Для меня зажги звезду

" Забирай там душу, или энергию, или что ещё, мне всё равно, что ты там требуешь. О’кей? " В здании НАР в поздний час всё еще горел свет в некоторых кабинетах. Не у всех агентов нормированный рабочий день. В одном из них уже в который раз звучала эта фраза при перематывании съёмки. Чон тщательно прослушивал весь диалог Кима и его питомца на крыльце здания полиции. Похоже, что их общий друг Пак ничего не выдумал, Ким действительно хочет опустошить этого парня нагло, дерзко, жестоко… Да, мальчишка на всё согласен сам, потому что не знает всех последствий, даже не догадывается, что ждёт его после этого. Умереть он, конечно, не умрёт, если Ким всё сделает аккуратно, но как минимум синдром Дауна ему обеспечен, ладно если вообще растением не останется и к тому же — он уже будет лишён своего охранника. Это не питомец Чона, не его друг или родственник, но наровец чувствует, что должен оградить его от этого, и не только его. Если Ким сделает что-то не правильно, его накажут ещё страшнее, чем в прошлый раз. Солнце в своих расправах скоро и пощады не знает. Синтяне могут существовать очень долго и земные смерти им не опасны, но главная звезда может это легко решить и рассеять энергию сущности разорвав все глюонные связи. Но эта мера применяется крайне редко, так как Солнце всё ещё ждёт возвращения своего друга, а каждая испорченная частица может этому препятствовать. Даже если у Кима выйдет сделать это без потерь, что он собирается делать со всей своей энергией? Ему от почившей звезды и так достался немалый кусок, он сильнее, чем многие сущности. Его энергия даже может раздавить, например Чона, очень легко, и только более сильные мира сего или само Солнце смогут его остановить. А сейчас, когда все ослаблены своими питомцами, Ким, соединив свой кусок, будет серьёзной опасностью висеть над шеями других. Чон мог бы просто сейчас известить совет и того закрыли бы с минимальным сроком только за умысел, но он решает предпринять попытку сам всё устроить, без привлечения сторонних помощников. *** — Ну что, много нарыл? — Ким притягивает папку, брошенную Юнхо на стол перед ним. — Есть что-то интересное? Наровец пристально смотрит на своего друга, пытаясь читать по лицу хоть какие-нибудь подсказки, но Ким абсолютно обычный. Он принёс собранную информацию о Гуне прямо домой к другу. Они сразу ушли в кабинет, но перед этим Чон всё-таки успел встретиться с питомцем и их познакомили. По нему он тоже не заметил никаких изменений. После больницы тот выглядел даже лучше, чем в полицейском участке. Или он пил гормональные, или Ким пытался его откормить, но появившиеся щёки пылали здоровым румянцем. — Возможно, решать тебе, — он равнодушно махнул рукой. — Как у тебя с ним дела? Ты говорил, что любишь его. Всё осталось по-прежнему? Ким с интересом всматривался в фотографии и молча кивал. Глаза быстро перебегали от человека к человеку из окружения парня в поисках тайной девушки, но все были лишь друзьями. Это вроде и облегчало сердце, но с другой стороны напрягало, так как девушка всё-таки могла быть, но её пока не нашли. Не хотелось бы потом столкнуться с неприятным сюрпризом. — Ты действительно его любишь и хочешь создать дуэт? — Чон потихоньку проскальзывает в правду отношений Кима и Гуна. — Ну, дуэт это, наверное, громко сказано. О таком я не думал, но просто быть вместе тоже неплохо. Хоть одним поколением я буду доволен, — Джун криво усмехнулся, скрывая своё смущение. Он отложил папку в сторону, чтобы позже изучить тщательнее. — Хочешь выпить? — Ким встаёт и направляется к барчику, достаёт алкоголь и наливает обоим по порции. — А с прошлым питомцем, что пошло не так? Не получился дуэт или просто отношения неудачно завязались? — продолжает Чон сделав глоток виски. Но Ким молчит, смотрит в свой стакан и вспоминает то прошлое. Вот всегда так, как только Чон спрашивает про это, так тот начинает молчать и делать вид, что не слышит. — Вообще, ходят слухи, что ты хотел даже забрать её энергию? — Я не хочу об этом говорить, — Джэджун одним глотком осушает стакан. — Это дела давно минувших дней, почему ты спрашиваешь? — Просто… — Чон пожимает невинно плечами. — Учусь на чужих ошибках. Чтобы самому потом на эти грабли не наступить. Так это правда? Слухи? — С каких пор ты веришь сплетням? — Ким поднимается с кресла за очередной порцией алкоголя. — Никогда не думал, что ты до этого скатишься. Боишься, что так же поступлю с Сэми? Не бойся, у меня не хватит сил, чтобы причинить ему боль… Если он сам не захочет, — Джун расплылся в улыбке, вспоминая последнюю ночь с очередным наказанием, на которое парнишка так усердно нарывался. — А если захочет? — Юнхо прервал эротические воспоминания друга. Его глаза так и сверлили лису, пытаясь всё-таки услышать истину. — В чём дело, Юнхо? Что за бурный интерес? — лиса уже сам начал сверлить того взглядом, заставляя отвернуться. — Я на допросе? Сказал же, что люблю его и ничего не буду делать ему во вред. Что за окольные пути? Просто спроси, что тебя гнетёт, ты ведь мой друг. Ради этого вопроса ты пригнал сюда, прикрываясь вот этой папкой? — Хорошо. Спрошу прямо. Ты собираешься забрать у Гуна энергию? У меня есть запись вашего разговора на крыльце полицейского участка, так что жду самого откровенного разговора, как священник. — Кхм, не буду спрашивать, что это ты вдруг кинулся проверять меня. Сперва я вёл себя, мягко скажем, неправильно, так что я тебя понимаю, — мужчина подпирает стол ягодицами, устраиваясь рядом с другом. — Да, я собирался его высосать, как простого питомца, чтобы избавиться от этого ярма. Но всё изменилось. Наверное, это сразу так было, но понял я только позже, — стакан в руке задрожал и он поставил его на стол. — Но, чёрт его выеби, Чон, сейчас я сам готов в него вылиться. У меня никогда такого не было. Я просто схожу с ума от него и это так прекрасно, что он рядом. — Ну что же, — Чон спокойно подытожил их разговор. — Вижу, что ты не врёшь, хотя ты тот ещё лиса. В любом случае, страдаете только вы вдвоём, — он помолчал, наблюдая за всё ещё млеющим от воспоминаний другом. — Ты пойдёшь к Паку? Он тебя ведь тоже приглашал? — Чон решил сменить эту тему и начал разговор о предстоящем юбилее их общего друга. — Пока не знаю. Только если с Сэми. Захочет ли он на это мероприятие пойти? Он никак не вписывается в это общество, — Джун осушил ещё один стакан. — Не стоит отказываться, — Чон подал и свой пустой, когда друг пошёл к бару. — Ты ведь знаешь Туена, там по-любому будут все сливки бизнеса. Тебе это только на руку. Да и пора бы уже познакомить со своим питомцем наших. — Я опасаюсь, что эти отношения поймут не правильно. Как поведут себя люди? Они же не знают, что это питомец. Я и сам не сторонник такого, просто сейчас выбор не за мной. — Джэджун действительно боится представлять своего питомца публике. Их связь весьма необычная, и какие эмоции она вызовет у других синтян, предположить очень сложно. — Перестань, Джэ, среди людей такого полно, несмотря на то, что у них-то как раз есть право выбора на свою половинку. Это нормально. — Чон слегка усмехнулся. — Не отставай от развития Земли. Это раньше только короли могли себе такое позволить. Возможно, это единичный случай, когда питомец и хозяин одного пола, но разве тебе не всё равно на их мнение? Никто не сможет вам помешать, люди слабы, а наши и так всё поймут. Ну похихикают чутка, потом начнут завидовать. Ты же знаешь, что взаимная любовь редкое явление. Кстати, как он к тебе относится? — Скорее положительно, — Джэджун задумался. Сэми только обмолвился, что Ким ему нравится, но это всё. — Он ещё не говорил, что любит. Я вообще удивляюсь, что он со мной после того, что я сделал с ним. Пока между нами лишь секс. Не знаю, что будет когда реабилитация закончится. Он ещё молодой, бунтарь, свободолюбивый. Зачем ему я? — кажется сейчас Чон был свидетелем отчаяния друга. — Я так боюсь, что он уйдёт и всё будет, как у всех. Я же не смогу без него, я это понял, когда его ограбили. Почувствовал очень сильно, что если не будет его, не стоит и мне тут быть. Тут дело даже не в дуэте или обязательствах, просто он мне нужен. Наровец, как настоящий друг, всё выслушал, но так как у него самого никак не складывалось с питомцами, утешить его он не знал чем. Тяжёлая штука — жизнь, вечная борьба за что-то непонятное и так мало шансов на истинную победу. — Знай, что всё-таки счастливые дуэты существуют. Пусть им не удалось создать звезду, но они всё равно счастливы. В твоих руках сейчас этого добиться, пока Гун рядом. — А что будет после? — Ким обречённо смотрит на друга. — Что будет когда звезда родится? Нас бросят? Мы станем не нужны? — Ведь сказано, что рождение второй звезды лишь пойдет на пользу Земле, — Чон с сомнением и в тоже время с уверенностью продекламировал предписание системы. — Просто не будет нужды в дуэтах. Всё будет гораздо спокойнее и люди счастливо заживут и без нашей опеки. В дверь кабинета судорожно застучали, оба мужчины одномоментно оглянулись. Сон Хе Гё робко заглянула, её покрасневшие глаза ясно говорили, что дело срочное. Ким пригласил её войти. Его друг резко подскочил из кресла и встал рядом, убирая стакан на стол. — Господин Ким, я знаю, что у нас договор с вами, но я так больше не могу, — девушка на грани истерики дрожащим голосом начала разговор. Джун через нос затянул воздух, глядя на расстроенную сиделку. — Что на этот раз, Хе Гё? Что он опять вытворяет? — дутые губы лисы поджались в тонкую линию. — Простите. У него приём лекарств и алкоголь строго запрещён. Если что-то случится вся вина будет на мне. Моя компетенция будет под вопросом. Я пыталась запретить, но он сказал, чтоб я эти… лекарства… себе… В общем, лучше вам выбрать другую сиделку, а лучше если это будет мужчина, который справится с ним. Джэджун опять тяжело вздохнул и посмотрел на вскочившего друга, молчавшего всё это время. Напряженный взгляд того просто буравил девушку, глаза не мигая прожигали в ней дыру, смущая и без того растерянное создание. Его лихорадочное дыхание вызвало в Киме удивление. — Чон, всё в порядке? — он даже немного встревожился, перевёл взгляд на девушку и вновь вернул на друга. — В чём дело, Чон? — Вам плохо? — Гё тоже поинтересовалась, так как больной взгляд адресовался именно ей. — Вам помочь? Юнхо начал краснеть, проморгался, расплылся в широкой улыбке, но после этого состроил гримасу боли. — Да, мне нужна помощь. Знаете, что-то сердце заболело. Не могли бы вы проверить? — он прижал ладонь к груди и тяжело осел в кресло. — Ох, я сейчас принесу тонометр и аптечку, — она быстро выбежала из кабинета. — Чон? — Ким с тревогой посмотрел на друга, который уже спокойно развалился в кресле. — Мать твою, что происходит? — Это она. Ким, это она. Мой питомец. Я почувствовал сразу, как только увидел. Так сильно почувствовал, — наровец с блаженной улыбкой хлебнул ещё виски. — Она прекрасна. — Пиздец какой-то. Что это за концерт? Ну ты и актёришка. Где так такой стеснительный, а тут прямо… — Не знаю Джэ, побоялся, что упущу снова. Дверь в кабинет открылась и вбежала девушка, Чон моментально прикинулся больным, хотя вся его бледность уже исчезла. Ким приподнял правую бровь, удивляясь мастерству дружка-тихони. — Ладно, вы разбирайтесь, а я поговорю с Сэми. Хе Гё не торопитесь уходить, я думаю, он всё-таки возьмётся за ум, — Джун ещё раз глянул на «больного» Чона, сморщившегося от приступов боли, якобы. *** — Что? Опять уже нажаловалась? — Сэми сидел на полу около кровати и смотрел телевизор. Рядом стояла бутылка пива. — Вот ведь заноза в заднице. Чучело медицинское. — Сэми, тебе нельзя алкоголь. И прекрати так говорить о девушке. Она сейчас чуть не в истерике пришла, — Джун подходит и забирает бутылку. — Не смей больше оскорблять её. Ты понял? Не веди себя как неандерталец. Сэми медленно поднимается с пола с заигрывающей улыбкой, с искорками в глазах. Руки ложатся на плечи старшего и невесомо стряхивают несуществующие пылинки с чёрной, такой сексуальной рубашки. — Или что? Ты меня накажешь? — он смочил свои губы, проведя по ним язычком и тут же услышал в ответ судорожный вдох. Старший всегда резко заводился, стоило парню даже посмотреть томно и тот забывал про всё. — Может поставишь меня в угол, на колени? Или отшлёпаешь? — брови вопросительно вскинулись. Серьёзная мина Джэджуна была под угрозой, вся его строгость обнулялась под этим взглядом. Но он твёрдо решил, что не сдастся, хотя знал, что угрожать парню бесполезно, тот чувствует свою власть над Кимом и пользуется ею, как хочет. — Сегодня ты будешь спать в своей комнате. Даже не пытайся ко мне ломиться, двери будут закрыты, — он нервозно убрал руки, теребящие его рубашку. Сэми свёл резко брови, но подумав расслабился. Такой бойкот ему совсем не нравится. Но лишить его секса ведь не значит — лишить воздуха. Ничего страшного, переживёт. — Ну что ж, не больно-то и хотелось. Моя дверь, кстати, тоже будет закрыта, — он равнодушно уселся обратно к кровати и уставился в телевизор. «Ещё посмотрим, кто будет наказан». — Скоро у тебя назначена капельница, не терроризируй Хе Гё. Потерпи, пожалуйста, немного осталось.— Мужчина молчит ожидая хоть какого-то подтверждения, что его услышали, но Сэми лишь смотрел в телевизор. Похоже, что на данный именно момент, там было очень интересное, ну очень занимательное зрелище. — Никто не сможет позаботиться о твоём здоровье, если ты сам этого не хочешь. Просто позволь ей сделать свою работу. И завтра тебе нужно в больницу сдать анализы, я распорядился — тебя свозит водитель, — он тяжело вздохнул, глядя на нереагирующего парня. — Надеюсь, ты меня услышал. Джэджун вернулся в кабинет, где Чон вовсю увивался за сиделкой. Его как-будто вскрыли и тот стал вдруг опытным флиртовщиком. Он легко и непринуждённо цеплял девушку, уже разводя её на номер телефона. Та смущенно подала свой телефон и он сбросил на свой — вызов. Всё ещё располагавшись в кресле, возле которого тёрлась девушка со своим тонометром, Чон преданным щенком, снизу вверх заглядывал в её глаза. Когда в кабинет вошёл Ким, девушка быстро засобиралась, отводя стыдливо глаза в сторону. — Чон, неужели тебя можно поздравить? — когда дверь закрылась за девушкой, Джун подошёл и присел на столешницу. — Ты выглядел, как кот над свежей сметаной. Куда пропала вся твоя стеснительность, или это стакан виски уже так подействовал на тебя? — Джуниии, это точно она, — довольный кот оформлял новый контакт в телефоне. — Наконец-то. И кто бы мог подумать, что здесь, прямо у тебя. Блять, ну и судьба. Если б не Гун, ты бы её не нанял, а значит я её скорее всего и не встретил. Ты видел, как она прекрасна и нежна, словно бабочка? — Чон завёл руки за голову и посмотрел мечтательно в потолок. — Ну вот и дерзай, флаг тебе в руки. Я всё равно не смогу больше устраивать встречи с девками. С Сэми это будет сложновато. Не думаю, что он поймёт. Всё получилось вовремя. *** Пятница. Веселый день, но тяжёлый, особенно, когда сидишь на работе. Неделю нужно закончить полностью, подбить все итоги работы и расписать план на следующую. С самого утра отчётность, отчётность, переделанная отчётность, бредовые идеи по развитию, тупые предложения по скупке мелких бесприбыльных компаний и куча дерьма перелопачена. Ким сидит во главе длинного стола, по бокам которого расположился мелкий директорат со своими помощниками. Ему уже настолько настоебенила эта обстановка, что он кое-как сдерживает симптомы усталости и полного равнодушия к происходящему. Помощники вычитывают подготовленные бизнес-планы, но Ким пока не услышал ничего путёвого. Всё это такие шаблонные идеи, что во рту становится приторно и тошнит. Такой ерундой занимаются только если нужно удержаться на плаву, а компания Кима вполне твердо стоит на ногах и сейчас ему нужен суперпрыжок, а не топтание на месте. Он выслушал очередной проект. Недовольное лицо напрягало его помощника. Ещё чуть-чуть и гендиректор готов был сорваться. Тупое стадо баранов с высшим образованием, но ни капли фантазии. Джун смотрел на них и напряженно вздыхал. Он махнул рукой и встал следующий докладчик. Выйдя из-за стола он направился к доске, выставил какие-то графики и начал приводить доводы. Джимми, помощник, подал документы на предыдущий проект, но Ким отмахнулся от них и молодой человек забрал себе, понимая, что самому придётся всё это пересматривать. Телефон Кима сбрякал сообщением. Гендиректор никогда не обращал внимания на мобильник во время совещания, но сейчас было уж совершенно невыносимо слушать эту фигню, и он решил отвлечься, не опасаясь, что пропустит что-то интересное, так как начало было наискучнейшим. Сэми: «Привет! Я сейчас заеду». Джун осматривает стол перед собой, просчитывает скольких ещё он должен выслушать и отвечает. Хён: «Не стоит, ещё долго». Сэми: «Приеду, тогда встанет😉. Будет как раз время на перепихон». Джун лишь дёрнул уголками губ. Он мог бы сейчас всех разогнать по домам спокойно, но была ещё надежда, что преподнесут хороший проект, который внесёт в жизнь фирмы свежий глоток. Через двадцать минут в кабинет совещаний, прорываясь через секретаря, нагло входит Гун. Он громко всех ошарашенных приветствует, культурно извиняется, что помешал и садится на свободное кресло. Джун только прищуривает глаза и взмахом руки отправляет секретаря обратно. — Продолжайте, — говорит он представлявшему проект. Мужчина вышел из оцепенения, взглянул на свои графики, припомнил на чём закончил и продолжил речь. Сэми пытался сделать серьёзное лицо и слушать этого мужика у доски, но ни хуя не понимал. Он даже пытался графики разглядеть, чтобы понять, что с таким вниманием слушают другие. Полный ноль, единственное, что уловил, речь идёт о каком-то кафе. От скуки он стал прокручиваться на офисном кресле, бесстыже рассматривать окружающих людей, которые, в отличии от него, вглядывались в рисунки на доске. На Джуна он не смотрел принципиально, хотя понимал, что тот сейчас высверливает в нём дыры. Сэми ловит на себе пристальный осуждающий взгляд мужчины, сидящего напротив, и беззаботно улыбается, подмигивает, а тот, презрительно фыркнув, отворачивается. Зато соседний, видимо, его директор, не смущаясь отвечает взглядом, также не стесняясь осматривая его. Сэми смотрит на плотного мужчину, который пальцами тарабанил по столу, и понимает, что взгляд и улыбка эти вовсе не из дружеских побуждений. Он презрительно фыркнув, как до этого ему же и фыркнули, отворачивается к соседу, который усиленно пытается рассмотреть через его елозящую фигуру человека у доски. — Послушайте, вам разве не пора всем домой свалить? — тихо спрашивает того Сэми, специально закрывая собой обзор. — Так-то пятница, вечер уже. — Вообще-то, это решает господин Ким. Сейчас он выбирает новый проект и пока не представят все или пока он не выберет, домой нам не уйти. — Мужчина перестал уже смотреть на доску, понимая, что этот неизвестный парень не отстанет сейчас. Сэми встал, когда закончилась презентация очередного проекта и Ким уже пригласил другого. — Почему бы нашему дорогому господину Киму не сжалиться над своими подчиненными и не отпустить их домой? Ведь очевидно, что все устали. Не лучше ли это обсудить в понедельник, когда все отдохнут? — Сэми обвёл директорат вопросительным взглядом в поисках поддержки. Его голос уже звучал весьма сносно, только звук «к» изредка терялся. — Я думаю, что на данный момент, это самый лучший проект, — он наконец посмотрел на Джуна. О да, эффект есть, тот явно злится. — Господин Ким, вы же должны понимать, что у всех есть семьи, их сейчас ждут дома на ужин. Не стоит устраивать тиранию, это уже не модная тенденция. Да и, как я понимаю, весь этот представленный собачий бред вам не нравится. Зачем вкладывать деньги в постройку какого-то кафе, пусть и в центре Сеула, если можно устроить крутой ночной клуб. Такой, какого ещё нет в стране. Людям нужно хлеба и зрелищ; девки на пилоне и отменное бухло. Вот и весь проект. — Таких пруд пруди у нас, — высказал мнение помощник Кима. — Вот именно, и все они как с конвейера спущены, один в один. Чего им не хватает? В Сеуле всё больше приезжает туристов. Для них можно оборудовать зал для азартных игр, это ведь разрешено? Сделайте бассейн, устройте приватные комнатки, потому что люди ещё хотят отдыхать, а шляться по гостиницам с любовниками уже нет сил. Зачем эта нудятина с кафе? — Хотите предложить построить бордель? — все тот же помощник продолжает разговор. — Я предлагаю построить приличный бордель, что не будет нарушать законы, — уточняет Саймон. — Хватит, — сердитый голос гендиректора оборвал вдохновенную речь. — Господа, думаю нам стоит перенести совещание на понедельник. Всех жду к 9-ти утра здесь же. Не хотел Сэми выступать или что-то предлагать, но заебался уже ждать. Если бы он промолчал, это сраное совещание затянулось бы надолго. Директорат потихоньку собирались, кто-то ещё подходили к гендиректору и о чём-то советовались, тот смазано отвечал, кивал и не переставал яростно сверлить глазами Сэми. Тот, конечно, хотел позлить мужчину, но, возможно, уже перестарался. Когда двери закрылись за последним работником, в кабинете повисла тяжёлая тишина. Сэми продолжал крутиться на кресле, осматривая стены, делая вид, что ничего экстраординарного не произошло. — Что ты творишь? — наконец поинтересовался старший. — Думаешь, можешь вот так вламываться на совещание и говорить всё, что тебе вздумается? — Думаю, что да, — Гун безмятежно улыбнулся. — Ты же не против? Чем тебе не нравится мой проект? Он без всяких этих рисунков и цифр, зато круто, правда? Я бы сходил в такой клуб. А ты? Или дома лучше сидеть? Ты же раньше устраивал постоянные вечеринки в квартире, что сейчас притих? — Это было раньше. Сейчас я живу в особняке и там никаких вечеринок не допускается. Это дом, а не бордель. — Ты зануда. Совсем испортился, — Сэми поднялся с кресла и направился к мужчине, так и оставшемуся сидеть во главе стола. — В последнее время ты постоянно занят. Приходишь поздно, усталый, скучный. Сегодня пятница, может куда-нибудь съездим? — Сэми, я работаю… — Уже нет. Все ушли. И тебе здесь нечего делать, — парень присаживается на стол рядом с рассерженным Кимом. — Скажи спасибо, что я прервал этот ваш цирк. — Ты сегодня был в больнице? Всё сдал? — Джун решил сменить тему, потому что о работе уже говорить совсем не хотелось. После такой выходки парня на него весь директорат будет коситься, а проект так и не выбран, а значит в понедельник работы будет ещё больше. Не совсем радостная перспектива. — Там ещё хуже, чем у вас, — Сэми нервозно дёрнул губами. — Блять, я несколько часов потерял на все эти процедуры. Чего только в меня не натыкали, где только не пощупали. — Это же всё ради твоего здоровья. Если всё хорошо, возможно, с понедельника отменят лекарства и капельницы, — Ким нервно теребил ручку и поглядывал на бедро, устроившееся рядом на столе. Сэми дёрнул уголками губ, заметив эти взгляды. Похоже, что вчера не только он помучался. Хотя, это ещё не мучения вовсе. Сегодня вечером он сам заставит того познать, что такое чистилище. А пока… — Это хорошо, а то желудок болит от всех этих таблеток, — Гун спускается со стола, сразу встаёт на колени и резко разворачивает к себе кресло гендиректора. — Заебало такое лечение непонятно от чего. — Сэми, встань сейчас же, — Ким нахмурил брови. — Ты забыл, где мы находимся? — Но в ответ Цзюнь упрямо впивается в его пах губами, отчего член старшего начинает пульсировать и наливаться, натягивая ткань брюк. Собирая, ещё не все разлетевшиеся от пульсации, мозги, Джун за плечи отстраняет мальца. — Если ты сейчас же не успокоишься, мне придётся выставить тебя с позором за дверь. — Не посмеешь, — парень облизывает свои губы. — По крайней мере не сейчас, — он вновь припадает к его паху, уже стремительно расстёгивая брюки. Губы проходятся по внутренней стороне бедра, оставляя на одежде влажные отметины. Рука мужчины, которая легла на голову Сэми, чтобы отодвинуть её, замерла, чтобы хозяин мог ещё чуть-чуть насладиться этими ласками. Но всё это: мягкие губы, ловкие пальцы массажиста, взгляд с поволокой, засасывали его в омут страсти, лишая собственной воли. Сэми, наконец, оттягивает резинку хипсов и высвобождает эрегированный орган, задавленный всей этой одеждой. Он подтягивает бёдра старшего на край кресла, разводит его колени пошире и пристраивается между ними. Его щенячьи глаза сейчас сверкают жаждой, губы раскрылись от тяжёлого дыхания, румянец на скулах придаёт лицу аппетитный вид. Мягкие подушечки пальцев проглаживают весь ствол, слегка придавливая, обрисовывают рисунок налившихся вен. Джун, морщась и кусая губы, пристально наблюдает за парнишкой, сжимая его волосы на затылке всё сильнее. Тот делает этот блядски-повинный взгляд и, поднимая глаза из-под чёрных ресниц, принимается обсасывать его головку. Пульсация возбужденных позывов увеличивается разгоняя кровь быстрее. Джэджун смотрит в эти глаза и проклинает себя за такое слабоволие, за то, что не может им противиться, не может не сдаться. Он проклинает этого удава внутри, который то и дело душит его, стоит Цзюню оказаться рядом. Сэми вытягивает язык и заглатывает член глубже, втягивает щёки, вакуумирует, доводя старшего до хриплого стона. Одной рукой придерживая у основания фаллоса, он другой шарил по его бёдрам, сжимал мышцы ладонью, чтоб старший немного расслабился, так сказать, эротический массаж устроил. Джун уже не в силах смотреть на это, его распирает, разрывает изнутри, он откидывает голову назад, отдаваясь полностью мальчишке, наслаждаясь таким охуенным мокрым теплом его рта, кайфуя от этих хлюпающих почмокиваний. За дверью послышался цокот каблуков и дверь открылась. Ким резко напрягся, Сэми поднял было голову, но её обратно уткнули в пах, с силой сжимая волосы. — Господин Ким, если на сегодня всё, то я пойду? — Да, конечно, вы свободны, — Джун наигранно спокойным голосом отправляет женщину домой, а в мыслях — и куда подальше. — У вас всё хорошо? — спросила секретарь, заметив его раскрасневшееся лицо. — Всё замечательно, идите уже. Только дверь закрылась, как Ким вновь простонал от языковых выкрутасов Сэми. Движения красных губ по его стволу становились всё глубже и быстрее, затянутая до предела пружина простаты вот-вот сорвётся и выплеснет всё наружу. Джун прижимает голову парня ближе, натягивая его рот до предела и держит двумя руками, пока тот не начинает задыхаться и мычать, вперемешку с рвотной отрыжкой, пока тонкие пальцы яростно вырываются из железной хватки. Но даже после такой жестокости, Цзюнь ещё интенсивнее принимается вылизывать весь пах, всасывает яички, прикусывает нежную кожу на лобке и вновь смыкает отполированные и распухшие губы на головке. Член уже затвердел максимально, мужское тело пробивает горячий озноб, Сэми слышит своё имя, со стоном срывающееся с губ старшего. Как же он кайфует от таких несчастных стонов, получает экстатическое наслаждение от просьб и приказов. Когда-нибудь он наберётся храбрости и сам выебет Кима, заставит скулить под собой, кричать и молить. Вакуумируя решающий раз, он отстраняется и прикрывает вырывающуюся сперму ладонью, тут же размазывая её по стволу. Джун напряженно подёргивает бёдрами, но через минуту успокаивается. Его тело становится вялым, разваливается по креслу и он пытается успокоить сердечный ритм глубокими медленными выдохами. Сэми с довольно хитрой улыбкой отнимает руки от успокоившегося члена и встаёт с колен. — Если ты так хочешь куда-то сходить, то могу тебе предложить в воскресенье, — Ким натянул одежду и запрокинул голову на спинку кресла. — Мой друг пригласил на день рождения, можно так сказать. Это не совсем те вечеринки, которые ты привык видеть. Если ты согласен… — Будет интересно посмотреть на твоё окружение. Там будут все твои друзья? И ты не побоишься меня туда вести? — Не побоюсь. Сейчас нет. Я хочу тебя представить им, как моего пи… хм, парня? — он не знает, как же назвать их отношения. Не хочет обижать статусом питомца, но любовник какое-то не родное слово. Друг? Парень? Муж? Смотрит в карие глаза в поисках ответа. — Ты хочешь всем рассказать про нас? Рискнёшь своим положением в обществе? — они вместе направляются в уборную по опустевшему коридору. — Если ты не против. Думаю, что это подходящий случай. Там будет много народа, возможно, что тебя будут расспрашивать о нас. Уже многие знают о тебе, но всё держится в рамках сплетен, и мне не хочется, чтобы додумывали небылицы. — Я… наверное, не против, — ошарашенный Сэми, пристально смотрит на Кима, не веря в то, о чём тот говорит. Это же почти знакомство с семьёй. — Ты реально собираешься рассказать, что я сплю с тобой? То есть мы… Так, как ты хочешь меня представить? — Я бы сказал, что ты моя судьба, — Ким с такой нежностью сейчас смотрит на него, что Сэми готов вместо рук полностью залезть под холодный поток. — Ты понимаешь, что это представление, накладывает на тебя некую ответственность? После этого никто не имеет права тебя трогать или причинять тебе вред, никто не должен на тебя даже смотреть так, как сегодня этот директор Ван. С ним я ещё разберусь. Всё это, конечно, лишь старые предрассудки и все нарушаются, — Джун вспомнил, как сам уже не раз пользовался питомцами других синтян, конечно, с их молчаливого одобрения. Ведь в таких парах не было и намёка на любовь, но у них совсем всё по-другому. — Там будет пресса, так что, возможно, в газеты это тоже попадёт. — Я не совсем понимаю такое собственничество. Похоже на то, как будто ты свои авторские права фиксируешь, — Цзюнь сменил своё ошарашенное лицо на задумчивое. — А к тебе после этого имеют права прикасаться? Почему ты говоришь, что ты представишь им меня, а не нас вместе, не наши отношения? — Я не знаю какие между нами отношения. Я уже говорил, что люблю тебя и это правда, — Джун встаёт напротив парня, прислонившегося к мойке, ладони обхватывают лицо, большие пальцы поглаживают румяные щёки. — Но я не знаю твоих чувств абсолютно. Единственное, что я услышал, это то, что они положительные. Я вижу, что ты принимаешь меня, что тебе нравится секс со мной, но боюсь, что это всё временно и несерьёзно. Поэтому, я не знаю, как тебя или нас представить. Я скажу то, что ты захочешь. Но одно будет звучать точно, «Мой». Как и я твой. Это будут обоюдные авторские права. — А если твоя любовь закончится? Если ты разочаруешься во мне? Что тогда? Приведёшь в свет другого «Мой»? — Я тебе уже говорил, что нас связывает солнечная нить и энергия в тебе моя. Даже если ты… уйдёшь… или я… Не важно. Между нами останется эта связь и никто не посмеет причинить тебе боль, по крайней мере из наших, потому что тогда их ждёт жестокое наказание, ведь я ни за что на свете не дам на это разрешения, — его дрожащая ладонь прошлась по шее парня, повторяя изящный изгиб. — Ты сможешь встречаться с другими людьми, только если сам этого захочешь, но просто тогда меня не будет рядом, — он, наконец, наклоняется и прихватывает распухшие губы. Задумчивый вид никуда не делся. Цзюнь от этой речи, ещё больше только запутался. Пока старший целовал его, в голове жужжащим роем проносились непонятные бессмысленные, безначальные и бесконечные мысли. Бесит, всё это бесит, вся эта серьёзность ситуации и огромная ответственность, о которой говорит Ким. Завтра он всё это разрулит, утро вечера мудренее. Но пока впереди вечер пятницы. *** Сэми сбрасывает халат и дефилирует в одних плавках по краю бассейна, в котором сейчас плавает старший. Усевшись как раз на то место, куда должен сейчас прибыть пловец, он ждёт. Мужчина останавливается у бортика, стирает с лица воду, а волосы загребает назад, вопросительно смотрит на усевшегося Цзюня. — Ты не мог бы мне помочь снова? Я думаю, стоит ещё поучиться плавать. — Разве ты сейчас не должен быть под капельницей? — Нет. Хе Гё пока занята с тётушкой Ким. Они там чай пьют. — Блять, Сэми, опять? Надеюсь не до слёз довёл? Если Юнхо узнает, как ты с ней обращаешься, он тебе голову откусит. — Твой мрачный друган? Неужели он запал на это недоразумение? — Джун промолчал и выпрыгнул из бассейна, усаживаясь рядом на бортик. — Он совсем не разбирается в людях. Он случайно не в библиотеке работает? Там тоже сидят такие мрачные типы, которые балдеют от тихонь. — Хм, нет, — Ким представил себе друга у книжной полки и улыбнулся. — Похоже, это ты не разбираешься в людях. Он работает в НАР. Причём не офисной крысой, а действующим агентом. — В разведке? Да ты шутишь? — Сэми даже отодвинулся, чтобы лучше видеть лицо старшего, который, видимо, всё-таки не шутил. — Так вот откуда твой блат в полиции? — Вот именно. Так что иди извинись перед Гё и ложись под капельницу. Пока тебе ничего не отменили. — А как же, поплавать? Разве ты не будешь меня учить? Что я, зря натягивал эти плавки? — он быстро встаёт и всем видом демонстрирует, какие именно плавки. Ким неосознанно бросает взгляд на то, как парень поправляет все резинки на теле. Его лёгкое желание, появившееся при ощущении Сэми рядом с собой, начало увеличиваться с удвоенной силой, захватывая всё тело и расходясь с кровью по сосудам. Он понимал, что вся эта игра специально рассчитана на него, все эти просьбы помочь вытянуть ремень безопасности, почесать спинку в недоступном месте, этот леденец на палочке после ужина, гуляющий во рту Сэми. Но он не мог отрицать, что всё это действует, а минет в кабинете совещаний мог вообще неизвестно чем закончиться. Да и разговор в уборной не лучше, он готов уже был зажать парня и отодрать как следует. — Иди к Хе Гё. Займись правильными делами, — Ким прыгнул обратно в бассейн и отправился в очередной заплыв, пытаясь сбросить это возбуждение. Сэми сжал нервозно челюсти, наблюдая за старшим. Он уверен, что заставит его открыть на ночь дверь своей комнаты. Время ещё есть. *** Усевшись на диван перед телевизором, прижав одно колено к животу, он переключал без интереса каналы в ожидании старшего. Знал, что тот обязательно придёт новости глянуть. Специально вместо трико надел короткие свободные шорты и обтягивающую майку. Джэджун даже не удивился, увидев его здесь. Этого следовало ожидать, но бегать от него не собирался. В гостиной задёрнуты жалюзи, выключен свет и только экран телевизора высвечивал тело парня. Сменяющиеся картинки путали угол освещения и как будто сами формы менялись. Ким устраивается рядом, молча забирает пульт и включает нужный канал. — Что тут интересного? — со скукой в голосе спрашивает Сэми по истечении 20 минут монотонного голоса, перечислявшего курсы металла, цены акций, намечающиеся проекты и т.д. — Это такая нудятина, аж тошнит. Включи какой-нибудь боевик, а не это дерьмо. Джэджун спокойно наблюдает за елозящим по дивану Цзюнем, совместно прослушивая данные с телевизора. Да уж, парень постарался. Эти короткие шортики были ещё лучше плавок, задираясь на ягодицах, когда Сэми менял свои позы от скуки, и только слипы прикрывали всё самое дорогое. Кажется парень начал сдаваться, уже долго лежит на животе, уложив ноги на колени старшего, даже глаза устало моргают. Ким откладывает в сторону пульт, ведёт ладонью вдоль вытянутой ноги. Сэми не шевелится, даже глаза перестают моргать. Рука достигает края шорт, старший наклоняется ближе, заводит ладонь под ткань и сжимает ягодицу. Он перебрасывает одну ногу парня так, что теперь находится между ними. Двигается ещё ближе и уже двумя руками мнёт любимую попку. Сэми зашевелился, ноги стали расползаться в стороны, поясница медленно изгибалась, приподнимая при этом таз. Джун заводит ладонь под тело и поглаживает наливающийся орган Цзюня, пальцы вычерчивают сквозь бельё весь ствол, щекотят яички. Сэми пережёвывает свои губы, двигает бёдрами и сладко тихо постанывает. Крепкие руки двигают его тело к себе, мускулистый торс прижимается к его спине и все эти прикосновения захватывают дух. Он изнывает, течёт, горит, пах тянет неимоверной тяжестью. Поскорее бы с него сняли эту одежду. Старший стягивает с него майку, тянет вниз шорты с бельём, Сэми оттопыривает попку, чувствует прижимающееся возбуждение мужчины и всхлипывает. — Сегодня ты вновь вёл себя плохо, так плохо, что это нельзя оставлять безнаказанным, — шёпот горячим дыханием влетает в ухо и парень, закрывая глаза, кивает. — Ты готов к пытке, непослушный мальчик? — Ах, дааа… прямо сейчас, — Сэми выдыхает и скулит от предвкушения. Мужские руки приподнимают за бёдра и парень послушно встаёт на колени упираясь на локти. Он ждёт… напряжение растёт, но он ждёт… Наконец, он чувствует, что в комнате никого кроме него нет. Он резко вскакивает и пытается в темноте рассмотреть Джэджуна. — Хён? — но в ответ лишь телевизор монотонным голосом повторяет курсы мировых валют. — Ёбаный в рот, Ким! Чтоб тебя… Бесишь, сука! — кричит он бросая в сторону двери подушку. Его надули, растравили и бросили, как это жестоко. Он обречённо смотрит на свой ноющий член и прячет его обратно под одежду. Кажется, именно про эту пытку говорил старший.