Императрица Шэнь

Ссора после собрания не входила в планы Шэня, но по крайней мере он вышел из нее победителем. В отличие от Ци Цинци, ему было на это плевать. А вот прославленная заклинательница пика Сяньшу ничего не забыла и не простила. Она запретила Шэнь Цинцю посещать свой пик. Мужчине же не было от этих санкций ни жарко, ни холодно. Ему было безразлично. Утрата воспоминаний казалось бы должна быть благом в его случае, но как и всегда, ничего хорошего с ним не могло случиться. Нарушение самоидентификации, кризис экзистенциальный и гендерный, сомнение в реальности, невозможность отделить настоящее от выдуманного, утрата доверия даже своим суждениям, боязнь открыться хоть кому-то и, как вишенка на торте, приступы апатии. Он был целым лордом Цинцзин. У него были свои права и обязанности перед учениками. У него был долг перед школой Цанцюн. Но ничто не могло оторвать его от созерцания бамбуковых листьев, танцующих на ветру. Он должен был практиковать заклинательство, продолжать совершенствоваться, осуществить так много своих планов по налаживанию отношений, если не со всеми, то хотя бы со значимыми персонажами. Но зеленые листья бамбука, шелестящие на ветру, были милее его сердцу, чем весь остальной мир. Они ласкали его лицо, он играл с ними веером, они устилали ему тропинку в бамбуковой чаще. Его личный уголок. Воплощенная безмятежность. И варварское вторжение мира в его владения. — Ш-шицзунь! И, конечно же, конечно, кто как не главный герой смог забрести в эту чащу. Шэнь Цинцю смотрел на этого ребенка, примеряя на него одежку полудемона и оборачивая ореолом неубиваемости. Шэнь Цинцю смотрел на Ло Бинхэ, пытаясь увидеть то, чем на самом деле являлся этот звереныш, как если бы не знал кто он и что сделает. Но Шэнь Цинцю знал. Теперь он знал и от этого прозвище «звереныш», которым он обозначил главного героя с первого взгляда, наполнялось иронией. С первого взгляда его что-то насторожило в ребенке. Он уже тогда что-то почувствовал это неуловимое и невидимое для глаз других. Звереныш. Удивительно способный и живучий гибрид демона и заклинателя, который при невероятных условиях скрещивания этих двух видов отличался от всех когда-либо изучаемых полудемонов. — Шицзунь? — еще раз спросил Ло Бинхэ, боясь сдвинуться с места. Изумрудный взгляд заклинателя, казалось, шевелит и рассматривает все органы внутри него. Лорд Цинцзин сейчас напоминал мальчику опасную змею, которая в любой момент может двинуться вперед в смертельном броске. — Убирайся туда, откуда пришел. И не смей больше приходить сюда, — отозвался Шэнь Цинцю. Но ученик, несмотря на недвусмысленные слова своего Учителя, остался на месте. Мальчик попытался сделаться меньше, начал нервно топтаться на месте, пряча за челкой навернувшиеся на глаза слезы. — Этот ученик просит у Шицзуня прощения, но этот никчемный заблудился и не может отыскать дорогу назад! — воскликнул Ло Бинхэ. — Тогда стой тут, — сказал Шэнь Цинцю, а Ло Бинхэ остолбенел, хлопнув глазами. Бинхэ и раньше не сказал бы, что понимает все действия и слова Учителя, но недавно перед ним открылась совершенно новая пропасть непонимания. Лорд пика Цинцзин с первого взгляда показался мальчику Небожителем. Да, он видел и остальных бессмертных мастеров и их учеников, но только мастер Сюя в его глазах несравненно выделялся среди остальных. И тем горше было осознание разбитых мечтаний, после вылитой на голову чашки с чаем. Ло Бинхэ так глубоко ушел в мысли, что чуть не упустил из виду уходящего Шэнь Цинцю. — Шицзунь! — крикнул Ло Бинхэ и сорвался с места, не собираясь на всю жизнь остаться в бамбуковой чаще. Шэнь Цинцю же в свою очередь был бы счастлив остаться посреди этого бамбука навсегда. Стать одним из этого полчища зеленых и гибких стволов, уходящих в небо. Но мечтам ни одного, ни второго не суждено было сбыться. Ло Бинхэ догнал Учителя, но не решился больше ничего сказать, тихо радуясь уже тому, что его и не гнали. Цинцю же рассуждал. Ло Бинхэ, вокруг кого этот мир крутится и без кого соответственно этот мир не может существовать. Убить, не дожидаясь его взросления, невозможно. Когда звереныш вырастет и окрепнет - тем более. Мешать главному герою развиваться - плохо для его репутации Учителя и опять-таки невозможно. Выгнать из Цанцюн и потерять его в мире, где он несомненно преуспеет за что бы ни взялся? Тем более что покинет пик Цинцзин, так не факт, что его не возьмут на другой пик, в другую школу. Факт, что возьмут. Факт, что с удачей пупа земли он даже в самой безлюдной чаще встретит бессмертного мастера, который с радостью возьмет звереныша себе в ученики. Убирать с глаз долой Ло Бинхэ было опаснее, чем держать его в своем поле зрения. Пока он на Цинцзин, то хотя бы можно предполагать его результаты развития и даже притормаживать этого гения, который ничего плохо делать не умеет. Таким образом, нужно было оставить Ло Бинхэ на Цинцзин. Не слишком близко, но и не слишком далеко. Селить он его в пристройку своего дома не будет, но переехать из дровяного сарая ученик обязан. Пусть звереныш хотя бы притворится человеком, общаясь с другими учениками, перебравшись в общежития, где живут все остальные простые смертные. А притормозить… Звереныш и понятия не имеет кто он, а ему только выгоднее от этого неведения. Не зная о своей исключительности, Ло Бинхэ будет сам себя загонять в рамки развития окружающих его учеников, чтобы не быть белой вороной, а этот Шэнь ему поможет, не поощряя методы развития навыков заклинательства в геометрической прогресии, а также заняв некоторое его время вещами помимо заклинательства. Например, готовкой. Пусть отрабатывает на кухне Цинцзин под присмотром поваров. И популярность среди учеников получит, и этот Учитель нормально поест. Но Ло Бинхэ все равно будет расти. Он будет становиться сильнее, красивее, успешнее. На заклинательниц, что купятся на этот идеал, Шэнь Цинцю было плевать. Сами будут виноваты. Он им не брат и не отец, чтобы высказывать свое «фи», которое, как небезосновательно он подозревал, было единственным в какофонии охов и ахов всех остальных. Исключительно восхищенных вздохах, среди которых будут парочка фырков, которых тут же растопчет толпа фанатов главного героя. Цинцю же, мягко говоря, беспокоила эта вседозволенность. Он думал о своем будущем уже сейчас, собираясь строить свою судьбу сам. И, к его счастью, даже в этом прогнившем мире на главного героя можно найти управу. Сам он не сможет остановить Ло Бинхэ. Но на каждую крупную рыбу всегда найдется рыба покрупнее. И какое совпадение, что Шэнь Цинцю после удачно-неудачного искажения ци теперь знает куда идти и чем задобрить эту «рыбку», ведь кто может быть круче главного героя, если не его отец?

***

Ло Бинхэ шел за Учителем, который, кажется, задумался и совсем не обращал на него внимания. Мальчик же не решался встать с наставником вровень, так что как мог из-за спины пытался рассмотреть выражение лица Шицзуня. Просторная мантия цвета цин сливалась с окружающим их бамбуком, скрывая фигуру Учителя. Белоснежный веер и чернильный водопад волос не давал рассмотреть лицо небожителя. Мальчику оставалось завидовать ветру, что мог дотрагиваться до таких потрясающих волос Шицзуня, и солнцу, что касалось бледной кожи бессмертного. Ло Бинхэ рядом со своим великолепным Шицзунем действительно чувствовал себя диким зверьком, что весь обвалявшись в грязи и с колтунами шерсти, вознамерился ступить грязным лапами на мантию небожителя. И как назло, стоило Ло Бинхэ только об этом подумать, как именно это он и сделал. Наступил на мантию цвета цин из-за чего ткань натянулась и съехала с плеча Шицзуня, заставив того сбиться с шага. Мальчик тут же покрылся бисеринками пота, снова встречаясь с этими гипнотизирующими изумрудными глазами.