Мы будем смелее

***

Лаура просыпается и жмурится от яркого солнца, проникающего в комнату. Почему-то перед глазами книжные полки, письменный стол и постеры на стенах. Осознание, что комната принадлежит не ей, приходит очень медленно. Лежать было так тепло, так уютно и хорошо, что встать совершенно не хотелось. Однако Лукина резко открыла глаза, которые снова начали закрываться, села на диване и вспомнила вчерашний день. Захотелось спрятаться, ударить себя чем-нибудь тяжелым или провалиться под землю. — Лаура, ты больная на всю голову. Она не выгнала тебя отсюда только потому, что ты её иллюстратор, — прошипела Лукина сама себе, пытаясь найти свой телефон в рюкзаке. — Ты живешь в долбанной России, здесь все не так просто, как тебе хочется. Часы на мобильном показывают 9:54. Лаура зарывается пальцами в волосы и вздыхает. Она не могла предположить, что теперь будет. Кажется, вчера она вырубилась сразу после того, как поцеловала Третьякову и сказала, что чувствует себя влюбленной школьницей. В голове творился полнейший хаос. Лаура думала, что это было бы нормально, если бы это был какой-нибудь парень, по уши влюбленный в неё, всю такую загадочную художницу. Но это была Мария Третьякова. Её вроде бы… подруга? А еще заказчик. И тут Лукина застонала в голос. Полякова зароет её живьем, если узнает, что Лаура потеряла такой заказ. Особенно, если Таня узнает, как это получилось. Лукина осматривается вокруг и не обнаруживает в комнате признаков присутствия Марии. Она облегченно вздыхает, поправляет плед на диване, хватает рюкзак и направляется к двери. — Если хочешь познакомиться с работниками дневной смены, то, конечно, можешь идти. Лаура резко останавливается и оборачивается. Маша стоит, прислонившись к двери, видимо, ведущей в ванную комнату. — То есть, если я сейчас выйду, то меня все увидят? — Если у тебя нет с собой плаща невидимки, то, естественно, увидят. Но можешь свернуть направо в коридоре, там есть черный ход. Раз ты так спешишь, наверное, не стоит предлагать тебе завтрак, — ответила Третьякова, кивая на стол. Лукина чувствует себя крайне неловко. Она прячет руки в карманы толстовки и, уставившись на свои кеды, произносит: — Я просто хотела извиниться за вчерашнее. Это было… неуместно. — Так хотела извиниться, что пыталась сбежать, пока я не вижу? А потом что? Работала бы со мной исключительно дистанционно, найдя тысячу и одну причину, по которой ты не можешь зайти? — Маша усмехнулась. — Я тебя поцеловала, — всё ещё не поднимая взгляд, ответила Лукина. — Спасибо, я это ещё вчера поняла. Не знаю, что ты там успела себе на придумывать. Но я, вроде бы, тебя не выгоняла, не бросалась на тебя с кулаками или типа того. В чем проблема, Лаур? Лукина хмурится, поднимает взгляд: — То есть это нормально для тебя? — Ты совсем дура? — Я же типа… девушка. — Чёрт, Лаура, кто похитил твои мозги, пока ты спала? Лаура опускается на диван, качает головой на какие-то свои мысли и отвечает: — Прости, у меня не особо хороший опыт в таком. Маша мягко смеется, берет тарелку с пиццей, чашку кофе и садится рядом с Лукиной: — У меня вообще не было такого опыта. Мы можем отложить все разговоры, если хочешь. А пока я все-таки советовала бы тебе позавтракать. Лаура лишь молча кивает, с наслаждением поедая пиццу и рассматривая плакаты на стенах. Только теперь она начинает слышать шум, доносящийся из самого кафе. Но это только больше придает уюта комнате. — Кстати, — вдруг произносит Мария, — тебе Таня звонила. Лаура вздрагивает, чуть не давится и интересуется: — И? — Ну, она очень настырно звонила. Я ответила и сказала, что ты спишь. Глаза Лукиной тут же округлились, она отложила чашку и, закрыв ладонями лицо, простонала: — Вашу ж мать, она же теперь подумает, что я ночевала у тебя. — Но ведь так и есть, — непонимающе произнесла Маша. — Не в этом смысле. Третьякова захохотала, упав на кровать. — Это так плохо? — Тебе смешно! Между прочим, меня отпустила мать жить в Питер только тогда, когда Полякова пообещала за мной присматривать. Мне было восемнадцать, и мать типа считала, что я не достаточно самостоятельна. И теперь Таня докладывает ей буквально ВСЁ о моей жизни. — Прости, — еле слышно шепчет Третьякова. Она прикрывает рот рукой, но продолжает смеяться. — Да иди ты, — Лаура наигранно обижается, однако и сама не может сдержать улыбку. И Лукина еле сдерживает мимолетное желание снова поцеловать Машу. В жизни важно быть осторожной. Даже в любви. Это Лаура прекрасно знала.