Императрица Шэнь

— Что вы имели смелость говорить? Я просто не понимаю. Мы виделись один раз в жизни, причем не при самых лучших обстоятельствах. Вы сразу же намекнули мне о неподобающих отношениях и я… — попытался добраться до истины Шэнь Цинцю. — Забудь об этом. Извини, что перебил, но тогда ты задел мою гордость и я захотел уколоть тебя побольнее. Я не хочу тебя ни к чему принуждать. Я не бешеный зверь, что кидается на кусок мяса. Да, обстоятельства нашей встречи были не совсем тривиальные, но она показала мне то, что я уже и не надеялся встретить в этом мире, — сказал Тяньлан-цзюнь, мягко разворачивая Шэнь Цинцю к себе лицом. — Ты был добр ко мне. К Небесному демону. Заклинатели ненавидят даже самого мелкого демона, а уж мой род тем более. Но не ты. — Я уже сказал для чего я это сделал. Это была не подачка, а сделка, — уверенно сказал лорд Цинцзин, все еще избегая взгляда демона. — Сделка? Ты мог убить меня, мог шантажировать жизнью племянника, мог угрожать указать на мое положение другим демонам. Но ты этого не сделал, — настаивал на своем Тяньлан-цзюнь. — Бред, — отмахнулся Шэнь Цинцю, а Тяньлан-цзюнь обнял ладонью щеку заклинателя, поднимая его лицо, чтобы заглянуть бессмертному мастеру в глаза. — Я оскорбил тебя, а что ты сделал? Ты не тронул Чжучжи, не уничтожил Цветы Росы Солнца и Луны. Ты мог просто уйти и уже это было бы удачей, — продолжал говорить демон, чтобы до заклинателя в его руках наконец дошло. — Прекратите. Я не такой. Мне просто это было выгодно, ясно? Спросите у кого хотите, я злой, подлый, бесчестный. Я никаким образом не добрый. И сына вашего я третировал, понятно? Бил розгами и плетями, морил голодом, не обращал внимания, как ему было сложно, — в противовес говорил лорд пика Цинцзин, потому что это была правда. — Шэнь Цинцю, ты не злой. Я нанес тебе серьезное оскорбление, а что ты сделал? Я не тупой. Разве ты случайно обронил пространственный мешочек? Разве эти книги были для тебя? А эти вино и сухофрукты? А подробная инструкция и семя растения? Что это, если не чистейшая доброта? Я тебе отказал, не согласился на сделку, которая и при худших условиях была бы верхом везения, но что ты сделал? Не рассчитывая ни на что, ты не только не тронул меня и племянника, когда мы были уязвимы, ты спас нас, — проникновенно сказал Тяньлан-цзюнь, сжимая в своих руках кисти заклинателя. — Откуда ты знаешь? Вдруг это часть моего коварного плана, чтобы ты купился на мою доброту и все же оказался мне обязанным? — спрашивал Цинцю уже просто из принципа, не стремясь действительно очернить себя. — Ох, Шэнь Цинцю, ты и коварство? — усмехнулся Тяньлан-цзюнь, снова обнимая заклинателя за плечи. — Тогда ты самое доброе и очаровательное коварство, которое я только видел. — А ты липкий и сверхсамоуверенный. Так чего ты хочешь от меня? — отозвался в ответ Цинцю, чувствуя усталость от этого тяжелого дня.       У него был сложный день, ясно? Сначала его чуть не покромсал Чэнлуанем Лю-шиди. Ему нужно было извернуться так, чтобы не убить Лю Цингэ, а вернуть ему ясность рассудка. Потом он понервничал и выложился в пещерах Линси, отдавая много, очень много своей ци, запас который был несравненно меньше, чем у лорда Байчжань. А затем ему нужно было бежать и спасать Цанцюн от демонов, потому что кроме него никого из взрослых заклинателей не оказалось на месте. И он готов был взять на себя ответственность при любом исходе. Играть в слова с Ша Хуалин было выше его сил. Эта девка ради развлечения пришла в его дом, разрушала все, до чего могла дотянуться, и убивала детей, которые были слабее ее. Так что ему не стыдно за то, что он был с ней так груб. Чжучжи-лан, признаться, ему очень помог с девой Ша. Цинцю не брался предсказывать, кто бы вышел из сражения победителем, если бы Ша Хуалин все же долетела до него. Но Тяньлан-цзюнь его добил. Все. Это та точка, когда он уже не может ни о чем беспокоиться. Что? Император демонов у него в доме? Тот же Император демонов представился его женихом? И опять тот же Император взасос целовал его на глазах Юэ Цинъюаня и Лю Цингэ? Так этот Шэнь не при чем. Этот Шэнь ничего не знает. Закройте за собой дверь с другой стороны, будьте добры. — Разве я непонятно выразился? Этот Достопочтенный желает получить благосклонность сиятельного и добродетельного мастера Сюя. Этот скромный Император желает видеть подле себя бессмертного мастера Шэня, — повторил Тяньлан-цзюнь, имея самые серьезные намерения в отношении заклинателя. — В качестве кого, Цзюнь-шан? Постельного мальчика? — устало съязвил Шэнь Цинцю, чувствуя себя ужасно расслабленным в объятиях демонического Императора.       И что с ним не так? Его обнимает самое страшное, влиятельное и сильное существо этого мира, а он только и думает, что язвить? Он растерял последние мозги. Это уже очевидно. — Ни в коем случае. Мастер Шэнь достоин самого лучшего. Этот Достопочтенный может понять, что для бессмертного мастера развитие наших отношений может показаться стремительным, но уже сейчас этот скромный Император уверен в своем решении, — как можно искренней говорил Тяньлан-цзюнь, осторожно считывая реакцию на свои слова с лица заклинателя. — О каком развитии отношений идет речь? Мы видимся второй раз в жизни, а вы предлагаете мне уже роль наложницы? — возмутился Шэнь Цинцю, потому что даже слово «стремительно», не описывает всю эту ситуацию. — Этот Достопочтенный приложит все усилия, чтобы благородный мастер Шэнь согласился оказать Моему Величеству честь и согласиться стать его Императрицей.       Все. Абзац. Шэнь Цинцю смотрел на Тяньлан-цзюня, а демон смотрел в глаза заклинателя, ожидая его реакции на свои слова.       Тяньлан знал, что это будет нелегко. В конце концов один раз он уже влюбился в заклинательницу и ему приходилось так же преодолевать пропасть между ними. Но сейчас его чувства абсолютно отличаются от той смеси страсти, азарта и влечения к Су Сиянь. Он увидел в холодной и жестокой Главной ученице Хуаньхуа хрупкий цветок или же просто спроецировал на нее образ добродетельной девы с холодным лицом и горячим сердцем из книг, которые успел прочитать. Ему нравилось быть на месте героев многочисленных романтических историй, которые несмотря ни на какие препятствия добиваются своей дамы сердца. И он действовал так же, покорял и очаровывал неприступную заклинательницу, которая в итоге не смогла устоять перед его напором.       После битвы с полчищем заклинателей он даже имя ее слышать не мог. Как он был разочарован в образе холодной, но благородной и честной девы. И спустя долгие годы безрадостного существования в его мир вошел мастер Шэнь своей легкой походкой. Со стороны могло показаться, что он вылитая копия Сиянь по своему характеру. Прекрасное, но безэмоциональное лицо, благородство заклинателя, которому Тяньлан-цзюнь тогда не верил ни секунды, и праведные речи. Но Шэнь Цинцю оказался совершенно иным. Он был бескорыстно добрым. За этим фасадом холодности и величия скрывались нежные руки, что заботились даже о поверженном и униженном демоне, мягкое сердце, что не таило обиды и отвечало добром на зло и совершенно потрясающий ум. Он был человеком. Он был заклинателем, который смог перейти черту ненависти между бессмертными и демонами, как будто ее даже не существовало. И Тяньлан-цзюнь пропал. Он понимал, что с ним происходило все то время, когда он восстанавливался в новом теле. Он влюбился как мальчишка. С первого взгляда, с первого вздоха. Но, если с Сиянь его гнал азарт почти что как на охоте, о чем он с удовольствием делился в свое время с племянником. Он уже знал, что возьмет эту заклинательницу рано или поздно, но просто решил поиграть по человеческим правилам, ухаживая за неприступной девой. Су Сиянь, к ее чести будет сказано, продержалась почти год, а после понесла от него сына. А потом все это у него отняли.       Но сейчас, когда он был мудрее, честнее сам с собой и познал боль поражения и утраты, Тяньлан абсолютно по-другому видел Цинцю. Да, он не будет отрицать, что в его сердце есть страсть к этому заклинателю. Да, он поцеловал его при первой же возможности, специально отпустив себя, чтобы удостовериться. Целовать эти тонкие губы, совсем не похожие на женские уста, было верхом блаженства. Он действительно хотел целоваться с мастером Шэнем и не только это. Никогда и ни к кому он еще не чувствовал такой нежности, сжимающей в сладких тисках его снова горевшее огнем сердце. Никогда еще он не был готов так рисковать и ставить чьи-то желания превыше своих. В мире было сотни тысяч красавиц и красавцев, которых только пальцем помани или одари улыбкой, и они уже будут у твоих ног. Но Тяньлан-цзюню и даром не сдался никто кроме Шэнь Цинцю.       Тот, прекрасно зная, что перед ним Священный правитель демонов, совсем не изменил своего поведения с ним. Он все так же был предельно искренен, но что вызывало ни с чем не сравнимый восторг в душе демона, так это то, что заклинатель его не боялся. Шэнь Цинцю абсолютно его не боялся. Он не убегал от него, сверкая пятками, он не падал перед ним на колени, вымаливая прощение, от него не несло кислым запахом ужаса и паники, который постоянно окружал Тяньлан-цзюня, если рядом с ним был кто-то еще кроме Чжучжи-лана. Даже Су Сиянь, узнав кто он, боялась его, хоть и пыталась не показывать виду. А Цинцю не боялся. Покорно стоял в его объятиях, в которых демон мог чувствовать только нежный цветочный аромат без грамма горечи и кислоты.