when you were mine

      Два года назад Регулус был потерян.       Он был лишь марионеткой, которую таскали по сцене, на которой он не хотел быть, ничего кроме печали, которая казалась бесконечной не чувствовал, потом мир слишком сильно завращался вокруг своей оси, и у него не осталось и этого. В руках у него лежала только его молодость, грозившая ускользнуть сквозь пальцы, как песок.       Теперь, когда время, проведенное в Азкабане, так далеко от него, Регулус иногда позволяет себе предаться воспоминаниям, каково это — смотреть на свое угрюмое отражение в мутном пластиковом зеркале общей ванной комнаты и думать: вот и все, это конец, вот он мой конец.       Печально известный Регулус Блэк был обречен гнить в маленькой тюремной камере, превратившись в осколок того человека, которым он когда-то был. Достойный конец, подумал он. То, что он заслужил, не больше и не меньше.       Он проводил ночи напролет, глядя на верхнюю койку широко раскрытыми глазами, думая обо всем, что потерял. Своего брата, своих друзей, свою свободу, любовь всей своей жизни, тепло солнца, ласкающего его плечи, шум транспорта, запах полиантеса в саду Нарциссы, но не успел он осмыслить все это, как уже шагнул за ворота тюрьмы с сердцем, бьющимся так бешено, пугаясь, что оно выпрыгнет из груди, если он не будет осторожен.       В ту ночь все происходило слишком быстро, вспоминает Регулус. Он все еще пытался переварить ощущение холодного дождя, стекающего по его щекам впервые за пять месяцев, когда Джеймс открыл перед ним дверь и посмотрел ему в глаза. В тот момент время словно остановилось, и единственное, о чем Регулус мог думать, это о том, что в последний раз, когда он стоял лицом к лицу с Джеймсом, тот любил Регулуса так сильно, что вырвал бы своё бьющееся сердце из груди и отдал ему, но тогда Регулус был достаточно глуп, чтобы отвернуться всего на одно мгновение, на целую жизнь, и когда он оглянулся, то стоял перед Джеймсом, который больше не любил его, а сам был закован в наручники и опустошен.       В ту апрельскую ночь, наполненную бурей, пустота внутри него рокотала.       — Я могу стоять здесь хоть всю ночь, если ты хочешь продолжать пялиться на меня, Джеймс, но я сильно сомневаюсь, что эти прекрасные джентльмены будут в восторге от этой идеи, — сказал ему тогда Регулус, но на самом деле он хотел сказать: — Перестань смотреть на меня так, словно ты меня больше не узнаешь. Разве ты не видишь, как это больно?       Признаться, мысль о том, чтобы снова влюбиться в Джеймса, пугала его, но мысль о том, чтобы Джеймс полюбил его снова, была почти смехотворной. В нем не осталось ничего, во что Джеймс мог бы влюбиться. Во всяком случае, ничего из того, что Джеймс любил раньше.              Но он ошибался.       И очень сильно ошибался.       Он никогда не был опустошен, Регулус теперь понимал это. Он просто истосковался по дому, вот и все.       Сегодня, в его двадцать пятый день рождения, Сириус устроил для него исключительно семейную вечеринку. Может быть, в следующем году он примет предложение Сириуса поехать в Грецию или Канкун, но последние несколько месяцев были такими суматошными, его лицо появлялось во всех журналах и газетах, у него брали интервью по меньшей мере по сорока отдельным поводам… единственное, чего ему хотелось, это тишины и покоя.       Сириус говорит, что он мигом выйдет из моды, и Регулус не может дождаться, когда его слова станут правдой.       Близнецы, конечно же, были на празднике, а также Амброзия, Питер и Нарцисса, но единственным человеком, о присутствии которого Регулус даже не предполагал, была Андромеда.       По правде говоря, Регулус не хотел, чтобы она присутствовала, но, увы, Нарцисса разыграла карту «Я, блядь, тебя вырастила, ты, неблагодарная маленькая дрянь», и Регулус сдался. К их чести, они даже посмеялись над одной и той же шуткой. Дважды. Это прогресс, верно?       И ладно, возможно, сейчас у них не самые лучшие отношения, но они работают над этим. С декабря они разговаривали в общей сложности одиннадцать раз, и только три из них закончились ссорой. Четыре, если считать тот раз, когда они встали и ушли из ресторана, не сказав ни слова, пять — когда Регулус игнорировал ее, пока она не начала кричать, но это было в феврале, сейчас июнь, люди меняются.       День был утомительным, но по дороге домой, пока Гарри спит на заднем сиденье, Регулус не чувствует усталости. Все его тело гудит от энергии из-за того, что он собирается сделать.       Он бы очень хотел сказать, что планировал это несколько месяцев, но это было бы ложью. Идея пришла ему в голову месяц назад, когда он покупал в Интернете ювелирные изделия и увидел кольцо, которое заставило его остановиться на месте.       Большой квадратный рубин, окруженный двадцатью двумя каратами искусно       обработанного золота, и имя Джеймса, написанное на нем. Регулус просто обязан был его купить.       — Как ты себя чувствуешь после съемок? — спросил его Джеймс. — Волнуешься?       — Немного, — говорит он. Вообще-то, я больше нервничаю из-за того, что делаю тебе предложение. — Но, думаю, что я уже отвык от камер.       Совсем недавно Амброзия наконец убедила Регулуса попробовать себя в модельном бизнесе, поэтому, получив приглашение от Vogue на интервью и фотосессию, Регулусу оказалось трудно отказать. Он будет первым мужчиной, который когда-либо появлялся один на обложке британского Vogue, и он солжет, если скажет, что мысль об этом не заставляет его лыбиться словно маньяк.       Кроме того, ему не терпится показать миру татуировки, которые он сделал после освобождения, и в первую очередь — клубящийся дым, бегущий вверх и вниз по его левой руке, который ему набил Сириус. Сириус пошутил, что это дым от горящих в аду родителей, но Регулус сказал ему, что нет, на самом деле это дым, выходящий из ушей матери, когда она увидела, как они мочатся на ее могилу.       У него есть еще несколько новых элементов, таких как букет гардений на правом плече в честь Джеймса и вышитая маргаритка в честь Гарри на запястье, и он планирует забить полный цветочный рукав, а затем, возможно, несколько минималистичных символических созвездий для своих любимых по бокам спины.       Не поймите его неправильно, он по-прежнему считает минимализм формой венерического заболевания, но когда речь идет о татуировках, иногда меньше значит больше.       — Ты все еще хочешь, чтобы я пошел с тобой? — интересуется Джеймс.       — Только если ты не будешь ревновать меня к фотографу, — говорит Регулус.       Джеймс закатывает глаза, как он делает всякий раз, когда кто-то поднимает эту тему.       — Он был интервьюером, а не фотографом. И в свою защиту скажу, что он странно смотрел на тебя и коснулся твоего колена.       — И ты так на него уставился, что он отодвинул свой стул на целых два фута назад, — мило добавляет Регулус.       Джеймс улыбается ему и кладет руку на его бедро.       — Хорошо, что я донес до него посыл, не так ли?       — Какой посыл?       — Что ты мой, — говорит Джеймс, и уверенность в его словах заставляет Регулуса усмехнуться. — Это нормально, если люди хотят полюбоваться на тебя, я не могу их винить, ты самый потрясающий мужчина на планете, но прикасаться к тебе запрещено.       — Какой же ты собственнический, ревнивый ублюдок, — усмехается Регулус.       Джеймс нахально приподнимает бровь.       — Это что, жалоба?       — Это комплимент.       Джеймс снова сжимает его бедро и оставляет свою руку там до конца поездки домой. Когда они, наконец, подъезжают к дому и выходят из машины, Гарри достаточно устал, чтобы без лишних разговоров умыться и залезть под одеяло.       Регулус тянется к ночнику, но Гарри быстро кладет руку ему на запястье.       — Он мне не нужен, — заявляет он.       Сердце Регулуса лишь слегка замирает, когда он слышит эти слова.       — Ты уверен? — интересуется он. — Нет ничего постыдного в использовании ночника, милый.       Гарри кивает.       — Я готовлюсь к Хогвартсу.       Джеймс усмехается и закатывает глаза.       Гарри «готовится к Хогвартсу» с тех пор, как его папы и дяди пошли на встречу выпускников, в результате которой Регулус так надрался, что забыл собственное имя, и расплакался, потому что Джеймс сказал ему, что у него есть парень. В общем, вечер прошел весело, и все были странно добры к Регулусу. В конце концов, его семья была права. Есть гораздо более постыдные вещи, чем оказаться в тюрьме.       — Все в порядке, Хаз, ты всегда можешь включить его, если захочешь, — говорит ему Джеймс, наклоняясь, чтобы поцеловать его в лоб. Регулус наполовину ожидает, что Гарри откажет ему, но он не отказывает. Окей, это хорошо. Пока не нужно паниковать. — Спокойной ночи, милый. Я люблю тебя.       Регулус быстро чмокает его в щеку.       — Но я люблю тебя больше.       Гарри хихикает.       — Нет, я люблю вас больше, — говорит он им.       — О, да ну? — спрашивает его Джеймс. — Это мы еще посмотрим, маленький гремлин. А теперь спи.       Гарри очень спокойно ложится на спину и скрещивает руки на груди, как мумия.       — Я сплю, — шепчет он. — Тссс!       — Хорошо, — шепчет Регулус в ответ. — Спи спокойно, любимый.       — Тссс!       Регулус сдерживает смех и выходит вслед за своим парнем из комнаты. Ну, за своим будущим женихом, если все пойдет по плану.       Питер говорил ему, что нужно хотя бы заказать столик или отвести Джеймса в более приятное место, но Регулус в душе романтик. Он подумал, что было бы мило сделать предложение в девятую годовщину того, как Джеймс поцеловал его — это также совпало с его днем рождения — под глицинией, где Джеймс подарил ему кольцо год спустя.       — Я, наверное, покурю на улице, — говорит он Джеймсу, и в груди у него закипает тревога. — Хочешь пойти со мной?       Джеймс быстро кивает.       — Конечно, — говорит он. — Я быстро схожу за сигаретами, хорошо? Встретимся снаружи.       Блестяще, это дает ему достаточно времени, чтобы успокоиться.       Регулус сбегает вниз по лестнице на трясущихся коленях и одним быстрым движением поднимает Нокса с пола.       — Блядь, молись, чтобы я не струсил перед тем, как сделать предложение, — говорит он коту, который только мяукает в ответ. — Я знаю, знаю, он ни за что на свете не откажется, я умею отсасывать как никто другой. А еще я любовь всей его жизни, так что.       Подождите, а где кольцо?       Регулус судорожно засовывает руку в карман джинсов и со вздохом облегчения смыкает пальцы вокруг кольца. Блестяще, идеально, все идет отлично. Он справится.       Задний двор освещен теплым сиянием сказочных огоньков, которые они добавили вокруг деревьев, когда перестраивали дом, звезды мерцают в небе, и мир дает Регулусу знак, что сегодня ночью он обручится во второй раз. Но на этот раз он не будет думать о другом мужчине, когда это произойдет.       Регулус подходит к глицинии, нижняя губа зажата между зубами, и его сердце учащенно забивается, когда Джеймс выходит на улицу.       Хорошо, хорошо.       Вдох, выдох. Вдох, выдох.       Я могу это сделать. Я уже был помолвлен. Я был в тюрьме. Я распродал наследие всей своей семьи. Я могу сделать предложение Джеймсу.       — Есть сигареты? — спрашивает он, и Джеймс качает головой.       — У нас закончились, — сообщает Джеймс. — Но я нашел кое-что еще.       Регулус наклоняет голову в сторону.       — Что это?       Джеймс ничего не говорит, приближаясь к Регулусу, и о, как же он прекрасен в нежном лунном свете.       — Это, — говорит он, доставая из кармана маленькую коробочку.       — Коробочка? — размышляет он.       Когда Джеймс открывает ее, Регулус почти задыхается от вида красивого кольца с тонкой лентой и бриллиантом «Маркиз» в центре, сопровождаемым двумя бриллиантами гораздо меньшего размера с каждой стороны.       Оу.       Оу.       — Джеймс, — шепчет он, преодолевая себя. — Что ты…       — Я подумал, что будет правильно, — мягко вмешивается Джеймс, — сделать предложение в нашу девятую годовщину. Я хотел подождать до нашей нынешней, но я просто… Я не мог ждать до этого, Редж. Я не мог. Не тогда, когда я каждый день просыпаюсь с желанием назвать тебя своим мужем.       Регулус собирается упасть в обморок.       — Джеймс, — повторяет он, все мысли улетучиваются из его головы.       Джеймс не смотрит на него, когда он продолжает.       — У меня была целая речь, ты знаешь? — хихикает он, не сводя глаз с кольца. — Я подготовил настоящую речь, но ты так прекрасно выглядишь сегодня, что лишил меня всех слов. Единственное, что я могу сказать, это…       — Нет, — резко обрывает его Регулус. Джеймс нахмурился, на его лице промелькнула обида. И, черт возьми, нет, только не это, Регулус не это имел в виду. Почему он всегда так поступает? Ебаный ад. — Черт, прости, я не… мне так жаль… я не это имел в виду…       Джеймс покачал головой, закрывая коробку и выдавливая из себя дрожащий смех.       — Нет, нет, мне жаль. Я знаю, что еще слишком рано, но я подумал, что раз мы уже живем вместе и, ну, у нас есть общий ребенок…       — Ты похищаешь мое предложение! — Регулус вмешивается и практически пихает свое кольцо Джеймсу в лицо. — Ты приглашал меня на свидание первые два раза, теперь моя очередь!       Щеки Джеймса становятся ярко-красными.       — С чего это моя вина? — насмехается он. — Теперь это ты похищаешь мое предложение!       — Я не похищаю!       — Нет, похищаешь! — он закатывает глаза. — Мое кольцо даже упаковано в коробочку, видишь? Где твоя коробочка?       — В нашей комнате, потому что мне не нужна коробочка, чтобы сделать предложение! Я могу сделать это и с кольцом!       Джеймс вздыхает так глубоко, как только может, и захлопывает коробочку.       — Первый, кто встанет на одно колено, сделает предложение, — говорит он.       Инстинктивно Регулус делает единственное, что сделал бы любой уважающий себя мужчина: он хватает Джеймса за плечи и толкает его назад так сильно, как только может.       Когда Джеймс падает на задницу с сильным ударом, Регулус встает на колени.       — Ха! — восклицает он. — Пошел ты, Поттер!       — Да что с тобой такое? — простонал Джеймс, перекатываясь на бок. — Ты мог убить меня!       Регулус удивленно поднимает обе брови.       — У тебя идет кровь?       — Не думаю…       — Тогда перестань ныть и вставай!       Джеймс толкает себя в полусидячее положение, нахмурив брови.       — Это было жульничество!       — Но я же первый встал на колени!       — И ты чуть не сломал мне копчик!       — Ну и хрен с ним, mon amour, — передразнивает его Регулус.       Джеймс сидит прямо, как может, и хватает свою коробку с того места, где она упала рядом с ним, но не встает.       Вот упрямый пиздюк.       — Ты обманул, поэтому я могу сделать предложение, — торжествующе заявляет он.       — Встань.       Регулус сужает на него глаза.       — Почему ты все усложняешь? — шипит он. — Просто. Встань.       Джеймс почесывает бороду, в его темных глазах мерный взгляд. Через несколько мгновений с его губ срывается тяжелый вздох.       — Я заключу с тобой сделку, — говорит он. — Ты можешь сделать предложение первым, но потом я тоже сделаю предложение. Я одержим этой идеей уже несколько недель, и ты не сможешь украсть ее у меня. Как тебе?       Регулус пожимает плечами.       — С этим я могу смириться.       Джеймс держится за плечо Регулуса, чтобы подняться на ноги, и резко морщится, как слабый ублюдок, которым он и является.       — Тогда приступай. Сделай все, что в твоих силах.       Дело в том, что Регулус не готовил речь, но, стоя на коленях прямо здесь и сейчас, когда Джеймс стоит перед ним, а позади него цветет сладкий аромат глицинии, слова начинают литься, прежде чем он успевает их остановить.       — Когда мы расстались той ночью, я не думал, что увижу тебя снова, — говорит он Джеймсу. — Я не был готов отпустить тебя, но у меня не было выбора. Мне пришлось смириться с тем, что я тебя потерял. И я пытался жить без тебя годами, пытался забыть тебя, но так и не смог. Я не знаю, что бы получилось, если бы я старался изо всех сил, но я рад, что не старался, потому что как только я снова увидел тебя, вся любовь, которую я прятал, вернулась и стала преследовать меня. Мне потребовалось время, я знаю, но вскоре я понял, что могу убежать от всего в своей жизни, от всего, кроме тебя. Ты подарил мне столько всего, Джейми. Ты был таким терпеливым, любящим и добрым… Я просто не заслуживаю тебя.       — Рег… — Джеймс пытается остановить его, но Регулус качает головой.       — Я не заслуживаю тебя, — повторяет он совершенно серьезно, и если его голос немного ломается, то так тому и быть, — но я готов потратить всю свою жизнь, чтобы попытаться тебя заслужить. Итак, Джеймс Поттер, дашь ли ты мне шанс сделать это? Выйдешь за меня замуж?       Джеймс почти смеется, но не совсем. Это неверие больше, чем что-либо другое, или даже, скорее, ирония в том, что Регулус стоит перед ним на коленях и просит его провести остаток их жизни вместе так же, как Джеймс стоял перед ним на коленях и умолял его остаться той ночью в поместье.       Почему Вселенная так настойчиво пытается придать их любви форму бумеранга?       Джеймс даже не пытается скрыть слезы, застилающие ему глаза, когда он кивает. Регулус тоже.       Дрожащими пальцами Регулус надевает кольцо и наклоняется, чтобы поцеловать костяшки пальцев своего жениха.       Уже не парня, а жениха. А вскоре и мужа.       Через мгновение Джеймс падает на колени и целует Регулуса с такой силой, что тот начинает задыхаться. Но Регулусу не нужен воздух, ему нужны губы Джеймса, его руки и обещание вечно лежать у его ног, ему нужна трава, колющая кожу, когда Джеймс толкает его на спину и удобно устраивается между его ног, ему нужна уверенность, что завтра он проснется с телом, покрытым цветущими засосами… ему нужен Джеймс.       — Теперь моя очередь, — шепчет Джеймс ему в губы, за его спиной ярко светит луна, но Регулус не думает, что она когда-нибудь будет светить так же ярко, как глаза его жениха. — Регулус Блэк, окажешь ли ты мне честь стать моим мужем?       — При одном условии, — говорит Регулус. Он осторожно снимает очки Джеймса и кладет их на траву рядом с ними. Просто предосторожность, на самом деле. — Регулусу Поттеру не хватает кольца, не так ли?       Во рту Джеймса, когда он наклоняется, чтобы еще раз прижаться к его губам, чувствуется голод иного рода, и Регулус думает, что вот здесь-то и кроется развязка тщательно продуманной вселенской шутки, которую судьбы разыгрывали над ним с момента его рождения.       И знаете что? Это чертовски хорошая шутка.