Его очаровательность

Бал. Чем же можно связать это слово? Пышные наряди, танцы, манеры, феодалов, с какой-то стати капитализм, европейцев и т.п. А также можно упомянуть уродливые, лицемерные лица, лживые эмоции, сплетни, интриги и экономических деятелей. Сколько империя себя помнит, тюрки почти всегда были «друзьями» для русских, часто посещали балы, себе хвали. Так и было с ханством, ещё в 1510-х годах империя впервые увидел его. Нарядного, высокого, великого, который с добротой угощал младшего фруктами или дарил тюльпаны, которые росли в его землях. Нет, конечно ханству не симпатизировал империя, тем не менее к царству это не было причастно, возможно, ханство просто находил этого подростка занятным, или он просто напоминал ему о своих трёх сыновей? Тем не менее, это оставило большой осадок в памяти подростка. Каждый раз когда приходил хан, подросток ждать не дождался что же хан даст ему в этот раз? В первый раз маленький тюльпан, во второй раз яблоки, сочные спелые, в третий лошадь, как раз таки он и был тем, кто научил его кататься на ней, далее «кылыш», меч, который он бередит до сих пор. Время шло, а хан стал ржаветь как меч, а у империи погасла та искра, которая появлялась при виде хана. Хан стал для него вещью, чему тут удивляться то? При таком-то отце, который то боялся, то играл с ним. Когда и отец умер, то империи не оставалось ничего, кроме захватить свою «любовь». Но вот хан тут, всё также разговаривает с Америкой, такой же, каким он был в детстве империи, что и злило его. Былая, а может и нет, любовь даёт о себе знать, чётко и болезненно бья сердце, не давая даже думать. Но как он радовался, когда вспоминал о том, что хан выбрал присоединится к нему, а не этому подлому китайцу. В данный же момент империя кусал ногти, не скрывая того, на кого он пялился. Почему хан такой жестокий? Ночью он как кошка, которую однажды привёл союз, светлый, сравнимый с солнцем, тёплый и аккуратный, недоверчивый, а днём как волк или змея, хитрый, холодный, со своими косыми взглядами… От ревности уже палец кровоточил, а он всё так же сидел, как ему быть?