Мальчик+Мальчик

В окно стучится весна, самое молодое и свежее время года, время зарождения жизни. Но у Сани на душе тоскливо. От бесконечного сидения дома он готов на стенку лезть. Саня словно зверь, запертый в клетку, а вдобавок частично обездвиженный. Он теперь отлично понимает, почему Данька недолюбливает зоопарки. Не дело диким животным ютиться в тесноте, как не дело здоровому лбу Сане протирать штаны в четырёх стенах. «Я - настоящий домашний тиран», - ужасается он однажды, отчитав Даньку, когда тот забыл пропылесосить шерсть за Барсиком. Саня и сам бы убрался, да не может из-за ноги. По квартире он передвигается прыжками, на улицу почти не выходит. Мать привезла раскладную трость, но Саня от неё наотрез отказался. - Я же не инвалид! - рассердился он. – Скоро заживёт, - в доказательство своих слов он оторвал тяжеленую ногу от пола и повертел гипсом в воздухе. Мама обозвала Саню упёртым бараном и ещё немного поуговаривала, а Данька и не пытался – знал, что бесполезно. - Здесь ремонт бы не помешал, - окинув намётанным глазом кухню, мама перевела тему. - Мы свою комнату отремонтировали и хватит, - отрезал Саня. Жалостливые нотки в голосе матери выводили его из себя. Неизвестно, чем платить за квартиру в следующем месяце, а она со своим ремонтом пристала! - Нам и так хорошо, - мягко вклинился Данька. – Всё просто и удобно, - он обезоруживающе улыбнулся. - Удобно, когда мебель разваливается? – мама ткнула пальцем в обглоданную ножку стола, дотронулась до трещины в рассохшейся деревянной дверце шкафчика. – Давайте я ребят знакомых попрошу… - осторожно начала она. - Не нужно! – сухо перебил Саня и исподлобья мрачно зыркнул на мать. Вот же привязалась! Опять вовсю распоряжается и суётся в чужую жизнь! А Саня, между прочим, взрослый человек (учится и работает), просто сейчас на больничном. - Ладно-ладно, - мама примирительно вскинула перед собой ладони. – Вам денег-то хватает? – она покосилась на Барсика, увлечённо гоняющегося за своим хвостом. - Спасибо, хватает, - огрызнулся Саня, теряя терпение. Ну что за человек?! Сане предостаточно оплаты за колледж и джиу-джитсу, а свои бытовые проблемы он должен решать самостоятельно, иначе получается чёрт-те что и сбоку бантик. Данька успокаивающе погладил его по плечу, потом опомнился, застеснялся и спрятал руку за спину. По правде говоря, с тех пор как Саня порвал связки, денег им ужасно не хватало. Данька отправил кое-куда своё резюме, но отклика пока не получил. Везде заламывались высоченные требования, а зарплата оставляла желать лучшего. Данька нанялся было мыть полы в кофейне по соседству, но Саня категорически этому воспротивился. «Фотографом не согласился, а уборщиком – самое то», - нахмурился он. Пока Данька бродил по району, изучая объявления о работе, Саня бил баклуши и маялся, не зная, куда себя деть. Он настолько привык постоянно мотаться из колледжа на тренировку, а с тренировки на работу, что совершенно разучился себя развлекать в свободное время. «Что же я раньше делал? - удивлялся Саня. – И что делал Данька?» Саня в полной мере прочувствовал, как тот скучал без него и томился. «И препод его индюк надутый! – злился Саня. Он и мысли не допускал, что Данька разучился рисовать. «Талант либо есть, либо его нет, и никуда он не денется» - рассуждал Саня. Данька расклеился и не высыпается, вот и всё. Но это пройдёт. Когда Данька, скрепя сердце, признался, что получил неутешительный отзыв на свои последние рисунки, Саня принялся его убеждать никого не слушать и продолжать двигаться к намеченной цели, но Данька стоял на своём. «Не могу я рисовать, - хрипло прошептал он и сжался, будто ожидая пощёчины. – Не могу, хоть ты тресни». «Почему не можешь? Ты же рисуешь, - Саня взял со стола альбом, пролистал. – Вон сколько всего нарисовано!» - возразил он, не найдя ни одного чистого листа. «Это всё не то, - Данька расстроенно вздохнул, накрутил прядь на палец, раскрутил обратно. – Раньше я рисовал как парил – взял карандаш и полетел. А сейчас я из себя насильно выжимаю, пыжусь, корячусь, а выходят уродцы», - он скривился как от боли. «И что же? Не пойдёшь в художку?!» - возмутился Саня. Мысль о том, что Данька откажется от своей мечты не укладывалась у него в голове. Академия живописи являлась частью их общего плана на будущее. Неужели Данька останется в навязанном отцом, ненавистном ему гостиничном институте? Данька вскочил из-за стола, ссутулился, походил туда-сюда, насколько позволяла тесная кухонька. «Я не знаю, - он обратил к Сане несчастное измученное лицо. – Ничего не могу придумать, - он сник, руки безжизненно повисли вдоль тела. – Может, папа прав, что из меня ничего не выйдет?» - еле слышно прошелестел Данька и опустил глаза. Предположение о том, что слова или поступки отца близнецов можно хоть немного оправдать подействовало на Саню как красная тряпка на быка. А потому он мгновенно рассвирепел. Почему Данька опять вспомнил об отце? Мало тот разве крови ему попортил? «Может, он прав и что обманом увёз тебя в Тай? И прав, что обзывал по-всякому и ко мне не пускал? – разгорячился Саня. – Может, и гадости писать своему сыну правильно?» - он треснул кулаком по столу. Древняя столешница хрустнула, Данька вздрогнул и попятился. «Ну прости, Дань, прости, - Саня виновато понурился. – Меня бесит, что ты его боишься, - огорчённо объяснил он. – Отец и твоего пальца на ноге не достоин, а ты…» - он отмахнулся и отвернулся к окну. Данька примостился на краешек табуретки и придвинулся к Сане поближе. «Даже пальца на ноге», - лукаво повторил он. Золотистые озорные искорки заплясали на донышке зелёных глаз, Саня невольно улыбнулся. «Даже полпальца», - уточнил он с напускной серьёзностью. Такой уж он, его Данька - невозможно на него злиться дольше, чем полминуты. Но однажды Санин вспыльчивый буйный норов всё-таки дал о себе знать. Началось всё с того, что Саня бесконечно сердился. Его бесили Данькины безрезультатные поиски работы. Раздражало, что он пропускает тренировки и отстанет от Трактора. Что скопит уйму хвостов в колледже. Что не может работать и, если бы мать не привезла продуктов, им было бы нечего есть. Сердился, что дошло до такого. Что мама видит их бедственное положение. Что отец близнецов прислал новое сообщение, а Данька зачем-то его прочёл и ушёл в себя на полдня. Что Данька по-прежнему не может рисовать. Рассердился на Пони, который битый час жаловался по телефону на Милану. Кроме всего прочего, Саня разозлился на заявившихся без приглашения Карася, Бублика и почему-то Нэт. «Она-то что здесь забыла?!» - с досадой думал он и ещё сильнее взъерепенился, когда Данька засуетился и радушно пригласил всех к столу. «Очень приятная эта Наташа, твоя староста», - мимоходом заметил Данька после ухода гостей, но лучше бы он промолчал. «Никакая она не приятная, а приставучая до жути! – взвился Саня. – Чего они припёрлись вообще? В друзья набиваются!» - бурчал он и сам себя не узнавал. Кто этот противный брюзга, бесстыдно рычащий на Даньку? «Сань, давай я у Макса денег займу? – невпопад тихо предложил Данька. – Потом всё до копейки отдам», - торопливо прибавил он, участливо заглядывая Сане в глаза. На этот вопрос Саня тоже рассердился. Он не хотел брать денег у матери также, как не хотел, чтобы Данька просил взаймы у брата. Неплатёжеспособность и зависимость болезненно били по самолюбию. «Займём в самом крайнем случае», - буркнул Саня и улёгся лицом к стене. Ещё одним неизменным раздражителем был Акимыч. «Акимыч, а что, если бы вам не пить совсем?» – спросил как-то Данька. Старик гонял чаи у них на кухне который вечер подряд. Саня не имел ничего против, послушать россказни трезвого соседа бывало даже любопытно. Но терпеть его у себя каждый божий день – это перебор! К тому же, Данькина наивность в который раз поражала Саню. «Святая простота! – подумал он – Будто бы так просто взять и завязать алкоголику со стажем!» Акимыч оторвался от деревянной чурочки, из которой мастерил подставку под миску для Барсика. «Хороший план, - усмехнулся он. – Только невыполнимый», - старик положил стамеску, взял напильник. «Вы бы не выпили, когда захотелось, - с надеждой продолжил Данька. – И дальше не выпили бы, и потом так и пойдёт», - он посмотрел на Саню, в ожидании поддержки. «Дань, это как с твоей бессонницей, - быстро нашёлся тот. – Ты не спишь, но снотворное не принимаешь и к врачу не обращаешься, — сравнение показалось Сане очень остроумным. – А чем дальше, тем сложнее, - разглагольствовал он, но запнулся, наткнувшись на Данькин загнанный взгляд. – Но, наверное, с алкоголем всё сложнее», - поспешно заключил Саня. Акимыч поднял голову, прищурил подслеповатые глаза, изучил обоих по очереди. «Алкоголизм – это болезнь и зависимость, - он пристально взглянул на Саню. – А бессонница –невроз, - он повернулся к Даньке. – Но запускать её не стоит», - он опять склонился над деревяшкой. Сане стало стыдно. С каких пор он завёл моду подкалывать Даньку и искать повода его задеть? «Не извиняйся, - помотал головой Данька, когда вечером Саня попросил прощения. – Мы оба не правы, - он потрепал Барсика за ухом, подошёл к зеркалу. – Но я не прав больше». «Неправда, - Саня тоже погладил щенка, тот радостно завалился на спину, подставил розовое брюшко. – У меня в мозгах какая-то сумятица, вот и несу что попало, - пожаловался он. – Наверное, дома пересидел». Данька провёл расчёской по волосам, отложил её, посмотрел в отражение на Саню. «Понимаю», - серьёзно кивнул он. Конечно, он всё понимал. Данька гораздо умнее, если не мудрее. Поэтому остаётся загадкой, как он простил Саню после учинённого им безобразного скандала. На следующий день после разговора об алкоголизме и бессоннице Акимыч запил. Запил всерьёз и надолго, чего с ним не случалось давным-давно. Он шатался по району, пел и ругался. Данька попытался угомонить старика и увести домой, но тот его не узнал, наорал и отправил восвояси. - Протрезвеет скоро, – Саня чешет пальцем панцирь Гектору. Барсик, упёрся передними лапами в кровать и неотрывно следит за черепахой. - Его в отделение увезли, - Данька возит по подоконнику влажной тряпкой и вглядывается вдаль. – Проспится и вернётся. - Куда денется, - соглашается Саня, относит Гектора в аквариум и подходит к надрывающемуся телефону. Бригадир обстоятельно расспрашивает, как самочувствие, желает скорейшего выздоровления и возвращения на работу. Впереди весенний фестиваль с мастер-классами, аттракционами и бойкой торговлей. Для всех этих развлечений предстоит собрать множество хитроумных конструкций: палаток, лотков и павильонов. Лишь бы Сане побыстрее поправиться. - За инструментами утром один парень заедет, - сообщает он Даньке, распрощавшись. – Отдать придётся, пока я на больничном, - Саня вздыхает, не желая расставаться с чемоданчиком, хоть и понимает, до чего это глупо. Он работает недавно, но уже на хорошем счету, а в чемоданчике с инструментами заключается особое доверие бригадира. - Ты же его отдал, - удивляется Данька. – Под вешалкой ничего нет, - он оттирает пыльную батарею и громко чихает. В животе у Сани неприятно холодеет. - Как нет? – он ковыляет в коридор, Барсик бежит следом. Под вешалками действительно только Данькины кроссовки и Санины ботинки. По спине пробегают мурашки. Саня скачет на здоровой ноге на кухню с вьющимся за ним хвостом Барсиком. - Где инструменты? – растерянно кричит он. – Вчера тут были! – сердце бешено стучит. Цена инструментов нешуточная. Это вам не обычный набор для домашнего пользования, а профессиональная аппаратура. Саня шныряет по кухне, принюхиваясь, как ищейка, затем обыскивает ванную, на пороге комнаты он натыкается на ничего не понимающего Даньку. - Я думал, Карась забрал, - глаза Даньки испуганно округляются, он бросается на подмогу. Они ищут чемоданчик больше часа, но так и не находят. В съёмной квартире почти нет мест, куда можно что-то припрятать. - Акимыч его спёр! Спёр и пропил! – озаряет Саню внезапная догадка. Он ударяет себя по лбу, покрытому испариной от волнения и перенапряжения. Как теперь быть? Что делать? Где достать денег на новые инструменты? - Он точно не брал! – Данька белее полотна и весь в пыли, он ползал на коленках под столом и под кроватью, светил фонариком под ванной. – Он бы никогда так не поступил! – он отряхивается от прилипших к одежде волос Барсика. Лицо Сани искажается от гнева. Данька не соображает, о чём говорит! В людях он совсем не разбирается и ещё смеет заступаться за старого алкоголика! - Больше некому! – обрубает он. – Завтра вернётся из ментовки, всю душу из него вытрясу! – грозится он. – Пусть где хочет инструменты достаёт или заявление на него напишу, - Саня в бессильной злобе заряжает по дверному косяку кулаком. Данька моргает длинными ресницами часто-часто, губы его дрожат. - Он не брал, Сань. Не брал! – лепечет он. – Позвони Карасю, он, наверное, взял и забыл сказать, - тараторит он и нервно теребит край толстовки. - Думаешь, я идиот совсем! - срывается Саня. – Нечего защищать этого алкаша! Он всё на свете пропил, а ты веришь ему, как дурачок! Он украл и продал, и всё на водку уже спустил, а мне отвечай, - он хлопает дверцами шкафов, прочёсывает одежные полки – ничего. - Он алкаш, а не вор, - спорит Данька и опять проверяет коридор, кухню, ванную с туалетом – пусто. Барсик носится взад-вперёд, даже Гектор в своём аквариуме вертит шеей. - Зачем мы его привечали?! Зачем в квартиру пускали?! – сокрушается Саня. - Что бригадиру скажу?! Больше всего на свете он боится прослыть безответственным и утратить уважение. В лучшем случае, он навсегда потеряет доверие начальника, в худшем – работу. Саня чувствует себя облапошенным простофилей. Он-то полагал, что всё под контролем. Но по факту они с Данькой оказались доверчивее младенцев. - Сань, позвони Карасю! – настаивает Данька. – Акимыч не брал, он - мой друг! - глаза его делаются колючими, голос яростно звенит. - Друг! – презрительно фыркает Саня. – Какой он тебе друг! Ты от безнадёги с ним общаешься, из-за загонов своих. И от безделья! Развёл тебя, как лоха и лапши понавешал на уши! – выкрикивает он в пылу. Данька замирает посреди комнаты и вылупляется на него так, что глаза чуть ли не вылезают из орбит. Придя в себя, он хватает со стула поводок и ошейник и трясущимися непослушными руками пристёгивает Барсика. - Ты куда? – Саня наблюдает, как Данька в куртке нараспашку, зажав под мышкой шапку и насупившись, топает на выход. - Никуда! Данька шарахает дверью, Саня матерится, бессильно сжимает кулаки и злится ещё сильнее. «Ну и пусть идёт! Оба пусть уходят! - думает он. – Пусть Данька нагуляется и подумает над своим поведением!» Стараясь чем-то себя занять и отвлечься, Саня пишет Трактору и Филу. Пони он не пишет, боясь опять нарваться на поток жалоб на бессердечную Милану. Время идёт, на улице смеркается, один за другим зажигаются фонари. «Где их носит?! - возмущается Саня. – Барсику ужинать пора». Он достаёт из холодильника кастрюльку с собачьей едой, ожесточённо перемешивает гречку с фаршем. «Данька опять накупил собаке мяса, а мы и сами скоро заживём впроголодь», - негодует Саня и тянется к полке за витаминами щенка. Ветеринар прописал специальную добавку для укрепления суставов. Данька на этот препарат всю свою зарплату за тексты спустил. Витаминов нигде нет, Саня опять закипает. «Всё в этом доме пропадает! – думает он. – Витамины тоже Акимыч стащил?!» Саня рассеянно заглядывает за дверь, куда они составляют бабушкины банки от компотов и варенья, чтобы потом вернуть в целости и сохранности. Витаминов там тоже нет, зато есть чемоданчик с инструментами. Саня застывает как вкопанный и не верит глазам. Как он здесь очутился? Они облазили каждый уголок в квартире, Саня чуть запертые хозяйские комнаты не вскрыл, но за кухонной дверью поискать не удосужился. Всё время, пока они дико ссорились, чемоданчик преспокойно прятался и в ус не дул. Данька мог бы и посмотреть, когда второй и третий раз бегал на кухню. Саня обязательно ему об этом скажет, как только тот вернётся домой. Саня открывает чемоданчик – инструменты целы и невредимы. Он закрывает крышку, относит чемодан в коридор, ставит на место – под вешалку. Почему же инструменты оказались на кухне? Ах да, Саня доставал Акимычу отвёртку, тот вкручивал шуруп в подставку для Барсика. «И понадобилась ему эта отвёртка?!» - досадует Саня. Данька прицепился к Акимычу с дурацкой подставкой, а Барсику она и ни к чему. "Собака не человек, ей стол не нужен, так и скажу Даньке», - решает Саня. Только Даньки всё нет и нет, а без него в квартире пусто и грустно. Забытый телефон безмолвно лежит на краю подоконника. Деревья, дома и кусты за окном почернели, улицу постепенно окутывает бледный туман. Со второго этажа Саня обозревает окрестности, но ни Даньки, ни Барсика не видно. Где же они? Саня смотрит на часы. - Три часа почти гуляют, никак не нагуляются, - сообщает он Гектору, тот сочувственно молчит. – Не попали бы в беду, - беспокоится Саня. - Барсик хоть и большой, но бестолковый. Вся Санина злость выветривается без остатка. Грудь распирает от ноющей боли. Может быть, Данька обиделся на него и попросился ночевать к Максу? Может быть, он даже пожалел о своём возвращении из Таиланда? Может быть, он не хочет больше жить с Саней? Чем Саня лучше Данькиного отца, если придирается и оскорбляет? У Даньки было такое лицо, когда Саня обвинял Акимыча в воровстве… Но он сказал и кое-что похуже, назвал Даньку дурачком, обвинил в наивности и тунеядстве. Саня сгорает со стыда. Разве можно так разговаривать со своим любимым человеком? В кого Саня превратился? Он пообещал защищать Даньку, заботиться о нём и беречь, а в итоге повёл себя хуже некуда. Саня прыгает на одной ноге от окна к окну, высматривая своих. Район у них тихий, но везде найдутся агрессивно настроенные упыри. Как Лось. Саня вспоминает, как он избил Даньку, и у того заплыл глаз, а белую тонкую руку испещрили тёмные синяки. Да ещё этот зловещий туман опустился ни к селу ни к городу. Сердце рвёт на части, дышать делается невозможно, как и находиться дома и умирать от страха за Даньку. Саня накидывает куртку, запирает квартиру и прыгает по ступенькам, цепляясь за перила. Превозмогая боль, он хромает вокруг дома, наступая на повреждённую ногу, морщится, но терпит и идёт дальше. Он обходит сквер, соседние дворы, ищет на площадках, где обычно гуляет Данька с щенком. Всё вокруг словно утопает в киселе, с крыши капает, кое-где уже набухают почки. Но от горя Саня ничего не замечает, всё внутри сжимается от тревоги. Не только Барсик опоздал на ужин, Данька тоже наверняка голодный. Саня обязан научиться готовить. А то ишь, расселся дома, как царь. Данька вон сколько всего делает и ни словом Саню не попрекнул, а того, видите ли, не устроило, что у Даньки планы поменялись. «Пропади она пропадом, эта художка! - в сердцах думает Саня. – И все эти работы пусть горят синим пламенем!» Данька может рисовать или не рисовать, учиться или не учиться и работать, где ему заблагорассудится или не работать вовсе. Саня не станет любить его меньше! Взмыленный и опустошенный он плетётся к своему подъезду, надеясь застать Даньку дома. Но прямоугольники окон неприветливо темнеют, убивая робкую надежду. Сзади раздаётся оглушительный собачий лай, Саня разворачивается и хромает на звук. Внезапно из кустов ему наперерез вылетает Данька. Щека его расцарапана, волосы взлохмачены, из разодранного рукава куртки торчит синтепон. - На Барсика собаки напали, не могу их прогнать! – верещит он и заливается слезами. Саня чуть ли не с корнем выдирает полкуста, попавшиеся под руку, и спешит на помощь, на ходу обламывая мелкие сучья. Не разбирая дороги, он слепо следует за Данькой. - Пошли прочь! – грозно орёт он на двух дворняг, обступивших оторопевшего щенка. – Фу! – он замахивается палкой, заносит тяжеленный гипс. Дворняги рычат, скалятся и окусываются. - Вон отсюда! – Данька извлекает из кармана большие каминные спички, поджигает, кидается ими в собак. Саня отбирает коробок, запаливает все спички разом, швыряет в дворняг. Те отступают и, завывая, кидаются наутёк. К счастью, двортерьеры оказались хоть и злыми, но трусливыми. Данька бросается к Барсику, падает на колени. - Барсик, миленький, всё хорошо! – причитает он, ощупывая щенка. Тот взвизгивает и прижимает уши к голове, Саня нагибается, стараясь определить, сильно ли Барсик пострадал. Щенок мелко дрожит, шерсть его грязная и свалялась, хвост в крови. - Мы шли спокойно, никого не трогали. А они выскочили и рычат, я Барсика тяну, а он познакомиться захотел, заупрямился. А они напали… - Данька вытирает рукавом мокрые щёки и прерывисто вздыхает. - Всё с ним нормально, - уверяет Саня. Он безумно счастлив, что Данька нашёлся, а Барсика не загрызли. – Хвост перебинтуем, будет как новенький, – внезапно голова кружится, он покачивается. Данька подскакивает и молниеносно подставляет Сане плечо. - Держись давай! – командует он. – Нога, да? – Данька взволнованно смотрит на гипс, потом поднимает голову и встречается с Саней взглядом. Вокруг клубится густой белёсый туман, они стоят как в грозовом облаке, несколько секунд молча глядя друг на друга. - Дань, извини меня, я - кретин, - наконец произносит Саня. – Самый большой кретин в мире, - нога взрывается от боли, в горле ком, но всё это не имеет значения, ведь Данька снова рядом. - Вовсе нет, Сань, - Данька сводит брови и подтягивает к себе Барсика на поводке. Щенок, поскуливая, подходит, но не хромает, значит, лапы целы. - У нас с тобой всё слишком стремительно закрутилось, - Данька трёт покрасневший кончик носа. – Познакомились, влюбились, я уехал, приехал, сняли квартиру - как на перемотке, - перечисляет он. – Некоторые и за несколько лет столько всего не переживают, - он поглаживает Саню по спине. Тот кивает, Данька, как всегда, прав. - Но я всё-таки вспыльчивый болван, - горько усмехается Саня. - Совсем чуть-чуть, - Данька улыбается краешком рта. Саня облегчённо улыбается в ответ. - Пойдём домой, подлечим раненого, - предлагает он. Данька изо всех своих невеликих силёнок помогает Сане и Барсику добраться до квартиры. Он, то задыхаясь, волочет щенка, то подстраховывает опирающегося на него Саню. Дома они вдвоём промывают израненный хвост, обрабатывают перекисью и заклеивают пластырем. - Дань, а я не жалею, что у нас всё быстро, - задумчиво заявляет Саня, когда они на ночь глядя садятся ужинать. Не ложиться же спать с урчащими животами! Да и после пережитого стресса нужно как следует подкрепиться. Данька хрустит солёным огурцом на всю кухню и бубнит в ответ что-то неразборчивое. Саня подпирает кулаком щёку и любуется, как Данька облизывает пальцы и подкармливает под столом повеселевшего Барсика.