Мальчик+Мальчик

«Дружба и братство дороже богатства», - гласит надпись на стене Дворца спорта, куда Саня с Трактором ходят заниматься бразильским джиу-джитсу. Буквы выложены красными и синими мозаичными квадратиками. Красный и синий – это цвета спортивного клуба ЦСКА. Один из немногих фактов, известных Сане об отце: он яро болел за хоккейный ЦСКА и не пропускал ни одного матча. Поэтому в изречении про дружбу Сане с первого взгляда померещилось что-то своё, родное, хотя сам он хоккеем не интересовался. Саня лежит и думает о дружбе. Чем отличается друг от знакомого или приятеля? Тем, что друг поддержит, даже, если с тобой не согласен. Друг попытается понять, даже если твоя точка зрения полностью противоречит его собственной. Друг останется с тобой, когда все остальные отвернутся. Саня осознал сполна ценность дружбы в восемь лет, когда перебрался с бабушкой вслед за матерью в чужой и незнакомый Большой город. Всё здесь ощущалось каким-то не таким: воздух пропитан выхлопными газами, вода разит хлоркой, соседи не здороваются и не улыбаются, во дворе куча детей, но ни с кем из них Саня играть не хочет. В Зеленокаменске они всегда бегали оголтелой оравой мальчишек – в лес по грибы, на тарзанку, рыбу удить, на карьер купаться. В детский сад и подготовительный класс Саню тоже отпускали без взрослых, благо располагались они в пяти минутах ходьбы от его дома. Гришка, Пашка, Ванька, Петька и ещё с десяток ребят окружали Саню почти всё время. Он и не задумывался никогда, кто из них ему друг, а кто нет. Они все были одним большим дружным коллективом и по молодости лет ещё не объединялись в коалиции и разрозненные группировки. Хотя это не мешало им периодически ссориться и драться ни на жизнь, а на смерть. В Большом городе Саня впервые оказался один. Проявлять инициативу и знакомиться с ребятами на площадке ему не позволяли гордость и скромность. «Подружился с кем-нибудь? – участливо допрашивала бабушка Саню вечером после прогулки. – Может, кто-то из ребят в твоей будущей школе учится?» Саня упрямо мотал головой. Он твёрдо решил ни с кем не дружиться и при первой же возможности сбежать обратно в Зеленокаменск. Но дружба настигла Саню помимо его воли в лице рыжего и веснушчатого Ромки Тракунова. «У меня такие же кеды, только с зелёной полоской. Брат привёз, - похвастался Трактор, застав Саню за завязыванием шнурков у подъезда. - Спорим, я поборю тебя в армрестлинг?» «Я тебя даже не знаю» - угрюмо заметил Саня, поднимаясь с колена, отряхивая джинсы и собираясь уйти. «Я – Трактор, теперь знаешь, - Ромка протянул руку с обкусанными ногтями и расплылся в щербатой улыбке. – Тебя как зовут?» - спросил он, увидев, что Саня не торопится представляться. «Саня», - Саня пожал шершавую ладонь, одновременно придумывая предлог смыться. Но от Трактора отделаться было не так-то просто. Кто победил в армрестлинг Саня не помнил, но каким-то необъяснимым образом уже через полчаса он сидел у Трактора в гостях, пил лимонад и с любопытством разглядывал белоснежную кухню, напичканную всевозможными гаджетами. Отец Трактора помешан на всякой технике, а потому их дом переполнен самыми разнообразными новинками электроники. Капсульная кофеварка, электрошвабра, робот-пылесос, умная колонка и много чего ещё появились у Трактора гораздо раньше, чем у других. Впрочем, сам Ромка ко всем этим чудесам равнодушен. Трактор – натура увлекающаяся. Он то коллекционировал старинные монеты, то мастерил авиамодели, то собирался стать первой ракеткой мира и записался на теннис. Одно лето Ромка помогал Сане, который подрабатывал на Зеленокаменском конезаводе, и всерьёз вознамерился стать чемпионом по верховой езде. Посетив как-то вводное занятие по робототехнике, Трактор решил создать робота по выгулу домашних животных. Все эти великие прожекты забрасывались, как только Трактор перегорал, а на смену одному его страстному увлечению приходило другое. Родителям Ромки Саня очень приглянулся. Они считали, что дружба со взвешенным, немного консервативным и упрямым Саней идёт сыну на пользу. Трактор – младший и любимый ребёнок в семье. Его взрослая сестра вышла замуж и переехала в Китай. Старший брат - известный спортивный журналист. Поэтому Сане с Трактором частенько перепадают проходки в вип-ложу на хоккей, футбол, волейбол и прочие соревнования. Иногда они идут на тот или иной матч только чтобы поглазеть на знаменитостей и наесться до отвала закусками, положенными вип-персонам. Но, несмотря на порывистость и кажущуюся легкомысленность, в своих привязанностях Ромка непоколебим и постоянен. Саня знает Трактора как верного друга и товарища в любых передрягах. Однажды Саня разбил окно, швырнув на перемене учебником в одноклассника. Все участники инцидента испарились без следа, оставив Саню в одиночку расхлёбывать последствия. Саня готовился к худшему. Приближающийся завуч Пётр Николаич вряд ли стал бы слушать про дурацкую игру по типу «Догони меня кирпич», где в роли кирпича выступал учебник географии, а стучать на других – это не про Саню. «Вали отсюда, - уговаривал он маячившего рядом Трактора. – Обоим влетит». «Мне пофиг, - повторял Трактор и никуда не уходил. - Ты же не сам в себя кидался». «После уроков оставят, отец накажет, не выпустит гулять», - шипел Саня, наблюдая как брови завуча гневно сошлись в одну черту при виде торчащих из рамы, словно клыки, стеклянных осколков. «Мне пофиг», - хмуро бубнил Трактор. Наверное, тогда Саня впервые и понял, насколько преданного друга обрёл здесь, в Большом городе. Отговорил Саню сбегать в Зеленокаменск тоже Трактор. «Какой смысл? – фыркнул он. – В школу тебя всё равно никто обратно не примет, только бабушке нажалуются, - привёл он резонные аргументы. – Но, если рванёшь, я с тобой. Так что скажи заранее, я еды побольше прихвачу». Саня послушал, в Зеленокаменск не убежал, но на летних каникулах они с бабушкой взяли с собой Трактора, и тот прогостил у них на даче целый месяц. Ромка прилежно помогал подвязывать кусты, поливать клубнику, косить траву и собирать крыжовник. По его возвращению отец и мать Трактора впали в эйфорию - сын впервые приобщился к ручному труду и, судя по восторженным отзывам, это дело пришлось ему по вкусу. За продолжительное и серьёзное увлечение джиу-джитсу родные Трактора также благодарили Саню. Ведь до их знакомства Ромка никогда и ничему так долго не посвящал своё свободное время. Но Саня полагал иначе. По его мнению, никто, даже родители и сестра с братом, до конца так и не разобрались в сложноустроенном Тракторовом характере. А тот, если дружил – то от всей души, если взаправду чем-то интересовался – ни за что бы это не бросил, если любил – то отдавая всего себя. «Зачем тебе? Она нос задирает! И дебил Каверин до сих пор по ней сохнет», - морщился Саня, когда Трактор признался ему в своих чувствах к красавице Аринке. «Влюбишься - поймёшь», - устав объясняться, отбрил Трактор, и Саня действительно понял. А Трактор даром времени не терял. Терпеливо и упорно завоёвывал он Аринку, пока та наконец не обратила на него внимание и не соизволила пойти с ним погулять после уроков, а там уж Ромка своего не упустил. Помимо Трактора были ещё Степка Панарин, по кличке Пони, и Артём Филимонов, попросту Фил. Кроме того, с появлением Аринки к их компании периодически прибивались её подруги: высокая и серьёзная Ира и её егоза-сестра Милана. С этой Миланой у Сани кое-что случилось целых два раза. В первый - на дне рождения Фила, когда Саня выпил пива больше своей нормы. Во второй – спустя пару дней, когда Милана ни с того ни с сего позвала Саню к себе, а её родителей дома не оказалось. Следующим вечером Саня, как порядочный человек, пригласил Милану на настоящее свидание и даже купил цветы. Но девушку, похоже, гораздо больше занимал Санин тренер по джиу-джитсу, ведь именно о нём Милана стрекотала, не переставая, все два часа их унылой прогулки после кино. Если честно, Саня выдохнул с облегчением. Милана ему не нравилась ни как девушка, ни как собеседник. Саня ввязался в любовные похождения только оттого, что захмелел и повёлся на белокурые локоны. Да ещё Пони подначивал: давай, Санёк, давай. До сего момента Саня ни о чём не жалел – было и было, многие одноклассники вовсю хвастались своей половой жизнью и в красках излагали подробности. Особых эмоций Саня по этому поводу не испытывал, прошло у него всё скомкано, неловко и быстро. Но отчасти из-за Миланы он сейчас лежит, изучает потолок в своей комнате и, тяжко вздыхая, проверяет телефон. Данька не пишет. А Саня написать пока не может, хоть и хочет этого больше всего на свете. Но нет у него такого права до тех пор, пока не осуществит задуманное. Накануне вечером они вдвоём брели по набережной. По сумрачному небу скользили серые облака, в редкие прорехи которых проклёвывалось красноватое закатное солнце. Данька обеими руками сжимал огромный стакан с горячим какао. То и дело он надувал щёки и что есть силы дул на обжигающий напиток. Молочная пенка разлетелась во все стороны, обдавая брызгами высокий ворот Данькиного свитера и подбородок. «Ты чумазый» - Саня на ходу стёр большим пальцем молочные капли с Данькиного лица. «Очень горячо, язык обжёг», - пожаловался Данька, высунул кончик розового языка и скосил глаза, его разглядывая. Саня прыснул, до того Данька смешной и милый. Он готов был покупать какао литрами и наблюдать, как Данька забавно его пьёт, всегда торопясь неизвестно куда и обжигаясь. «Тебе смешно, а мне мучайся, - капризно протянул Данька и окунул в какао мизинец. - Ой-ой-ой», - заскулил он, тотчас отдёрнув палец. «Эх ты, чудо, - Саня остановился, перехватил Данькин тонюсенький мизинчик и нежно коснулся его губами. «Так гораздо лучше, - похвалил Данька. – Не мог бы ты ещё остудить какао?» - он поднял стакан к Саниному лицу. Тот вытянул губы трубочкой... «Эй, какие люди! Санька!!» - послышалось за его спиной. Саню будто обдали ледяной водой. Не отдавая себе отчёта, от выпустил тёплую ладошку и отпрянул, увеличивая расстояние между собой и Данькой. Тот часто непонимающе заморгал. «Куда ты пропал?! Сто лет не виделись!» - допрашивал Пони, протягивая Сане руку и недоумённо косясь на Даньку. Чуть в отдалении к ним чинно шествовали Трактор под руку с Аринкой и Фил, громогласно болтающий по телефону. К счастью, остальных девчонок с ними не было, ещё и их Саня бы не вынес. «Никуда не пропал, дел много», - Саня судорожно соображал, что делать и как представить Даньку. Тот молчком стоял в сторонке, вцепившись в стакан, но Саня кожей ощущал пронизывающий взгляд малахитовых глаз. «Сань, тут такие новости! У меня предки валят, - затараторил Пони. – Намечается знатная туса! – он сделал упор на последнем слове и подёргал бровями. – Милана тоже будет, - он заговорщически подмигнул и двинул кулаком Сане в плечо. – Она про тебя недавно спрашивала». Сбоку раздалось громкое сопение, Данька уставился на свои ноги, губы его сжались в тонкую презрительную ниточку. «Привет, Саньк, - поприветствовал подошедший Трактор и немедленно обратился к Даньке: – Я – Рома, для своих – Трактор». Какой же Трактор молодец! Саня был ему ужасно благодарен. Пока он сам тормозил, Трактор взял и познакомился с Данькой и будто бы негласно принял его в их компанию. «Даня», - Данька с опаской посмотрел на протянутую ему кисть, а потом пожал её аккуратно и немного манерно. Сане вдруг начали отчётливо бросаться в глаза все Данькины особенности и повадки: его лёгкое ненарочитое жеманство, налёт женственности, кокетство. Все те мелочи, которые Саня обожал, от которых сходил с ума, теперь, при друзьях, виделись ему излишними и чрезмерными. Вслед за Трактором поздоровалась с Данькой и Аринка, кивнул ему и не отлипающий от мобильника Фил. «Так вот, я про вечеринку говорил и про Милану», - когда приветственные церемонии завершились, нетерпеливо напомнил Пони. «До этого ещё дожить надо», - закатил глаза Трактор. «Тебе родаки потом устроят, если узнают, сколько ты народу созываешь», - подколола Аринка, с любопытством изучая Даньку. Трактор завёл беседу про тренировки, Пони периодически встревал с репликами про Милану (будь она не ладна) и всячески давал Даньке понять, что он здесь лишний. Сане хотелось провалиться сквозь землю. Он стыдился своего поведения, но не мог по-человечески рассказать друзьям о Даньке. Сейчас, посреди улицы, было не время и не место. «Мы в кино. Ты с нами, Сань?» - наконец позвал Пони, и Саня обрадовался, что его пытка завершится, и они с Данькой останутся наедине, но тот внезапно подал голос. «Ты иди, Сань, а мне пора, опаздываю, - Данька постучал по запястью, на котором, как Саня доподлинно знал, и часов-то не было. – Пока». Данька развернулся на пятках и стремительно зашагал к остановке. «Дань», - упавшим голосом позвал Саня, но тот не обернулся. Данька с размаху швырнул стакан в урну у киоска с проездными и впрыгнул в отъезжающий трамвай. «Это кто такой вообще? Мутный тип какой-то! И ногти у него фиолетовые», - изумлялся Пони. «Заткнись уже, - отрезал Трактор, с тревогой поглядывая на друга. – Сань?» – вопросительно окликнул он. Но Саня не слышал. Он стоял как вкопанный, провожая глазами увозивший Даньку трамвай. Бывает зальёшь уши во время ныряния, и все звуки долетают, как сквозь стену, обитую мягкой тканью, вот так Саня себя чувствовал. Словно во сне, он машинально распрощался с друзьями и побрёл сам не зная куда. Зато его ноги отлично знали, и привели своего хозяина к Данькиному дому. На звонки и сообщения Данька не отвечал. Саня почти до полуночи прошатался под Данькиным окнами, писал, звонил - всё без толку. Вот бы иметь супер-способности – подняться ввысь, к одиннадцатому этажу, облететь вокруг дома, заглянуть поочередно в каждое окошко, высмотреть Даньку и молить его о прощении. Хотя есть ли смысл? Саня поступил низко и подло. Мало того, что не познакомил Даньку с друзьями, как положено, он ещё и позволил Пони городить всякую чушь! А ведь Саня про Милану и думать забыл и не только про неё. Ни про кого он не думает, ни о ком не мечтает, кроме Даньки. С мыслями о Даньке он просыпается, с мыслями о нём бежит в школу, на тренировку, к репетитору. С мыслями о Даньке ложится спать, всё чаще натыкаясь на него в сладких тягучих грёзах. Неужели теперь всему конец? Неужели не простит его Данька? И можно ли простить, если Саня так горько и бесчеловечно обидел, показал, что он стыдится Даньку, и только втихую может с ним встречаться. «Уйди прочь! Видеть не могу тебя! Поиграл ты со мной как с котёнком, а теперь иди своей дорогой и живи как живешь», - скажет ему Данька. Саня обхватил голову руками и глухо застонал, пара с собакой, попавшаяся ему навстречу, шарахнулась в сторону. «Обдолбаются всякой дрянью!» - возмущённо воскликнула женщина. Саня присел на первую попавшуюся лавку и решил умереть. Раз Данька ему не отвечает, а сам Саня - подлый и негодный человек, жить ему незачем. Телефон пронзительно запиликал. Наверное, опять бабушка. Она сто раз уже приказывала, чтобы Саня немедленно отправлялся домой, иначе завтра школу проспит. «Сань, мне нужно подумать. Не пиши и не звони пока, пожалуйста», - прочитал он Данькино сообщение и умирать передумал. Передумать-то передумал, но исправить ситуацию необходимо. Даже, если Данька никогда Саню не простит, нельзя жить с такой ношей на плечах, постоянно чувствуя себя мерзкой паскудой. Ведь и перед Трактором Саня виноват. Не поделился вовремя с лучшим другом, за что теперь и расплачивается. Зачем Саня, спрашивается, тянул и мялся? Только из-за того, что Данька – парень? Но на дворе XХI век, и уж кто-кто, а Ромка его поймёт. А, если и не поймёт, то Саня, по крайней мере, снимет с души тяжкий груз и очистит совесть. *** - Чего сказать-то хотел? – Трактор возит молнию на спортивной сумке туда-сюда, вжик-вжик. Они сидят на спинке облезлой скамейки у Дворца спорта, поставив ноги на сидение. Саня с Трактором - не вандалы, а сидят не по-людски только потому, что скамейки совсем скоро покрасят. Саня откашливается и облизывает пересохшие губы. Ночью он долго репетировал и подбирал правильные слова. «Трактор, я – гей» «Трактор, я встречаюсь с парнем» «Трактор, я влюбился, но не в девушку» Все фразы звучали тупее не придумаешь, как реплики из идиотского сериала, где на заднем фоне хохочут зрители. Саню этот смех безумно выводил из себя, он многие интересные ситкомы не досмотрел именно из-за противного гогота. - Трактор, я… - он замолкает. Трактор не подгоняет. Саня волнуется, значит разговор важный. Саня так занят в последний месяц своими мыслями, что не замечает, как много у него написано на лице. Не каждый способен прочесть, но ведь Трактор с Саней не первый день дружат. Взгляд Сани периодически становится мечтательным и отрешённым, на уроках он улыбается себе под нос, не подозревая, что Трактор за ним наблюдает. Саня черкает на полях тетрадей буквы и сердечки. Трактор различает «Д» - прямую, косую, изогнутую, толстую, вытянутую, под наклоном. Будь он понаивнее, Трактор заподозрил бы Саню во влюблённости в старосту Дашу Савостину или в отличницу Дину Михайлову. Но каким-то внутренним чутьём Трактор понимает, что Саня не заглядывается ни на Дину, ни на Дашу, как и на Милану, с которой зачем-то переспал, тоже никогда не заглядывался. Но влюбился он, похоже, по уши и всерьёз. Трактору это понятно, ведь и сам он совсем недавно переживал подобное, просто за два месяца страсти немного поулеглись, а его чувства обрели глубину и осознанность. - Помнишь Даньку? – спрашивает Саня, сигая в воображаемую пропасть. Трактор молча кивает, и всё становится кристально ясно. - Прости, что раньше не рассказал, не знаю почему… - частит Саня, но на сердце у него гораздо легче. Он сказал, а как отнесётся к его словам Трактор узнает совсем скоро. - Почему-почему… я бы тоже тебе сразу не сказал, - кидается Трактор на подмогу, Саня, и так, сделал огромный шаг, почти подвиг совершил. – Гомофобия и все дела, - размеренно рассуждает он, давая другу возможность выдохнуть, а себе - свыкнуться и принять его признание. – Если уж я терплю твои допотопные группы, то уж парня вместо девчонки рядом с тобой как-нибудь переживу, - Трактор ржёт, Саня охотно ему вторит. Ромка имеет ввиду «Наутилус», «Агату Кристи», «Король и шут» и «Сплин». Саня как-то разведал про любимую музыку отца и принялся слушать всё подряд, а позже ему действительно понравилось. Возможно, взыграла наследственность, но некоторые песни Саню пробирали до костного мозга и, казалось, говорилось там о нём. — Значит, всё нормально? – отсмеявшись, уточняет Саня на всякий случай. Трактор принимает сосредоточенный вид, скребёт затылок и мрачнеет. Саня ёрзает и переживает, но Ромка не может отказать себе в удовольствии и немного его не поддразнить. - К сожалению, я уже занят, - трагическим тоном оповещает Трактор, Саня хохочет во всё горло. – А Пони – страшный, поэтому, надеюсь, твой Данька тебя простит, - заключает он, Саня с облегчением пихает друга в плечо, тот толкается в ответ. Весёлую кутерьму на скамейке прерывает Равиль. Он пристёгивает электросамокат к крыльцу и гаркает на ребят, созывая на тренировку. *** В тот же день поздно вечером Саня отправляет Даньке сообщение. Саня: Ты ещё не подумал? Данька: Подумал Саня: Выйдешь на пять минут? Данька: Когда? Саня: Прямо сейчас - Ты давно здесь? – Данька грызёт губу и качается с мысков на пятки. Из-под куртки торчат пижамные штаны в маленьких единорогах, каждый из которых враждебно посматривает на Саню. - Почти час, - признаётся Саня. После репетитора по алгебре он нарезал круги вокруг Данькиного дома, собираясь с духом, чтобы написать. На восемнадцатом круге он едва не наткнулся на Макса, прибывшего откуда-то на такси. Саня спрятался за доску с объявлениями, проследил, как Данькин брат скрылся в подъезде, и пошёл по новой. - Почему раньше не написал? – Данька упорно на него не глядит, в остроконечном капюшоне он очень похож на гнома. Только не бывает таких красивых гномов. - Боялся, - чистосердечно отвечает Саня и тут же приступает к главному: – Прости меня, Дань, я -такое дерьмо! Самому противно, - он в сердцах пинает низенькую оградку у детской площадки. Данька поднимает лицо, из капюшона на Саню взирают два огромных настороженных глаза, припорошенные светлой паутинкой-чёлкой. - Мне немножко обидно, но ты не обязан извиняться, - глаза Даньки странно поблёскивают. – Я не могу тебя принуждать, если ты не готов никому о нас рассказывать… Если, конечно, есть что рассказывать, - он замолкает и обиженно сопит. Сане тоскливо и тошно, он находит Данькины пальцы и зацепляет крючком из своих. - Я рассказал Трактору, рассказал, про нас с тобой… А он вроде и не сильно удивился, - дрожащим голосом уверяет Саня, боясь, что Данька ему не поверит, вырвет руку и убежит домой. – Я рассказал ему, а Пони и Фил сами узнают, от них я скрывать ничего не собираюсь и от девчонок… Ни от кого. Честное слово! - Тобой, как я слышал, какая-то девчонка интересовалась, - бурчит Данька и сводит брови, на лбу его появляется знакомая складка. - Дань, у меня с ней ничего серьёзного не было! Клянусь чем хочешь! Как там говорят: клянусь сердцем матери или… - Клянись своей треуголкой! – перебивает Данька. Саня несколько секунд ошалело хлопает глазами, и Данька, не в силах сдержаться, громко фыркает. - Так Мюнхгаузен говорил. Шучу я, - успокаивает он сбитого с толку Саню и улыбается самым краешком рта, - Думаешь, только ты можешь ревновать? – он мягко пинает Санин кроссовок. У Сани с плеч обрушивается даже не гора, а целый высокогорный кряж. - Можно тебя обнять? - шепчет он, не веря до конца своему счастью. - Можно, - великодушно разрешает Данька и тут же сам виснет у Сани на шее. Сане плевать, что стоят они под фонарём, и кто угодно может их увидеть. Данька не сердится, Данька его простил, Данька обнимает его и целует. И Саня твёрдо знает: в отличии от всех, кто был раньше, Данька – это надолго и всерьёз.