23 декабря.
Прошло три дня. Всего три чёртовых дня. Но ощущалось минимум как целая неделя. Всё это время ни Сал, ни Ларри не поднимали тему того вечера. Пусть их отношения определённо перешли рабочие рамки, ничего особенного не изменилось. Ларри по-прежнему забирал Меган из сада по вечерам, а Сал так же дежурно улыбался. В этом и заключалось всё их общение. Да, конечно, прежней формальности больше не чувствовалось, но Ларри добивался совершенно другого. Ему пришлось приложить столько усилий, чтобы пересечь черту родитель-воспитатель, а что в итоге? Казалось, что Сала всё происходящее на данный момент устраивало. Он ведь даже ничего не сказал про подарок на свой день рождения! Наверное, на него Ларри потратил больше всего сил и энергии, нежели на какое-либо другое действие за последние несколько месяцев. Даже Меган не выматывала его настолько, насколько вымотала эта картина. К слову об этом подарке. Обычный портрет, какие часто дарят на различные праздники. Возможно, то, что Сал никак не отреагировал, связано именно с его тривиальностью. Ларри всячески пытался дать оправдание такому поступку, ведь это заставляло разочаровываться вовсе не в Сале, а в нём самом. Он не настолько способный, раз его картина не вызвала никаких эмоций? Поэтому Сал не стремился менять что-то в их отношениях? Считал его недостойным, скучным? Но ведь это не так! Абсолютно не так! Так почему же Сал не интересуется им, пока он сам сходит с ума в поисках хоть какой-либо информации о Фишере? Это нечестно. А может, Ларри чересчур накручивал себя? Все мысли смешались, превратились в сборную солянку, которую невозможно разобрать на составляющие. Чем дольше Ларри думал о всей этой ситуации, тем сильнее спутывал клубок собственных мыслей. Этот портрет… Когда долгое время не испытываешь вдохновения, продолжая работать на одном лишь осознании, мол, так нужно, чувствуешь вечную апатию. Она может варьироваться по степени тяжести, но факт остаётся фактом — художнику жить без вдохновения так же тяжело, как человеку без солнечного света. Когда же вдохновение появляется, все ресурсы идут исключительно на выполнение его прихоти. Ты рисуешь, пишешь, снимаешь, изучаешь — не важно, что конкретно ты делаешь, важно, что все эти действия в совокупности медленно сжигают тебя. И вновь наступает период апатии. Куда более долгой, чем прекрасный момент вдохновения, во время которого проявляется редкое желание жить. Это замкнутый круг, который будет повторяться до тех пор, пока абсолютно все ресурсы творца не истратятся. Такова судьба всех художников, композиторов, музыкантов, писателей, архитекторов и многих других. Когда ты только встаёшь на этот путь, ещё ничего не осознаёшь, осознание приходит куда позже. Часто творческие люди не выдерживают подобного ритма жизни и… Тут уж какой человек был по своей натуре: кто-то начинает пить или курить, кто-то принимает психотропные вещества, кто-то забывается в сексе или азартных играх. В общем, способов великое множество. Ларри же не пользовался никаким из них. А ему и не зачем. Он жил в бесконечной череде апатий, никакого вдохновения. Но сейчас!.. Чёрт, Сал слишком сильно влиял на него, раз вдохновение проснулось именно рядом с ним, заставив нарисовать его портрет. А сейчас… Что ж, Сал вселил в него это вдохновение, Сал и разбил его вдребезги. По крайней мере, он смог запустить такой привычный для Ларри механизм. Ларри затянулся. Да, он бросил курить четыре года назад, но в итоге сорвался. Неудивительно. Сигареты помогали очистить разум, создать иллюзию чего-то позитивного. Отчасти они являлись машиной времени для Джонсона в подростковый период. Тогда он ещё не был отцом, не чувствовал этого давления. Тогда у него была возможность пойти по другому пути и жить совершенно иначе. Но он выбрал то, что выбрал. И жалеть об этом никогда не будет, несмотря ни на что. Он несомненно любит Меган и Эшли, всегда будет любить. Кто знает, может быть, и Сала он любит, но об этом лучше даже не думать. Иначе придётся разочароваться. Уже не просто в себе, а в жизни в целом. Едкий дым коснулся потолка. В пепельнице, стоящей рядом, уже лежало две недокуренные сигареты. Ларри каждый раз думал, что на этом стоит остановиться, тушил сигарету и затягивался вновь. Он жалок, но это не волновало от слова совсем. Пока есть способ, помогающий переживать столь тяжёлые периоды, Ларри будет его использовать. Ради Меган и только. Отрешённый от жизни отец хуже полного отсутствия отца. И всё-таки он чересчур преувеличивал. Пусть Ларри считал себя вполне зрелым, давным-давно переросшим подростковые гиперболизацию и гиперфиксацию. Увы, это было далеко не так. Ларри потушил сигарету. Опять недокуренную. Опять с мыслью, что на сегодня с него хватит. К счастью, на этот раз за новой «порцией» он не потянулся. Нужно было срочно проветрить комнату. Табачный дым обладал на редкость терпким запахом. Ларри открыл окно нараспашку, вдыхая морозный вечерний воздух. Сегодня был первый день рождественских выходных. Это заставило Ларри слегка улыбнуться. Выходные означали одно — отдых. Рождество — Рождеством, но Ларри обычно его не празднует. Мама, конечно, приезжает к нему, но эти домашние посиделки, которые в обычных семьях происходят регулярно, сложно назвать праздником. Телефон, лежащий на столе, тихо завибрировал. Пришлось оторваться от оконной рамы. А жаль, мысли только начали более-менее приходить в порядок. На экране высветились три буквы «Сал». Ларри перечитал их ещё раз и ещё несколько, когда наконец сообразил, что происходит. — Так, успокойся, Ларри. — сказал он сам себе. — Вдох-выдох. Ничего ведь страшного ещё не произошло, правильно? Зажмурив глаза, он нажал на зелёную кнопку и приложил телефон к уху. — Приве-ет. — Ларри попытался сделать свой голос максимально непринуждённым. Но он чертовски сильно дрожал, что портило всю картину. Оставалось надеяться, что телефонная связь слегка исказила его голос, делая более уверенным. — Привет. Как дела? — Да нормально всё. — да-да, врать — плохо, но иногда лучше приврать, чем усложнять жизнь и себе, и окружающим правдой. — Зачем звонишь? — Не хочешь завтра встретиться? — Ларри показалось — а может, и нет — что Сал был необычайно серьёзен. — Встретиться? — Тебя это так удивляет? — Удивляет. Завтра Рождество, если ты не забыл. — Ларри даже на всякий случай проверил дату на висящем на стене календаре, что использовался крайне редко. Но привычка покупать бумажный календарь каждый новый год досталась ему от матери. Сал усмехнулся: — Не забыл. Нет, конечно, если у тебя есть какие-то планы, то так и скажи. Я не буду навязываться. — Нет! — излишне резко выпалил Джонсон, моментально исправившись: — То есть нет, у меня нет никаких планов. Но, я думал, ты, как и всё остальные, будешь с семьёй праздновать. — Честно, я думал про тебя то же самое. — Ларри понял, что Сал намекает на Эшли и Меган. Но у них была своя семья, Ларри был лишь биологическим отцом Меган, которого рано или поздно заменит другой мужчина. Эшли наверняка не проживёт долгое время одна. Повисло недолгое неловкое молчание, пока Сал наконец не разрушил его: — Так ты согласен? — Конечно. — Ларри усиленно замотал головой вверх-вниз. К сожалению, весь его энтузиазм по телефонной связи не передался бы. Они наскоро договорились о времени и месте встречи, после чего сразу же попрощались. Ларри чувствовал, как гулко бьётся сердце в груди, и — чёрт его побери! — опять покраснели щёки. На лице сама по себе растянулась широкая улыбка, и Ларри счастливый упал на кровать, прижав телефон как можно крепче к груди.***
24 декабря.
— Так ты расскажешь, кто он? — с ярым любопытством спрашивала женщина на том конце провода. — Мама! — недовольно вздохнул Ларри. — Почему сразу «он»? Я не могу провести Рождество с друзьями или один, в конце концов? — Один, безусловно, можешь. Но с друзьями? Это смешно. — Звучит обидно, ты знаешь. — Конечно знаю, дорогой. — весело сказала женщина. — Я этого и добивалась. Ларри звучно цокнул языком. — Ты же понимаешь, что если не расскажешь мне про него, то я определённо начну что-то подозревать. — не унималась Лиза. — А сейчас разве не подозреваешь? — Ларри с трудом подавил так и вырывающийся смешок. — Послушай, это правда просто знакомый. — не то чтобы он врал, но на правду не очень-то было похоже. — Просто знакомый, из-за которого ты отказался от вечера со своей любимой матерью? — Ну, мы и так проводим каждое Рождество вместе. Может, мне захотелось разнообразия. — Ларри прижал телефон к уху с помощью плеча. Он, как всегда, дотянул всё до последнего и собирался на встречу с Салом, параллельно разговаривая с матерью по телефону. Сейчас он как раз с усилием натягивал на себя брюки. — Ладно-ладно, дорогой. Больше приставать не буду, но с условием, что позже ты мне всё расскажешь. — сдалась Лиза. И неудивительно, Ларри совершенно не торопился рассказывать ей о Сале. Уж точно не прямо сейчас. — Хорошо, мам. Я тороплюсь, так что… — Ага, не буду тебя задерживать. Ещё раз с праздником! Пока! — Пока. — решив, что чего-то не хватает, добавил: — Люблю тебя. Наконец, раздались долгожданные гудки. Ларри закончил с брюками и натянул на себя свитер. За окном уже смеркалось, а толпы людей начали расходиться по домам: большинство предпочитало проводить этот праздник в кругу семьи. Если честно, то Ларри ни разу не задумывался о том, почему Сал столь внезапно решил с ним встретиться. Тем более именно в этот день. Как бы странно всё это не выглядело, Джонсон не хотел в который раз неосознанно накручивать себя. Сейчас он счастлив. Пусть так и останется. Не зачем заранее настраивать себя на худшее развитие событий.***
Сал уже ждал его. Судя по красным щекам, довольно долго. Но сам он сказал, что только что пришёл. У него получалось на удивление плохо врать. Но смущало не это. Зачем он пришёл так рано? После приветствия и взаимного обмена поздравлениями повисло неуютное молчание. Ну, знаете, такое чаще всего бывает, когда в первый раз встречаешься с человеком с сайта знакомств. С Салом они встречались далеко не впервые, тем не менее общих тем для разговора не было. Вернее они наверняка были, но сначала их нужно было найти посредством диалога. — Точно! — внезапно начал Сал, когда они вышли на ярко освещённую площадь. — У меня есть кое-что для тебя.— он высунул из кармана небольшую коробочку, упакованную в красную бумагу с зелёными ёлками, украшенными гирляндами, в качестве узора — вполне типичный рождественский дизайн для подарочной упаковки. Ларри совершенно не был готов к этому и даже не подготовил ответный подарок. Ему лишь оставалось послушно принять коробочку да вопросительно уставиться на Сала. — Что? — Сала, кажется, его реакция позабавила. — Ты подарил прекрасный подарок мне на день рождения. Я не могу не поблагодарить тебя. Сердце Ларри на секунду замерло. Ему понравилось? Правда понравилось? Губы бесконтрольно растянулись в радостной улыбке. — Тебе понравилось? — неожиданно громко спросил он, тут же замолкнув. Кажется, он переборщил с эмоциями. Но Сал даже не обратил на это внимания: — Конечно! Наверное, портрет стоил недёшево. Я не особо разбираюсь в изобразительном искусстве, но мне очень понравилось. На подаренном портрете Ларри изобразил тот момент, когда впервые разглядел Сала вблизи: на его волосы тогда приземлились снежинки, и Ларри показалось, что если бы зима была человеком, то выглядела бы точно так же. Именно тогда ему и пришла идея нарисовать Сала. Идея, что вселила в него давно потерянное чувство прекрасного. — Я… — несколько смущённо ответил Ларри. — Сам рисовал. — Ого, не знал, что общаюсь с настоящим художником! — эти слова звучали крайне лестно, тешили самолюбие Ларри. Услышь он их от кого-нибудь другого, то отреагировал бы со снисходительной холодностью, но сейчас они вызывали исключительно положительные эмоции. Ларри поблагодарил его, что было последними словами перед тем, как оба снова не могли найти темы для разговора. А Ларри только успел обрадоваться, что они нашли что-то общее. Но нет! Сал ведь сам сказал, что не разбирается в этой теме. Город сегодня был куда более красочным, чем в любой другой день на праздничной неделе. А людей, наоборот, меньше. Ларри подобная обстановка безмерно нравилась. Нравилось и то, что рядом был человек, который заставлял его с удивительной частотой глупо улыбаться. Неуместное молчание внезапно стало казаться лучше любых разговоров на всевозможные темы. Ларри чувствовал себя невероятно комфортно, но не был уверен, чувствует ли себя так Сал. Ларри посредственно разбирался в чувствах и эмоциях людей, но сейчас на физическом уровне ощущал всё нарастающую нервозность, исходящую от Фишера. — Замёрз? — тщательно всё обдумав, спросил Ларри. Вопрос звучал вполне логично, не переходя какие-либо рамки (да, границы, что он выставил сам себе, чертовски его ограничивали). В конце концов, Сал опять был без шапки. — Нет. На улице сегодня тепло. — его нервозность в момент исчезла, что не могло не радовать. — Да, тепло. — Ларри тяжело вздохнул. Так и хотелось узнать о мотивах Сала пригласить его сегодня на прогулку по вечернему городу. На этот раз, к счастью, безмерное любопытство одержало победу над показной скромностью: — К слову, почему ты не проводишь праздник с семьёй? — Аналогичный вопрос, Ларри. Почему ты так легко согласился на моё предложение? Как же жена и ребёнок? В отличие от тебя у меня нет собственной семьи, а отец живёт в другом городе. — Ну, Эшли, — Ларри намеренно выделил её имя, чтобы стало понятно, что никакая она ему не жена и никогда ей не являлась. — и Меган празднуют со своей семьёй. У меня, как ты сказал, тоже нет собственной семьи, только дочь. — Не понимаю. — Эшли не моя жена. — Девушка? Разница небольшая. — Да нет же! Мы с ней вообще не вместе уже несколько лет как. Да, она мать моей дочери, но для меня лишь бывшая девушка и хорошая подруга. Голубые глаза Сала блеснули, наверное, из-за света гирлянд, развешанных повсюду. — Не жена? — удивлённо переспросил он, после чего радостно сжал ларрин локоть в объятиях. — Почему раньше-то не сказал? Мы бы уже раз десять точно встретились вне территории детсада! — Теперь я не понимаю. — Тебе и не нужно. Я сам чуть позже всё расскажу. Так, Сал не стремился отпускать его руку, продолжая крепко её сжимать. Ларри, на удивление, всё устраивало и отстраняться он даже не думал. После этого момента диалог пошёл как по маслу, темы разговора плавно переплывали из одной в другую, причём мужчины не прилагали для этого никаких усилий. Ларри только сейчас осознал, что они давно перешли на «ты». Ему это показалось чрезвычайно резким, но несомненно положительным знаком. Солнце полностью скрылось за линией горизонта, а вместе с тем на улице стало в разы холоднее. Ларри, конечно, предлагал зайти куда-нибудь, но Сал наотрез отказался, аргументировав это тем, что сейчас ни в одном заведении общепита нет места, да и к тому же они изначально собирались только прогуляться. В итоге сдавшись под его напором, Ларри купил горячий кофе в ближайшем кофейном автомате. Он с каждым разом удивлялся всё сильнее и сильнее, ведь Сал был явно одет легче него, но замёрз именно он. Хотя, возможно, это дело привычки: Сал каждый день проводил с детьми на улице, когда Ларри выходил за пределы своей квартиры крайне редко. — На самом деле я не ожидал, что у тебя будет абсолютно пустой профиль. — заметил Ларри во время обсуждения социальных сетей и прочих связанных вещей. — Почему? — Ну, знаешь, ты выглядишь как человек, который не выносит пустых профилей. Сал рассмеялся: — Вообще-то ты прав. Я дал тебе свой рабочий номер, как и всем родителям. Не уверен, что они захотят знать обо мне что-то, что не касается работы… — полусерьёзно пошутил он. — Это… разумно. Но сейчас-то ты можешь дать мне свой настоящий номер? Лично мне интересно узнать о тебе что-то новое. — Я подумаю. Пока что ты всё равно остаёшься родителем моей воспитанницы. Ларри закатил глаза, совершенно не скрывая своего разочарования.***
Уже давно перевалило за одиннадцать вечера. Было принято решение отправляться по домам. Ларри казалось, что он перестал ощущать свои конечности, но делал вид, что в полном порядке. Несмотря на то, что его дом был ближе, он решил проводить Сала, вспомнив, что тому не нравится находиться в одиночестве в тёмных дворах (хотя кому это вообще нравится?). — Как планируешь провести эту ночь? — невзначай начал Ларри. Разговоры будто согревали его. Пусть это было не так, но от ощущения отделаться не получалось. — Собирался лечь спать. Опережая твоё любопытство, скажу, что я почти не праздную подобные праздники. Они чересчур семейные, знаешь. Наверное, праздновать их одному странно. — Совсем не странно, я бы всегда праздновал Рождество в одиночестве. Но мы с мамой и так редко видимся, так что я зачастую провожу праздники с ней. — Ну, я так не могу. — А что твои друзья? — Я же не говорил, что переехал в этот город? — Ларри кивнул. — Это было всего лишь несколько лет назад, а все мои близкие остались там. У нас редко получается видеться. А найти новый круг общения… — Сал замолчал, обдумывая свои слова. — Надеюсь, ты поймёшь меня. Никто об этом не говорит, но возраст сильно ограничивает тебя, когда дело касается заведения новых знакомств. После двадцати что-то поменять в своём кругу общения становится сложно, после тридцати — почти невозможно. — Могу понять тебя. — мысленно Ларри тяжело вздохнул, осознавая, что у него самого из друзей только Эшли. — Ладно, не будем о грустном. Какие у тебя планы на ночь? — Не знаю. От тебя зависит. — осознание сказанного пришло не сразу: звучало как дешёвый флирт. Ларри поспешил оправдаться: — Я не то имел в виду! Оно само вырвалось, честное слово. — Конечно. — по ехидной усмешке становилось понятно, что он не поверил ни единому слову. «Чёрт с ним.» — подумал Ларри. Всё равно все его оправдания будут трактоваться неверно, лишь усугубляя ситуацию. — Если хочешь, можешь зайти ко мне. — продолжая издевательски улыбаться, предложил Сал. — Ты не подумай, это связано не с твоим глупым подкатом. Просто раз у тебя нет никаких планов… — Я понял! — перебил его Ларри. — Да, я не против зайти к тебе. Решение определённо было импульсивным, но изменять его или жалеть о сделанном выборе было бы тупо. Планировка квартиры Сала не многим отличалась от ларриной: всё-таки они жили в одном жилом комплексе. Но обстановка в его квартире была куда более спокойной, нежели ларрин «творческий беспорядок, наводящий вектор мыслей в сторону работы». И пусть Ларри сам без особо рвения украшал квартиру к праздникам (в основном его заставляла это делать Лиза), полное отсутствие новогодних атрибутов в квартире Фишера удивляло. — Ты настолько сильно не празднуешь? — проходя в гостиную, поразился Ларри. — Как видишь. — задумчиво бросил Сал. — Не могу предложить тебе чего-то особенного. Будешь чай с печеньем? Понимая, что никак не может отогреться после прогулки по морозной улице, Ларри интенсивно закивал: — Да, пожалуйста. Пока Сал возился на кухне, Ларри повнимательнее рассмотрел его гостиную. Вид отсюда выходил на ярко освещённую площадь, с которой доносились редкие радостные вопли пьяной молодёжи (Ларри успешно пропустил тот момент, когда перестал относить себя к этому социальному слою). На полках стояло множество различных книг вперемешку с редкими фотографиями, лицо Сала на которых попадался ещё более редко, чем сами фотографии, и с наградами давних времён. На одной из таких наград Ларри прочитал: «…за участие в рок-фестивале Signal». Ниже была подписана дата — «17 августа 2010 года». Проведя нехитрые подсчёты, Ларри пришёл к выводу, что тогда Салу было всего шестнадцать лет. — Интересно? — Сал возник рядом совершенно внезапно, отчего по спине пробежался табун мурашек. Тем не менее он ответил довольно серьёзно: — Очень. Ты раньше играл в рок-группе? — Да, было дело в старшей школе. — Поэтому сейчас работаешь в детском саду? Как-никак рокер плохо сочетается с педагогической работой. Сал расслабленно опустился на спинку дивана. Его всеполагающая задумчивость так и выдавала в нём тоску по прошлому. — Не уверен, что карьера музыканта подходит мне. В конце концов, я покончил с этим сразу после поступления в университет. Скажем так, это было моим хобби. — Я вижу слишком много наград с разнообразных музыкальных фестивалей, чтобы поверить, что это было простым хобби. — Возможно, это так. Но сейчас уже поздно что-то менять, ты так не считаешь? Ларри именно так и считал, но сказать правду не посмел: хотелось подбодрить Сала. Увы, лгать он тоже не умел. Единственное, что удалось сделать, — это многозначно ухмыльнуться и сказать: — Порой мне тоже кажется, что лучше было бы, займись я чем-то обычным, а не рисованием. До сих пор я не нашёл ответа на это внутреннее сопротивление, ведь одна и та же картина может вызывать во мне противоречивые чувства. Рисование само по себе убивает меня, но в трудные жизненные ситуации, наоборот, воскрешает. И несмотря на все сложности, мой выбор пал на то, что я буду страдать, занимаясь любимым делом, наплевав на всё. Ты же сделал выбор в пользу спокойной жизни, так что мне нельзя — вернее мне не хочется— тебя в этом судить. — Ларри сделал размеренные вдох-выдох. Он сам от себя не ожидал подобных слов. — Ты прав. — Сал смотрел в потолок, избегая настойчивого взгляда Ларри. — Спасибо. — больше он ничего не сказал касательно этой темы. Лишь пригласил пить чай, сославшись на то, что философские разговоры сейчас ни к чему. Горячий чай обжигал горло, но согревал тело, так что Ларри не жаловался. Вообще пить чуть ли не кипяток уже давно вошло в привычку, хотя раньше он не мог даже прикоснуться к неразбавленному чаю. Сал пил с меньшим энтузиазмом, словно в принципе не хотел этого. Он кусал губы и выглядел нервным. Ларри хотел было начать винить в этом своё присутствие, но ведь Сал вполне искренне предложил ему зайти в гости. Возможно, такие эмоции вызвал разговор о его прошлом. Всё-таки не каждому приятно вспоминать свои подростковые годы, особенно тогда, когда с тем временем тебя уже совершенно ничего не связывает. Но Ларри всё равно упорно казалось, что Сал не прочь обсудить своё юношество, но не сегодня и ещё очень и очень нескоро. — Расскажи что-нибудь. — попросил Сал, уставший сидеть в тишине. — Что-нибудь? А поконкретнее? — О чём бы ты сам хотел мне рассказать? — Сал снова улыбнулся. Ларри заметил, что тот часто ему улыбался. И с каждым разом эта улыбка вызывала всё больше и больше позитивных эмоций. Обычно на вопросы с посылом «я просто хочу узнать о тебе что-то» люди отвечают тяжело и с явной неохотой. Ну а как иначе? Ведь ты понятия не имеешь, что человеку будет полезно узнать о тебе, какая информация может показаться ему интересной. От волнения в такие моменты становишься абсолютно чужим для себя человеком, забывая всё то, что не стыдно рассказать при общении с новым знакомым, которому хочешь понравиться. Но на этот раз Ларри ответил без лишних раздумий: — Я так волновался, что мой подарок может тебе не понравится. — изначально Джонсон не планировал рассказывать об этом, но обстановка располагала к тому, чтобы он поделился своими переживаниями на этот счёт. Сал создавал впечатление человека, рядом с которым можно и поплакать, и посмеяться, и выплеснуть всю злость на этот несчастный мир, и который никогда никого не осудит за испытываемые эмоции. — Ну знаешь, все эти несколько дней ты будто по максимум избегал меня. Проблема даже не в том, что ты меня избегал, а в том, что у меня проблемы с восприятием своих работ. Избегания с твоей стороны я так или иначе ожидал. — Могу узнать почему? — оперевшись на руку, поинтересовался Сал. Он не отрицал факт того, что намеренно не контактировал с Ларри, но несомненно испытывал вину за это. — Мы слишком резко сблизились. Если хочешь спокойных взаимоотношений с человеком, то сближаться нужно равномерно. Не скажу, что мы сейчас супер близки, нет, но по сравнению с тем, что было… Тебе нужно было время прийти в себя. — на самом деле он до последнего не понимал причин поведения Сала, осознание пришло в голову в последний момент. Сал кивнул, медленно глотнув чая. — Я действительно думал об этом. И пришёл к выводу, что мне правда нравится с тобой общаться. — его глаза мягко блестели. Сейчас это не получалось списать на праздничные гирлянды. — Мне… тоже. — Ларри сделал большой глоток чая, чтобы списать покрасневшие щёки на него. Язык сильно обожгло, отчего он чуть не закашлялся, но с огромными усилиями смог проглотить обжигающий напиток. Сал это наверняка заметил, но виду не подал, лишь закрыл рот ладонью, чтобы спрятать весёлую улыбку. Ларри смущённо отвёл взгляд в сторону окна. Снова начался снегопад. До полуночи оставалось всего несколько минут.