Вкрадчивый и Робкая

Неделя. Кажется, небольшой, маленький отрезок времени, за который могло, несмотря ни на что, произойти большое количество событий: душевные разговоры, семейные посиделки, пиры, где могли образоваться и разнестись по всему свету новые сплетни, вытекавшие, своевременно, в ужасные слухи. Но самое неприятное, что могло растянуть несколько дней в сотню месяцев, это грусть. Она растягивала минуту на пятнадцать, час на половину дня, а сутки на недели. Элотиэль скучала. Не могла найти для себя камень преткновения. К книгам, которые она так любила, руки не тянулись, шитье не выходило так, как хотелось и требовалось. Общение с Маннавиэн заходило каждый раз в тупик, ведь не было никаких новостей, которые можно было бы обсудить. Бесконечные прогулки по королевскому саду не приносили ничего нового, а конный выгул ничего не приносил. Оставалось только погружаться в собственные мысли, находить ответы на те вопросы, которые были в забытьи годами. Разглядывать, наблюдать за тем, как живёт, дышит природа. Как маленький жучок пытается взобраться по листочку, или как на месте, где была брошена вишнёвая кость, появлялся росток будущего дерева. Гуляя по королевскому саду, Элотиэль и Манна озирались по сторонам в поисках чего-нибудь интересного, за чем можно было бы понаблюдать в тишине и тягостном для души спокойствии. Они не замечали времени, которое утекало сквозь пальцы. — Уже, наверно, обед кончился, — заметила Манна, качнув головой в сторону эллет, которых становилось все больше в саду. Они мелькали всюду, рассыпаясь в острых шутках и звонком смехе, и большинство было со своими новоиспеченными кавалерами из Зеленолесья или Ривенделла. — Скорее всего, — без особого энтузиазма проговорила Элотиэль, наблюдая за тем, как небольшая пестрая бабочка перелетала с одного цветка на другой; как она взлетела с красного мака и, пролетев перед ними, исчезла за цветущим кустом смородины. — Чем займемся сегодня вечером? — перепрыгивая через небольшую ямку, задала вопрос Манна, но головы к Элотиэль не повернула. — А самой что хочется? — присев у края тропинки, Элотиэль убрала серебряную прядь за ухо и протянула руку к маленьким, недавно раскрывшимся диким цветкам фиалки. — Домой. Эти лесные эльфы, похоже, не знают, что такое веселье, — тут же, в противовес ее словам, неподалеку послышался звонкий смех эллет. Эльфийка в легком платье желтого цвета с темными волосами выбежала на тропинку, по которой шли Элотиэль и Манна. Когда же она скрылась за ближайшими густо посаженными деревьями, перед принцессой и ее завсегдатай спутницей пронесся эльф. Он, хоть и не останавливался, показался Элотиэль знакомым. Возможно, она видела его где-то в замке. Может быть, в библиотеке, когда была там раньше. — Или это мы не понимаем, как нужно веселиться, — улыбнулась Элотиэль и протянула Манне один из только сорванных цветков. — Прости, но если бы это было так, то мы ничем не отличались от твоей сестры, Elloth (<син.> Цветочек), — она взяла цветок и рук принцессы и опустила его в карман платья. — На правду не обижаются, — заправив свою фиалку за ухо, сказала Элотиэль. Они подошли к небольшому белокаменному мостику через всегда холодный и чистый ручеек, который протекал почти через весь королевский сад. Он разливался в горах и шел вниз по склону, приводящий ко дворцу лесного короля. Когда эльфийки переходили его, Элотиэль остановилась и чуть прищурилась, всматриваясь в даль. — А я уж думала, что их выслали прочь со двора, — широко улыбаясь, проговорила Манна, посмотрев в ту же сторону, что и Элотиэль. Эльфийки, приподняв подолы платьев, пробежали более девяти десятков футов (≈двадцать семь с половиной метров), прежде, чем оказаться недалеко от светлой полянки, укутанной кронами деревьев. В центре большой практически пустующей поляне, по периметру которой стояли деревянные резные скамейки, держа на изготовке детские деревянные мечи, стояли Элладан и Элрохир, а вокруг них с самым, что ни на есть, заинтересованным видом сидело несколько эльфят. — …Ваши дни сочтены, сударь, — сказал Элрохир, блокируя атаку брата, а дети завороженно смотрели на то, как деревянные мечи соприкасаются друг с другом. Чересчур учтивые возгласы близнецов, казалось, никого не привлекали, хоть и некоторые скамейки были заняты парочками эльфов, которые, в свою очередь, старались не обращать на них внимания. — Ну уж нет, — делая выпад, проговорил Элладан, а Элрохир зашел ему за спину. Он перепрыгнул через одного из эльфят, чтобы оказаться лицом к лицу с братом. — Ты не должен выходить за круг, — чуть недовольно сказал Элрохир, прокручивая меч в руке. — Почему же это? — повторяя движение брата, склонил голову на бок Элладан. — Правила, — пожал плечами Элрохир. Элотиэль и Манна, опустив платья, хотели встать под тенью деревьев или же занять скамейку неподалеку от сражавшихся на показ близнецов, но она была занята парой молодых эльфов; да и из тени не было так хорошо видно, как с местечка рядом с эльфятами. — Ах да. Но ведь мы сами придумали правила этого боя. Так почему же нам их и не разрушить? — вскинул брови Элладан, медленно обходя детей за их спинами. — Тогда в чем был смысл их устанавливать, если ты собираешься их нарушать? — остановившись на месте и только следя за руками брата глазами, спокойно спросил Элрохир. Элладан переместился обратно в круг, пожал плечами и ухмыльнулся. Он медленно шагнул к брату. — Хороший вопрос, — резко схватив Элрохира за предплечье, сказал он и потянул того на себя. Меч выскользнул из рук Элрохира, и он, было, проиграл бой, но успел выкрутиться. Упав на землю, он перевернулся на спину и сделал подсечку Элладану, который тут же потерял равновесие. Элрохир потянулся к деревянному оружию, которое лежало у ног одного из эльфят, но сзади послышался быстрый шорох травы. — Ужасная ошибка, — наставляя меч на спину брата, проговорил Элладан. — Нельзя бить в спину, — тяжело выдохнул Элрохир, беря свой меч в руки и поднимаясь с земли. — Этого в правилах не было, — улыбнулся Элладан. — Так что я ничего не нарушил. А если ты начнешь говорить про негласные правила, то я тебя ударю этим мечом. Близнецы отошли друг от друга и поклонились. Дети запищали от восторга и захлопали в ладоши, а некоторые пары эльфов, не стерпев поднявшегося шума, освободили скамьи, чем вызвали улыбки у Элотиэль и Манны. — Сeleir maeth, muindor (<син.> Блестящий бой, брат), — убрав мокрые от пота волосы с лица, проговорил Элладан и опустил меч на истоптанную после битвы «не на жизнь, а на смерть», траву. — Но повторять не будем, — тяжело дыша, сказал Элрохир и упал на землю рядом со своим оружием, прикладывая руку к сердцу. — Вы и правда так быстро выдохлись? Или просто паясничаете для детей? — прищурившись, спросила Манна, на что Элотиэль легко толкнула ее в бок локтем. — Пусть они помолчат хотя бы пять минут, — улыбнулась Элотиэль, после чего окинула взглядом детей. Их глаза горели после увиденного сражения между близнецами, и, казалось, они хотели увидеть больше после «смертельного» удара Элладана прямо в спину. — Alfaeg teilien, gwenyn (<син.> Неплохая игра, близнецы), — послышался до боли знакомый голос за спиной Элотиэль. Она посмотрела на перевернувшегося на живот Элрохира, который помахал рукой эльфу, стоящему за эльфийками. — И снова мы с Вами встретились, принцесса. Леголас вызвал недоумение Элотиэль своей улыбкой и искристым взглядом, который не отрывался от ее глаз, хоть и до этого он обращался к близнецам. Она присела перед ним в коротком реверансе, когда Манна пыталась понять, откуда тот вышел. Она заметила на отдаленной скамье раскрытую книгу, страницы которой переворачивались из-за небольшого поднявшегося ветерка. Возможно, они бы так и стояли, если бы не Элладан, который щелкнул перед глазами Манны, чтобы та отмерла, и встал позади эльфиек. — Неплохая? — с наигранным недовольством проговорил Элладан. — Тогда, может Его Высочество согласится показать нашим почтенным зрителям, как выглядит хорошая игра? — Элладан поднял меч и с травы и протянул его лесному принцу. Его губы тронула легкая ухмылка, но она, скорее, была задорной или игривой, чем корыстной или же злобной. Глазки детей снова засветились, смотря на взрослых. Они выпрямились и подняли подбородки, как тут же ссутулились обратно и расстроенно выпятили нижние губы. Элрохир, потрепав одного из них по голове, попытался отвлечь эльфят глупыми историями про него и брата, с которыми, по его словам, ничто не могло сравниться. — Ты же знаешь, Элладан, я не мечник, — покачав головой, сказал Леголас. — И что ты не любишь, когда мы называем тебя «Его Высочество», — напомнил Элрохир с земли. — В прошлый раз все равно было лучше, — улыбнувшись краем губ, сказал Леголас, на что Элладан прищурился, а некоторые дети начали смеяться, увидев лицо одного из близнецов. — Всё, иди читать свои заумные книжки, — недовольно отмахнулся от Леголаса Элладан, из-за чего даже Элрохир, всегда занимавший сторону брата, прыснул от смеха. Леголас, улыбнувшись, отошел в сторону и намеревался вернуться на скамью, как на тропинке к поляне появилась Крейлона в сопровождении с одной из зеленолесских фрейлин, которую приставили к ней в день приезда. — Принцесса, — он поклонился Элотиэль и, быстро развернувшись в противоположную от кронпринцессы Рейфорта сторону, ушел с поляны по другой тропе. — Elloth, — позвал Элотиэль Элрохир. — Пока твоя сестрица не пришла к нам, забери его книгу. — И надейся на то, что в ближайшие сутки он тебе попадется на глаза, — закончил за брата Элладан. — Так отдайте сами, — Элотиэль насупилась, не понимая, почему именно она должна отдавать книгу. Близнецы обеспокоенно переглянулись между собой. Они негласно пытались решить вопрос, осознать вместе, ничего при этом не говоря друг другу. Поджав губы, Элладан посмотрел на Элрохира, который только по одному взгляду брата понял, что ему придется говорить за двоих. — Видишь ли, мы, по самому авторитетному мнению Ее Величества, не достаточно умны и развиты для того, что так любит читать Леголас. Элотиэль фыркнула и хотела возразить, как то, что говорила Крейлона своей спутнице, становилось все отчетливей. Она, посмотрев на молящие глаза Элладана и Элрохира, тяжело вздохнула и, повернувшись к ним спиной, пошла к скамье с книгой. Манна, настороженно посмотрев на близнецов, пошла следом за Элотиэль.

***

Время близилось к вечеру. Солнца уже не было видно на небе, но его лучики все еще освещали лесное королевство. Королевский сад, после наступления предужинного времени, практически опустел. Редко где пели никому не ведаемые песни птицы, пролетали бабочки, ползали маленькие жучки. На полянке не осталось и единого эльфенка, после того, как близнецы ушли готовиться к ужину. Все разбежались по своим комнатам, домам близ дворца лесного короля. Во время полдника Маннавиэн и Элотиэль расстались. Первая отправилась к оставшимся по приказу короля Эйрона стражам из Рейфорта в Эрин Галене — Фаруэл, Эргабор и Варзаф, — узнать, нет ли каких вестей из дома, в который она так рвалась; а вторая, взяв прогулочную черную мантию из шкафа своих покоев, отправилась (впервые за всё время пребывания в Зеленолесье) изучать окрестности дворца. Перед самым выходом она окинула взглядом комнату и заметила на прикроватной тумбе книгу, которую ей пришлось взять со скамьи. Стоило ли ей ее брать? Элотиэль не знала. Конечно, есть такая возможность, что по дороге к неизведанному она встретила бы Леголаса и отдала забытую книгу. А что если нет? Значит, она зря брала ее с собой. Опустив книгу в карман мантии, Элотиэль вышла из гостевых покоев и направилась к главному выходу из замка, стражники откуда могли бы тут же доложить, что ее нет в стенах дворца короля Трандуила. Проходя мимо конюшни, Элотиэль заглянула во внутрь, чтобы убедиться в здравии своей любимой и самой лучшей из тех, на ком ей приходилось скакать, Мор. Лошадь стояла в своем отдаленном стойле, напротив Эфера — скакуна Манны, который опустил голову в кормушку. Увидев свою наездницу, Мор поднялась на дыбы, начала ржать и пытаться просунуть морду как можно ближе к Элотиэль. — Dinen, mail, dinen (<син.> Тише, милая, тише), — прошептала Элотиэль, нежно поглаживая Мор по переносице. Принцесса достала из рядом стоящего ведра черпак и набрала воды, которую тут же поднесла лошади. Мор довольно фыркнула, выпив всё до капли, и попросила ещё, кивая головой в сторону ведра. Элотиэль же, усмехнувшись напору своей лошади, набрала ещё воды, а после ещё и ещё. Мор, казалось, не могла напиться. Принцесса, когда Мор уталила свою жажду, зашла к ней в стойло, чтобы почистить спину. В соседнем стойле тоже послышалось ржание лошади и слова успокоения, только вот звучали они совершенно по другому. Элотиэль они показались более ласковыми, чем те, которые сказала она. Ей стало любопытно, кто стоял в соседнем стойле, ведь по тону голоса, который был снижен до шепота, она не могла узнать этого эльфа. Да и из-за ржания с фырканьем других лошадей Элотиэль сама бы не смогла разобрать, что говорила Мор, если только не крутящаяся в ее голове фраза. Она посмотрела на деревянные ясли с сеном на стене, которая ограждала два стойла друг от друга, и на Мор, которая тут же подтолкнула Элотиэль к перегородке. Ухватившись за часть перегородки и поставив одну ногу на ясли, Элотиэль подтянулась на ней и встала на край деревянной кормушки Мор. Она, было, взялась за край стенки между Мор и другой лошадью, чтобы узнать, кто стоял в другом стойле, как злополучная книга в кармане ударилась о деревянное сооружение. Элотиэль не успела опуститься так, чтобы ее головы не было видно, из-за чего эльф, сразу уже узнал ее, а она его. — Так вот кто хозяйка этой буйной лошадки, — улыбнувшись, сказал Леголас. — С Вами всё в порядке? — Да, да, конечно, — протароторила Элотиэль, быстро спускаясь с яслей на землю. Самое глупое решение, которое она когда-либо принимала за всю свою прожитую жизнь. Зачем нужно было лезть на ясли, если можно было просто выйти из стойла и посмотреть? Элотиэль, поправив мантию и подол платья, погладила Мор по морде, а затем вышла из стойла, чтобы закрыть его. Мор, конечно, это не понравилось. Она попыталась остановить хозяйку, поднимаясь на дыбы и жалостливо ржа, но та и на секунду не прервалась. — Принцесса, постойте, — послышалось за ее спиной, но Элотиэль не намеревалась останавливаться. — Простите, мне очень жаль. Я не хотел Вас обидеть, — когда Элотиэль собиралась переступить порог конюшни, говорил Леголас, чуть отойдя от стойла своего коня. — Есть ли то, чем я могу загладить свою бестактность? Она обернулась, придерживая карман мантии с книгой, когда он уже застегивал фибулу. Но ведь он не был с ней бестактен. Наоборот. Это она решила залезть за ясли. Ее никто об этом дурном поступке не просил. — Надеюсь, это не прозвучит глупо, но Вы не хотели ли бы пройтись со мной? — спросил Леголас, подходя всё ближе к принцессе. Чуть сбитая с толку, она нахмурилась, пытаясь понять, зачем ему это было нужно. Машинально положила руку на книгу, но ведь он не знал, что она у нее. — Почему бы и нет, — Элотиэль слегка улыбнулась, а после они вышли из конюшни, откуда доносилось недовольное ржание их и других лошадей. Рядом с конюшней была тропинка, в сторону которой и пошел Леголас. Как оказалось, она вела в лес, где через кроны деревьев уже не пробивались последние лучи заходящего солнца. Они шли молча. Элотиэль оглядывалась по сторонам, рассматривая причудливо изогнутые деревья, слушая их гудение и треск; вглядываясь в мордочки маленьких зверьков, которые останавливались недалеко от них, в кустах. Она накинула капюшон на голову, когда из чащи подул прохладный ветер. — Думаю, это дурацкий вопрос, — вдруг сказала Элотиэль. Она даже не хотела начинать разговор, но кто-то потянул ее за язык и отвертеться уже было невозможно. — Но, куда Вы ушли с поляны? Леголас повернул к Элотиэль голову, когда ее взгляд был устремлён прямо перед собой. — В свои покои делать вид, будто очень сильно занят тем, что сделал ещё вчера, — спокойно ответил Леголас, всё ещё ожидая фиалкого взгляда. — Неужели Вы избегаете мою сестру? — поправляя капюшон мантии, усмехнулась Элотиэль, но Леголас ничего на это не ответил. Молчание Леголаса позабавило Элотиэль, из-за чего она изо всех сил старалась сдержать смех. — На моей памяти, Вы первый мужчина, который пытается избежать ее так открыто, — улыбнулась Элотиэль. — Не считая близнецов, для которых ее приезд в Ривенделл знаменовался похоронным маршем. — Почему? — заведя руки за спину, спросил Леголас. — Зачем же Вам это знать? — непонимающе посмотрела на него Элотиэль. — Не кажется ли Вам, что я должен это знать как будущий муж е.? — казалось, что он что-то не договорил. Осекся на полуслове, будто специально, останавливая порыв мысли. — Что ж, — помедлив, начала принцесса. — Она не очень жалует их забавы. Крейлона через чур спокойна и, кажется, не знает, что такое веселье. Для неё всё, что с ним связано — пустая трата времени. Леголас ничего не ответил, да и говорить что-то в таком случае, казалось, просто нечего. Они буквально из-за малейшего упоминания старшей принцессы потеряли нить общения. Никто из них, похоже, не собирался снова заводить разговор. Они уже возвращались ко дворцу, когда Леголас, не находящий подходящих мыслей для размышления, решил задать вопрос Элотиэль. — Вы идете на ужин? Но Элотиэль, казалось, даже не слышала его. Он переспросил, но принцесса даже носом не повела. Всё так же шла, окунувшись в размышления, которые никогда и никому не открывались. Леголас остановился, но Элотиэль пошла дальше, прижимая одну руку к карману. Он перегнал принцессу и аккуратно коснулся второй руки, которая не прижималась к карману. Элотиэль, будто ее ударило током, тут же отдернула руку и несколько раз быстро моргнула. — Простите, я чуть задумалась, — Элотиэль опустила глаза и закрыла их. Сердце ужасно сильно билось, хоть и ни о чем волнующем она не думала. — Что Вы сказали? Он снова спросил ее, будет ли она присутствовать на ужине, на что получил отрицательный ответ. — Почему же? — Вам нужно знать обо всём, не так ли? — улыбнулась Элотиэль. — Любопытство никогда не бывает лишним, — съязвил Леголас, на что Элотиэль закатила глаза. Они вышли на тропинку перед конюшней, от которой, казалось, буквально пять минут как ушли. Леголас остановился, а Элотиэль, на этот раз, вместе с ним. — Надеюсь, мы с Вами сегодня ещё увидимся, — улыбнувшись, сказал Леголас, после чего, поклонившись, ушел в противоположную от принцессы сторону. Элотиэль слегла улыбнулась, а после провела рукой по мантии и ужаснулась. Книга так осталась в кармане ее черной мантии.

***

Элотиэль не понимала, или же просто не желала понимать, с чего появилось это странное желание сесть за трапезный стол рядом с сестрой. Но она, переодевшись в чёрное без лишних цветных элементов вечернее платье, быстрым шагом преодолевала коридоры дворца короля Трандуила. Перед принцессой открылись большие вхожие в обеденную залу двери. Элотиэль, заламывая пальцы, прошла вперёд, ища глазами Крейлону, рядом с которой должно было быть свободное место. Ее сестра сидела по правую руку от короля, который обратил внимание на младшую принцессу. — Вы решили почтить нас своим присутствием впервые за месяц, — слегла улыбнувшись, сказал Трандуил, отпивая из своего кубка. После его слов многие из сидящих за столом оторвались от ужина и подняли глаза на принцессу. Крейлона не стала исключением, как и Леголас, губы которого тронула лёгкая ухмылка. — Что ж, занимайте свое место рядом с сестрой. Элотиэль сделала книксен, после чего, окинув присутствующих беглым взглядом, села за стол. Ей тут же налили вина, за что принцесса поблагодарила чашника. — Как прошел день? — не отрываясь от еды, спросила Крейлона. Казалось, что она сделала это только ради приличия, ведь раньше никогда этого не делала: не писала ей писем, когда Элотиэль была на другом конце королевства; не искала с ней встречи дома; старалась не разговаривать за семейным столом в доме отца. — Довольно неплохо. Даже, можно сказать, хорошо, если взять в учёт близнецов, — чуть улыбнувшись, Элотиэль окинула взглядом Элладана и Элрохира, которые за обе щеки уплетали ужин. Они не обращали внимания на сидевших за столом короля Трандуила. Им не было и малейшего дела до того, о чем эльфы говорили. Даже если бы промелькнуло имя одного из них, они бы не стали прислушиваться, спрашивать о том, почему их упомянули. Кронпринцесса же фыркнула. Она никогда не любила выходки близнецов, не считала их смешными, забавными. Наоборот, только бессмысленными и раздражающими. Никогда не общалась с ними так, как это делала Элотиэль. Не считала их друзьями. — Чем занималась днём? — на этот раз менее сдержано, но всё так же безразлично, задала вопрос Крейлона. — Прогулялись с Манной, сама знаешь об этом, — Элотиэль ухмыльнулась, вспоминая то, как по дороге они встретили близнецов. — А после пошла прогуляться одна… Леголас, сидевший напротив Крейлоны, поднял глаза на Элотиэль, которая, в свою очередь, теперь брала пример с близнецов: не обращала внимание на окружающих. — Опять обносила вместе с этой стражницей кухню? Да, я знаю о том, что было на прошлой неделе, — строго, будто пытаясь надавить на Элотиэль, проговорила Крейлона. — Ни один раз говорила тебе, что такая компания до добра не доведет. Друзей нужно выбирать тщательно, и не брать первого попавшего под руку и нестись с ним или ней на поиски приключений, которые вредят твоему положению. А что же касается., — Крейлона не успела договорить, как рядом послышался скрежет дерева о каменный пол. — Спасибо за ужин. Элотиэль быстро поднялась со стула, отодвигая его резким движением, и вышла из зала в ночную тьму коридоров, когда ее ужин был не тронут. Более десятка глаз уставилось ей в след, не понимая, что произошло, но никто из сестер даже не собирался этого объяснять. Конечно, можно было и перетерпеть эти неприятные, режущие слух и душу слова. Но это так раздражало, выводило из себя на глазах не тех людей, которые поймут. Руки сами сжимались в маленькие кулачки до побеления костяшек, а челюсти стискивались до скрежета и хруста. Как так можно было говорить о том, кто был готов пойти ради нее на все? Как можно было просто обесценивать веру простого эльфа в одинокую до их встречи душу? Она ведь сама начала этот разговор. Начала унижать ее перед королем и принцем совершенно чужой для них, другой страны. А виноватой, наверняка, в глазах Крейлоны осталась именно она. Принцесса несколько раз выдохнула, разжимая руки. Сзади послышались быстрые шаги, которые с каждой секундой становились все ближе к Элотиэль.