Birds of a Feather

      Путешествие продолжилось, и после визита к Иштар, который обернулся средней степени катастрофой и полным провалом, группа направилась в Дом Детей, где Ниалл впервые встретил Никкаль почти пятнадцать лет назад, чтобы поискать информацию о её родителях: если они найдут их след, то могут найти и жемчужину из амулета Кингу.       Помимо всех историй об их приключениях, которыми Ниалл и Энея могли поделиться, Су и Никкаль теперь также знали о том, как Энея училась магии земли и почему её стиль скорее нетрадиционный. Будучи рождённой двумя магами огня, она не имела поблизости ни одного мага земли, которого она видела бы ежедневно и от кого могла бы естественным путём перенять традиционные техники. Для её лучшего друга ситуация была иной: мать Ниалла тоже была магом воздуха и от неё он учился традиционным практикам их магии в повседневной жизни, попросту повторяя за ней.       И Нейт, и Шамаш были в достаточной степени в своём уме, чтобы никогда не оставлять Энею наедине с Иштар, которая могла бы учить их дочь, пока та не стала достаточно взрослой и сильной. Они могли нанять для неё лучших учителей магии земли, но вскоре выяснилось, что Энее не нужен постоянный контроль над её тренировками: будучи действительно талантливой, она быстро училась основам и, будучи весьма дисциплинированной, она охотно упражнялась каждый день сама по себе. Нанятые для неё преподаватели регулярно контролировали её прогресс и давали ей упражнения и задания, но у Энеи было достаточно времени и пространства, чтобы быть креативной и развивать собственный стиль магии земли – именно так она, к примеру, переняла и приспособила многие техники остальных трёх элементов. По достижении официального титула Мастера Энея знала, что есть ещё бесчисленное количество способов использовать магию земли, которые ей только предстояло открыть и освоить, и она так никогда и не остановилась в своих поисках.       В том долгом разговоре за ужином Су сказала, что, учитывая как сильно Никкаль и Энея напоминают друг друга и из каких семей происходят, имело бы смысл, если бы Никкаль была магом земли, а Энея – магом огня. И Ниалл, и Энея восприняли эту теорию скептически, потому что принадлежность мага к тому или иному элементу не зависела исключительно от наследственности, и корреляция не предполагает наличие причинно-следственной связи. К примеру, было широко известно, что левши и люди с зелёными глазами весьма редки, но в их группе из четырёх человек у них была левша Су и зеленоглазый Ниалл.       Два младших мага группы пришли к осознанию, что за примерно неделю путешествия с Ниаллом и Энеей они уже, по ощущениям, научились большему, чем за все годы формального образования, поэтому уже были рады, что их приключение имеет место быть несмотря на мрачные причины своей необходимости. Не будь они сиротами, девочки также смогли бы раньше осознать, что всё это больше похоже на семейное путешествие и их старшие компаньоны прекрасно справляются с ролью родителей. Ниалл и Энея относились к обеим девочкам с уважением и заботились о них в той мере, что им не оставалось непосредственных причин для переживаний: они были в безопасности, хорошо накормлены, чувствовали себя частью команды, об их эмоциональных потребностях заботились. Даже Су, которая провела больше половины своей жизни, заботясь о трёх своих ровесниках, как мамочка, могла в кои-то веки позволить себе расслабиться и быть на принимающей стороне такого отношения.       Спустя два дня после неудачного визита к Иштар группа решила воспользоваться возможностью и остановиться на ночь на постоялом дворе: их путь пролегал через относительно большой город, и они могли насладиться благами цивилизации. На подлёте к городу Энея спросила Никкаль и Су, не будут ли они против изобразить семью вместе с ней и Ниаллом, поскольку родители, путешествующие с двумя своими дочерями, были обыденным событием и не привлекали внимания или подозрений. Девочки согласились и быстро выучили легенду, зная, что у Ниалла и Энеи много подобных в запасе, потому что с родителями вроде их им время от времени приходилось скрывать свою личность и цели.       Их перформанс был великолепен: они достаточно хорошо друг друга знали, чтобы действовать и разговаривать, как члены семьи, девочки легко подхватили притворство, Ниаллу и Энее даже не нужно было изображать из себя супругов после двухсот восьмидесяти лет настоящих отношений. Ещё одной деталью, которая делала легенду более правдоподобной, было то, что женская часть группы имела между собой некоторые сходства во внешности: загорелая кожа Энеи делала её более-менее похожей на от природы смуглых Никкаль и Су; у Су были голубые глаза, как у Энеи, и её естественный белый цвет волос был похож на неестественную белоснежность волос Энеи; по тёмным бровям Энеи можно было догадаться, что её волосы когда-то были тёмными – к счастью, Никкаль тоже была брюнеткой, уже имела несколько седых прядок, и без того неуловимо напоминала Энею сама по себе. Ниалл, впрочем, был просто с ними.       Пока Ниалл и девочки разбирались с багажом, опытная Энея отыгрывала разговорчивую мать семейства и болтала с дружелюбной хозяйкой постоялого двора, благодаря чему несколько минут спустя уже выведала все главные новости и сплетни города и могла определить текущие настроения горожан. Заселившись, все четверо поужинали в комнате, которую занимали Никкаль и Су. Ниалл ушёл первым, Энея осталась, чтобы немного поболтать с девочками за чаем.       Изначально не предполагалось, что разговор будет серьёзным, но потом Су призналась, что она и её брат родились и жили в деревне неподалёку от этого города. Чтобы избавиться от тяжкого груза у себя на душе, девушка рассказала им о том, как их мать заболела, как жители их деревни были жестоки к двум маленьким беззащитным магам, какими Су и Шимун тогда были, как их мама умерла и их забрали в Дом Детей, как непросто им приходилось в этом самом Дома – Никкаль было, что добавить к этой части, хотя она и Этан появились там годом позже. Следующие шесть лет были для них откровенно ужасными, пока не появился Ниалл и не взял их четверых под своё крыло.       По окончании этой неожиданной, но такой важной беседы Энея предложила девочкам уложить их спать, они согласились, поэтому она в итоге лежала вместе с ними на кровати, которую они делили, слева от плачущей Су и прижимала её к себе. Никкаль лежала справа от своей лучшей подруги и тоже её обнимала. В темноте комнаты Энея сделала всё возможное, чтобы утешить обеих девочек, и ушла только когда они начали засыпать, на прощание поцеловав каждую в макушку с любовью.       В коридоре Энее потребовалась минутка, чтобы успокоиться перед возвращением в комнату, которую она делила с Ниаллом. Она знала, что была настоящей счастливицей, выросшей в окружении людей, которые её любили, и не знавшей никаких трудностей, и истории девочек разбили ей сердце. Она никак не могла исправить их прошлое, но Энея знала, что хочет компенсировать всё плохое, что с ними случилось, и залечить раны на их душах, потому что они ничем не заслужили весь тот ужас – ни один ребёнок такого не заслуживает. Пока что Энея нашла утешение в решении купить Никкаль и Су охапку самых красивых платьев и вообще всего, что они захотят, как только они доберутся до Ура, поскольку путешествовать с таким количеством вещей было откровенно плохой идеей.       Когда она вошла, Ниалл, уже принявший душ и одетый в пижаму, сидел на кровати и реорганизовывал свою поклажу. Он спросил, о чём они так долго разговаривали, и Энея отшутилась, сказав, что читала девочкам сказку на ночь, как хорошая мать. Она расскажет ему, о чём на самом деле был их разговор, но не сейчас, когда они оба уставшие.       Последовать примеру Ниалла и помыться перед сном было хорошей стратегией, поэтому Энея заняла их маленькую ванную комнату, вновь оставляя его в одиночестве. Хоть она и любила путешествовать и не была особенно притязательна в плане комфорта, вернуться к цивилизованным условиям было приятно.       Уже когда она стояла, завернувшись в полотенце, и рассматривала в слегка запотевшем зеркале своё лицо, Ниалл постучал и заглянул внутрь, собираясь что-то спросить, но забыл об этом в тот же миг. Один взгляд друг другу в глаза, и в следующий момент Энея нашла себя вжатой в стену ванной его телом и целующей его так жадно, будто после самой долгой разлуки. Они были рядом всю неделю, едва ли имея возможность друг к другу прикоснуться, а теперь получили шанс наверстать упущенное, и они собирались им воспользоваться в полной мере.       Они провели всю ночь, занимаясь любовью и отдаваясь друг другу без остатка, применяя какое-то немыслимое количество усилий и магии, чтобы ни один звук не покинул пределы их комнаты, и в итоге спали всего несколько часов после восхода солнца. Прошлым вечером команда условилась отоспаться и продолжить путь в полдень, не спеша, но Ниалл и Энея знали, что достаточно отдохнут только если отложат отправление на сутки, а это был не вариант.       Около десяти часов утра они оба сидели на краю их кровати, измотанные и сонные, всё ещё весьма увлечённые друг другом, пустыми взглядами уставившись в пол, пытаясь сожалеть, что не были рациональными прошлой ночью и просто не легли спать, и размышляя о сделанных ими в жизни выборах. То, что они сегодня направляются в Дом Детей, основанный матерью Ниалла, уже обещал непростой день и для них двоих тоже, не только для Никкаль и Су.       Энея проверила с помощью магии земли и сообщила Ниаллу, что девочки уже не спят, хоть ещё и не торопятся вставать и начинать новый день.       - Я пойду закуплюсь продуктами в дорогу и подготовлю лошадей к отправке, - решила Энея, поднимаясь с кровати и к своему слабому удовольствию обнаруживая, что её колени уже не дрожат так сильно. – Позавтракай с девочками, когда они будут готовы, я буду вас ждать у денников.       - Уверена? – Ниалл поднялся следом, чтобы помочь ей одеться и сокрыть все отметины, что он оставил на её теле в ночи. – Может, лучше наоборот? У меня больше опыта функционирования в подобном состоянии.       То было правдой: у дней было подобного рода непростое начало всякий раз, когда Энея приезжала навестить его в Академии, но если она могла отсыпаться, то ему зачастую нужно было идти преподавать или исполнять свои ректорские обязанности. Всякий раз Ниалл был, несомненно, рад, что не так много людей в Академии знают о существовании Энеи, иначе не только лишь несколько сотрудников могли бы догадываться, отчего он подозрительно уставший, задумчивый и не такой внимательный, как обычно, но почему-то очень довольный. Ияр хронически не был способен сдержать хитрую я-знаю-что-ты-делал-прошлой-ночью улыбку и удержаться от демонстрации своего остроумия в вопросах или комментариях, когда они были наедине.       Энея покачала головой:       - Мне нужно подышать свежим воздухом и отвлечься. Не переживай.       Ниалл прошёлся вниз до выхода с постоялого двора вместе с Энеей, чтобы никто не задался вопросом, почему она уходит сейчас одна, а её «муж и дочки» будут выселяться позже и без неё. Они мирно беседовали по пути и поцеловались на прощание без необходимости делать это тайком, что было скорее редкостью в последние два года.       Около полудня, подходя к денникам за углом от постоялого двора, где они оставили на ночь лошадей, Ниалл, Никкаль и Су сразу же увидели Энею: она сидела на средней высоты каменной ограде просторного переднего двора денников и ела лепёшку, выглядя при этом очень задумчивой и тоскливой – девочки ещё никогда не видели её такой. Все четыре коня уже были полностью готовы и стояли тут же, близ выхода, составляя девушке компанию.       Энея «приглядывала» за ними с помощью магии земли ещё до того, как они покинули постоялый двор, поэтому их появление её не удивило, и она по-быстрому расправилась со своей вкусной и свежей лепёшкой и притворилась, что она в порядке и готова продолжать путь.       Су уже собиралась спросить, всё ли в порядке, потому что Энея выглядела далеко не так хорошо, как обычно, и они с Никкаль переживали, что она с ними не завтракала, хоть Ниалл и объяснил им, что у Энеи дела в городе и поэтому ей пришлось уйти раньше и что она займётся приготовлениями к путешествию на обратном пути, чтобы сэкономить время группы.       - Вот вы где, - Энея спрыгнула с ограды и встретила их улыбкой, опережая все выражения их беспокойства. – Смотрите, что я купила по пути!       Из кармана своей куртки девушка выудила четыре бумажных пакетика, каждый размером со спичечный коробок, и выдала три из них своим спутникам. Заинтригованные, они последовали её примеру и открыли пакетики, в которых обнаружились толстые деревянные диски с прикреплёнными кожаными шнурками.       - По-моему, эти кулоны ручной работы очень милые, - пояснила Энея, демонстрируя свой.       Маленький деревянный диск в её руке был лакирован и украшен классическим символом стихии земли, выгравированном на одной стороне, и миниатюрными гравировками символов всех четырёх элементов на другой. Каждый из её компаньонов получил кулон с символом своего элемента – то было небольшим напоминанием, что все четыре стихии представлены в их маленькой группе.       Приятно удивлённые этим сюрпризом, девочки восторженно пискнули и обняли Энею, выражая благодарность. Взгляд Ниалла в её глаза говорил больше, чем тысяча «спасибо» могли бы в себя вместить. Никкаль и Су помогли друг другу завязать кожаные шнурки на своих шеях, а Энея и Ниалл решили носить кулоны, как браслеты, и повязали те на своих левых запястьях. Команда перепроверила закупленный Энеей провиант и готовность лошадей, чтобы убедиться, что всё готово, и спустя примерно полчаса они покинули город.       Полёт длился несколько часов и проходил практически в полной тишине, хотя обычно они подолгу беседовали, чтобы убить время. Су сдалась первая и попыталась убедить своих спутников, что они зря ищут жемчужину, потому что им неизвестно, что на самом деле задумал Кингу и стоит ли ему помогать. Если не искать жемчужину, они сразу могут лететь в Ур, чтобы поговорить с Энки. Нет никакой необходимости посещать Дом Детей. Никто из них четырёх туда не хотел, и они могли уберечь себя от этого визита.       Воспоминания о вчерашней вечерней беседе всё ещё были яркими в их памяти, поэтому Никкаль и Энея без труда поняли, что Су предлагает прекратить поиск жемчужины только потому, что Дом Детей был необходимой остановкой на пути. Никкаль попыталась успокоить свою лучшую подругу, говоря, что едва ли они проведут там больше, чем несколько часов, и даже привела несколько доказательств своему утверждению, что это не целиком и полностью плохое место. Тем не менее, Су лишь вздохнула и покачала головой:       - Это была ужасная идея – смешать детей магов и детей, - сказала она. – Им стоило разделять нас, если они хотели, чтобы это не было плохим местом.       Молча слушавшие разговор девочек, Ниалл и Энея напряглись в тот же миг, как эти слова сорвались с губ Су: он внезапно побледнел, она нахмурилась, прищурив свои опаловые глаза.       - Прошу прощения? – голос Энеи прозвучал непривычно холодно, когда она повернулась к девочкам, летевшим чуть позади них. – Думаешь, ты смогла бы проделать всю эту работу лучше? Ты хотя бы понимаешь, в каких условиях Дом был создан и вынужден был функционировать в течение долгого времени? Если нет, позволь мне их для тебя описать: представь, что на дворе разгар войны, которая не щадит ни людей, ни магов. Порой целые деревни бывают разрушены за один день, ты отправляешься туда на свой страх и риск и находишь брошенных или осиротевших детей, некоторые из которых ранены, и ни у кого из них больше никого нет. Все приюты и детские дома в регионе уже переполнены. У тебя недостаточно персонала, и тебе самой приходится заботиться о тех детях, что уже на твоём попечении, с помощью всего лишь нескольких сотрудников. Иногда ты находишь несколько детей за день, иногда – десятки, и так продолжается год за годом даже после окончания войны, потому что её последствия остаются на десятилетия. Тебя к этому никто не готовил, у тебя не было времени продумать всё заранее, тебе не подали безупречное решение проблем на блюдечке. Ты должна справляться со всем без исключения, потому что иначе все эти дети просто умрут.       Говорила оно сухо и холодно, с грубой честностью, которую Никкаль уже знала с того раза, как спросила Энею, сможет ли она снова быть принята в Академию. Су замерла, по-видимому, боясь двинуться или что-либо сказать и разозлить Энею ещё сильнее.       Энея тем временем взглянула на Ниалла, проверяя, как он воспринял то, что она так сорвалась на девочек. Выглядя отстранённым, мужчина пожал плечами и ответил:       - Я бы тоже не стал молчать, если бы кто-то начал критиковать Нейт в моём присутствии.       Никкаль и Су удивлённо переглянулись, поэтому Ниаллу пришлось пояснить:       - Этот Дом был основан моей матерью в середине войны. Она хотела научить этих детей мирному сосуществованию вне зависимости от того, есть в них магия или нет, чтобы подобная война никогда не повторилась.       Одного упоминания матери Ниалла было достаточно, чтобы младшие девушки вспомнили, что он похоронил её в годы отсутствия Энеи. Никкаль также знала, что он больше ни разу не бывал в Доме Детей со дня, когда встретил там её и её друзей почти пятнадцать лет назад.       - Я, Ниалл и наши мамы были одной семьёй всю нашу жизнь, - сообщила Энея тем же холодным тоном. – Я правда сожалею о травмах, нанесённых вам в этом месте, но следите за выражениями.       До конца полёта никто больше не произнёс ни слова.       В Дом Детей они прибыли после обеда. Когда они разговаривали с главной наставницей Дома, в самом начале разговора Ниалл представил ей своих спутниц. Имя Энеи заставило её посмотреть на Ниалла удивлённо и заинтригованно – в ответ он улыбнулся и подтвердил, что эта та самая, единственная и неповторимая Энея, которую он и его мать искали. До конца беседы наставница смотрела на Энею с таким благоговением, будто перед ней была сама Тиамат.       Выяснилось, что искать что-либо в местном архиве – это занятие на многие часы, поскольку материалы едва ли систематизированы, к тому же наставнице нужно было обсудить некоторые проблемы Дома с Ниаллом, который был официальным его поручителем, поэтому команда решила разделиться и начать поиски завтра утром. Когда Ниалл ушёл, его спутницы вышли на улицу и устроились в тени деревьев на небольшом холме, откуда они могли наблюдать за своими лошадьми и играющими воспитанниками Дома.       Поскольку они поздно завтракали и не обедали, Никкаль и Су решили поужинать прямо там. Энея помогла им всё приготовить, но сама есть отказалась с вежливым безразличием и легла прямо на траву в метре от их пикника, прикрывая глаза согнутой в локте рукой.       Поведение Энеи заставило девочек нервничать: сначала, утром, они переживали, что они с Ниаллом поссорились, а теперь им довелось узнать, что мать Ниалла, видимо, была ей как вторая мама и Энея не смогла с ней проститься из-за своего отсутствия. Они хотели её как-нибудь утешить и уговорить поесть хоть немного – предоставить простую поддержку человеку, который знал их всего неделю, но уже так о них заботился. Эта дорожка была скользкой: казалось, что лимит её терпения на сегодня они двое уже исчерпали ещё до приземления в землях Дома.       Не зная, пытается она поспать или нет, Никкаль и Су говорили за ужином немного и очень тихо. Спустя примерно час они увидели Ниалла, покидающего главное здание Дома Детей и направляющегося в большой парк, и не было похоже, что он заметил их троих. Никкаль повернулась, чтобы сообщить о его появлении Энее, но она уже поднималась: девушка «наблюдала» за Ниаллом всё время, что он разбирался со своими обязанностями, чтобы отвлечься, и точно знала, куда он идёт сейчас.       - Вам необязательно сидеть здесь, если не хотите, - Энея сказала девочкам, не глядя на них и оправляя одежду. – На территории Дома безопасно, и я всё ещё «приглядываю» за вами.       Не говоря ни слова больше, она направилась через холмистый луг, где играли дети, а затем последовала за Ниаллом в парк.       Энея нашла своего возлюбленного там, где и ожидалось, и присела рядом с ним, спиной опираясь о ствол старого раскидистого дуба напротив большого серого надгробия. Ниалл слабо улыбнулся, когда она обняла его плечи правой рукой и прислонилась головой к его плечу. Он взял её левую руку в свои. Достаточно долго они сидели так в полной тишине и слушали пение птиц и гуляющий в пышных кронах деревьев ветер.       - Я в неоценимом долгу перед твоей мамой за то, что она научила мою управляться с человеческими детёнышами, - усмехнулась Энея. – Иначе моя мама растила бы меня как одну из своих лис.       Ниалл прыснул со смеху: до его рождения у Нейт не было никакого опыта обращения с маленькими детьми, и она до смерти боялась сделать что-то не так – просто держать на руках младенца уже было для неё стрессовым мероприятием, поэтому его маме пришлось учить её и объяснять всё необходимое. Когда Энея родилась спустя пару месяцев, Нейт уже знала, что делать, и в итоге стала замечательной матерью. Не только для Энеи – для Ниалла тоже.       - Ты когда-нибудь задумывалась о том, что, по сути, действуешь как одна из лис твоей мамы, но только с расширенным функционалом? – Ниалл улыбнулся. – Собираешь знания по всему миру и всякое такое.       - Думаю, такой исход был для меня неизбежен, - девушка пожала плечами.       В сознании Энеи мелькали воспоминания о тех без малого двухсот пятидесяти годах её жизни, когда Ниалл и их матери были её семьёй и как счастливы они были, что есть друг у друга, как много любви и уважения они четверо разделяли. Радостный поток ценных воспоминаний неизменно вёл к тому утру сорок лет назад, когда Энея и Ниалл вернулись из своего двухнедельного побега от мира после той битвы и отправились прямиком к его маме: после некоторых сомнений Энея решила довериться ей так же безраздельно, как она доверила ей Ниалла, даже зная, что он был серьёзно ранен и едва не погиб. Если Ниалл и Энея вместе, сказала она однажды, то они будут в порядке.       В то утро по прибытии всё вокруг для Энеи было смазанным и каждое слово, что она слышала, доносилось до неё словно сквозь толщу воды. Вокруг были лучшие целители, проверяющие состояние Ниалла, Ияр, который объяснял, как он с Энеей его лечили, сам Ниалл, отвечающий на вопросы целителей, его мать, управляющаяся с хаосом происходящего. Энея думала, её стошнит, когда один из тех самых лучших целителей сказал ей, что она прекрасно справилась, выхаживая Ниалла.       Когда всё это было окончено, она отправилась в ванную, чтобы помыться, всё ещё пытаясь свыкнуться с тем, что ей больше ненужно непрерывно контролировать пульс и дыхание Ниалла. Он больше не умирает. Он будет жить.       Даже для самой Энеи было предсказуемо, что в итоге она заплачет, поэтому она позволила себе разреветься прямо в ванной комнате, завёрнутая лишь в полотенце, оседая на коврик у ванны – именно в таком состоянии Нинхурсаг её и обнаружила. Она немедленно сгребла Энею в охапку и сидела там, на полу, вместе с ней, прижимая девушку к себе.       - Ты самая смелая, самая сильная девочка… Ничто в этом мире не способно тебя сломить… - её ласковый шёпот по-прежнему звучал в сознании Энеи даже сорок лет спустя. – Ты и представить себе не можешь, как я благодарна за то, что ты спасла Ниалла вопреки всему… Я так горжусь тобой, Камешек… Я очень сильно тебя люблю…       Потерявший их обеих, Ияр постучался и, получив разрешение, вошёл, чтобы сообщить, что Ниалл уснул: он ещё не поправился полностью, и даже двухчасовой перелёт, понадобившийся им, чтобы туда добраться, был для него весьма утомительным. Потом Ияр сидел на полу вместе с ними, тоже обнимал Энею, пока она плакала, и думал обо всём этом.       Ияр провёл те две недели, летая туда и обратно между местом, что Энея выбрала для их с Ниаллом побега, и Домом Детей, где он помогал Нинхурсаг: в тех условиях, после того как он, по сути, сбежал от Шамаша и Энлиля, чтобы помочь Энее, ему пришлось оставаться с ними ради собственной безопасности. Смелость и стойкость этих двух женщин даже в самый тёмный час была настолько вдохновляющей для Ияра, что глубоко в душе он уже знал: он больше не боится. Он расскажет людям правду о Великой Пятёрке.       Ни мать Ниалла, ни Ияр не могли остаться: перед возвращением в Дом Детей Нинхурсаг собиралась сопроводить его обратно в Зиккурат, как он того хотел. Энки не наказал Шамаша за случившееся с Ниаллом, считая, что окончание войны оправдывает все средства и жертвы, но гарантировал, что не позволит Шамашу причинить вред Ияру, который помогал спасти Ниалла.       Энея оставалась, чтобы поддерживать Ниалла. Поддерживать её саму никто не собирался. Через несколько дней она исчезнет. Это был самый последний раз, когда она виделась с мамой Ниалла.       - Ты знаешь, до конца жизни она сожалела, что не осталась с тобой или хотя бы не попросила Ияра остаться, - голос Ниалла вернул Энею в реальность, и она осознала, что начала плакать и он повернулся, чтобы прижать её к своей груди. – Мама винила себя в твоём исчезновении: она была единственным человеком, которому ты решила довериться, а в ответ она оставила тебя, чтобы спасать чужих детей. Она бы всё сделала, чтобы тебя вернуть.       Он пытался её утешить, прекрасно зная, что никакие его слова не принесут достаточно утешения. Спустя пятнадцать лет ему всё ещё было больно. Энея скорбела всего два года, и поэтому ей было намного больнее. Она всё ещё училась жить в мире, в котором его мама мертва.       Энея узнала о гибели Нинхурсаг в день своего возвращения к существованию, но позволила себе полностью осмыслить этот факт лишь несколько дней спустя, и боль от этой утраты стала лишь первой трещиной в стекле: думая о том, что она сама у себя украла четверть века, которые могла провести со своей второй мамой, Энея осознала, что вынуждена была пожертвовать четыре десятилетия жизни, чтобы сохранить свой рассудок. Всё из-за той проклятой битвы, нанёсшей им лично неоценимый урон.       Она полностью сломалась в тот день, рассыпалась на мелкие кусочки. Казалось, кто-то вскрыл её грудную клетку и оставил истекать кровью. Она думала, что никогда не сможет перестать плакать, и буквально выла от боли, заполнившей её душу до краёв. Ниалл был рядом с ней, и он тоже плакал, прижимая её к себе: его самому любимому на свете человеку было ужасно больно, а он ничего не мог сделать, чтобы её от этого спасти. Всё после той битвы шло не так, и им двоим нужно было учиться с этим жить. Но по крайней мере они были друг у друга.       Решительным жестом Энея утёрла слёзы и поднялась, потянувшись к маленькой сумке, прикреплённой к поясу её куртки, и выуживая из неё большой бумажный пакет, полный семян. Зная, что она собирается сделать, Ниалл тоже встал.       Опустившись на колени перед могилой, Энея взяла горсть семян и рассыпала их по земле, потом поднялась и распределила оставшиеся семена вокруг могилы по всей той небольшой поляне, окружённой деревьями. Это были семена красивых белых цветов – самых любимых цветов Нинхурсаг. Каждое лето с тех пор, как Энея научилась применять свою магию к растениям, она обязательно садила эти цветы повсюду, где бы её вторая мама ни проводила летние месяцы.       Ниалл наблюдал за тем, как его возлюбленная вернулась к могиле и встала перед ней с ним рядом, прикрывая глаза и чуть приподнимая руки. Спустя пару секунд цветы начали расти и распускаться повсюду вокруг них, так что в итоге поляна выглядела так, будто её укрыл снег.       Энея стояла там, и слёзы струились по её лицу. Она готова была посадить эти цветы на каждом клочке почвы, что только существует в этом мире, она заставила бы их цвести даже в безжизненной Иркалле, если бы это дало ей одно мгновение с человеком, который так их любил. Энея любила её так сильно и казалось, что она тоскует уже вечность, хотя это было лишь началом целой жизни, наполненной тоской по ней.       В тишине парка Ниалл снова притянул Энею к себе, и они какое-то время стояли так, просто скорбя по человеку, так много значившему для них обоих. Ниалл был очень похож на свою мать, у него были её зелёные глаза и волнистые светлые волосы. Всё, чем она была, как личность, было живо в двух детях, которых она вырастила – в её собственном сыне и в дочери её самой лучшей и близкой подруги. Она привнесла изменения в этот мир. Её наследие продолжало жить.       Когда пришло время, Ниалл выпустил любимую из своих объятий и взял её за руку, чтобы увести прочь, и Энея последовала за ним. Не было никакого толка в том, чтобы оставаться перед этой могилой вечность. Прежде Энея бывала там лишь раз: вскоре после её возвращения Нейт привела её туда, чтобы она могла попрощаться.       Никкаль и Су едва не подпрыгнули, увидев Ниалла и Энею, идущих к ним и в открытую держащихся за руки. Следующим, что девочки осознали, было то, что они оба выглядят очень грустными, а Энея явно только что плакала – они ещё не могли этого знать, но вообще всегда было легко заметить, если Энея плакала в течение последних нескольких часов.       - Что случилось? – спросила встревоженная Су, когда они приблизились к тому самому месту, где Энея оставила девочек около получаса тому назад.       - Согласно правилам этого путешествия, - Энея улыбнулась, - если нам нужно порыдать, то мы делаем это в порядке очереди. Су своей возможностью уже воспользовалась, теперь моя очередь. Ниалл, Никкаль, один из вас следующий.       Ниалл переглянулся с Никкаль и сказал:       - Дамы вперёд.       Посмеиваясь, девочки взяли вещи, которыми они пользовались и уже упаковали, и они все вместе пошли за лошадьми, чтобы отвести тех в конюшню.       - Так как вы? – осторожно спросила Никкаль по пути.       Пнув носком сапога маленький камешек, Ниалл усмехнулся:       - Сегодня утром день был нормальный. Хороших дней я уже вообще не помню.       Никкаль и Су переглянулись, понимая, что звучало это по-настоящему депрессивно, но Энея неожиданно расхохоталась, поняв отсылку. Именно на это мужчина и рассчитывал: она смеялась в точности как его мама, делая смех похожим на мелодичный перелив музыки ветра. Сам Ниалл обычно смеялся, как Нейт.       - Как я только могла забыть об этом шедевре, - отсмеявшись, сказала Энея. Она объяснила девочкам: - Это звучит до смешного драматично, но лучшее в том, что он однажды всерьёз сказал это, когда нам было семь.       Теперь был черёд девочек смеяться.       - Твоя жизнь действительно была настолько тяжёлой, когда тебе было семь лет? – спросила Су.       - Ты и представить себе не можешь, - улыбнулся он.       Группе предоставили гостевые комнаты, в которых они могли провести ночь, и у них не было причин отказываться, поэтому они отвели своих лошадей в конюшню и поднялись наверх. Решили, что двух комнат им будет достаточно, и они сохранят пары с прошлой ночи.       Когда они вчетвером остановились в коридоре у дверей своих комнат, соседствующих друг с другом, Никкаль теребила пальцами подаренный Энеей сегодня утром кулон и собиралась с духом, чтобы предложить объятие Энее, у которой был явно непростой день, что она в итоге и сделала. Су поступила точно так же, и вмиг три девушки стояли, обнявшись. Пару секунд спустя все они взглянули на Ниалла, и он понял, что это приглашение, поэтому охотно присоединился к групповому объятию. Они семья и они есть друг у друга.       - Поцелуй в лоб перед сном всё ещё доступен? – спросила Су.       - Мы можем оформить подписку? – добавила Никкаль, вспоминая невероятное тепло, что она почувствовала, когда Энея поцеловала её в макушку прошлым вечером.       - Да, предложение всё ещё доступно, и я с радостью буду предоставлять вам эту услугу каждый день, - Энея улыбнулась и поступила в точности так, как только что пообещала.       В их комнате на эту ночь Ниалл и Энея сбросили свои сумки, сняли куртки и обувь, все ненужные аксессуары, и прилегли на кровать, чтобы запастись достаточным количеством энергии для подготовки ко сну. Спустя пару секунд Ниалл снова услышал всхлипывания Энеи: ей всё ещё нужно было выплакаться. Её возлюбленный вздохнул, глядя на неё, и после недолгих раздумий присоединился к ней, потому что поплакать было действительно неплохой идеей. Завтра они снова будут сильными и смелыми, способными справиться со всем, что только могло встретиться им на пути, но сейчас они могли позволить себе быть грустными и слабыми.       Когда они оба успокоились, Ниалл заставил и самого себя, и Энею съесть ужин, который девочки приготовили для них и отдали немногим ранее. Их обоих слегка подташнивало, и любая еда сейчас бы была для них на вкус как картон, так что ели они не потому, что хотели, а потому что им нужно было поесть.       В отличие от вчерашнего вечера, сегодня события в ванной страстью не преисполнились. Они вместе приняли душ, основную часть времени простояв в обнимку и диссоциируя под струями горячей воды, льющейся на них.       Уже лёжа в постели и наблюдая за тем, как небо теряет последние проблески заката и становится тёмным, Энея спросила:       - Это только у меня так, или взросление – это, по сути, растущий список вещей, о которых сожалеешь, и становление всё больше и больше похожим на своих родителей?       Мысль была неожиданно глубокой, поэтому Ниалл задумался об этом, бережно перебирая её волосы.       - Думаю, так и есть. Если я когда-нибудь действительно стану, как мой отец, можешь меня просто убить, пожалуйста?       Энея повернулась, чтобы видеть его лицо:       - Боюсь, я буду любить тебя также сильно даже если ты станешь, как он, прости, любимый, - девушка лукаво улыбнулась. – Если помнишь, я любила тебя даже когда ты отрастил усы.       Это напоминание заставило Ниалла поморщиться и со стоном закрыть глаза. Несколько раз в своей жизни он отращивал бороду, которая ему вообще-то шла, но вот усы оставили Энею навечно травмированной.       - Я всё ещё не могу поверить, что ты дала мне выйти из ванной в тот день! – он сказал, смеясь от стыда. – Я выглядел так нелепо, а ты позволила мне ходить по улице в таком виде в течение нескольких месяцев!       - Я лишь делаю всё возможное, чтобы тебя поддерживать, - сказала Энея сквозь смех.       Они поцеловались и ненадолго затихли, размышляя одновременно обо всём сразу и ни о чём конкретном. Если Ниалл и внутри, и снаружи был больше похож на Нинхурсаг, чем на Энки, то Энея была безупречно-равной смесью Шамаша и Нейт. Даже если она унаследовала лишь лучшее, что было в её отце, она всё равно была очень на него похожа, и Ниалл знал, что никогда не станет любить её меньше из-за этого. Что бы Шамаш ни сделал.       - Камешек? – позвал он, чувствуя, что они оба проваливаются в сон. Когда девушка отозвалась, Ниалл попросил: - Не «приглядывай» за округой этой ночью и просто спи, ладно? Здесь безопасно, а тебе нужно хорошо отдохнуть.       Энея улыбнулась оттого, насколько мило это прозвучало, и придвинулась к нему максимально близко, чтобы единственным, на чём она концентрировалась, было биение его сердца. Поскольку он обратился к ней по детскому прозвищу, она ответила ему также:       - Как пожелаешь, Львёнок.