на кровать. — А утренние приседания, разве не говорят о том, что все мышцы слаженно работают? — Эээто всё, — Джун растерянно дёргает губами, пытаясь не думать об этих упражнениях. — Это ни о чём не говорит. Специалистам лучше видно. Твой язык ещё заплетается, связки не работают, а значит проблемы есть. Цзюнь быстро подходит ближе к Джэджуну, проводит кончиком языка по пухлым губам ошарашенного старшего, впивается в них, исследуя все закоулки рта, ловко орудуя языком, заводя хёна. — Логопед сказала, что у меня хорошие результаты. — Парень начинает улыбаться, когда отстранился, а губы мужчины ещё требовательно тянулись к нему. — Я уверил её, что серьёзно занимался развитием голоса. Ты же слышал утром? — парень проводит языком по нижнему овалу лица Джэхёна, приподнятого в сладкой неге. — Я могу доказать, что мой язык не так плох, как ты думаешь, — его рука тянется к ширинке синих брюк, сжимает спрятанное достоинство и ловит в губы резкий выдох. — Хочешь, прямо сейчас? — Тогда чем тебе логопед не угодила? — Лисьи глаза прикрываются от желания, голос затихает, чтоб не отпугнуть своё чадо, он втягивает воздух и со стоном выдыхает, забывая о планах разобраться со всей строгостью. — Там вообще полный маразм, — Сэми расстёгивает пуговицы в области пресса и проникает руками под рубашку. — Это детский, что ли, логопед? Она заставляла повторять тупые упражнения. Как будто прохожу конкурс в проститутки и мой язык должен уметь завязывать узелки. — Саймон сжимает талию мужчины и мажет губами по кадыку, согревая его своим дыханием. Джун открывает глаза и напрягается, резко убирает руки парня со своей талии и застегивает пуговицы. — Сэми, там твои бесцеремонные друзья, — он уничижительно заглядывает через его плечо туда, где на пороге стоит парочка, не дождавшаяся разрешения войти. — Приехали тебя повидать. — А пара минут уже прошли, — громко говорит блондин, услышав реплику Кима, и тянет уголок губ вверх. Сэми оборачивается и удивленно смотрит на друзей. Иджин, уже не опасаясь, что нарушит интимную сцену, радостно вскрикивает и подбегает к нему, распахивая объятия. Чмокает в обе щёки, прижимается, треплет по волосам и осматривает лицо. Ким нервничает, не перенося того, что его мальчика кто-то ещё лапает. Он, наверное, даже рад был, что Сэми прогнал массажиста. В следующий раз он наймёт какого-нибудь старикашку, чтобы не так ревностно было. Но друзей Сэми точно не прогонит, а эта девица, не стесняясь елозит по вспотевшему телу парня, как будто это её питомец. Ким выходит из комнаты, оставляя их, не имея силы воли спокойно смотреть на этот цирк. Его и так хорошо взбесил этот сбой ласк парнишки, теперь всё возбуждение перешло в гнев. Ким нервно переворачивает страницы книги. Читает он? Или что-то ищет? Скорее всего ни то, ни другое. Засев в библиотеке, где до тех пор находил всегда успокоение, сейчас он просто терзал книгу, не особо вглядываясь в текст. А беспокойство только росло, незаметно, но быстро, так, что уже кожа горела. Мужчина припомнил слова официанток про неизвестную девушку Сэми. Вдруг это она и есть? Неужели он сам привёз её в свой дом? Почему именно ей парень рассказал про них и что именно? Ким, в который раз встал из-за стола и принялся мерять шагами библиотеку, кусая губы и пытаясь, серьезно пытаясь, убедить себя, что это всего лишь друзья, как они с Юнхо. Скоро ужин, он не сможет их оставить здесь, не хватит сил самообладания. Пусть убираются и подальше. Он остановился у окна, которое выходило на сторону крыльца. Со второго этажа правого крыла дома эта площадка хорошо просматривалась. Перед крыльцом уже стояла машина с водителем. Ким распорядился, чтобы их свезли в город, когда те соберутся. Все трое вывалились на крыльцо, громко смеясь; что-то смотрят в телефонах; блондин забрасывает руки на шею Сэми и шею девушки и приближает к себе; наконец он отходит к машине; девушка что-то шепчет на ухо Цзюня, оборачивается на блондина, кричит ему что-то и развернувшись легко целует Сэми в губы. Тут уж ладони Кима начинают потеть, терпение лопнуло, он сжимает кулаки и направляется на первый этаж. Это точно она. Вот, блять! Если бы он ещё понаблюдал, то увидел бы, что блондин подходит, хлопает её по ягодице и целует, после уводя за собой в машину. Тогда он бы понял, что это девушка блондина, а поцелуй был лишь для провокации парня, да и Кима тоже. Сэми весело входит в фойе, ещё с улицы замечая у лестницы на второй этаж ожидающего мужчину с поджатыми губами и сцепленными за спиной руками. — Кто она? — странный вопрос. — А, это? — Сэми удивленно притормаживает и указывает пальцем себе за спину. — Это мои друзья, Алекс и Иджин. Спасибо, что привёз их, — парень с улыбкой подошёл, протянул руки к талии старшего, но, увидев режущий взгляд, передумал целовать. — В чём дело, Джэхён? — Почему она тебя всего выглаживала, как будто ты помялся? Тем более ты в таком виде, — Ким резко дёрнул за лямку майки, из-под которой были видны его плечи и шея, а обтягивающая форма не скрывала фигуру. — Разве друзья друг друга наглаживают при встречах? — Просто, мы очень хорошие друзья. Иджин замечательная девушка, но… — Я видел, как вы целовались на крыльце. Это ритуал очень хороших друзей? Ты из меня дурачка делаешь? — болезненный и дикий взгляд лисьих глаз только выбешивал. Что за претензии? То с этим массажистом прикопался, то с логопедом, то сейчас друзья его не понравились. Поорать, что ли приехал? — Нет, — Сэми со странной ухмылкой убирает наконец свои руки и отступает на шаг. — Это ты строишь из себя дурачка. Мы просто друзья, ясно? Твоя ревность глупа, — он смотрит в потемневшие от ярости глаза. Недолгое молчание обоих, в котором мозгами шевелит только Цзюнь, а Ким лишь разгорается больше. — Ладно, возможно, она слегка перегнула палку. Ну бывает, это же не серьёзно. Шутка, понимаешь? Ким сжимает пальцы на майке парня, тянет к себе, ткань начинает трещать, губа обнажает верхние клыки. — Ты только мой, — слова чётко чеканились, чтоб сразу воспринимались. — Они не имеют права касаться тебя без моего разрешения. Никто. Твоя энергия принадлежит только мне. Ещё раз повторится и они пожалеют. И ты, кстати, тоже. — Хм, я почти испугался, — младший закатил обречённо глаза. — Это мои друзья и они будут меня касаться, потому что в этом нет ничего страшного. Спешу напомнить, что твоя подружка вообще тебя трахнула. Или вы в голом виде тогда кино смотрели? — Джун ослабляет хватку, вспоминая свой прокол. Вообще-то он так и не понял, в чём именно прокол, вся ситуация просто сошла на нет и никакого урока он из этого не извлёк. Разве что: прятать женщин от Сэми? В фойе входит тётушка и зовёт на ужин. Ким со злостью, резко разворачивается к лестнице, отрывая, наконец, пилящий взгляд. — Я поем в комнате. Принеси мне, — кричит он женщине и поднимается быстро на второй этаж. — Опять завёлся? — устало пыхтит женщина. — Сэми, в таком состоянии лучше не трогай его. Он может глупостей наговорить, о которых потом сам будет жалеть. Предупреждение сработало обратным эффектом, парнишка, понимая, что разговор не может так закончиться, что нужно устроить разбор полётов именно сейчас, торопится за старшим. Нагоняя того в комнате, он не даёт двери захлопнуться и залетает внутрь, хватает за предплечье и заставляет повернуться к себе. — Мы ещё не договорили. Мне не нравится это твоё собственничество, — Сэми рвёт горло из последних сил, пытаясь докричаться. — Ты обращаешься со мной, как со своей собачкой. Я не твой питомец, что бы ты там себе не напридумывал. Не надо мне указывать, что делать, а что нет. — Нет, мой. Ты ничего уже не изменишь, — Джун в ответ перехватывает его за плечо и начинает грубо дёргать с каждой фразой. — Так было изначально. Может тебе это и не нравится, но ты мой. И всё, что в тебе — моё. Когда ты позволяешь себя лапать, ты раздаёшь моё. — Ты просто псих ёбнутый. Можешь хоть сколько мечтать, но родился я свободным человеком. Человеком, понял? А не домашним питомцем. И я сам могу принимать решения: лечиться мне или хуй забить, обниматься с друзьями или перед тобой выглаживаться. Ты мне не хозяин. Мужчина, теряя самообладание, хватает его за обе руки и резко припечатывает к стене. Сэми морщится от удара затылком, с губ слетает мат, но их накрывают другие губы, затыкая эту ругань. Вся ярость выплескивается в этот грубый поцелуй, Сэми изворачивается, сжимает зубы, пыхтит от боли на искусанных губах. Ким отрывается от протестующего парня и с довольной ухмылкой смотрит на этого дьяволёнка. Как же его заводит это бунтарство, эта борьба за свою жалкую свободу, эта жажда лидерства и в то же время нежная беззащитность. Он перехватывается за его волосы и подбородок, задирает лицо вверх и прямо в сжавшиеся губы рычит. — Я твой хозяин. Я беру от тебя то, что хочу… И сейчас я хочу тебя, — он вновь припадает к губам, стягивая сильнее волосы на затылке. Цзюнь кусается в ответ с силой, заставляя отступить старшего, упирается руками и коленом в него, отталкивая от себя. — Ты уже обрадовался, что сучку домашнюю себе нашёл? — сквозь свист прорезается голос. — Да вот только я не твои девки, которые по щелчку пальцев бегут в постель и ноги раздвигают. Заслужи. Парень ударяет коленом в пах и, воспользовавшись свободным моментом, выбегает из комнаты. Мужчина, несмотря на боль, быстро реагирует и уже за порогом успевает выхватить его. Обвив со спины за шею, он тащит его обратно, не обращая внимания, как его руки покрываются царапинами, всё это моментально пройдёт, даже полос не останется. Повалив на кровать бьющееся тело, прижимает своим весом и наклоняется к самому уху. — Фраза про домашнюю сучку мне очень понравилась. Ты так себя чувствуешь сейчас? — Джун усаживается на бёдрах мальца, прижимает ладони к его спине, сдерживая брыкания, и осматривается. — Да ты пизданутый маньяк, — Сэми дёргает ногами, пытаясь сбросить тяжёлое тело. — Тебе бы провериться на шизу или биполярочку. Ким приподнимается и переворачивает тело под собой на спину, стягивает майку, отбрасывая мешающие руки парня от себя, вцепляется в нее зубами и рвёт. — Блять, это была моя лучшая майка, — Сэми всё ещё пытается кричать. — Будешь новую покупать, ублюдок. Мужчина выхватывает запястье парня, обматывает получившимися полосками ткани и привязывает его к шее, оставляя место для свободного дыхания, то же самое проделывает со второй рукой, борясь в то время с прилетающими ударами и укусами. Тут парень уже начинает рычать, бесполезно дёргая руками. Ким снимает с себя рубашку и расстёгивает брюки. — Ким, какого чёрта ты творишь? Развяжи меня, сейчас же. — Как только Сэми дёргал руками, удавка на горле затягивалась, заставляя замолчать в панике. — Ну что ж, посмотрим, как сучки хороши? — Джун со страстью вылизывает губы парня, нажимает пальцами на скулы с двух сторон лица, принуждая развести челюсти, и исследует мокрый рот языком, затыкая недовольные стенания. Он теребит один сосок, оттягивает его, заставляет налиться, выкручивает и получает всхлип в губы. — Сэми, что я чувствую? — ласково и злобно в то же время урчит Ким и поднимается с парня. — Я уж думал, ты после комы изменился. — Он прижимает одной рукой ногу Сэми, а второй проводит по его паху, что явно предавал парня. — А нет. Что это, Сэми? Ким стягивает с того трико с бельём, высвобождая налившийся член парня. Цзюнь краснеет, отворачивает взгляд. Стыдно ему за это, но ничего не может с собой поделать. До безумия нравится, когда Джун его принуждает, уже и мышцы ануса жамкаются, требуя в себя член старшего. Как будто он боится просто наслаждаться сексом, как будто это для него запрещено и будет проще для его совести, если это случится в принудительном порядке, ведь тогда это вроде как и не грех. — Отвали от меня, — он идёт вразрез со своими желаниями, злясь на самого себя за слабость. — Ты сказал, что не тронешь меня, если я не захочу. — Вот именно, если не захочешь. Мне кажется, или ты хочешь этого больше моего? — Ким проводит пальцем по эрегированному стволу, от чего парень прикрывает стыдливо глаза и пытается отвернуться. Трико снято полностью, брюки летят туда же, Ким разводит ноги парня и прижимает их своими коленями к кровати. Грубые ласки начинаются с верха, Ким царапает зубами чувствительную кожу губ Сэми, держит за волосы, пока вылизывает его щёки, кусает за ушки, отчего сквозь свист прорывается жалкий скулёж. Джэджун снимает шлейф ИК-лучей с тела, наложенный утром, и рассматривает ночные узоры засосов собственного творения. Пальцы щипают бусинки, выкручивают, он всасывает их, оттягивает, вылизывает, добивается этого сексуального румянца ореолов и бессчётно целует. Сэми мечется под кайфом, всхлипывая от прикосновений. Он уже течёт, подёргивает бёдрами, пытаясь привлечь внимание мужчины к своему изнывающему органу. С раскрасневшихся губ срывается мученический писк, он изгибает позвоночник, насколько позволяет тело, когда рука старшего накрывает, наконец, его горящее достоинство. Пальцы размазывают сочащуюся росу по стволу, спускаются к яичкам, приминают их, перекатывают по пальцам, расшевеливая сперматозоидную фабрику. А тело дрожит, как при ознобе, перебивая дыхание и разум, держа все мышцы в напряжении. Джуна так и тянет облизать этот орган, высосать из него всё, добить непослушного мальчика до мольбы, а потом вытрахать трепещущее тело. Но он сдерживается, медлит, тянет время, издевается. Одной рукой он ублажает Сэми, а второй себя, накаляя атмосферу. Наклоняется к раскрасневшемуся лицу с мокрыми глазами. — Ты уже хочешь быть вытраханным? — сладким голосом поёт Ким, тот кивает с виноватым взглядом и кусает губы. — А ты готов это заслужить? — всё тот же кивок. Джун смачивает искусанные губы, подхватывает парня под шею и поднимает. Сэми встаёт на колени, мужчина загибает его к себе, придерживает свой член, пока парень вылизывает его и смачивает слюной. Мягкие губы обхватывают головку, спускаются ниже и возвращаются. Ким довольно урчит от этой покорности, от горячего дыхания, от юркого языка. В верхней части тела становится легко, голова кружится в пространстве, а сердце бухает. Совсем другие ощущения внизу: наливающаяся сталь, накапливающееся возбуждение, повышенная чувствительность, реакция даже на дыхание парня. Он устраивается поудобнее на подушках, пока Сэми старается. Мир Кима перевернулся с появлением этого мальчишки, все представления об отношениях с питомцами были разбиты в пух и прах, выжжена эта брезгливость к человеческому телу, ненависть к низшим существам. Если раньше он просто утолял голод своего удава, то сейчас он просто любит, преклоняется перед своим мальчиком и восхищается, а самое главное гордится. Своим, именно своим. «Мой, только мой. Не позволю его больше трогать. Это всё моё. Мои глаза, мои руки, мой рот, моё тело». Джун запрокидывает голову и восторженно выстанывает имя любимого человечка, когда его прорывает. Он сжимает свой пульсирующий орган, пока изливается. Тело содрогается от тяжелого перешагивания черты оргазма. Сэми, облизывая губы, покорно ждёт своей очереди, не шевелится, слегка напрягается, когда Ким обходит его сзади, заставляет наклониться вперёд, упереться на локти, оттопыривая свою попку. — Обожаю твою звёздочку, — томно констатирует Джун, пьянея от одного вида. Он разводит ягодицы, мышцы сфинктера и припадает, пробиваясь внутрь языком. Большие пальцы раскрывают дырочку, пропуская язык внутрь. Сэми хнычет от разрывающих все мышцы ощущений. Он не может расслабиться, как будто пёрышком щекотят под носом, и это накачивает его возбуждением всё больше. Язык достигает простаты, совсем кончиком теребит, но этого хватает, чтобы парнишка содрогался от конвульсий, чтобы его дыхание распирало грудную клетку и выдавливало лопатки. Каждая пульсация в паху разгоняла волны по всему телу и оно разрывалось на части, как при четвертовании. Язык быстро работает, иногда с ануса спускается к мошонке и возвращается назад, натягивая её до предела. Сэми хрипло ахает, эти мучения нежностью сводят с ума, он сводит бёдра вместе, зажимает между ними свой член и кончает, вскрикивая от сладострастия и падая на бок в изнеможении. Ким нежно поглаживает содрогающееся тело, переворачивает парня на спину, даёт ему отдохнуть, убирает всю сперму, проходится лёгкими поцелуями по искрящейся коже, смачивает пересохшие дрожащие губы, успокаивает чувствительные всхлипы: «Тшш, все хорошо, мой сладкий. Ты устал? Хочешь закончить на этом?» Джун тянется освободить руки, но тот только протестующе дёргается. — Не надо. — Парень стыдливо переворачивается на живот и прячет лицо в одеяло. — Хочу, чтоб ты меня так поимел, — Сэми ещё больше краснеет, сам не верит, что сказал это, но так хочется. Он до сих пор с содроганием вспоминает первый визит соседа к себе, это был такой эмоциональный взрыв для него, что теперь постоянно хочет этого. — Ты уже согласен стать моей сучкой? — старший грубо переворачивает его обратно, смотрит прямо в покорные глаза. Ему скромненько моргают, соглашаясь на вопрос. — Ты признаёшь, что я твой хозяин? — плотоядный, похотливый взгляд Кима вызывает улыбку, карие глаза вспыхивают. — Тогда раздвигай свои ноженьки, бесстыжая сучка. Мужчина набирает смазки, располагается между мягких бёдер и вводит два пальца, растягивает мышцы в стороны, вводит глубже, а большим пальцем проглаживает местечко под мошонкой. Он склоняется и проводит широким языком по стволу ещё не остывшего органа. Цзюнь, затаив дыхание, поднимает колени выше, раскрываясь всё больше, сдаваясь на милость хозяина. Ким добавляет третий палец, вновь атакует притихшую простату, которая заставляет своими всплесками изгибаться парня и вскрикивать насколько позволяет голос. Он целует пах, проходится языком по блядской дорожке, облизывает пупок на дёргающемся от прикосновений животике. Вся кожа парня, словно вывернута наизнанку, эти обнажённые нервные окончания накалены до предела и не дают покоя. Мужчина смазывает себя, доводит член до нужного состояния и, когда дырочка становится свободной, притягивает бёдра к себе на колени. Спина парня прогибается, рёбра раскрываются, а живот впадает. Джун входит с рычанием, как будто рвёт жертву на части, и срывается, исступленно втрахивая тело в кровать. Затяжной стон растеребил непослушные связки, оглашая комнату, перебиваемый шлепками тел. Страстные сжимания кожи, сопровождаются яркими поцелуями и нежными прикусами. Длинные ноги обхватывают талию мужчины и уже не отпускают. — Придуши меня, пожалуйста, — стонет Сэми и запрокидывает голову. — Хоть немного. — Как скажешь, звезда моя! — Ким сжимает пальцы на перевязанном горле, но без фанатизма, лишь давая чувство приближения окончательного финала. Другой рукой он массирует его орган, всё яростнее вбиваясь по самое основание, всё большее накаляя заветный узелок, который вот-вот взорвётся. Сэми уже хрипит, кусает губы, дрыгает в нетерпении ногами, тазовые кости чуть ли не трещат, дышать уже нет сил и Сэми торопит хёна. Ким чуть больше поджимает пальцы на его горле и пережатое дыхание проталкивает парня в экстаз. Он тягостно вскрикивает, а когда рука расслабляется, его ломает и он кончает в руку старшего, напрягаясь всеми мышцами, обволакивая плотно член внутри себя и вскрикивает полными связками, дрожа голосом в такт толчков. Джун не выдерживает этой охуенной узости и его тоже кроет этим безумием, он следует за младшим, шипя и урча при каждом пульсе излияния. Старший так и сидит, не в силах оторваться от своего мальчика. Взгляд услаждает вид взмокшего, уставшего от секса Цзюня. Он ведёт чистой рукой по изогнутой фигуре, проглаживает впавший животик, успокаивая лихорадочное дыхание, помогая расслабить мышцы. — Скажи мне… это ещё раз, — выстанывает Сэми, сверля умоляющим взглядом. — Я люблю тебя, моя звезда. И завидую, самой чёрной и белой и всех цветов видимого спектра завистью, — Ким склоняется к Сэми и слизывает соленую влагу от слёз на его висках. — Мне? Почему? — Цзюнь округляет губы, когда кончик языка нарушает границы ушной раковины, тыкаясь внутрь, и теряется в приятной ласке. — Потому что при тебе всегда, каждую секунду есть ты, потому что ты можешь касаться этого тела постоянно, — Джун ведёт носом по волосам и вдыхает аромат. Этот пар секса сводит его с ума. — Хочу тебя расстроить. У нас с тобой разные вкусы, — парень дёргает руками, требуя развязать. Джун аккуратно распутывает ткань, целует покрасневшие запястья. — Мне больше по вкусу не такие дохлые тела, — Цзюнь кокетливо ведёт пальцем по мокрой дорожке, ползущей по шее старшего, прижимает ладонь к груди хёна, сжимая слегка длинные пальцы на выпуклой мышце. Он поднимается и подталкивает хёна в сторону, чтобы оказаться сверху. — Люблю подтянутое, бронзовое, крепкое, чтобы прижало хорошенько и дух перехватило. Только такое тело сможет вытащить с того света. Джэджун с каждым словом дарил страстный поцелуй, уже не распаляя, а просто в благодарность. — Сэми, я хочу тебе сказать, — взгляд стал максимально серьёзным после последней реплики Цзюня. — В следующий раз, когда я буду предупреждать об опасности, будь предельно осторожен, включай все свои инстинкты самосохранения, беги, прячься, используй весь запас адреналина, всё, что угодно. Будь очень осторожен. Ты понял? — Ддда, — парень растерянно как-то вспоминает отрывки телефонного разговора во время нападения. — Откуда ты вообще знал, что мне грозит опасность? Откуда знал где я? Ты следил за мной? — Можно и так сказать. Солнечная нить — это связь с тобой. Через неё я всё чувствую, — Ким аккуратно выбирается из-под парня, успевая ещё проглаживать липкую горячую кожу. — Блять, ты реально шизоид, — Гун закатывает глаза, в очередной раз получая вместо ответа бред. — А если честно? — А если честно, я расскажу, когда будешь готов к правде, — Ким уклоняется от полного раскрытия сущности, побаивается привычной реакции питомцев на информацию. Редко кто выдерживал её с чистым сердцем. Обычно, рано или поздно, открывшихся существ начинали преследовать или сами питомцы, или люди, которым они хвастались этим. Всем так хотелось заполучить эту безграничную энергию звезды и управлять ею. Люди наивно думали, что это сделает из них супергероев, что это даст им власть, даст мир к их ногам. Но на каждую силу есть ещё бОльшая. Сейчас редко, кто раскрывает сущность, несмотря на успокоившееся от бездумных идолопоклонений общество, ещё остаются секты, которые сохранили память о звёздных людях. И если в христианстве ангелы — это почитаемые существа, то в минисектах — это дьяволы, которых надо найти, обезвредить и очистить землю от их ига. — Так значит, за всем этим бредом всё-таки есть какая-то страшная, но нормальная правда… — Сэми размышляет вслух, продолжая лежать, как его оставил старший, и немного морщится от вытекающей спермы, которая никогда не может дождаться до ванной и лезет в самый неподходящий момент. — Ладно, я подожду, но недолго. Ссора, основанная на глупости, закончилась сексом, но так и не разрешила вопрос, кто же кому принадлежит в конце концов.