Метео любви

Тяжёлого, стального цвета зимнее небо совершенно не настраивало студентов на позитивные мысли. Юноша чувствовал откровенный раздрай. Его девушка или… Подруга? Почему у них никогда ничего не решали поцелуи, как у всех остальных пар? Всё, чего Воробьёв с таким трудом добивался, всегда либо разбивалось вдребезги, либо отталкивались ей. То она тонула от его прикосновений, то отталкивала, сбегая куда-то изо дня в день. Лёша хотел помочь, даже если это будет стоить слишком непосильную цену. За неё стоило поплатился даже жизнью. Он видел в ней себя, а быть может, просто с самой встречи на программе, в той реальности, ощутил, что её сердце приковало к себе и больше ни разу не отпускало. Но всё вокруг стремительно менялось, было не ясно, кому верить, кого осуждать. Было ясно одно: он защитит её… Даже если она действительно… Но неужели это действительно может быть правдой? Ещё и Петтигрю, будь он наладен, с утра уже успел испортить всё настроение, мол, Диана могла перейти на сторону Волан-де-Морта, но это было просто безумной мыслью! Его Диана, та Диана, которую он знал, ни за что бы не пошла на это! Да, он откинул его в стену от злости, да, сразу же прибежали остальные, но Питер заслужил подобное обращение! Парня колотило от злости. Вместо помощи человеку, который явно нуждался в этом, он стал оскорблять её. Настроение было испорчено мгновенно. Удар за ударом он бил парня по рукам и ногам, совершенно забывая о том, что есть палочка. Поттер подоспел вовремя, разнимая их и смотря так, будто он был не прав. Даже Поттер, что раньше, как говорила Эванс, издевался над Северусом что-то там предъявлял ему. Ёлка же предпочла нейтралитет, прекрасно понимая состояние бывшего коллеги по цеху, а Поттер… Да черт с ним, разбираться в голове Джеймса – всё равно, что распустить пиксти по классу, себе жизнь не облегчить, и другим заодно испортить. Это уже местные наблюдения. Парень пришёл на площадку, вдыхая воздух полной грудью, закрывая при этом глаза и думая, как поступить дальше. Захотелось сесть на метлу, воспарить высоко-высоко и лететь, смеяться, кричать, весело вращаясь на просторе квиддичного поля! Но мысли упорно возвращали к девушке… – Алексей Воробьёв, чем обязана столь милой мордашке на своём скромном поле для квиддича? – было видно, что она только закончила тренировку с второкурсниками, что с горящими глазами уже направлялись в сторону Хогвартса. Воробьёв был готов признаться сам себе, что у женщины превосходная фигура спортсменки. Парень улыбнулся, что не укрылось от глаз мисс Свон, лукаво наблюдающих за ним со стороны, отчего парень едва замущался и кашлянул, подбирая нужные слова, что делал раньше крайне редко. Он уважал Эмму, что смогла добиться прощения сына и сейчас делала всё, чтобы быть рядом с ними. Скорее всего, ему тоже нужен был совет от сильного человека, который не смотря на все сложные обстоятельства вокруг, добился прощения тех, кто действительно стал ему очень значим. Расположение любимого человека и общего, как рассказывал Генри, сына, то есть, его расположения, что было не так трудно, как с Миллс. Эмма махнула в сторону раздевалки и через пол часа пообещала выйти, объяснив тем, что после урока ей нужно привести себя в порядок. Парень, явно смущённый её просьбой, покраснел и стал ждать, сколько потребуется. Когда женщина вышла в своей обычной одежде: майке и брюках, от которых не смогла отказаться даже здесь, Лёшка оценил ещё ближе её фигуру. – Теперь понимаю, что в Вас нашла профессор Миллс. – Лёшка рассмеялся, ему всегда нравилось наблюдать за реакцией этой блондинки на происходящее и особенно его шутки, тем более, про профессора защиты. Она была идеальной для ёжика, что гонял их по полю по сто раз на неделе, желая закалить дух. Он уважал её, особенно её чувства к такому же сложному и глубокому человеку, как и сама Диана. Она сводила его нервы с ума, доводя их до кипятка, который сама же и осуждала. Безумие Арбениной уже поселилось в нём, циркулируя по венам и артериям, захватывая и любовь. Эмма подняла брови наверх, даже не думая, что их надо опустить от столь откровенного замечания студента, что тем более связано с Реджиной. Вот наглец недоросший! И пускай семикурсники уже считаются совершеннолетними, про этого – по-другому не скажешь. Что ж, откровенно, так откровенно. Вызов принят взрослым и серьёзным профессором полётов. – А я-то как понимаю… Особенно тебя с Дианой. Как тебе качели? Хотя… Звучит обидно, да? – женщина неловко отвела взгляд. – Но хотя знаешь, что то, что Реджина реально хорошо выглядит, это факт, но во мне она-то что нашла? Хотя знаешь, забудь… Это так, мысли… Свон было смутилась, но быстро улыбнулась парню, не обращая внимания на улыбочку подростка, который, как и Ди, уже давно видел их вместе, а Ёлка, что ставила на то, что Эмма уже сошлась с Реджиной, уже практически официально проиграла двести пятьдесят галлонов, если посчитать с начала учебного года, отчего парень наклонил голову вперёд и по-пацански рассмеялся, чем раздраконил самого строгого и сдержанного профессора полётов, которая смеялась, но после резко остановилась и как-то серьёзно, как, наверное, посмотрела бы МакГонагалл или профессор Миллс положила руку на плечо юноши, внимательно всматриваясь в на миг потерянное выражение лица Воробьёва – Арбенина отдала бы за колдографию, что запечатлела бы этот крутой момент, наверное, состояние и все запасы из семейного хранилища, за что потом бы получила, но ни капли бы не пожалела о содеянном. Воробьёв поднял глаза на мисс Свон и выдал слова гейзерным взрывом, словно хотел выговориться целую вечность, хотя в его случае казалось ещё дольше: – Я не понимаю, что с ней происходит, я боюсь за неё, она лишь отталкивает, будто боится нас, как огня. Даже Крутой ничего не смог узнать, хотя он у нас типа медведя из Маугли, мудрый Балу, ему хочется доверять, с ним достаточно сесть и поговорить, Ёлка вообще не может пробить этот панцырь, как ни старалась, даже Ира поняла уже, что рассчитывать на мои чувства бесполезно и вот сейчас она делает всё, лишь бы я отвернулся и забыл. Зачем тогда было целовать, обнимать, говорить о чувствах, если их нет? Может, я действительно не достоин Дианы, и она продолжает это доказывать? Что делать? Я запутался! Я не знаю порой, как меня зовут, во мне всё чаще алкоголь, что не сменяется ни правильным питанием, ни тренировками. Я схожу без неё с ума, я как маленький мальчик, что больше никогда не сможет быть счастливым – всё это состояние уходит сковозь пальцы, как обжигающий на пляже песок, как ртуть рассыпается по ковру, усеянная мелкими осколками стекла, что крепко держало ртутный столбец. А Диана – всё глубже там, в темноте, которую она не оставляет шанса освятить фанатиком. В кромешной тьме. – Какие же вы романтики, подростки. Если бы каждый из вас хоть на минуту представил, какую энергию несёт слово, что связано с искренним чувством и желанием, мир бы стал гораздо лучше и добрее. Поверь, я понимаю, о чём сейчас говорю. Мне самой напомнил об этом сын, брошенный мной на десять лет и это действительно чудо, магия, я не знаю, божья милость, что Генри нашёл в себе силы извинить меня и дальше идти рука об руку. Пожалуйста, сохрани веру в себе, я её уже теряла, так что тебе, милый мой, не советую. – Но что мне делать с ней? Она как бомба замедленного действия, с каждым днём появляется всё больше и больше отстранённости во взгляде, Диана даже про новостные ленты забывает, хотя это, кажется, не главное… Она забывает себя и это видно, я чувствую, от не знаю, чем помочь… – А чем ты можешь помочь? Когда любимый человек ничего не рассказывает, лучшее, чем мы можем помочь ему – быть рядом, не смотря ни на что. Это не всегда про разговоры, а может, знаешь, совсем не про них. Речь о тёплом какао, принесенным и будто случайно оставленным на столике, где она, обложенная учебниками, зубрит сложную тему, лишний раз отвлечённое на себя внимание на том же уровке зелий, потому что профессор Слизнорт всё чаще ей не доволен, понимаешь, о чём? О заботе. Любви не существует как таковой, это всё сказки для детей, что всё ещё предпочитают в них верить. Существует материальное, то, что можно ощутить, потрогать… Мои бы родители не согласились, но, может быть, мне самой не хватало ласки… Одинокие люди требуют её по-другому, они никогда не попросят тебя достать с неба звезду, но надолго запомнят принесённый в пасмурную погоду тёплый чай, когда они засиделись за поиском литературы, которую обязательно стоит перечитать перед Хеллоуином или Рождеством. Понимаешь, о чём я? Любовь состоит из очень многих мелочей, что люди собрали в одно обесцененное слово, тем самым уничтожая замысел. И знаешь, они не виноваты. Просто кто-то когда-то недообнял, не уложил спать или не поцеловал в макушку… Вся печать человека из-за недостатка заботы. Могу предложить, что даже Волан-де-морту когда-то не свезло в самом главном… Я говорю банальные вещи, но именно от них колотятся все сердца, что ещё способны любить. Лёша понял. В гостиной спала Диана. Когда он пришёл – под мягким пледом. Он защитит её от демонов. Всегда. *** На лбу выступила испарина. Сидеть здесь, в доме Лестрейнджей было дико некомфортно. Казалось самым диким занятием то, что ей приходится скрываться и каждый раз обманывать всех вокруг. Метка болеть перестала – вросла в кожу, но мелкое покраснение всё ещё виднелось вокруг рисунка, потому что скрывающее заклинание имело свои побочные эффекты, раздражая руку. Девушка осмотрелась, когда Том зашёл в зал. Глаза юноши тут же обожгли её спину, но почти сразу же перешли на Регулуса, сидевшего по правую руку девушки. Диана выдохнула и представила детство… Которое тут же сменилось этим волшебным миром. Ей уже считавшийся родным. Блэк пихнул её ногой под столом, привлекая внимание. Белла уже разминала пальцы, готовая проучить свою ученицу, что не обращала внимание на повелителя, но блондинка, наблюдая за этим, только возвела глаза к небу. Она видела, что Беллатрикс ищет новые пути для пыток, и была уверена, что найдет. Сглотнула. Попасть в магический мир, о котором мечтают миллионы людей на земле и оказаться во власти Волан-де-Морта… Но как бы то ни было, она не знала, к чему всё может привести, и может быть, проявился шанс наконец стать гораздо сильнее, чем раньше? Уже нельзя отступать. – Сегодня мы должны атаковать одну из деревень, чтобы наши новые лица доказали мне свою преданность. – Том посмотрел на парня и девушку. – Если я узнаю, что вы не способны напасть, то… Станете жертвой Нагайны, разумеется, уже после того, как с Вами разберётся Беллатрикс. – Том посмотрел на Нарциссу, чьё плечо крепко сдерживал Люциус… Тогда они с лёгкостью справились с заданием, чем доказали своё уважение, хотелось бы, чтобы и новые студенты не подвели его. Нужны только по-настоящему сильные волшебники, от которых будет толк. – Зачем захватывать ни в чём не повинных людей, тем более магглов? Вы раздражаете тем, насколько это бессмысленно! Где власть? Где сила этого парня? – Арбенина вскочила с места и, не обращая внимания на Регулуса, что хотел её остановить, уверенно подошла к Беллатрикс. – Даже Лестрейндж могущественнее и опаснее тебя, Том! Диана перевела взгляд на младшего Блэка и постаралась сделать вид, что всё будет хорошо и она знает, что делает. Было ясно, что Регулус так же скрывает метку и очень боиться рассказать старшему, как и она – мародёрам и тем более, Лёшке, который сейчас делает всё лишь бы как-то отвлечь девушку от того, чего сам не знает… Это вызывало трепет и глубокое уважение, но всё сильнее тянуло в бездну отчаянья, с каждым днём яснее видневшуюся на горизонте. Том подошёл к ней, сложил руки за спиной и выдал то, что моментально вывело девушку из равновесия, выбивая из лёгких так сильно необходимый им кислород: – Здесь присутствует младший сын Блэков, где же Антон? Или твоя столь сильная натура опрометчиво считает, что я не в курсе того, что ваш род имеет ещё одного наследника? – парень обошёл её за спину и положил руки на плечи девушки, что моментально дёрнулась и шумно вдохнула воздух. – Где он? – Он ещё слишком мал, первокурсник, но я сделаю всё, чтобы Вы, мой Лорд, не разочаровались во мне. Я могу пойти против министра, – Диана понимала, что сама же себе роет могилу. – Я докажу любыми методами, что одного наследника моего рода достаточно. Можете дать мне задание любого характера, в школе уже начали ходить слухи о Вашей силе, Лорд, думаю, дальше будет ещё лучше. Вас боятся, это, на мой взгляд, уже многого стоит. Том осклабился, понимая, что эта решимость ему вовсе не повредит, а за юнца девушка сможет сделать любую работу. Прикидывая реакцию, парень поднял руку вверх и перед ним появилась большая и сильная лошадь, что вызвало недоумение на её лице. Арбенина, едва ступая, осторожно подошла к ней и погладила гриву большого и сильного зверя. Казалось, не будь она во всей этой ужасной ситуации, то тут же бы оседлала её и отправилась вскачь так далеко в запретный лес, как только можно было бы. Но сейчас этого сделать нельзя. Что там хотела семья? Закалить её характер и силу воли? Она не знала, закалена ли, но ощущение раскола души чувствовалось определенно. Сейчас будет приказ… И выбора не останется. А ведь он… Ни в чём не виноват, он – живое существо, со своими мыслями и чувствами, звериными мечтами, что, быть может, гораздо величественнее человеческих… Когда до слуха Дианы донёсся голос Беллы: « примени на нём круцио », захотелось сорваться с места и убежать. – А ведь тут мог быть человек или ребёнок, дорогая. Где же твоё рвение доказать нам свою преданность любыми методами? Либо убиваешь животное, либо можешь попрощаться с братом и друзьями, которых я с удовольствием помучаю этим простым заклинанием, к которому у тебя, скажем так, особая сильная страсть… – Ты сказала, применить круцио. За Аваду речь не шла. – А тебе страшно? – Беллатрикс положила руки на её плечи и рассправила их. – И каком образом, милая, ты собираешься служить Тому, если не можешь убить коня? – Том сощурил глаза и откинулся на спинку своего кресла, с диким желанием садиста наблюдая за предоставленной картиной, чем не мало раздражал обеих. Беллатрикс понимала, что это была её ученица, и каким бы ни было слово повелителя, она знала, что Диана справится, иначе не могло быть – под её руководством. – Это не входит в его идею построения магического мира, а значит, ослушаться здесь будет правильным решением. Круцио так же не решит проблемы, верно? – девушка не отходила ни на шаг от животного, когда перед её глазами, где-то глубоко в мыслях, появилась собака, Гошка. Резануло по сердцу, но сейчас, в сложившейся ситуации, она не посмела никому из присутствующих позволить прочитать свои мысли и нахлынувшие эмоции. Если ей и придётся поднять палочку, то она это сделает, даже если этим разрушит часть себя. – Тогда придётся испытать круцио на твоих друзьях… Хм… Компания мародёров, если я прав? – заговорил Рудольфус. – Я бы послушал их крики. А они знают, что Беллатрикс уже поставила тебе метку? Болит, верно? – Носить метку – честь для меня и моего магического развития. Когда мы сможем добиться поставленных целей, вот тогда и поймём, что стали на правильную дорогу. Боль меня не пугает, она – знак того, что человек жив. – Не отвлекайся от задания, Арбенина. – Волан-де-Морт силой поставил её на колени. – Остальные тебя не касаются, если тебе дал задание я. Пока ты его не выполнила. – глаза Беллатрикс зажглись уважением, смешанным с безумием. Девушка не понимала, что в нём может восхищать, но вспомнив, как здорово с ней общалась мать, желая видеть дочь достойным магом, взяла себя в руки и встала наноги, повернув голову к коню, что был в два раза выше её. Всего-то круцио… Она представила себя, вместо него и направила палочку на зверя, ничего не понимающего в этом движении. Казалось… Но когда произнесённое заклинание за несколько мгновений достигло живого существа, ржание коня, что будто кричал о боли и спасении, о пощаде, о сострадании к ни в чём не повинному животному, зазвенело в ушах наббатом. Казалось, именно сейчас что-то с диким треском ломается внутри, но девушка была уверена, что не смотря ни на что, сможет это вынести, но когда большой, сильный зверь упал на бок, а его ноги подкосились на глазах, девушка всё же опустила палочку, закрывая глаза от нежелания участвовать в происходящем, от того, что ей пришлось сделать. Девушка дважды повторила заклинание, пока животное не закрыло глаза и не отключилось. Хотелось закричать, когда безумное ржание прекратилось, а конь всё же сдался. Девушка ещё несколько минут смотрела на него, когда Том поднял руку и животное издало жалобный крик. По телу девушки била крупная дрожь, а Беллатрикс быстро взяла её за плечи, чтобы девушка не кинулась на защиту. – А сейчас – произнеси всего два слова. Диана посмотрела в глаза измученного ей же животного и произнесла заклинание: – Авада Кедавра. – из палочки вырвался зелёный луч смерти, добивая измученного коня. Так было нужно. Ради Тохи, ради родителей, что положили на неё все свои силы, они правы. Они выбрали нужный путь, сильнейший. Представить на его месте мародёров казалось непосильным действием, но эти картины моментально стали появляться перед глазами. Мертвенно-бледная кожа, синеющие пальцы ног и рук… Друзья ни за что не узнают, на чьей она стороне. Девушка сжала руки до побеления костяшек и с невидящим глазами присела за стол, пыталась унять колотящие внутри чувства, если их можно было назвать чувствами. Если это всего лишь животное то как же будет отвратительно применять убивающее заклинание на человеке… И главное – на ком придётся это сделать? А если это будет кто-то из своих? Ругулус поднял на неё глаза, будто ощущая страх, что жуками-скоробеями разъедал сердце, но в нём читалось понимание и этого было достаточно. Диана знала, что ему уже пришлось убить кого-то, но они не поднимали подобные разговоры, не желая причинять себе новые раны. Только вот когда-то вместо этого коня будет человек. Когда это произойдет, ещё не ясно. И сможет ли она вынести следующий удар судьбы, что, казалось, ждал за поворотом? Вскоре Том наконец объявил о завершении собрания и два студента враждующих факультетов оказались на окраине Хогсмида. Парень понимал – одной из лучших подруг брата сейчас явно плохо, но его слишком давно научили сдерживать эмоции, слишком силён был запрет на их проявление, до боли напоминая и правила её семьи. – Арбенина, мы с тобой, конечно, мало знакомы, но я хочу попросить тебя ничего не рассказываеть Сириусу. И вот. – парень протянул две каких-то колбы, отчего получил весьма неуверенный для этой девушки и недоверчивый взгляд. – Не отравлю, мы с тобой в одной лодке – ради семьи. Это два зелья: сон без сновидений, достаточно трёх глотков часов в одиннадцать вечера, чтобы успеть встать на занятия, и зелье, что помогает не думать о том, что ты совершил… Точнее, убийство, процесс останется в памяти, но эти чувства не станут мешать тебе жить дальше… Да и мне Сириус рассказывал, что ты играешь на гитаре и пишешь стихи и рассказы, это совсем не повредит… Можешь не благодарить. – девушка забрала из его рук две колбы и положила к себе во внутренние карманы мантии, после чего подняла глаза на младшего Блэка, что ещё когда-то давно поразил её многим: сдержанностью и целеустремлённостью характера. В нём было всё, что хотела видеть мадам Блэк, хоть и это её не совсем настоящие воспоминания. – Сейчас мы отправляемся в Хогсмид. – прозвучало как гром среди ясного неба, больно ударив в голову. – Вы должны навести на студентов ужас, пока не убивать, но ясно уяснить – кто и на каком месте находится. Мне всё равно, что вы там учитесь, и если вы попробуете уйти, то… Пеняйте на себя, Беллатрикс разберётся. Я хочу, чтобы Вы чётко уяснили – нет понятия друг и враг. Есть лишь цель – вернуть магически одарённым семьям былые власть и почёт. Вас не зря тренировали. Беллатрикс на данный момент мой лучший последователь. – девушку начало колотить от этого безумного парня, что играет с тошнотворно-лицемерным лицом роль отпетого безумца, что даже не понимает, насколько жалок со стороны. Хогсмид, значит, Хогсмид. Деревня предстала тихим и чрезмерно спокойным местом, казалось, что в ней слишком давно не было её… Тот случай с Лёшкой… Она оглянула взглядом пару магазинчиков, что были влалеке от сладкого королевства и выдохнула, потому что студентов не было. Беллатрикс не сводила взгляда, понимая эмоции девушки и желая наказать её при первом удобном случае. Диану пихнули в бок, начиная творить откровенный хаос – то тут, то там Кроули, Беллатрикс и ещё пара человек стали крушить окна, двери, наблюдая, как из лавок выбегают перепуганные продавцы, а несколько человек упали замертво… Происходил полный хаос, к горлу подступила тошнота, вспышки заклинаний то тут, то там резали непривыкший взгляд зелёными и красными лучами, крики людей, на некоторых из которых не оставалось даже следов крови – Авада не оставляет следов, как самый искусный убийца, что не знает, что такое следы. Группа из пары десятков человек продвинулось к сладкому королевству, когда сердца сразу двух студентов ушли в пятки: Регулус и Диана молнией переглянулись, вставая плечом к плечу друг к другу возле некогда самого любимого магазина « Складкое Королевство», из которого вышла вся компания факультета Гриффиндор, что не сводили взгляда ни с Дианы, ни с Регулуса, тут же выхватывая палочки из карманов мантии, защищаясь от лучей пожирателей. Парень и девушка понимали, что уже ничего не будет как прежде, но времени подумать, к сожалению, не было совершено: им было нельзя. Нельзя отступать от выбора, им не предоставленного, нельзя идти наперекор, и… Оставалось лишь видеть разочарование в глазах самых дорогих людей… Видеть боль, непонимание, презрение… Это был первый бой, первый жуткий бой на месте детства многих поколений, на месте, что у многих волшебников связано с первыми поцелуями, верой в чудо, любовь, что у многих семей остаётся одна и на всю жизнь… Диана не смотрела ни на кого из ребят, и Регулус понимал её чувства, стараясь брать удар на себя… Мысли превали. Девушка краем глаза уловила бой справа, видя, как Беллатрикс сражается с Лёшей, совершенно не прилагая никаких сил для этого, уж она-то это уже понимала. Казалось, для этой женщины не существовало никаких правил, условностей. Если бы она хотела его убить, то сделала бы уже это. Сивый напал со спины, выбивая палочку парня. Всё происходило так медленно, что в очередной раз отбившись от Ёлки, девушка сразу же порализовала и Сивого, и откинула подальше Воробьёва, который от злости ничего не понимал. Беллатрикс, приказавши остальным покинуть поле боя, подлетела к Арбениной и впечатала её в стену одного из разрушенных зданий, выпуская всю накопленную ярость. Ребята, ничего не понимая, забрали Лёшку под руки и зашли в одну из таверен, на что Беллатрикс от нежелания продолжать эту борьбу с детьми даже не обратила внимание, кинув в девушку очередной круциатус. – Как ты смеешь поднимать палочку на свою команду? Я прощала тебе многое, шла на уступки, читала романтический бред в твоей белобрысой макушке, а ты сейчас идёшь против меня, Арбенина? – девушку трясло, как последний лист на каштане за окном, всё её железное состояние испорялось с каждым словом, было уже не важно, что скажут мародёры или Лёша, было уже абсолютно плевать и на себя и на остальных, хотелось уехать в другую страну, сменить школу, имя, да та же школа во Франции подошла бы. Ей было очень плохо и тяжело. Люди, что уже не считались таковыми, лежали вокруг, только усиливая приступы рвоты, подступающей к горлу… Бой уверенных донельзя в себе мародёров и новеньких нос к носу с пожирателями, позволил всем подросткам уйти, но последний вопрос, брошенный прямо в лицо девушки, заставил её содрогнуться: – Арбенина, может пора определиться, ты ведь знаешь, что я это так не оставлю? У тебя есть семья, по которой я с удовольствием пройдусь. – и женщина испарилась… Девушка прислонилась к воротам школы, смотря на то, как медленно спускаются на Хогвартс тучи, и не знала, куда двигаться дальше. Замерев на месте, она понимала, что осталась без выбора, без поддержки, без людей, что должны быть рядом. Она любила их, любила, пускай Реджина один раз сказала одну из фраз, что навсегда осталась в голове, ровно напротив её убеждений: « Любовь – это слабость ». *** Учёба совершенно не шла в уставший и измученный ум. Кое-как отсиживаясь в кабинете профессора Слизнорта, девушка чувствовала, что сейчас поцелуется с партой, ничуть не менее сексуально и желанно, как и с Лёшей, ведь спать хотелось по-ненормальному, а вот слушать, как профессор зелий нахваливает таланты Снейпа – точно нет. Не то, чтобы она имела ввиду что-то против них, нет… Но желание спать решило всё иначе, выбрав самый доступный источник раздражения – Северус Снейп и его превосходный талант в области зельеварения. В голове прозвучало, как завоёванный титул. Получив очередное наказание от профессора, девушка наконец нашла в себе последние силы подставить руку под подбородок, чем вызвала негодование мужчины. – Мисс, прошу покинуть мой кабинет, толку от вас всё равно нигде нет, а родители, судя по всему, на Вас не влияют. Прошу впредь приходить ко мне, когда будете способны слушать лекцию. И за сегодня Вам, мисс Арбенина, неуд! Я не потерплю подобного отношения к себе! – Как скажете, Слизнорт. – профессор покраснел от подобной фамильярности. – Но если Вы нас не желаете учить тому, что пригодится в условиях, надвигающихся на Магическую Британию, я отказываюсь учиться у Вас. Можете делать всё, чтобы отвлекать учеников от главной темы, но у вас не получится, знаете почему? Я отвечу, не боюсь – потому что Вы отстаёте от жизни со своими никому не нужными вечерами, что ничуть не делает Вас хоть на каплю ближе к тому маленькому колличеству «золотой» молодежи, что Вы желаете видеть вокруг себя! Больно резануло? Надеюсь. Девушка, быстро собрав учебники и другие дополнительные материалы в сумку, обвела всех своих друзей взглядом и выбежала из кабинета. До сих пор не отпустило. И самое главное… Что теперь уже никогда не сможет. Если этого хотелось матери, то она очень глубоко заблудилась в своих приоритетах, но ведь у неё не было выбора? Это сделает её выносливее, сильнее, достойнее… Ведь ей ещё повезло – кто-то нападает на людей… И убивает их. Что можно сделать, чтобы отгородиться от этого? Как убрать метку с руки, не маскируя её? Диана в отчаянии ходила по коридору школы, наивно полагая найти здесь ответы. Дойдя до первой попавшейся скамейки, она с тяжёлым сердцем села напротив двери Защиты и от несуразности ситуации усмехнулась. Защита от Тёмных Искусств… Странный предмет, когда тёмные искусства гораздо сильнее любого студента, когда они подчиняют себе, делая из тебя невольного, неуправляющего своими мыслями и желаниями раба, пожирателя, союзника, который будет уничтожать всё на своём пути, выжатым смертями, болью, ужасами и криками, вылитыми слезами ни в чем не повинных жертв, вымученной гримассой лица, что навсегда останется перед глазами… Перед глазами убийцы… Зачем нужно было принимать эту метку? Служить кому? За что? Убивать себя изнутри ради взглядов и крови… Самой неясной жидкости в организме… Тёплой и алой… Только лишь ради этого? Да. Выходит, что так. За одного сумасшедшего, что решил возглавить безумие. – Что Вы здесь делаете, мисс? – Из-за угла вышли за руку мисс Свон и профессор Миллс, а Диана тут же улыбнулась – они до того мило смотрятся вместе! Продолжила вопрос Эмма. – Арбенина, у тебя, вроде бы, сейчас должны быть зелья? Знала бы, что прогуливаешь, взяла бы тебя к себе на ещё одну тренировку, хотя мне иногда кажется, что тебе они вредят – больше бы спала и ела, за завтраком, Диана, тебя не наблюдалоь, и сейчас тебе нужна, если я не ошибаюсь, мисс Миллс, так что оставляю тебе нашего драгоценного препода, выложишь ей все, как миленькая, иначе, Диана, на тренировку по квиддичу можешь не приходить. – мисс Свон скрылась, не слушая возмущений обеих. Смешные. Диана опустила глаза, когда Миллс вопросительно посмотрела на девушку, что не понимала, с чего начинать разговор. – Ну давай, поведай о своих проблемах. – Миллс взяла свои зачарованные ключи, открывая двери в кабинет. – Раз ты уже сорвала мне долгожданный час свободы, слушаю очень уж внимательно. – она магией убрала все парты и наколдовала два кресла, столик и магией спрятала все надоевшие за это время картины, настраиваясь на помощь столь сложной, но несомненно одарённой студентки Гриффиндора. – Садись. – Да я чуть повздорила с профессором Слизнортом, ничего, скажем, необычного, не произошло. Не выспалась, как уже стало традицией, начиная с новогодних каникул. Не знаю, когда повезёт со сном, а зелье сна без сновидений только начну пить… Говорят, хорошая штука. И ещё Вы мне должны разговор. – Девушка прилагала огромные усилия, чтобы не показывать руку, но тщетно – профессор прищурилась и села напротив, в мягкое кресло. Ей было интересно, сколько же она будет терпеть явно нанесенный магией удар. Женщина рассправила плечи и посмотрела в самую глубину души, не отрываясь от глаз Дианы, через окантовку зрачка видя самое потаённое, то, что не скроешь ни контролем мыслей, время от времени дающим сбои, ни чем-либо ещё. – Я потеряла любимого человека из-за своей гордыни. Порой действительно нужно сделать отчаянный и болезненный шаг, чтобы сохранить чувства и отношения, но мы были влюблены, и он умер. За нас, за право выбора. Он умер, так и не сумев найти своего счастья. Знаешь, не власть портит, а то, что ты не находишь в себе сил идти дальше. Я нашла. В сыне, да, у меня были не тёплые отношения с матерью, но я очень рада, что Генри хоть на две минуты успел увидеть деда. Генри нашёл Эмму и разрушил моё заклинание к чертям… Созданного, благодаря сердцу старшего Генри, моего отца, который сумел пожартвовать собой ради моей мести… Зато теперь причудливая форма – любовь к Эмме… К человеку, что дитя истинной любви… Мне очень жаль, что всё сложилось таким образом, ведь мой отец мог бы остаться живым, но я не позволила этому случиться, знаю, что он простил, он мог простить все, начиная от маленького промоха и заканчивая выжжеными с карты земли селениями, и пожертвовал собой ради моего счастья, пусть я и нашла его гораздо позже случившегося… Жалею ли я сейчас? Жалею ли я о всех тех смертях, что были на руках злой Королевы? На моих руках? Как бы ужасно ни звучало, думаю, что нет. Знаешь, почему? Они помогли мне обрести себя и семью и наплевать, каким образом. Будь собой и храни лицо. Все, кто тебя любят, останутся рядом, остальные будут лишними, что кровью или не кровью напишут внутри тебя целые истории. Как мой сын, которого ждёт великое будущее, я в это верю. Всё же внук прекрасных. – Диана обняла её. Женщина обняла её в ответ, видя в ней своё зеркало. *** В Выручай-комнате снова пришло время собраний седьмого курса факультета Гриффиндор. Теперь уже с обозначенной темой разговора. Ремус потащил всех в библиотеку, чтобы найти способ добиться от Дианы честного разговора, признания и объяснения, но ребята так ничего и не придумали. Зная, что Лёха и Сириус будут категорически против, парень взял с собой только одного мародёра, думая, что этого будет достаточно. Лиза пошла с парнем крайне неохотно, прекрасно понимая, что если они найдут истину, то уже ничего не будет, как прежде, а может, лишь испортит их дружбу. Джо, пришла за компанию с парнем, который всё ещё делал вид, что они лишь друзья, хотя сам осознавал, что это уже что-то гораздо большее… Но страх, что его оттолкнут, всё ещё крепко сжимал за горло… Наверное, так же крепко, как и он сейчас сжимал руку девушки. Идея пробраться в библиотеку ночью не всем казалось лучшим вариантом, но в Запретную секцию по-другому варианта попасть не являлось возможным. Лиза и Джеймс, наблюдая, как расцветает рядом с Джо их друг, не могли на это налюбоваться, когда те, наколдовав себе камин и стол с двух сторон оставленный стульями, принялись читать предоставленную комнатой книгу, повествование тут же закружило их в таинственности написанного, и когда все более или менее расслабились, в Выручай-Комнату влетел Воробьёв, что тут же начал кричать на всех присутствующих. – Слышите, я не хочу её осуждать, я всё узнаю, я люблю её и если вам дорога Диана, как подруга, либо сделайте вид, что совсем с ней не знакомы, либо не осуждайте её влицо, Вы прекрасно знаете её мать, что на короткой ноге с Томом и решили отвернуться? Я говорю, как влюбленный подросток, но я сверну горы, чтобы ей было лучше, как бы вы поступили на её месте, когда за вас всё решают другие и сейчас, когда у всех нас тяжёлые времена, мы как никогда должны взять и сплотиться, а не делать вид, что ничего не происходит. И знаете, я полностью согласен с ней. Политика Дамблдора сведёт Вас в могилу. Этого хотите? Я – нет. Мне дорога команда проекта, мне дороги Мародёры, но если из-за всего вы перестанете быть людьми, я не буду знать, к кому больше обращаться, я разуверюсь в Вас больше, чем в политике Пожирателей смерти, и сделаю все, чтобы Том добился своего, а если понадобится, то свергнем и его, ясно? Вы – мои лучшие друзья и вы не посмеете так с нами поступать. Подумайте хоть раз, что есть вещи, над которыми мы не властны и засуньте свою гордыню подальше. Я иду на урок. Вам советую тоже. – Парень вернулся к Диане и обнял. Больше ничего не хотелось знать. Девушка крепко спала в его объятиях, устав что-то доказывать или объяснять всем, кто её окружал. Было тепло и в этот раз кошмар ушёл стороной. Хотя хотелось бы, чтобы навсегда. *** Кабинет, освещённый магическими свечами, наполнился вновь студентами Слизерина и Гриффиндора, бросающими друг на друга озлобленные взгляды. К сожалению, многие семьи волшебников уже тронули первые бои и потери, что только усиливало ненависть факультетов друг к другу. Было ясно, что вскоре начнётся магическая война, только уже они будут защищать имена своих семей и отстаивать силу рода. Магглорождённым доставалось больше всего – именно на них срывали злость те, чьи родители уже воевали с орденами министерства и наоборот – будущие, или уже настоящие приспешники Тома разрывали на части спокойный «мирный» уклад Хогвартса, что стал настоящим противостоянием, тем более для последних курсов, что понимали – стоит только выйди за порог школы, тут же начнётся война. И уж каждый сам для себя решает, на чьей стороне отстаивать правду. Профессор Миллс, появившаяся в кабинете из ниоткуда, буквально за миг заставила все парты исчезнуть и заклинанием отливитировала к стенкам учеников, бросая режущее заклинание в Северуса Снейпа, что молниеносно отразил его в оконное пространство, отчего даже у постоянно надоедавших мародёров челюсть познакомилась с полом. – Урок безпалочковой магии, полагаю? – Верно, вы все должны быть готовы к тому, что те, с кем вы столкнётесь за стенами, гораздо опаснее, всего, что вам вкладывали в голову тут. Настоящая магическая дуэль – это коварство и, что бывает очень часто, подлость. Даже не стану перечислять примеры – заблудимся в запятых, не стоит ходить далеко – победа директора над Гриндевальдом, если разобраться, доля случая, везения, и наверняка в нём никто не хотел разбираться. – Вы нас настраиваете против Альбуса Дамблдора? – тихим, писклявым голосом задал вопрос Петтигрю, лицо друга чуть вытянулось, отчего Сириус тут же захотел повернуть его голову. Желательно до щелчка. Парень не понимал, отчего так злится на друга уже довольно приличное количество времени, но Ира, заметив, как Блэк сжимает кулаки, тихонько подошла к нему и накрыла его руку своей, отчего Ёлка едва ли не засмеялась на весь кабинет, наблюдая за голубками со стороны. – Я не ставила себе подобных целей, каждый делает выбор за себя. Вы все уже взрослые люди, которые могут отличать, кто вами манипулирует, а кто желает быть на стороне силы. Я лишь хочу Вам сказать одно: любой волшебник имеет право на честность и подлость, выбор на первый взгляд очевиден, но мы никогда не знаем, отчего он был сделан. Я не просто так постоянно твержу о тёмной и светлой магии. В своё время я сделала выбор в пользу тьмы, потому что не смогла найти силы отпустить свою боль, неправильно? Не скажите. Без этого опыта я бы не обрела сына, не встретила бы ещё одного человека, которому доверила сердце, пусть и уже в неисцеляемом состоянии. Поэтому я не осуждаю Темную сторону. Без неё свет бы не верил в своё величие так рьяно и весьма наивно. И вам нравится мой подход к обучению, не кричите душой, вы хотите выходить за рамки дозволенного. Так дерзайте, идите, выбор всегда за Вами, пусть важные люди далеко не всегда поддержат, друзья отворачиваются, это круговорот, и это чистка. Поэтому хочу сделать одно объявление. Всем, кто сейчас находится в раздрае от изменений магического сообщества, открыт путь в кабинет защиты в любое время. – студенты кивнули, и разбрелись по парам, тут же воодушевившись речью Миллс, чем сразу же воспользовалась Эмма очень близко подошла к ней, и женщина услышала будоражащий воображение шёпот, а блондинка, борясь с безумным и сильным желанием сейчас и и ни секундой позже скорее прижаться к профессору защиты, подмигнула, обошла её за спину и прошептала на ухо: – Ты сегодня без мантии? Мне нравится, когда ты в рубашке, да и судя по парням, не только я оценила твой сегодняшний выбор одежды. Это как тебе нравится моя кожанка, верно? – Профессор Свон, давайте вернёмся к уроку, мы нужны студентам… – Эмма только обвила пары, понимая – предлог женщины совершенно необоснован, на что Миллс выдохнула и смущённо добавила, – Ладно, сделаем чуть по-другому. Ты дождёшься конца урока и… – И тогда меня ждёт вознаграждение? – глаза Эммы, казалось, блестели ярче алмазов, вынесенных из недр земли на солнце, хоть и были похожи на изумруды, но внутри плавили мэра, будто обработке подвергается не камень, а её душа.… Эмма Свон стала мастером по обработке каменного сердца, которое вновь превратилось в потрясающую птицу жизни и счастья, что в виде Генри, что в уроках истинной любви. Эмма Свон стала лучшим, кто был в её объятиях, в которых тонули обе женщины. Эмма Свон стала идолом Злой Королевы. Её личным идолом. Её личным счастливым концом, к которому приближались герои новой сказки, что обрела очень много безумных поворотов, изменения мира и даже веру главных персонажей в столь необычных условиях. – Эмма Свон, Вас всегда будет ждать вознаграждение, если ты не выдашь нас так нелепо, как делаешь это сейчас. – женщина отстранилась, довольная собой, словно ребенок и отошла к студентам, делающим напущеннный вид крайней незаинтересованности в произошедшей сценке, а Джеймс, вздохнув вновь отдал Диане пять галлонов: спорили, будет ли сегодня что-то между профессорами, или нет… Вызвали Лёшку и Генри. – Воробьёв и Миллс. Сегодня урок беспалочковой магии и вы оба продемонстрируете его. – Парни вголос запротеставали, не желая сражаться друг против друга, но Миллс знала, что рано или поздно они всё же станут врагами, если сделают неверный выбор, и лучше сейчас сделать дуэль под её присмотром, нежели ждать, что что-то пойдет не так. Парни сражались не в полную силу, что стало раздражать не только Миллс, но и Диану, чьё лицо все время ничего не выражало, но сдерживаться оказалось тяжелее, чем девушка думала, порой всё, что происходило с Нового года казалось сном, но лицо Воробьёва, полное презрения, выводило из себя, а их милая беседа про рождество, и подарок Миллсу казалась, вообще не из этого мира. Девушка разозлилась и налетела на Воробьёва, толкая бледного ошарашенного парня в грудь, чтобы привести того в чувство. Его постоянное молчание настолько давило на неё, что, казалось, девушка сойдёт с ума и рано или поздно сорвётся, все ждали только, когда. – Думаешь, что имеешь право меня осуждать, думаешь, что знаешь все обо мне, Воробьёв? Ты не больше, чем Петтигрю, и то, на данный момент он выше тебя, он не треплется и не отворачивается, и знаешь, что твоя смазливая физиономия уже задрала, будь ты мужиком, а? Хоть раз, попробовать стоит! Ты не знаешь, через что мне пришлось пройти, ты даже себе представить этого не можешь, понял? Я ради того, чтобы защитить семью, пожертвовала всем, прошла через такие круги ада, которые никому из вас и приснится не могли! И ради этого сейчас ты хочешь отвернуться от меня?! Так тогда знай, что ничего не стоишь, и все мои чувства были… – запал прекратился и парень взял её за руки, сжимая их по обе стороны. – Мне всё равно, на чьей ты стороне, бешеная фурия внутри тебя всё равно меня сводит с ума уже явно не первую жизнь, понятно? И я тебя не презираю, я думаю, как тебя спасти из этой ситуации, и если ты, конечно, не хочешь сейчас рассказать о ней всему Хогвартсу, то закроешь свой рот на замок, а ключи выбоосишь в так полюбившееся нами озеро и другу-кальмапу, ясно? А сейчас успокойся и выдохни, я от тебя не отвернусь даже если луна с неба упадёт и мне надоел твой ужасный характер, тебя давно пора заткнуть за пояс и никому не показывать такой бешеной, кроме меня, что может это вынести. Так что успокойся и иди сюда. Парень крепко прижал девушку к себе, думая о том, что, если понадобится, он опуститься на самое дно её личного ада, чтобы разбить всех, живущих в нем демонов. Он очень сильно её любил и понимал, что если они сейчас не выберут вектор, то могут пострадать из-за этого очень даже серьёзно. Петтигрю стоит держать на расстоянии вытянутой руки, а с остальным они разберутся вместе. Девушка и так слишком долго скрывала от них причину своего состояния, доводя себя до ручки и если он сейчас разобьёт её окончательно, если не поверит, не прижмёт к себе и не докажет, что любит больше всех её демонов, снующих внутри, то перед ним будет стоять уже вторая Беллатрикс Лестрейндж…