Часть 42. Словно снег
16 декабря 2022 г. в 07:00
— Вот мы и остались одни, А-Цин, — нежно улыбнулся демон, но совсем близко к заклинателю ему не дал подойти веер, что уперся ему в грудь у сердца.
Небесный демон мог отреагировать. Перед ним стоял заклинатель, который имел оружие в руках и целился ему в сердце. Но Тяньлан не двинулся и веер просто коснулся его одежд. Понимал ли сам Цинцю, что он творит? От этого удара даже синяка не останется. Да и это был не удар вовсе. У лорда Цинцзин нет даже мысли причинить ему вред. Хотя пробраться в сон Шэнь Цинцю ему не удалось. Видимо, искажение ци, не раз уже упоминаемое при нем, было действительно серьезным, а потеря памяти не ловкий трюк.
— Чему ты лыбишься?
Шэнь Цинцю хотел начать серьезный диалог, но грубый вопрос вырвался сам, потому что демон действительно светился от счастья, а Цинцю не находил ни единой причины для этого.
— Прости, что ты сказал? — приподнял брови Тяньлан-цзюнь, а Цинцю закатил глаза, опуская веер.
— Почему ты так широко улыбаешься? Тебе весело от того, как я пытаюсь избавиться от внимания твоего сына? — спросил мужчина, потому что не брался гадать, что в голове у демона.
— Ах, Цинцю-Цинцю. Это ты называешь избавиться? Доброта ты моя, — ворковал Тяньлан-цзюнь, потянувшись куда-то к волосам заклинателя.
— Эй, я не добрый! Я отказал Ло Бинхэ! Я обсуждал с тобой вариант его убить! Где ты увидел доброту? И вообще куда ты лезешь? — возмутился Цинцю.
Тяньлан же просто снял с хвоста заклинателя листик, а Цинцю нахмурившись пригладил волосы, проверяя, вдруг там что-то еще застряло и он ходил как пугало огородное.
— Но не убил же, — пожал плечами демон, а Цицню просто не стал удивляться странным кровным узам, а точнее их отсутствию. — Но это не важно.
— Не важно? — повторил Шэнь Цинцю.
Потому что, простите его, пожалуйста, если заговор, чтобы убить Ло Бинхэ не важен, то что вообще важно? Что вообще в голове у этого демона, который так легко обсуждал убийство сына, а потом и отмахнулся от своего отпрыска? Шэнь Цинцю никогда не считал себя благочестивым человеком, осознавая что пойдет на многое, чтобы только получить выгоду для себя. Он всегда ставил свои потребности выше других. В редких исключениях он учитывал еще и желание Ци-гэ. Но сейчас о Юэ Цинъюане вообще вспоминать не хотелось. И все же что это? Тяньлан-цзюнь хотел убить Ло Бинхэ. Это жестокость? Безразличие? Выгода? Цинцю просто не понимал, что двигает Тяньлан-цзюнем. Не поймите его неправильно, он безмерно рад, что демон отказался от своей мести всему миру, но ему нужно знать новую цель Цзюнь-шана. Это опять же вопрос его выживания. Ведь не только он нуждается в защите Тяньлан-цзюня. Этот демон требует к себе внимания и особого отношения. Вот только Цинцю и так уделяет ему непомерно много внимания по сравнению со всеми остальными. Никто не должен знать сколько сил у него уходит на игнорирование этой красоты, харизмы и силы. Он буквально очарован, черт возьми. В голове складываются поэтичные строки, воспевающие идеальные черты идеального тела. Животный магнетизм демона и его широкая открытая улыбка манят его как мотылька на свет лампы. И он также, как и глупое насекомое, просто обречен столкнуться с этим испепеляющим светом. В какой момент он стал ценителем мужской, демонической красоты Шэнь Цинцю не знал. Но внутренний перфекционист и эстет не мог глаз отвести от Повелителя демонов. Он был взрослым заклинателем, а у него колени подкашивались только от одного взгляда Тяньлян-цзюня! За свои реакции было стыдно и Цинцю тратил львиную долю моральных сил, чтобы только не открыть правду демону. Заклинатель не боялся отказа. Он был уверен на все сто, двести, триста процентов, что Цзюнь-шан будет просто в восторге. А Цинцю просто не знал, что с этим делать. В нем вспыхнули чувства, которые он не спешил облачать в слова, а Тяньлан-цзюнь, объект этих самых чувств, звал его замуж. И лорд Цинцзин решительно не знал, как на это реагировать.
— Ох, мой А-Цин снова ушел в свои мысли, — сказал Тяньлан-цзюнь с теплотой в голосе.
Цинцю же действительно вынырнул из своих мыслей, чтобы осознать, что за его спиной сомкнулись чужие руки, притягивая его невыносимо близко к демону.
— А ты снова спешишь меня облапать, — прошипел заклинатель, напрягаясь, чтобы только не касаться чужого тела.
И дело было не в страхе перед демоном превосходящим его в росте и весе. Дело было в том, что он не мог доверять своим чувствам и реакциям. Оттолкнуть демона? Так для этого нужно коснуться либо его груди, либо плеч, а Цинцю не чувствовал себя готовым инициировать столь плотный контакт.
— А-Цин ошибается. Этот скромный супруг еще ничего не сделал, чтобы облапать свою жену, — усмехнулся Тяньлан-цзюнь, а Шэнь Цинцю вспыхнул щеками.
— Какая нахер жена?! Я мужчина! А ты никакой ни супруг! Будущий! Максимум будущий супруг! — обозначил свои слова заклинатель, не удержав порыв стукнуть наглого демона веером.
— Ха-ха-ха, — запрокинул голову Тяньлан-цзюнь, умиляясь со своей Императрицы, которая была так хороша в своем отнюдь не наиграном смущении.
— Тяньлан-цзюнь! Я серьезно! Ты не можешь говорить таких вещей, — пытался достучаться до совести демона Цинцю.
Но это было заведомо провальной затеей. У Тяньлан-цзюня не было ни стыда, ни совести. То есть ничего лишнего по демоническим меркам.
— Ах, моя Императрица так смущается внимания этого Достопочтенного. Неужели… Неужели мне в руки попал нетронутый цветок? — дразнил заклинателя Тяньлан-цзюнь.
Шэнь Цинцю и так еле пережил смех демона так близко от своего уха. Идеальный, просто идеальный бархатный счастливый смех. Он ощущал даже вибрацию широкой груди напротив, внутри которой и зарождался этот божественный звук. Но его сердце не могло выдержать продолжение этой пытки. Цзюнь-шан дразнился, а Шэнь Цинцю никак не мог вернуть себе самообладание. Рядом с этим демоном он терял все свое хваленое хладнокровие! А теперь еще и это!
— А -Цин? — в замешательстве спросил Тяньлан, когда заклинатель в его руках, закрыл себе ладонями уши, крепко зажмурившись.
О… О! Неужели его догадка оказалась правдой? Реакция мастера Сюя была очень красноречивой. Каким же огнем эта мысль разлилась по его венам! Тяньлан тут же подтянул к себе заклинателя, более не оставляя никакого пространства между их телами.
— Шэнь Цинцю. Цинцю. Цинцю. А-Цин. Сердце мое. Доброта милостивая. Яркая звезда. Моя возлюбленная Императрица, поговори со мной. Ответь мне. Не томи, не искушай. А-Цин. А-Цин, — после каждого слова демон оставлял поцелуй на лице заклинателя, умоляя того об ответе.
Цинцю же лишь мотнул головой. Небеса, как же ему было стыдно. Стыдно и неловко, но и выпутываться из объятий демона и бежать без оглядки было также невыносимо стыдно. Вот и остался Цинцю стоять на месте.
— Не смейся надо мной, — дернулся Шэнь Цинцю, когда демон поцеловал его в уголок губ.
— Ничего подобного. Мой А-Цин в любом случае прекрасен, но я не могу проигнорировать это. Моя Императрица никем не тронута. Чиста и невинна словно снег самой холодной и затяжной зимой, — восторгался Тяньлан-цзюнь, поднося к своему лицу чужое запястье, чтобы укусить его.
Цинцю от неожиданности высоко пискнул, смотря на демона широкими глазами. А Тяньлан-цзюнь чуть ли не мурлыкал. И стонал. Неприлично стонал от наслаждения, продолжая вылизывать и прикусывать чужую нежную кожу, под которой быстро-быстро билась венка.
— Забудь! Забудь это! — потребовал Шэнь Цинцю, неловко дергая рукой.
Но хватка демона была цепкой. Тяньлан лишь пригвоздил Цинцю к месту горячим взглядом, перейдя страстными поцелуями на мягкое предплечье, ранее спрятанное рукавом. Шэнь дергался от каждого поцелуя-укуса. Никакой крови и царапин не оставалось на его коже, но это ощущение острых и сильных зубов, которые каждый раз останавливались на грани, дергали что-то в душе заклинателя. Он чувствовал как горела и зудела его кожа, жаждущая чужих прикосновений, жаждущая чужой страсти и любви.
— Да черт бы тебя побрал, — выдохнул сквозь зубы Шэнь Цинцю. — Тяньлан, прекращай.
— Ммм, — недовольно промычал демон, не отрывая рта от мякоти белых предплечий.
— Прекращай. Все. Все! Фу! Все только после свадьбы! — нашел в себе силы для возмущения Шэнь Цинцю.
— Ох. Конечно. Конечно, моя Императрица будет настаивать на браке. Этот Достопочтенный с превеликим удовольствием организует церемонию, — пробормотал Тяньлан-цзюнь, а у Шэнь Цинцю глаз дернулся.
Он настаивает?! Он?! Повелитель демонов случайно ничего не перепутал? У Цзюнь-шана склероз? Впрочем, демон отступил, а именно этого заклинатель и добивался. Шэнь Цинцю был больше сосредоточен на успокоении собственных чувств, забыв слова Тяньлан-цзюня. Как выяснилось позже, зря.