Его очаровательность

Птички пели, цветут цветы, а лучи проскакивали через шторы в комнату империи. Там спал хан, а сам империя давно проснувшись работал не имея права даже мечтать об отдыхе. Проснувшись, хан начал умываться, после чего оделся и пошёл к сыну, проснулся он позднее обычно, но сын всё так же спал на своей кроватке, да посапывал. Хан разбудил сына лёгкой мелодией, конечно, не привычно хану будить своего сына без утренней подготовкой к кочеванию, без природы или лошадей, но за 70 лет можно и с этим свыкнуться. Казах проснулся в объятиях хана, под лучами солнца, перед окном, что частично делало и так-то красивую картину ещё красивее, но как бы то ни было, время не вечно, из-за чего и хан переодел сына и пошёл с ним к союзу. Союз же в это время во всю учился, ему предстояли экзамены, и если бы не ханство, который на данный момент играет роль как преподавателя, так и отца, то он точно бы провалил все экзамены к черти. Так как у РИ времени нет, а у хана недавно закончились учения, то союз найдя время, попросил хана помогать ему. Стук в двери. Услышав войдите, хан со своим сыном зашёл в комнату, точнее в один из кабинетов библиотеки, где и учился союз. Как только казах увидел его, он спустившись с рук хана быстро поплёлся к союзу, пока хан подходя с усмирёнными шагами наблюдал за этим. Со стороны они казались как семья, и со слов союза они ими и были. Спокойные, мирные, любящие и верные. Ну, только если не добавить империю, по его мнению он уж точно всё испортит. Нет, не то, чтобы союз и империя были в ужасных отношениях, просто союз всё ещё помнил те времена, когда хан был весь в крови, с измученным телом, еле двигал руками, а крылья были сломаны в дребезги, двигаясь, пытаясь защитить как своего сына на руках, так и союза, который подвергался к насилию со стороны отца за отвратительные оценки. Тогда хан и подвергся к недельным пыткам и “изоляции” от всех кроме самой империи. Вернёмся к нынешнему времени, казах неуместно к своему возрасту сидел тихо и читал письмо, что было передано от Алашской автономии, пока хан и союз практиковали очередной заданный вышесказанному урок. Закончив читать письмо, казах со своим энтузиазмом направился к отцу, пока упомянутый с союзом собирали портфель. «Уроки были сделаны, на дворе 11 утра, так зачем не прогуляться?» было в мыслях казаха, как раз хан подозвал к себе, да и союз вроде рад. … Погуляли они славно, в сад успели зайти, но вот только хан заметил одно, всё это время они были под надзором империи, что выглядывал с окон в половину стены, которые были зашторенными изнутри. Скрывшись посреди деревьев, хан с детьми «позабыв» о империи начали играть в салки как ни в чём не бывало, даже не догадываясь о происходящем. В это время в дворце был поднят шум, ведь империя собирался устроить бал, успешно позабыв предьявить об этом казахам и союзу. Через окна смотря на них, пытаясь скрыть панику, понимая, что рано или, нет они не придут поздно, империя им не даст. Дав указании о нахождении его «семьи», он пошёл в банкетный зал, догадываясь о том, что произойдёт в последующие несколько часов. Послышались еле слышные стоны и о Боже, вправду ли стоило настолько натягивать корсет, на который даже смотреть будет никто? Ещё раз жалея о том, что он вообще согласился на условии империи, закончив переодеваться, хан начал читать письмо автономии, что раньше было у младшего казаха. Поняв нескрываемый энтузиазм сына, хан также начал радоваться, ведь его старший сын также посетит этот бал. Выйдя из комнаты, направившись к комнатам сыновей, хан не нашёл их, ведь каждый член «семьи» уже был на балу. Уже к вечеру было собрано желаемое количество гостей, все те же империи, их преемники и тем подобные страны. Сам же хан сидел около несколько империй, что делало его дела сложнее, ведь если учесть, что хан начал править ещё с 1465-ых годов, то те империи по крайней мере на 2 веков младше него. Чувствуя, что он не в своей чаше, хан заметил только пришедшего гостя, что и спасло его от этой дикой тишины. Как только ушёл хан, взгляды империи стали косыми как коса, провожая тень всеми любимого хана. Да, всеми любимого, ведь такое влечение к нему никак не описать, каждая из империи пыталась сидеть тихо, но как бы то ни было, они не они, если не начнут спорить по любому поводу. - Правда он не очарователен? Только несколько лет назад, увидь его с той дикой одеждой, можно было прировнять его с свиньёй, а теперь…-было начал француз, но был прерван не более очарованной империей. - Язык за зубами, следите со словами.- проговорив это, японец посмотрел на несвойственно для себя тихо сидящего русского… Подходя к входной комнате, хан увидел того, кого желал увидеть ещё с прочитанного письма, сам Алаш, здоров и не вредим, как же сейчас он счастлив. Не теряя времени, сын вышел с отцом на улицу, в укромное место сада, где по их мнению не нашёл бы их никто. Хан, позабыв о своём прошлом, о временах когда он не спя ни днём, ни ночью, враждуя с каждым и являясь сверхдержавой, начал плакать как ребёнок как только они зашли в то самое место. Не найдя себе места, сын начал успокаивать отца, у которого за все эти годы не спадала маска спокойствия с лица. Не прошло и секунды как их заметил США, который искал самого хана. Застав их за этим, неосознанно для себя Мурика начал гневаться, не имея понятия кто вторая страна. Зайдя обратно в зал, хан вернулся к своему месту, пока автономия пошёл к своему младшему брату. За то время пока хан отсутствовал, что было немало, империи успели перессорится, а после захода Америки и вовсе начали угрожать друг-другу войной, понимая, что каждый может в любой момент исполнить свои слова в действиях. На столе опять повисла тишина, что ничего кроме беды не предвишъяло.