The depth of his soul

      Эта погоня, как оказалось, стала последней для судна. Слишком много повреждений во время шторма, да и чудовище, за которым так старательно велась погоня, успело оставить свои следы в виде множества дыр, сделанных щупальцами. Как они вообще до порта добрались... Придется искать новый корабль, потому что «Великий» изжил свое.       Фицджеральда все это чертовски раздражало, и порой доставалось экипажу. Благо, на этот раз Джона пронесло.       Ему вообще последнее время мало достается от капитана. То ли из-за трудолюбия Стейнбека, то ли из-за его меткости – кроме него всего два матроса смогли попасть в монстра гарпуном.       Правда, льготы, которые Фицджеральд выдавал своим любимчикам, Джону были абсолютно не нужны. Как бы смешно это не звучало, но Фрэнсис поощрял хорошую работу шоколадками. Да, сначала Джону даже нравилось, но сейчас его тошнит от этих сладостей. Потому все "подарки" он убирал в карман и оставлял где-нибудь посреди рынка, на палубе или просто убирал в сундук и забывал.       Сейчас всей команде пришлось временно оставаться на суше и, о боги, как же все скучали по земле. Особенно картограф с его вечной морской болезнью. И зачем этот идиот вообще пошел на корабль..       Благо Фицджеральд, несмотря на высокомерие, беспокоится о комфорте своих подчинённых, потому некоторая часть из них, включая Джона, были заселены в его особняк недалеко от портового городка.       Признаться честно – абсолютно все после продолжительной погони сразу же рухнули на кровати в своих комнатах и проспали, по меньшей мере, до трёх часов дня. Наконец-то холодные и темные ночи на корабле сменились на мягкую перину и, чтоб его, постоянное тепло.       Кончено, отоспаться долго некоторым не дали. Кому-то всю ночь мешал енот, а кто-то просто включил жаворонка и пошел шастать по особняку, пока остальные спят.       И Джон, почти сразу после скудного завтрака, пошел развеется и исследовать окрестности. И тогда он осознал, насколько сильно скучал по твердой земле.       Следы ночной грозы почти исчезли, оставив после себя лишь небольшие лужи на каменных дорогах. В воздухе витал запах прошедшего дождя. На раскидистых ветвях деревьев перелетали и звонко пели птицы, чье название Джон когда-то знал, но сейчас, увы, забыл. В любом случае, от этого их трели не становятся хуже. Где-то недалеко журчал ручей, видимо, берущий начало где-то на холме. В голове стали всплывать воспоминания о детстве.       Тогда Джон был совсем юным сорванцом, любящим после обеда улизнуть из дома и вместе с соседскими ребятишками ловить на подобных ручейках лягушек. Где-то под сердцем что-то затрепетало, но быстро стихло, стоило Джону вернутся в реальность.       Он уже дошел до городка. Тишина сменилась на чуть раздражительный гул. Уже середина дня, люди на рынке то и дело выкрикивают что-то, зазывая посетителей, где-то недалеко, кажется, какие-то пьяницы поспорили и устроили потасовку. В какой-то момент под ногами пробегает курица, за которой цепочкой бегут цыплята. А за курицей и хозяйка, браня птицу. «На корабле было тише..»       Подмечает Джон, не сбавляя темп и продолжая свою прогулку. Город ничем ни отличался от других. Рассматривать особо нечего.       Несмотря на какофонию звуков вокруг, Джон все так же вспоминает родную ферму. Там тихо. И уютно. Сколько бы городов Джон не объездил, где бы не побывал – его тянет домой. И, наверное, по окончанию охоты за монстром он и впрямь вернётся на родную землю. И, может, принесет младшей сестре эти чёртовы шоколадки, которые ему даёт Фицджеральд.       Через, наверное, час, Джон покидает город и выходит на тропинку, ведущую, судя по указателям, к морю. От скуки и желания поскорее убраться подальше от шумного города, он идёт вниз по небольшому склону. Тропинка заросла травой..видимо, тут мало кто ходит.       Он снова ступает на гальку, будто бы уходящую из под ног, от чего Джон недовольно фыркает. Только ступил на твердую землю, и опять идёт к воде.. тут она не черная, а синевато-голубая. Волны, совсем небольшие, чуть касаются носочков ботинок, когда Стейнбек подходит ближе. Солнце, несмотря на то, что уже вечереет, освещает лицо Джона, слегка согревая. Он закрывает глаза, чуть приподняв голову и вновь погрузившись в раздумья.       Правильно ли то, что он делает..? Нет, Джон понимает, что без денег, которые он получает работая на Фицджеральда, его ферма погибнет, но.. на руках Стейнбека слишком много крови. Не только животной, но и людской. В детстве он не думал, что убийство совершенно незнакомых тебе людей может стать таким тяжёлым бременем. А сейчас каждая душа будто бы тянет его в самую пучину ада.       Он никогда не был уверен в существовании бога. Даже несмотря на вычитаную вдоль и поперек Библию, Джон не был уверен в том, что бог вообще знает о существовании таких, как он. Но в ад он верил. И знал, что окажется там за все совершенное.       Мысли снова прерывают. На этот раз стая чаек, громко кричащих где-то недалеко. Джон понимает, что несколько загулялся, и стоит уже идти обратно в особняк. Ужин пропускать не хотелось.       Стейнбек разворачивается, желая отправится обратно, но замечает что-то...странное. Боковое зрение у него развито хорошо, поэтому не заметить кровавые пятна на камнях и в самой воде было трудно. «Это не твое дело» твердил голос внутри. Но любопытство сказало: Ничего не случится, если мы просто посмотрим, верно? И любопытство победило. Джон вздохнул, достав из кармана небольшой нож и сняв с него чехол, а после медленным и осторожным шагом направился в сторону пятен крови.       Там было пусто. Лишь кровавые следы. Тихо цыкнув, мужчина хотел было разворачиваться, но среди криков чаек и шума моря он услышал странное, утробное рычание, чем-то похожее на стон. «А вот это ЯВНО не твое дело!»       Возможно, внутренний голос и прав. Но..кто будет останавливаться на пол пути? Трус. Или тот, кому дорога жизнь. Но любопытство уже давно взяло верх, и Джон, чуть сильнее сжав рукоять ножа, пошел на звук.       Кровавые следы и периодические рычания привели Стейнбека в просторный, до этого невидимый обширной растительностью, грот. А посреди грота лежало человеческое тело, укрытое под рваным черным плащом и пронзённое гарпуном.