Императрица Шэнь

— Цзюнь-шан не то, что спешит. Он гонит во весь опор. Я? Императрица? Если только шальная, — сделал шаг назад Цинцю, потирая переносицу.       Как же он устал. Как же хотелось спать. Но в Бамбуковой хижине все еще стоял Небесный демон, а ему с каждой секундой все больше хотелось смыть с себя запах гари и напряжения. А для этого нужно было выполнить изначальный план и выгнать Тяньлан-цзюня. Ну, может уже не выгнать, потому что, давайте смотреть правде в глаза, сил у него для этого не было и нет, но хотя бы настойчиво попросить уйти. А еще все эти его слова. Он что, так сильно похож на идиота, что купится на эти обещания и жамканья? Он взрослый человек. Заклинатель. Он не верит в любовь с первого взгляда, а если демону от него нужна только теплая постель, то ни за какие деньги и титулы он под ним не прогнется. — Я понимаю недоверие мастера Шэня, — спокойно отозвался Тяньлан-цзюнь, а Цинцю присел на стул, пряча лицо в руках. — Тяньлан-цзюнь… — начал Цинцю, немного собравшись с мыслями. — Можно просто Тяньлан. Без всяких титулов. Или ТяньТянь. Я буду только рад, — улыбнулся от уха до уха демон, присаживаясь рядом с заклинателем.       Цинцю чуть напрягся, потому что, пусть и не видел демона, но чувствовал, как близко тот подсел к нему. Он чувствовал зуд на тыльной стороне рук, куда Цзюнь-шан настойчиво смотрел. Но Цинцю не спешил снова открывать свое лицо. Нет уж. Ему нужно сохранять здравый смысл, а если он будет смотреть на этого демона, то не сможет сосредоточиться. — Во-первых, я рад видеть вас здоровым и счастливым, — сказал искренне Шэнь Цинцю, надеясь что его помощь Цзюнь-шану не обернется ошибкой. — Ах, мастер Шэнь разбивает мне сердце своими отстраненными речами, — тут же отозвался Тяньлан-цзюнь. — Во-вторых, что вы за представление устроили перед моими боевыми братьями? Наверняка вы имеете собственные планы и я сомневаюсь, что в них вписываются Юэ Цинъюань и Лю Цингэ, знающие о вашем возвращении в мир, — сказал Шэнь Цинцю. — Это не было преднамеренным, но я ни о чем не жалею. У мастера Шэня наверняка много поклонников. Счастье воспользоваться случаем и отвадить часть из них, — сказал Тяньлан-цзюнь. — Поклонников? — недоверчиво фыркнул заклинатель, убирая руки от лица, чтобы посмотреть серьезно ли демон так считает или дразнит его. — Меня этот мир ненавидит. — О, значит, ваши поклонники боятся открыть вам свои чувства. Прекрасно. Этот Достопочтенный и не даст им такой возможности.       Цинцю действительно стало смешно. Губы заклинателя изогнулись в тихом смехе, потому что Цзюнь-шан был серьезен. Помилуйте, какие поклонники? В голове Небесного демона творится что-то невообразимое. — Цзюнь-шан совсем не печется о своей императорской персоне? Мне вслух сказать, чем вам может аукнуться ссора с Главой Цанцюн и Богом Войны? При этом и думать не смейте вредить им, иначе я закопаю вас туда, откуда вас вырыли, — спокойно сказал лорд Цинцзин и остался хладнокровным, даже когда Тяньлан-цзюнь наклонился к нему ближе, не прерывая зрительного контакта. — Мастер Шэнь даже не разрешит мне защищаться? — усмехнулся Тяньлан-цзюнь. — Впрочем, это не первостепенный вопрос, потому что я не собираюсь ссориться с семьей моей будущей Императрицы. — Вы ужасно самоуверенны, Цзюнь-шан, — сжал губы Шэнь Цинцю. — Этот демон действительно долго думал о своем предложении и пришел к выводу, что ни власть, ни богатства, предложенные вам, ни принуждение лорда Цинцзин не приведет наш союз к счастью. Я готов идти на уступки, мастер Шэнь. Я готов выслушать ваши пожелание об ухаживаниях, о свадебной церемонии, о том, как вы видите наше будущее, — сказал Тяньлан-цзюнь. — Уступки? Извините, Цзюнь-шан, но какое будущее? Вы Небесный демон и Священный правитель. Я же заклинатель, лорд Цинцзин. Как вы видите наше будущее? — иронично усмехнулся Шэнь Цинцю, потому что не понимал, о какой свадьбе талдычит демон. — Для любви нет препятствий и преград, — тепло улыбнулся Тяньлан, а Цинцю задействовал все свои резервы, чтобы не поплыть от этого дьявольского обаяния. — Но этот Достопочтенный имеет мысли на этот счет. Как мастер Шэнь оказал мне доверие в вопросах будущего, так и этот Император поведает лорду о своих планах. Ваши сведения о Лао Гунджу бесценны. — Вы нашли доказательства тому, о чем я вам рассказал? — с любопытством спросил Шэнь Цинцю, почувствовав деловой настрой. — О, да. Признаться, такую гнилую душу надо еще поискать среди всех трех миров, — без улыбок сообщил Тяньлан-цзюнь, смотря в окно. — И что вы намерены предпринять? — не спеша спросил Шэнь Цинцю. — Предпринять? Я уже решил этот вопрос, — довольно усмехнулся демон, а заклинатель увидел на пару мгновений жестокость в этих идеальных чертах.       Какое выразительное лицо. Улыбка меняла Тяньлан-цзюня. Будь у него не скрыта метка Небесного рода на лбу, то даже тогда люди были бы настолько очарованы им, что плевать хотели на его демоническую природу. Но не стоило забывать, кем был бессмертный перед ним. Тяньлан был чистокровным Небесным демоном. И Цинцю уловил эти демонические черты и яркость эмоций, что рождали экзотическую красоту. Он чувствовал эту силу, опасность и власть существа перед ним, распространяющуюся на весь этот мир. Жестокость и злоба была направлена не на него и Цинцю это прекрасно осознавал. Но эта краткая демонстрация своей истинной сущности, как ни странно, не оттолкнула Цинцю. Он знал, кто сидел рядом с ним. И заклинатель был рад, что демон не врал ему, не скрывал то, кем он был, не пытался обмануть его, прикрывшись личиной праведника. — Этот мастер ничего не слышал о Лао Гунчжу. Могу я проявить любопытство в этом вопросе и настоять на более развернутом ответе Цзюнь-шана? — спросил Шэнь Цинцю.       Если Лао Гунчжу уже получил по заслугам, но ничего подобного еще не просочилось в мир, то узнай он об этом первым, и это изменит соотношение сил в заклинательском мире. Конечно же, все сильные заклинательские школы старались поддерживать ровные отношения между собой. Но все же это было противостояние. Никто не стремился к слиянию. Другая школа это другая школа. Стоит тебе оступиться, и вместо руки помощи получишь град камней. — Ты удивительный человек, — покачал головой Тяньлан, сверкая звездами восхищения в глазах, а Цинцю поборол желание закатить глаза. — Ты хотел бы услышать то, как я нашел его? Как устроил на него охоту, загнав в угол как животное? Как медленно и с удовольствием разрушал каждую клеточку его тела? Как утопил его в кошмарах. Как вырвал золотое ядро наживую, таща все меридианы из тела в агонии боли. Как заставил его осознать и горько пожалеть о том, что он сделал. О том, что он вообще родился. Я наматывал его кишки на руку, другой пропихивая ему в глотку его гнилое сердце. Я медленно жарил его как рыбку на костре, посадив его на кол.       Шэнь Цинцю не отводил взгляда от глаз увлеченного своим рассказом демона. Заклинатель только вздохнул, а Тяньлан-цзюнь снова следил за каждым выражением его лица. Эмоции в зеленых глазах не сильно поменялись. В них не было отвращения и злобы. И все существо демона дрожало от удовольствия. — Вы успели все это на нем опробовать, оставляя его в живых? — уточнил Шэнь Цинцю, потому что услышал множество болезненных способов убийств, которые и по отдельности гарантировали быстрое бегство души из тела.       Он знал, что Небесный демон, использовав свою кровь, мог пытать заклинателя бесконечно. В конце концов с ним в одной из веток будущего именно это и произошло. — Да, — хрипло признался Тяньлан-цзюнь, блаженствуя, находясь в ауре прохлады и спокойствия лорда Цинцзин. — Но мне в этом помогли. Ваши слова о Мэнмо заставили меня вспомнить о старом друге. — Ох, вот как? — удивился Шэнь Цинцю. — Лао Гунджу больше нет в этом мире. И ни в каком уже не будет. Его душа была развеяна мной и больше никогда не сможет восстановиться. А мастер Шэнь ничего не слышал о кончине Главы Хуаньхуа, потому что его тело занял Мэнмо, — объяснил Тяньлан-цзюнь, который снова стал собранным и спокойным, не рассказывая больше о своих маньячных наклонностях. — Это… интересное решение. Но чем такая скрытность в отношении смерти Лао Гунджу выгодна Цзюнь-шану? — напрямую спросил Шэнь Цинцю, который действительно не видел смысла скрывать Тяньлан-цзюню свою причатность, ну или хотя бы само убийство. — Ооо. Все только ради вас, — проникновенно сказал Тяньлан, а Цинцю не мог отделаться от ощущения, что это был не флирт, а реальность. Во что он вляпался?