Новые приключения Анжелики

Джон Мордаунт неотрывно глядел на далекий берег. Несчастного лихорадило, и чтобы успокоиться вдохнул солоноватый, пахнущий йодом воздух. А каким словом, если не одержимостью, еще можно назвать огонь, пожиравший его изнутри с того дня, как он узнал правду о своем происхождении, неистовство, с которым бросался на виновников гибели матери, на все препятствия, чинимые судьбой на этом пути ? И вот теперь, когда и бетюнский палач, и дядюшка, и король остались в прошлом, Господь снова явил свою немилость донельзя явно и зримо, подняв моря и воды Свои да так, что еще долго хлюпало в его легких, а затем, будто тряпичную куклу, ткнул носом прямо в дверь коморки, отведенную арестованной еретичке-француженке. Правду говоря, он немногим отличался от мертвеца, когда матросы подняли на борт свой страшный улов. Сам едва ли не утопленник ничего об этом не помнил, да ради Христа, в первые дни, мучимый бредом, болью и тошнотой, свое имя не мог назвать, не то, кто его так знатно обработал. Лезвие, застрявшее между ребер, рваная глубокая рана на затылке, сотрясение, из-за которого он не мог ни есть, ни пить. Синяки и ссадины он не считал, сколько крови потерял — не имел понятия. Много. Прошла неделя, прежде чем еда наконец-то стала задерживаться у него в желудке, еще одна, прежде чем он смог сесть, и еще одна, пока он смог подняться. — Вы понимаете, что самовольно оставили службу, Джон ? Как предлагаете оценивать это — команда мертва, фелука взорвана — безрассудство, мальчишество… или, быть может, скрытое предательство ? Оливер Кромвель, сделав жест рукой — дескать, только приехал и уже набедокурил ! — пристально и исподлобья глядел на него. Этого своего подопечного — с негромким опасным голосом, изнуренного, но оскалившего, в некоторой степени даже бесноватого, ведомого какой-то неизвестной идеей — он опасался. — Я сделал только то, что должен был, ни в чем не раскаиваюсь… и в Вашей воле полностью располагать мной, лорд-протектор. Я не прошу ни пощады, ни сострадания. Одни темные глаза прямо смотрели в другие, светлые. Мордаунт не лгал, генерал это понял, пока слушал историю самого бездарного провала мести, какой только можно вообразить. — Хорошо… Я мог бы отдать Вас под трибунал, но не стану этого делать… Вместо этого, вверяю Вас Проведению. Отправляйтесь защищать наши южные границы от посягательств короля Людовика и его папистов, и если по прошествии трех лет от сего дня ко мне явится мой бывший секретарь ,живой и невредимый, я приму его. Месяц спустя он возвратился на континент. За мутными рыбьими окнами бродили тени — жители нижнего города шли по своим нехитрым делам, что, впрочем, нисколько не смущало, у него бывали жилища и похуже и постели пожестче. «Бог на стороне справедливости, и она свершится, сын мой…» — слова пастора грели душу куда сильнее суконных одеял, и Джон тянулся к ним, как голодный пес к скромной подачке. Ныне ему кажется, что даже приложи палач к его коже раскаленный добела кусок железа, он не заметит. Потому что под сплетением костей и мяса уже разожжен поистине дьявольский огонь. Кончики пальцев цепляются за жесткие поводья так, что костяшки белеют от напряжения. Джон задыхается. Задыхается, отчаянно пытаясь нащупать границу между своими иллюзиями и явью. Да, переварить и забыть это чувство нельзя, чувство яростного трепета и сильнейшего напряжения в животе. И даже не только в животе, ненавистью пропитано все его существо, ненавистью налита душа. И ненависть эта такова, что спокойно и отстраненно о ней говорить и даже думать никогда не сможет. Четверка мушкетеров, как удалось выяснить, разъехалась по стране, и это было несправедливо и немыслимо, против всех законов божественных и людских, но думают, что будут жить теперь спокойно… Нет, их враг не готов простить, и примирится так легко. Небесный свод раскинулся над дорогой, как перевернутая чаша — темной посредине и бледно-голубой ближе к горизонту. Длинная мощеная улица выглядела бы почти пустынно, если бы не солдаты, собравшиеся у пивной. Расстегнув мундиры и держа пивные кружки в руках, они о чем-то переговаривались, порой бросая взгляды на гостиницу, где нескольким из них приходилось нести службу, и тут же тушевались, увидев своего командира. Он погладил морду Лайярда, и жеребец боднул его головой и заржал, закусив удила. Молодой человек взял в руку уздечку и повел коня по направлению к лагерю. На лице мрачной гримасой отразилось все нынешнее настроение. Оказавшись на дворе ратуши, в которой обустроились вверенные ему люди, прежде чем придать своему лицу выражение обычной для окружающих бесстрастной маски, все-таки не удержался и сильно ударил кулаком каменную стену, которая в этот момент заменила четверку сообщников, убийц, без суда и следствия просто так казнивших всего лишь слабую женщину. От резкого удара кожа на руке лопнула и образовались многочисленные кровавые ссадины. Джон посмотрел на выступившую кровь и с глубоким вздохом ощутил, что физическая боль даже приятна, ибо отгоняет прочь мысли, ранящие гораздо больше. В дурном расположении духа Мордаунт приступил к исполнению своих дневных обязанностей, первая из которых заключалась в том, что ему надлежало посетить местных квакеров и поговорить с их главой о повышении налога на шерсть. К тому же недавно получил сведения, что эти сектанты, не почитающие Священное Писание, считая его лишь описанием обрядов и религии, в то время как для пуритан содержанием Библии исчерпывался смысл и цель существования, ведут подпольную торговлю контрабандным коньяком, но не вмешивался в это, так как квакеры содержали приют для инвалидов гражданской войны; немало их, обездоленных и нищих, бродило по дорогам, а у правительства, как всегда, не находилось средств на содержание несчастных. Да и следовало опросить еще раз окрестные деревушки – кто-нибудь да должен был видеть, заметить странноватую бродяжку. Джон ей не верил, объяснение, почему молодая вдова сторонилась властей решительно отсутствовало. Он выгнул брови, выражая тем самым, то ли искреннее злорадство, то ли сарказм — неужели и французы разочаровались в монархии ? Гордым поворотом, и как она шла, не глядя ни на кого, словно одна на свете женщина, все остальные не в счет, ответила не менее достойно: — В таком случае я пожелаю вам удачи, господин капитан! Питал ли ли этот человек – ее тюремщик к кому-нибудь, когда-нибудь сострадание? Она не знает. И по глазам его она не в силах прочитать. Там вообще мало что можно разобрать помимо перманентного холода, который и делает их любой разговор таким жестким, колючим…острым. Просить прощения за свои слова она, видно, тоже не собирается, собственно, как и демонстрировать слабость. Стук закрывающейся за спиной двери избавляет от давящего удавкой на шее напряжения, сложившегося между ними. — Да, только слепой пройдет мимо такой красотки… — Шепелявый Бен, грузный пожилой мужчина, необычайно подвижный, несмотря на свою комплекцию, был несносен во время стоянок, но в походе его можно было со всей ответственностью назвать настоящим воином. Кроме того, Бен умел хорошо оценивать качества солдат и с помощью вдохновенных речей в смеси с материальными обещаниями привлек немало рекрутов. Его напор и бесшабашность удачно контрастировали с поведением старшего по званию, не имевшего ни близких, ни друзей, выказывающего полное равнодушие к богатой одежде и вкусной еде, а для многих, даже глубоко верующих, такое самоотречение с юных лет выглядело странным и едва ли не пугающим, с озлобленностью волчонка, превратившегося в опасного волка, но так и не узнавшего любви. Бравый офицер ответил товарищу красноречивым взглядом, что не приемлет греха, и все их устремления должны быть во имя Англии, к тому же пленница, вполне вероятно, окажется шпионкой Мазарини, однако Шепелявый спокойно выдержал подобную атаку, бесстрашно глядя на командующего с чудинкой. Сургучная печать хрустнула под тонкими длинными пальцами. Мордаунт отряхнул кроваво-красные крошки сургуча на пол и развернул депешу, заскользив внимательным взглядом по ровным строкам, из соседнего Дюнкерка извещали, что по приметам опознали женщину, такая, действительно, была у них и даже стала причиной дуэли со смертельным исходом в таверне, исчезнув под шумок. — Силы небесные, так что, действительно, мы изловили заговорщицу ? — посыльный, кряжистый курчавый малый с торчащими вперед верхними зубами, переступил с ноги на ногу, да и брякнул. А это стоило спросить у нее самой. Мордаунт повернулся и двинулся прочь. Его шаги гулко отдавались в высоких пустых переходах. Впереди заслышались не совсем подобающие девицам звуки – возня, сопение в перемешку с глухими вскриками. Джон сбавил шаг, прокрался вперед, высвобождая клинок, и на полдюйма выглянул на свет из-за поворота стены. Нападающих было двое — и, к несчастью и величайшему стыду — из отряда его кирасир. Несколько минут они метались, француженка продолжала кричать, что ее хотят убить. Схватив последнее свое оружие — кувшин — она запустила его в мужчин, гораздо больше и крупнее себя, но те увернулись. Каким-то чудом она успела отскочить и устремилась к факелу. Ей удалось рвануть его за рукоять, но схватить факел эта дикая кошка не успела — он лишь выпал из кольца в стене и покатился, чадя, по полу. Появление более достойного противника здесь явно не ждали. Выпад. Выпад, поворот. До щелчка сцепил зубы, напрягая и без того провалившиеся скулы, когда его взор метнулся по собственным подчиненным. Будь он один, ему бы возможно удалось справиться со всеми, после тренировок прекрасно знал, что воины из этих двоих довольно посредственные. Но теперь за его спиной была пусть и очень храбрая, но все же беззащитная Анжелика. Его и самого озадачила эта внезапно случившаяся перемена, назвать узницу по имени, однако рассуждать было некогда, мысли в голове гудели непрерывным роем в поисках выхода из положения. Вот отскочил, кувыркнулся, нанёс удар по сухожилиям — один готов, тут же прыгнул, пропуская под собой меч второго, и нанёс свистящий удар сверху, пригвоздив противника, позже распорядится заковать его в кандалы. Кровь отлила от щек Джона. Казалось, он сделал над собой усилие, прежде чем произнес: — С Вами все хорошо ? Вы не ранены ? Снизу вверх на него смотрела пара зеленых очей, сверкающих в холодном свете луны. Он скорее удивился, чем что-то заподозрил, ибо вовсе был неискушен в этих вопросах притворства, в том, как опыт учит вчерашнюю девушку сдержанности, хитростям и уловкам. Она качнулась, но, когда поддержал ее, начала оседать. Только тяжесть бесчувственного тела на руках немного привела его в себя. Да, к такому жизнь его не готовила – таскать девицу, да еще и католичку! Потом пришло осознание, что ему придется как-то оправить разорванное платье, дабы встретившиеся им зеваки могли разглядеть лишь контуры девичьего стана и ничего более. Аккуратно взявшись пальцами за ткань, проклиная все на свете и мечтая провалиться как можно глубже в Преисподнюю, несчастный нервно сглотнул, действовал, стараясь не касаться ее кожи и не смотреть в лицо. Чертыхаясь, он поклялся, что заплатит любые деньги старой портнихе-гугенотке, дабы исключить подобное в будущем. Уложив голову Анж на плечо, подхватил ее под колени и понес на второй этаж. Комментарии: 1) Пуритане (от латинского purus – чистый) – сторонники религиозно-политического движения, направленного против господствующей англиканской церкви; проповедовали мирской аскетизм, выступали против увеселений и роскоши, не признавали культа святых, были сторонниками строгих нравов, сурового образа жизни. Как мы помним, именно в этой среде нашел приют выкинутый на улицу малыш, наследник лорда Винтера и Миледи, чтобы вырасти стать Джоном Мордаунтом. 2) Квакеры [англ. Quakers, от to quake - трястись, трепетать, содрогаться], протестант. религиозно-мистическое движение, отвергающее религ. обряды и церковную иерархию. В отличие от протестантизма XVII-XVIII вв. не придают культового значения бытовым формам поведения, объединяются в независимые религиозные организации, отличающиеся друг от друга вероисповеданием. Много внимания уделяют миротворчеству, придерживаются пацифистских взглядов.