Для меня зажги звезду

Джэджун чмокает сквозь сон губами, словно касается ими чего-то, но вместо навеянной туманным сознанием мягкости саймоновских губ, он ловит лишь воздух. Высохший язык неприятно скребёт во рту и Джун заставляет мозг работать, а тот в свою очередь будит слюнные железы, отчего и сам просыпается. Он разворачивается к центру кровати и ловит мутным взглядом развалившегося мальца. Будильник ещё не сработал, но спать после такого вида уже не хотелось. Вчера Ким до поздней ночи нервничал из-за встречи с советником и, видимо, упустил момент, когда его покрывало инфракраса сползло с Сэми. Сейчас парнишка весь сиял, Ким давно не заглядывал за занавес, в последней картинке светились только вены и сосуды, а сейчас видны были все мышцы и сухожилия, как под аппаратом МРТ. Джун даже видел спокойно бьющееся сердце и раздувающиеся лёгкие, Сэми был так прекрасен, этот мягкий голубоватый свет восхищал и ублажал взор. Похоже, что звезда, закрепляя энергетические связи, приобретает черты Цзюня, копирует его внешность и строение. Джэджун поправляет лучи, скрывает весь свет и перед ним вновь лежит всё тот же Саймон, взбаламошный парнишка, что ни сном, ни духом не ведает об искре внутри себя. В отличии от Кима, тот спал в одежде, но сейчас майка закрутилась вокруг тела, а штаны сползли до границ паха. Губы Кима так и тянутся к этой резинке, что скрывает под собой продолжение блядской дорожки. Вчерашним вечером из-за переживаний Ким уже поздно пришёл в постель, Саймон спал, свернувшись калачиком. Он долго смотрел на него и раздумывал над предложением парня. Больше всего он боялся, что ему не понравится и он разочарует его, ну и, конечно же, мужская честь выставила штыки, ощетинившись ёжиком. Он прекрасно понимал, что сам так же использует Саймона и тот не стал в его глазах от этого менее уважаемым, но пустить его в себя он боялся, боялся после этого потерять свой авторитет старшего в их паре, боялся сам себя понизить в своих глазах, он всегда был хозяином, всегда считал себя выше других. Но… Несмотря на эти страхи, он всё-таки хотел попробовать, хотел испытать своё тело, кого как не Сэми подпускать туда? Что такого в том, что парень возьмёт его? Это же не чужой человек, а свой, родной, любимый, даже на душе радостно от осознания, что он хочет его испробовать. Ким уже стал заводиться от этих мыслей, дыхание шумело в утренней тишине. Он с жадностью припадает к обнаженной части живота Цзюня, ладони обхватывают дрогнувшую талию, губы покрывают поцелуями пупок и тазовые косточки, а язык исследует дорожку. Джун встаёт на четвереньки над ногами парня, зубами прихватывает резинку штанов и оттягивает… — Хённи, ты чего в такую рань вскочил? — сонно спрашивает Цзюнь, глядя на пыхтящего возле его паха Кима с резинкой штанов в зубах. Тот оттягивает одежду вниз, парень послушно приподнимает бёдра, помогая старшему оголять себя. Глубокий резкий вдох младшего — ответ на поцелуй, оставленный на его члене. Джэджун процеловывает яички, ласкает языком утренний стояк младшего, острым кончиком теребит головку. Саймон раздвигает ноги пошире, сгибает в коленях, с каждым движением губ Кима его сердце увеличивает обороты, а лёгкие уменьшают свой объём, он будто боится нечаянно сдунуть накатившее возбуждение и самого Кима с себя. Связки несдержанно посылают стоны в нос, руки тянутся к мужчине, который так старательно обсасывает орган парня, что дрожь в теле уже не скрыть. Глаза не задерживаются на внешней картинке и закатываются, чтобы тело не отвлекалось и сполна всё прочувствовало. Джэджун сам не хило возбудился, Сэми откровенно предлагает себя и хотелось просто закинуть его ноги себе на плечи и оттрахать. Мужчина добивается стонов парня и бросает ласки, перебирается выше, нависает над дрожащим телом, заглядывает в застланные туманом глаза. — Ты ещё хочешь? — спрашивает старший. Саймон только закусил губку и хотел уже уверить его в этом, съязвить, что тот сам, как будто не знает, но вдруг его глаза резко распахиваются от осознания того, почему хён так робко и стыдливо задаёт такой простой вопрос. Цзюнь подталкивает мужчину в сторону, опрокидывает его на спину и сам над ним свисает. — Очень хочу, хён. Но только, если ты сам этого хочешь, — младший изучает этот неуверенный взгляд. Хён хочет, но сам пока не знает чего, лишь любопытство им движет. — Давай так, я попробую только пальцами сегодня, и ты поймёшь уже, хочешь этого или нет. Мужчина кивает, соглашаясь на компромиссный вариант, это его больше устраивает и напряжение немного спадает. Саймон с улыбкой тянется к губам старшего, который, наконец, решился подарить ему себя. Сейчас уже парень не думает о том, что ноет между его ягодиц, он полностью сконцентрировался на теле Джуна, которое так давно хотел попробовать. Резкие процеловывания лица останавливаются затяжным, глубоким поцелуем, во время которого проводятся обоюдные исследования всех уголков ртов, будто пытаются там Атлантиду найти. Сэми тратит последний кислород в лёгких и, тяжело дыша, отстраняется от пухлых губ, его рука тянется к тумбочке за смазкой, он сканирует тело старшего и облизывается. Что ж, взгляд горит, член дёргается от приливов эрекции, осталось дело за малым, Саймон не хочет торопиться, но боится, что Джун всё-таки струхнёт, передумает, попытается отложить это опять на потом. — Мне не нравится твой хищный взгляд, Сэми, — неожиданно строго говорит старший. Брови парня взлетели вверх в недоумении. — Ты же не задумал схитрить? — Разве похоже, что я что-то задумал? — парень ласковыми, невесомыми чмоками в области шеи старается успокоить подозрительность Кима. — Ничего, кроме секса с тобой, — заодно он теребит пальчиками соски горячего тела. Губы следуют за ними, подсасывая по пути бронзовую кожу и оставляя на ней собственнические метки. Джун следит за каждым касанием, он не боится, а скорее всего сдерживается, чтобы самому не накинуться на парня, старается выдержать сценарий. Он поглаживает голову мальца, когда тот ублажает его тяжело вздымающуюся грудь, забирает ласково волосы за ушко, проглаживает шею. Саймон оставляет соски в натянутом возбуждении и движется ниже, расчерчивая пресс извилистыми мокрыми рисунками. Язык легковесно касается головки, слизывая солоноватую росу, Джэ, затаив дыхание в ожидании горячего рта на своём члене, вдруг разочарованно пыхтит, а Сэми аккуратно спускается губами на бёдра, обходя возбуждение старшего. — Заслужи, — излюбленное слово парня сейчас звучало грозно. Ким только настроился на фантастический минет, член, уже согретый горячим дыханием и прочувствовавший мокрое прикосновение, бил пульсом, а дразнящие губы, помахав куском мяса перед голодным зверем, решили сбежать. Цзюнь набирает смазки на пальцы, наблюдает за потемневшим взглядом Джэ, что вот-вот готов сорваться от его шантажа. Осторожно, робко, без резких движений рукой подталкивает бёдра старшего, чтобы тот развёл их. — Скажи, почему я чувствую себя, как девица в первую брачную ночь? — фыркает мужчина, раздвигая ноги. — Также радуешься предстоящему медовому месяцу? — Цзюнь подмигивает лукаво и пристраивается между ног мужчины, подгибает его колени, с дрожанием лёгких выдыхает, бессознательно облизывает губы, словно перед ним редкий десерт. — Блять, Сэми, ещё раз так облизнёшься, и я тебя сам выдеру. — Всегда к вашим услугам, только сейчас моё время, — уже не задерживаясь, парень склоняется, вновь пускает в ход свой пошлый язык, смачивая весь жаждущий орган мужчины, заглатывает его с первого раза до самой глотки и снимается. Отвлекая Джэджуна ласками его органа, Сэми осторожно промазывает его горячую промежность. Тот, конечно, немного напрягается, но не хочет сейчас на этом зацикливаться, когда мокрый рот парня так сладко ублажает его. Цзюнь пробивается наглым пальцем внутрь, удерживая дрожащие бёдра, что рванулись сдвинуться, и принялся интенсивнее двигать головой. Ким ощутил эту оккупацию своего девственного нутра, неприятные ощущения заглушил минет, а про стыд он решил пока не думать, как о надоедливой мухе, и отдаться своему мальчику полностью. Сегодня парню не нужно было наказания, сейчас он хотел почувствовать себя полноценным хозяином этого прекрасного тела и поэтому, не раздумывая и не спрашивая разрешения, трахает его пальцами. Распалив его простату до пика самоуничтожения, Цзюнь отрывается от возбуждённого ствола, его взгляд залипает на поблёскивающем торсе, что сейчас прогибается мостиком, напрягая кубики прямых мышц пресса. Раздувающиеся ноздри, мутный взгляд, стянутые брови, ко влажному лбу прилипли пряди волос, Ким тянет простыню, зажатую в ладонях, и сжимает челюсти, сдерживая просьбу, которую так ждёт Цзюнь. Эта борьба с самим собой длилась совсем недолго. Джэджун терялся под этими юркими пальцами, что так сногсшибательно двигались сейчас внутри него, задевая оголённый провод, и доводили до умопомрачения. Всё пропало: и гордость, и честь, и стыд. Осталось лишь желание большего, желание испробовать это блаженство до конца. Ким приподнимается на локтях, задыхаясь и сглатывая, шепчет: — Сэми, сделай это. Я больше не могу. Цзюнь, ласкающий до этого одной рукой себя, а другой хлюпая пальцами в хёне, близится к нему, целует в иссохшие губы и укладывает его обратно. — Всё, что захочешь, хённи, — младший аккуратно пристраивается, медленно, тягуче он входит в раскрытое нутро, горло обжигает стон, а перепонки - всхлипы старшего. Изо всех сил стараясь не торопиться, двигает бёдрами, его сознание сейчас разваливается, то что он чувствует превосходит все его ожидания. Его как будто затягивало в зыбучие пески бесконечного кайфа, сколько бы не было нервных окончаний на члене, они сейчас абсолютно все визжали от радости, встречая узкие объятия. С каждым новым толчком эти ощущения повторялись, накаляя электрическое поле вокруг двух тел и всё больше разгоняя пульс, сердце готово было выпрыгнуть из груди, разбивая в щепки кости, что сдерживали его, и разорваться от экстаза. Цзюнь упирается руками в кровать, нависает над мечущимся Джуном, тот сразу же ухватывается за его талию и тянет к поцелую, приподнимая свою голову, а ногами обвивает бёдра парня. Поцелуй словно просит помощи, утешения, сил для выдержки, словно проверяет - реальность это или уже забытьё, в которое так и намеревалась кинуться душа. Саймон нежно вылизывает дрожащие губы старшего, но на этом не останавливается, пропечатывает поцелуями его зардевшие щёки, на нежной коже шеи он отрывается и оставляет засосы на каждом сантиметре, всё равно они тут же затягиваются и дают чистое место для новых рисунков, то же самое и с укусами. Хотелось бы сейчас сжать ноющие челюсти на этом дёргающимся кадыке, закусать ключицы, но, помимо красочных отметин, это принесёт боль, память о которой не стирёт никакая энергия, и парень ограничивается нежными прихватами кожи, лишь скребёт горячий покров зубами. Джэджун своими пятками подпирает мягкие ягодицы малыша, заставляя прижиматься ближе, входить глубже, двигаться чуть быстрее, невнятное бормотание парня на ухо он оставляет без внимания, лишь сильнее сжимает руки на его талии и сладко постанывает с каждым движением. Его тело уже не хочет ждать, не может сдерживаться, дрожь становится сильнее, судорога пытается захватить мышцы и разорвать, Ким откидывает голову назад и эйфорические спазмы пробивают его тело. Он сдвигает бёдра, захватывая в тиски Саймона, останавливая его долбёж, и шепчет обессиленно комплименты своей звезде. Цзюнь терпеливо ждёт, тащится от этого вида, упивается трепетанием внутренних мышц Кима, его супергерой сдался, доверился, переступил через себя и сейчас расслабляется, выдыхая вместе с остатками воздуха всю тяжесть оргазма. Саймон осторожно продолжает двигаться в расслабившееся нутро, с каждым толчком ускоряя темп, вялый Джун поглаживает его сосредоточенное лицо, смазывает собравшиеся капельки пота на лбу и висках, а когда парень тяжело постанывает, прижимаясь с силой бёдрами к его промежности, и падает на живот, то крепко обнимает и целует в подставленную макушку. Парень вроде был активом, доминантом, но сейчас, укутанный руками и ногами старшего, он чувствовал себя маленьким ребёнком, которому дали возможность проявить себя в ответственном деле. — Тебе всё-таки понравилось? Не больно? — промурлыкал успокоившийся Цзюнь. — Лично я согласен повторить. Ты просто кайфовый, хён. — Если честно, я и сам не ожидал такого эффекта. Больно было, но ты же знаешь, что это у нас всё секундное дело, — Джэджун вцепился в своё чудо, не желая отпускать, душа тайно просила небесные силы, чтобы сейчас что-нибудь произошло и не нужно было размыкать замок рук и ехать в офис. Но дела есть дела. — Сэми, мне нужно с тобой поговорить, — пока малец спокоен, Ким решил подготовить его к встрече с советником. — Одна женщина, наш партнёр из Англии, хочет с тобой познакомиться. — А почему со мной? Я к вашим делам никаким боком не привязан, — странное предложение Джэ смутило его, но головы он не поднимал с его груди, ожидая разъяснений. — Она узнала про наши отношения, ей просто стало интересно, и я решил познакомить вас, — Ким проклинал себя за ложь, но больше ничего не мог придумать. Он даже не представлял, как будет показывать руку Саймона советнику, а потом объяснять всё это парню. — Ты же знаешь, что Европа к этому гораздо терпимее относится, чем наше государство. Будет неплохо завести друзей и там. Она одна из нас и не причинит тебе никакого вреда, зная, что ты - мой питомец. — Не уловил серьёзной причины, чтобы знакомиться с какой-то там мисс, — ворчит парень. — Ну, это важно для меня. На завтра у нас запланирован обед с ней, может, ты к нам присоединишься? — Джун даже замер, лихорадочно перебирая в уме ещё доводы, чтобы уговорить мальца прийти. — Если это так важно для тебя, то я приду. Но педика из себя разыгрывать не буду. Что бы между нами не было, я остаюсь любителем девушек, а не мужиков, — парень приподнимается, упираясь руками в кровать, и заглядывает в серые глаза старшего. — Ты же понимаешь? — А как же я? — Для тебя я сделал исключение. Но это только для тебя и никого больше. Так что, цени мои жертвы, — парень уже полностью поднимается с кровати и направляется в душ, оставляя Джэджуна обниматься с подушкой. — Вообще-то, до тебя у меня тоже были только женщины, — бросил ему вслед старший. А когда дверь захлопнулась, он задумчиво добавил: — Эта шутка Земли поменяла нас обоих. *** Хостес ведёт Саймона к столику, где уже расположились ожидающие его люди. — Простите, пришлось задержаться, — извиняется он, стараясь не сильно настойчиво рассматривать женщину, сидящую напротив Кима. По правую руку сидел ещё мужчина, и Саймон занял место с левой руки старшего. Ему тут же подают меню, он перебегает глазами по списку, но чувствует, что не особо понимает, что там представлено. Все мысли заняты сейчас людьми вокруг него, он замечает, что они замолчали, когда он пришёл и сейчас объектом изучения стал он сам, отчего неприятная дрожь спинных мышц натянула его осанку. Пальцем тыкая в первое упавшее на глаз фото блюда, он возвращает меню официанту, не особо надрывая мозги на то, что же ему придётся есть. — Госпожа Ларкинс, это Саймон, Саймон — это госпожа Ларкинс из Англии, про которую я тебе рассказывал, — Ким представляет, наконец, уделившего им внимание парня. Он заметно нервничал, видимо, для него это знакомство было действительно важным. Какой-то немой вопрос завис в его глазах, он старался не терять её взгляда, будто ожидая развязки, а возможно просто одобрения их отношений. Сэми пожал предложенную руку и улыбнулся. Так же ему представили и переводчика. — Как вы себя чувствуете, Саймон? — начинает разговор англичанка, а парень чувствует себя, будто к врачу на приём пришёл. — Спасибо, хорошо, — он пытается не выдавать своего удивления, всё-таки воспитание и манеры в Англии должны отличаться от их и, возможно, нет ничего в этом страшного и предосудительного. — Чем вы сейчас занимаетесь? Господин Ким сказал, что у вас есть любимая работа. — Я начинающий массажист в салоне. Да, работа действительно нравится. Не каждому так везёт, — Саймон сейчас не собирался быть чересчур милым, но позорить Джуна тоже не хотел, поэтому легко шёл на контакт с неизвестной женщиной. — Вы когда-нибудь бывали в Англии? — она уже как-то заботливо улыбалась молодому человеку, пытаясь по его жестам рассмотреть настроение. Чуть наклонившись вперёд, ожидала ответа на свой вопрос. — Нет, никогда. Не думаю, что доведётся. Но я бы с удовольствием побывал где-нибудь за границей, посмотрел бы быт и культуру других людей. Не один, конечно, — Сэми многозначительно смотрит на старшего. Он только в этот момент осознаёт, что Джэджун может стать для него билетом в мечту, только с ним он сможет хоть где-то побывать, кроме своей грёбаной деревушки. И почему он раньше об этом не подумал? Может им и так хорошо вместе, и романтического дополнения, в виде турпоездки, не требуется? — Может как-нибудь посетите нас? Буду очень рада приветствовать вас в нашей стране. Думаю, вам понравится там, — какой-то искромётный нечитаемый взгляд был брошен в сторону Кима. Мужчина бережно берёт в свои руки ладонь Саймона. — Сэми, я сейчас кое-что сделаю. Прошу тебя не бояться и не волноваться, это просто такой трюк. Наш. Джэджун дождался беспечного пожимания плеч, парень вовсе не против, он проводит своей ладонью от локтя до запястья Сэми, и тут же лучезарный свет пробивается сквозь кожу, оголяя все мышцы руки, а под ними и кости. Госпожа Ларкинс, до сих пор сомневавшаяся в искре, округляет глаза. В этом виде нет ничего нового, ничего непонятного, но сам факт, что есть хороший шанс вырастить звезду, что уже так прочно обосновалась в парне, заставило её дыхание участиться. Джэджун быстро прячет предплечье обратно под лучи, пока окружающие не заметили, но руку парня не отпускает. То, как среагировала советник, не оставляло уже сомнений, что Сэми тот, кто им нужен. И, хоть он и был готов к этому, сердце всё равно зашлось в бешеном ритме, словно сейчас огласили безапелляционный приговор. Саймон же с удивленно приподнятыми бровями и восторженной улыбкой перевёл взгляд со своей, уже обычной, руки на мрачное лицо Кима. — Ну, что же, я смотрю, вы хорошо умеете владеть своими навыками, господин Ким. Думаю, нам стоит пообщаться с вами более основательно, — голос женщины оставался таким же милым и беспристрастным, но глаза моргали чаще, скрывая в них волнение. — Послезавтра я улетаю на родину, но прошу вас не терять связь. Хотя… Я думаю, мы и сами вас найдём. — Я понимаю, — кивает Джэджун. — Надеюсь, что вы сделаете всё, что обещали. Я же приложу все усилия со своей стороны. — Не сомневаюсь. Я сообщу вам о том, как прошли переговоры по нашему… контракту, — госпожа вновь оценила взглядом молодого человека, что сейчас в незнании о своей важности, блуждающим взглядом елозил по тарелке, в попытках понять, что ему подали. — Но сейчас прошу простить меня, мне нужно спешить. Саймон, я надеюсь, что вы к нам приедете, — она похлопала легонько его по руке и встала. Мужчины тоже поднялись вежливо за ней. — Что это было, хён? — Саймон согнул и разогнул пальцы руки, которую всё ещё держал Джун. — Это небольшой трюк. Просто я показал госпоже Ларкинс, что у тебя внутри, — мужчина погладил ладонь и улыбнулся, сбрасывая задумчивость с лица. — Не буду спрашивать за каким это ей надо, не полезу в ваши тайны, но дома ты мне покажешь снова, — Сэми восторженно вспыхнул глазами при воспоминании увиденного. — Ты просто рентген какой-то. Хотя, это ведь тоже излучение. В общем, ты — король фотонов. — Некоторые излучения могут быть вредными для твоего тела, так что не будем лишний раз играться. — Ты же всё равно всё исправишь. Я не понимаю, почему я так долго страдал от ножевого ранения, если ты мог всё легко уладить, — Цзюнь, наконец, берёт вилку и втыкает в кусочек на тарелке, принюхивается, под кляром не видно, что же это могло быть. — Тогда я был заключён в человеческой оболочке и абсолютно бессилен. Удалось лишь сохранить твои оставшиеся природные связи, но заменить разорванные я не мог. Ты должен понимать, что я не лечу и не восстанавливаю твоё тело, я лишь заменяю природный энергетический контакт, как нить в шве, пока они сами не восстановятся. Но такие заболевания, как рак, опухоль, сумасшествие и т.д. и т.п., мне совсем не под силу. В этом случае ничего не повреждено, лишь изменена основа. Так что, опасность есть всегда, — Сэми сейчас показалось, что голос Кима слегка дрогнул, но глаза оставались такими же весёлыми. — Ну и как тебе? — мужчина кивает на его блюдо, кусочек которого сейчас тот жуёт. Саймон морщится, пытаясь разобрать странный вкус. — Ну, ничего так. Есть можно. На устрицы похоже. Хочешь? — предлагает от всего сердца. — Нет, спасибо. Ты хоть читал, что это? — Ким брезгливо дёрнул губами, с сомнением глядя на кусочки. — Нет, торопился заказать. Да и чего там может быть странного? Не лягушки ведь это в конце концов. Американская кухня весьма проста. — Саймон причмокнул странноватый новый привкус, приподнятая в серьезности бровь хёна заставила его сомневаться. — Или всё-таки лягушки? Не могут же они быть такими большими? — Ты прав. Это не лягушки. Это бычьи… ммм… — Ким пытался подобрать более съедобное слово, — яйца… — Что? — Саймон замер с вилкой в кусочке. Он смотрит на всё блюдо и оценивает шутку Кима. — Яйца? Разве такое тут существует? — Где тут? Думаешь здесь быки без них? Саймон, подумав минуту, отодвигает тарелку подальше от себя и берёт стакан воды. — Может, заказать тебе другое блюдо? — Ким едва сдерживает смех, наблюдая с каким усилием проглатывает парень глотки воды. — Не стоит. Думаю, я долго ещё не смогу что-нибудь засунуть в желудок, — парень нервно выдыхает и кладёт руку на грудину, где по его расчётам сейчас засел разжёванный кусочек. — Блядь, лучше бы я токпокки заказал. Или какую-нибудь пиццу. Отвезёшь меня в салон? — Да, время есть. Не расстраивайся так, сейчас ты стал настоящим ковбоем, запиши это себе в победы, — лицо Джэджуна расплылось в улыбке. — Мне кажется или ты сейчас решил постебаться надо мной? Как я понял, ты разбираешься в этом блюде, раз с одного взгляда понял что это. Думаю, ты имел честь это есть когда-то. Ведь так? — Цзюнь откинулся на спинку стула, закинул руку за голову и почесал затылок. — В Америке это не считается чем-то странным. Деликатес. Мой знакомый решил меня побаловать, как гостя, и долго не выдавал тайны. Лишь приехав в Корею, я узнал что это. Короткое сообщение в телефоне тогда отбило желание есть непонятно что. Можешь поблагодарить меня за своевременное информирование. — Всё-таки ты немного запоздал и сейчас я опасаюсь позеленеть, так что давай уйдём. Ким расплачивается за недоеденный обед и они идут в машину. Цзюнь наблюдает промелькающие хмурые потуги на его лице, словно тот вынужден был доесть тот обед. — Что ты думаешь о том, чтобы съездить в Англию? — мрачно спрашивает Джэджун парня, когда они рассаживаются по местам. — Нас ведь пригласили. — Значит ли это, что мы обязательно должны ехать? Ты хочешь? — парень с удивлением смотрит на Кима. — Мне пока не хочется тратить законные выходные на перелёты. Может, потом, когда побольше привыкну к работе. — Я думаю, что это не плохая идея. — Джэджун решает начать сейчас с подготовки парня к предстоящей поездке, которая, как уже известно, точно состоится. — Мы с тобой нигде не бываем, кроме дома и работы. А ведь мир прекрасен, и ты достоин его посмотреть. Хочу показать тебе всё. — Вот ты столько времени существуешь… Кстати, сколько? Я думаю, что очень много. За это время ты, наверное, где только не перебывал. Что только не перепробовал. — Парень поворачивается в его сторону и хихикает. — Например, как эти яйца. Тебе не надоело существовать? Каково это, знать, что впереди ещё целая вечность? Ким лишь хмыкнул. С чем он может сравнивать то, что было всегда в его жизни, то, что сопровождает его всегда. Бесконечное, относительно жизни людей, существование привычно, иного он просто не может представить. Так же бабочки могут спросить у людей, каково это так долго жить, не надоедает ли, и люди просто ответят: «ну, напрягает что мало, но так все живут. Ведь это нормально». Так же и для Джуна — это нормально, не заботиться о том, чтобы построить дом и посадить дерево, успеть всё за отведённый срок. — Можно сказать, что наше существование делится на жизни, как у вас делится на совершение важных дел, например учёба. Ты выучился, закончил, снова можешь идти учиться или работать. Ты же просто от начала до конца пытаешься устроить свою жизнь правильно. А мы должны жизнь питомца охранять и пытаться создать с вами дуэт. В общем-то мы живём вместе с вами, пока вы живы, то и мы живы, а в остальное время просто существуем, как камни. — Ким сейчас вспомнил свою бурную жизнь до Сэми - всё казалось весёлым, интересным, но как он сейчас понимает — бессмысленным. — Что такое дуэт? — Сэми сморщил лоб, услышав первый раз про это. — Что мы должны создать? — Дуэт — это духовная связь, так сказать. Просто вместе жить, встречаться, спать — это одно, а дуэт это уже как венчание, как обмен душами, только истинная любовь может соединить такой союз. Никакой священнослужитель или сотрудник ЗАГСа этого не сможет сделать, только сами пары, проведя определённый ритуал. — Типа свадьбы? Зачем это вам нужно? — Цзюнь как-то оживился от новой информации. — Это же не меняет ваш статус перед другими? — Это… — Ким перевёл напряжённый взгляд с дороги на Цзюня. — Это… Нет. Не меняет, — выдохнул, наконец, он. — Я же говорю, это как венчание, благословение, что ли. Только после этого может получиться… — Что? Что может получиться? Горящие интересом глаза мальца смущали Джэджуна, он в своём волнении от встречи с советником совсем забыл об осторожности и чуть не сболтнул лишнего. —... Истинная пара, только тогда можно полностью довериться друг другу. Если любовь ненастоящая никакого дуэта не будет, так что, это, наверное, единственное самое точное доказательство. — А у нас? У нас дуэт? Каков ритуал для его создания? Интересно ведь узнать, на самом деле ты меня любишь или просто отличный актёр? — Ты мне не веришь? — Ким припарковывает машину к салону. — Зачем тебе это? Лишь для интереса? — Скажем так, некоторые нюансы нашего знакомства меня, конечно, напрягают и дают повод сомневаться в тебе. А дуэт? Наверное, хочется, чтоб всё было правильно. А тебе не хочется проверить меня? «Всё уже давно известно. Знаю про твои чувства, и душа моя знает. Даже тело твоё уже напичкано этой любовью, что может его погубить». — Мне не нужны никакие проверки. Я верю тебе больше, чем ты себе, — Ким тянется к парню, что сейчас улыбался от серьёзности их разговора, он чувствовал себя уже частью жизни Джэджуна, сейчас он имел полное право планировать их совместное будущее, имел право влиять на это, сейчас ему никто уже не скажет, что это не его дело, что это его не касается. Всё, что касается Джэхёна, касается и его, а значит, он может требовать этот странный дуэт, ведь всё равно его больше не с кем будет создавать, хозяин только один у него. Поцелуй получился каким-то тоскливым, осторожным, наполненным болью, Цзюнь сам перехватил инициативу, прижал его за шею и вбивался сейчас в рот Джуна языком. Вялый ответ несколько смутил его и он отстранился. — Что-то не так? — Я думаю, что тебе пора. Иди уже, а то ещё немного и я запру двери машины, пока не обслужишь меня, — Ким натянул улыбку и сворошил волосы парня. Эта улыбка не задержалась после ухода Саймона, Джэджун смотрел вслед, на руке, уложенной на руль, всё так же безмятежно светилась нить, но в душе поселился паразитный червяк беспокойства. Как только совет известят о зарождённой искре их уже не оставят в покое. Тайна рано или поздно просочится наружу, тем более, что в совете есть трещина. *** — Как прошла встреча? — Чон тревожно пыхтит в трубку. — Подтвердилось? — Да. Я и не сомневался. Тело Сэми уже ярче звезды сияет, скоро мой барьер инфракраса не сможет задерживать это излучение. Нужно срочно его прятать, — Ким даже не пытается скрывать своего беспокойства, что уже полностью завладело телом. — Что сказала советник? Всё будет по плану? — Пока Сэми не было, она предупредила, что на сборе кому-то из нас придётся присутствовать. Вроде как, нужен кто-то, чтобы, если это ложь, принял на себя наказание. Типа козла отпущения, чтобы не обманывали, — Джэджун закрылся в кабинете для разговора с другом, и сейчас его глаза сканировали шкафчик с алкоголем. Ещё недавно все свои переживания он мог просто запить и забыть. На следующий день все проблемы казались пустыми, но в данном случае алкоголь, скорее всего, не поможет. — И что? — недолгое молчание Кима заставляет понять, что не просто козла отпущения. — Им нужна жертва? На откуп перед Солнцем, чтобы не они отвечали? Я прав? Никто из них не готов брать на себя такую ответственность, поэтому зовут тебя, — Чон оживился, разгадав, наконец, часть змеиного клубка, что не давал ему покоя. — Так-так, Сэми они не тронут, знают, что ты его и не пустишь, значит, это был тычок пальцем именно в твою грудь. Ким цокает на проницательность друга: — Не сомневался, что ты их раскусишь. Теперь я ещё больше нервничаю, — из уст наровца вся эта правда звучала как-то зловеще, и Ким беспокойно сглотнул. — У меня есть ощущение, что они просто хотят его забрать, а я тут вообще лишний. Представить Солнцу такой подарок по истечении времени и заработать его благосклонность, а если не получится, то сдать меня, как пушечное мясо. — М-да, положение хреновое. Сразу не ожидал от них гуманитарной помощи, но чтобы уж вовсе топтать ногами. Хм, власть, — Чон брезгливо протянул последнее слово, он привык уже не доверять таким людям и не видел пока исключений. У власти держатся лишь самые отбитые, те кто послабее слетают с этой лестницы моментально. — Она позвонит скоро, я хотел попросить тебя присмотреть за Сэми, и ещё, посоветуй, где лучше охранников нанять. Пусть он будет визжать, но я попытаюсь уговорить, или хотя бы тайно пошлю за ним следить кого-нибудь. — В общем так, поеду я, — уверенный тон агента удивил Кима. — А ты здесь каким боком? С чего ты взял, что тебя возьмут? Да я и не согласен ещё и тебя подставлять, Хе Гё меня разорвёт, если с тобой что-нибудь случится. Ты мне нужен здесь. — Здесь, как раз, нужен ты. Что я буду делать с твоим пацаном, если у него зайдёт бзик кинуться куда-нибудь? А если будет какая-то опасность, только ты со своей связью можешь это предугадать. Она же пропадёт в Англии. Да и с каких пор ты стал таким заботливым обо мне? Сердце Джэджуна скакануло в пятки и резко отскочило обратно от мысли, что успокаивающее излучение солнечной нити вдруг пропадёт. Лишь оно сейчас гарантировало на данный момент безопасность его мальчика. А если в Англии его действительно задержат, он сойдёт с ума от безызвестности. — По приезду я её восстановлю. Это не страшно. Думаю, я там не задержусь. — Лиса старался контролировать дрожь голосовых связок, чтобы друг не услышал его страха. — Хах, какой ты самоуверенный, Джэ. — Но Чон слышит всё, знает, догадывается, предполагает. — Думаю, тебя и спрашивать не станут, если им надо будет. Где я тебя потом там искать буду? — Ты так говоришь, будто с тобой такого не может случиться. Если моя энергия им ещё нужна будет некоторое время для укрепления тщедушной искры, то тебя вообще спокойно сметут, как ненужное препятствие, — начинает ворчать Ким. — Вот и сиди со своей нужной энергией дома, рядом с пацаном, а не преподноси им её на блюдечке, — агент бесился от бестолкового спора, от этого упрямого барана, что опять старается сделать всё на эмоциях, а не по уму. — Я попрошу ребят, чтобы следили за мной, если что. Как приеду, найду вам охранников. И не торопитесь гнать в их грёбаное убежище, это может быть ловушкой. Постараемся сами тут всё уладить. — Юнхо, ты глупец, что так жертвуешь собой. У тебя есть питомец, и ты должен заботиться о ней… — Ким, — зло перебивает наровец занудную речь, — у меня есть ещё и друг. Если ты не понимаешь, почему люди жертвуют ради кого-то, то это потому, что ты засранец, и этого, похоже, не исправить. — Тон Юнхо начинает повышаться. — Но ты всё равно остаёшься моим другом, и лично я считаю сейчас своё поведение правильным, а не глупым. Сколько раз уже Сэми попадал в беду только потому, что тебя не было рядом? Всего лишь твоё присутствие помогло бы избежать всего этого. И сейчас ты опять хочешь свалить? Это в такой-то момент? Джэ, я реально не понимаю, как я тебя ещё терплю с твоим тупизмом. — Юнхо… — Что Юнхо? Хватит спорить. Вот приеду и посидим все вместе, выпьем, до брызг слюнями поспорим. Хе Гё не прочь повидаться с Сэми. А я в пьяном виде постараюсь более красочно описать, какой ты ублюдок, когда не принимаешь помощь друга. — Вот именно, — Джэджун старается говорить спокойно, но всё горло спирает и он буквально вытягивает оттуда слова. — Не понимаю, как у такого ублюдка может быть такой друг и такой питомец. К чему такие подарки судьбы? — Просто цени, пока дают, и не строй из себя независимого, сильного, всё знающего дебила. Хотя бы перед нами. Думаю, что Сэми уже вызнал все твои слабые места, хоть в заднице их скрывай. Юнхо как в воду глядел. Именно там Саймон тоже уже всё вызнал, изучил его всего. Сейчас парень мог по глазам читать, даже жесты Кима понимал. — Он реально вертит мной, как хочет, — наконец улыбка пробивается на мученическом лице. — Чувствую себя марионеткой в руках ребёнка. Я уже не понимаю, кто из нас хозяин. Я так рад, что у меня нет хвоста, как у собаки, иначе он выдал бы меня уже с потрохами. Готов его лицо лизать, как только вижу. Он использует мою привязанность, дёргает за ниточки… — Так всегда бывает, когда любят. Думаешь, Хе не командует? Я уже заебался температуру мерять, когда с работы прихожу, боюсь даже чихнуть, ведь сразу затыкает уколами. Она же пока не знает про нас, вот и опасается, что я заболею, и это подорвёт её репутацию, — Чон тоже отвлёкся от тяготящей проблемы и улыбнулся, вспоминая свою девушку, что как тиран устроилась в доме, держа в руках, как регалии власти, стетоскоп и градусник. — Но я буду терпеть это всё за её улыбку. И ты терпи, и будь рядом. — Я так понимаю, что выхода у меня нет? И тебя не переубедить? Даже то, что Хе остаётся здесь одна, тебя не остановит? — Хе не нужна им, а твой питомец, как нектар, и скоро все насекомые кинутся его искать, и, если до него доберутся, то беды не избежать. Он ведь не умеет пользоваться своей энергией? Не думаю, что искра в состоянии защитить его. И да, бесполезно со мной спорить. — Что ты там скажешь? — они вновь возвращаются к реальной проблеме, лёгкая передышка флешбеками о своих питомцах немного подтянула раскисшие нервы Джэ. — В общем план таков… — А, так уже и план у тебя есть? — удивленный возглас только нервирует Юнхо. — Да, мать твою, я привык продумывать всё заранее. Это моя работа всё-таки, нужно всегда быть на шаг впереди судьбы. Это тебе не бумажки перебирать в офисе. И не перебивай… — он глубоко вдохнул, переводя дух и медленно выдохнул. — Короче так: на первое время я спрячу вас по программе защиты свидетелей. Посмотрим, откуда пойдёт активность, если она будет, постараемся, если что, вычислить утечку информации, про которую говорила англичанка. Пока мы там в совете решаем дела, вы закругляйтесь с работой, придётся всё бросить на пару месяцев. Если Саймону нужна будет помощь, можно будет устроить встречу с кем-нибудь из совета. Но пока я им не доверяю. Да, и если… я только предполагаю… что-то не получится, лучше быть на своей территории. Просто так мы не отдадим им парня. — Звучит как всё хуёво. Мне завещание писать надо? — Ким пытается шутить, но только не для смеха, а чтобы не зарыдать. — Только с таким настроением к парню не выходи, — укорил Чон. — Завтра же подготовлю заявку на охрану, чтобы по приезду уже всё готово было. Твоя задача охранять парня. ОХРАНЯТЬ ПАРНЯ, — повторяет наровец громче, чтобы усвоилось лучше, — а не фирму тянуть. Заканчивай там дела и приклеивайся к телу Сэми, даже на горшок вместе ходите. Понял? — Да, сэр, — Ким прямо сейчас бы приклеился к нему. Весь кипиш вокруг этой ненавистной искры просто раздражал его, столько трудностей, столько риска. К этому надо было хоть как-то подготавливать синтян со временем, а то получается словно ведро ледяной воды выливают на голову. — На послезавтра назначено уже совещание, где я озвучу свой отпуск и назначу заместителя. Как раз нашёлся спонсор для нового проекта, думаю, им хватит, чтобы просуществовать на плаву без меня. — Вот и хорошо. Я смотрю, у тебя тоже был план? Всё уже продумал? — Почти. Осталось только сдерживать звезду и постараться уберечь Сэми, — глубокий вдох отчаяния ворвался в лёгкие.