Birds of a Feather

      Вылетая из Ура, существовало два способа добраться до прибрежного города Латтары, где много веков назад Нейт основала свою библиотеку и проживала по сей день. Первым вариантом был перелёт над сушей, который занимал около суток, второй вариант занимал не более восьми часов, но лететь нужно было над морем. Нейт избрала вторую опцию: погода была отличной, ни намёка на шторм, а домой им нужно было добраться как можно скорее. Су не была особенно воодушевлена перспективой пересекать море по воздуху в ночи без гарантированных шансов на посадку, если будет нужно, но не доверять Нейт было для неё всё равно что не иметь вообще ничего, во что можно верить.       Покидая место привала, будить Никкаль и Энею не стали, девушек просто погрузили на спины лошадей, где держать их собирались Су и Ниалл соответственно. Кингу был в сознании, но очень далёк от способности путешествовать в одиночку, так что лететь ему предстояло с Нейт на её коне. Духан быль чуть дружелюбнее Намтара, но перспектива нести кого-либо помимо хозяйки его не впечатляла. Ияру достался Куа, а Инджи снова осталась с пустым седлом, зато на неё сгрузили значительные части багажа с лошади Су, Намтара и Духана, чтобы тем было хоть немного легче нести по два человека каждому. После вылета группа сделала лишь короткую остановку прямо на побережье вечером, а затем они вошли в воздушное пространство над морем.       Никкаль проснулась уже на подлёте к городу, что сейчас выглядел как вереница огней, растянувшаяся вдоль берега на горизонте. Над ними было ясное звёздное небо, внизу – чёрные воды моря. Нейт летела впереди, Кингу сидел в седле позади неё, чуть подавшись вперёд, обнимая её за талию и уложив голову ей на плечо – основную часть пути он дремал в этом положении. Чтобы хоть немного осветить путь, Нейт создала негустое облако мерцающих искр, которое заполнило пространство между лошадьми. Намтар летел справа, Ниалл поддерживал защитный экран от встречного ветра для всей группы и тихо переговаривался с Эней, которая тоже уже не спала. Куа и Инджи летели чуть позади, а по лицу Ияра после многих лет дружбы несложно было догадаться, что мысли его заняты сочинением новой баллады или чего-то подобного.       Город был большим и древним, выросшим на холмах вдоль побережья с востока на запад. В восточном конце города располагался крупный порт, жизненно важный для торговли во всём регионе, а западный конец был отмечен Великой Библиотекой, созданной Нейт. Подобно маяку, её гигантское главное здание, которое было больше, чем зиккурат в Уре, сияло в темноте ночи, обращаясь главным фасадом к городу. Её остальные корпуса и ботанический сад были освещены не так ярко, но всё равно были видны. Вид Библиотеки захватывал дух не только Никкаль и Су, но даже самой её создательницы и двух её детей, которые выросли, видя библиотеку каждый день.       Нейт знала, что её резиденция безопасна и нетронута, но Ниалл и Энея всё равно десантировались, чтобы проверить, не поджидает ли их кто-нибудь. С помощью магии мужчина долетел до тёмного угла сада, Энея использовала своё дополнительное «зрение», чтобы осмотреться и удостовериться, что на территории находится лишь названное число прислуги и все они спят. Потом Ниалл подхватил любимую на руки и взмыл в небо, где кружила остальная часть группы, ожидая их возвращения.       Имение легендарной и великой Нейт было построено на холме позади библиотеки и её гигантского сада. Главный дом и большинство дополнительных зданий были спроектированы самой Нейт в строгом классическом стиле и выкрашены в белый цвет в отличие от Библиотеки, построенной из камня песочного цвета. Имение было окружено большим частным садом семьи, где среди деревьев и кустов помимо всего прочего можно было найти тропу, что вела вниз к ботаническому саду Библиотеки, а также более крутой спуск к пляжу. Нейт принадлежала не только та земля, на которой стояло её имение и Библиотека, но и несколько квадратных километров вокруг, так что она и её семья могли наслаждаться уединением и роскошью жизни без соседей.       Один за другим, кони приземлились недалеко от конюшни, и наездники переглянулись с облегчением: они добрались до надёжного пристанища. Нейт спешилась с Духана первой и взглянула на Кингу, проверяя, как он.       - Я в порядке, - сказал ей мужчина прежде чем она успела бы предложить ему помощь.       Он спешился с лошади привычным прыжком, действительно чувствуя себя хорошо, но его тело запротестовало против столь резких движений: Кингу безупречно приземлился на ноги, но его колени, видимо, забыли про амортизацию и продолжили сгибаться, и он бы плашмя рухнул на землю, если бы Нейт не успела его подхватить и удержать в вертикальном положении.       - Я вижу, - отозвалась она, укладывая его руку себе на плечи.       Борясь с чёрными пятнами, поплывшими перед глазами, Кингу поморщился, недовольный собой, но помощь принял, потому что отказываться от неё было бы нелепо. Обеспокоенные взгляды других членов группы, которые спешились без происшествий, помогали не особо.       Распределение заданий снова было выполнено Нейт: Ниаллу и Ияру нужно было позаботиться о лошадях, Энее предстояло отвести Су и Никкаль в их гостевые комнаты и обеспечить их информацией о правилах дома, а сама Нейт продолжала заботиться о Кингу. Прямо перед разделением группе довелось лицезреть маленький бессловесный диалог между ними двумя: взгляд Кингу чтению не поддавался, но Нейт чуть закатила глаза и добродушно усмехнулась, потом пожала плечами:       - Тогда держись.       Её следующие действия были быстрыми – она крепче ухватилась за туловище Кингу и создала поток реактивной тяги у них под ногами, которого было достаточно, чтобы поднять их обоих на высоту нескольких метров, а затем использовала пламя, чтобы долететь до дома и приземлиться где-то на другой его стороне. Никкаль и Су с замиранием сердца проследили за этим: хоть Нейт и пришлось нести Кингу, который был на полголовы её выше, выглядело это настолько легко и изящно, словно она была магом воздуха. Волна горячего ветра от взлёта прокатилась по лужайке, колыша безупречно подстриженную траву.       Нейт транспортировала Кингу на один из балконов, близких к гостевой спальне, которая неофициально принадлежала ему: здраво оценив ситуацию, мужчина был уже не настолько уверен в своих текущих физических способностях, а упасть в обморок где-то по пути к дому было бы ни к чему. Когда они ступили в темноту коридора, Кингу прошептал искреннее «спасибо» и вежливо убрал свою руку с плеч Нейт – и был рад, что тени скрыли намёк на счастливую улыбку на его губах, когда она взяла его под локоть и лишила возможности преуспеть, попробуй он ещё раз рухнуть на пол.       Добравшись до его спальни, они направились прямиком в ванную комнату, где Нейт ненадолго оставила его одного: она отправила прислуге лису прямо перед вылетом из Ниппура и попросила подготовить гостевые спальни и достаточно еды для большой компании, что они и сделали, но на данный момент весь персонал спал, а дел ещё было достаточно.       Когда она вышла, Кингу разделся, снял повязку с груди, впервые за месяц посмотрелся в зеркало и провёл добрую минуту, рассматривая, до чего жалко он выглядел после нескольких недель на Хубуре без контакта с Хаосом: он был болезненно-бледным и явно убавил в весе, под глазами залегли тёмные круги, волосы висели слипшимися прядями, и множество ссадин и порезов, покрывавших тело, его не красили. С другой стороны, бывало и хуже, он снова будет в полном порядке через несколько дней.       Принеся его одежду и прочие принадлежности, которые она хранила в углу своей гардеробной комнаты, пока мужчина был в душе, Нейт снова ушла – в этот раз за едой и аптечкой, чтобы продолжить лечение. Кингу уже вытирался полотенцем после душа, когда она вернулась, неся бинты, целебную травяную мазь и его пижаму: при их уровне близости видеть друг друга в столь интимной обстановке было не в новинку. Где-то между дел Нейт улучила минуту, чтобы снять дорожный костюм и надеть простое бежевое платье из хлопка, избавиться от обуви, расплести волосы и подвязать их в нетугой пучок.       Пока мужчина надевал пижамные штаны, Нейт подвинула небольшую деревянную лавочку, прежде стоявшую у стены, в центр комнаты и пригласила его сесть. Потом она нагрела воздух вокруг них, чтобы ему было нехолодно сидеть после душа с голым торсом, а затем тщательно просушила полотенцем его волосы. Кингу прикрыл глаза, раздумывая, стоит ли говорить ей, что нет необходимости так заморачиваться, но млея оттого, как приятно было каждый раз чувствовать заботу со стороны Нейт.       Впервые Нейт появилась на горизонте, когда ей ещё не было и двухсот лет, но её репутация и слава уже её опережали по всему свету, обращённые в истории, песни и легенды, что барды слагали о ней. В какой-то момент новости о гениальной деве-воительнице чьи знания были бесконечны, добрались и до Зиккурата, и Энки лично пригласил Нейт в Ур для знакомства с Пятью. Кингу знал, что обычно легенды – это полу-миф, полу-приукрашивание, а реальная история – не более чем крошечное зёрнышко где-то в сердцевине, так что его ожидания были невелики. Он ошибся. Нейт посмела быть лучше, чем мужчина только мог себе представить, даже не будучи настроенным скептично.       При знакомстве с Нейт достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что она имеет нордические корни – это было до того очевидно, что раньше можно было заметить только её принадлежность к женскому полу. После бесчисленных путешествий по миру Кингу мог с лёгкостью сказать, из какого региона близ северного полярного круга были родом её предки, и даже назвать несколько народностей, к которым они могли бы принадлежать. Что любопытно, Нейт не придерживалась никаких нордических традиций и никоим образом не выдавала свою связь с северными народами – впрочем, справедливости ради, она особо не придерживалась никаких традиций какого-либо народа, притом имея энциклопедические познания о них всех.       Не было вообще никакой информации о первом столетии жизни Нейт, и все негласно сошлись во мнении, что она родилась где-то недалеко от места, где произошло самое раннее известное её свершение: то был город-государство на другой стороне земного шара, далеко от земель Пяти, и в начале второго столетия своей жизни Нейт стала его правительницей, одолев своего предшественника, кровожадного и жестокого мужчину, в ожесточённой дуэли. Следующие пять с лишним десятилетий она правила этим городом-государством и превратила его в одну из самых могущественных стран на том континенте. Затем Нейт всерьёз увлеклась кораблестроением и передала трон достойной даме, тем самым освобождая себя от обязательств, чтобы путешествовать по миру и учиться строить самые надёжные корабли у преуспевающих на этом поприще народов, попутно ввязываясь в бесчисленные приключения.       Пятеро были искренне впечатлены Нейт. Сам Энки пригласил её поселиться на их землях и пообещал выделить ей огромную территорию, на которой она могла построить свою библиотеку, которая уже была учреждена. Для этих целей ею был мудро избран город Латтара, который помимо многих других привлекательных качеств располагался достаточно далеко от Ура, но при этом добраться до столицы можно было за сутки полёта. Помимо научной и исследовательской работы под патронажем Пяти Нейт также получила должность их военного советника, и они действительно её слушали – тем не менее, невзирая на её несомненно-прекрасные боевые способности Повелители долгое время отказывали ей в допуске до непосредственных сражений, опасаясь, что её могут ранить или убить. Когда Нейт наконец получила разрешение присутствовать на поле боя, она показала себя как бесстрашный лидер и великий воин, наверняка бы дослужилась и до генерала, но быть частью регулярных войск в её планы не входило, поскольку исследования ей были важнее. Должность военного советника оставалась при ней, и по случаю она участвовала в военных миссиях того или иного толка. Треть земель, принадлежащих Пяти на сегодняшний день, были завоёваны благодаря Нейт.       В то же время у Нейт были весьма прогрессивные взгляды в вопросах общего блага, и она усердно работала, чтобы претворить свои идеи в жизнь. Она верила в бессмысленность излишней жестокости и насилия даже на войне, в то, что мирное население должно оставаться нетронутым даже в непосредственной близости к линии фронта, что даже у боевых действий должны быть правила, что убийство лишь ради самого убийства бессмысленно – человек, каким Кингу был тогда, открыто насмехался над подобными идеями, считая их наивными и слабохарактерными, и больше четырёх сотен лет понадобилось, чтобы он осознал свою неправоту.       Нейт также настаивала на развитии обширной системы образования, потому что они не могли позволить растрачивать интеллектуальный потенциал большей части своего народа, которая либо проживала в сельской местности, либо была слишком бедна, чтобы отправить детей в школу. По схожим причинам она многое сделала для организации доступных для народа возможностей получить хорошее обучение и стать целителями и повитухами, а также для улучшения подходов к общественному здоровью и здравоохранению. Она также долго и упорно взывала Энки к изменениям в законодательстве и сумела разработать свод правовых принципов, которые его устроили, тем самым существенно сокращая перечень преступлений, караемых смертной казнью. Будучи на три сотни лет младше Пяти, интеллектуально Нейт опережала их на века.       Не было смысла отрицать, что Нейт была красивой женщиной, и свою женственность она не прятала, а с гордостью принимала и демонстрировала, при этом имея множество важных личностных качеств, которых обычно ожидали от мужчин: она была независимой и решительной, смелой и уверенной, находчивой и мужественной, Кингу ни разу не видел её смущённой или краснеющей. Для многих такое поведение от женщины было недопустимо. Нейт никогда никому не позволяла относиться к ней с неуважением или считать её чем-то недостаточным на основании её половой принадлежности, и ей не нужен был кто-то для защиты её чести, потому что она прекрасно справлялась с этим сама: потребовалось несколько выигранных ею дуэлей с высокопоставленными людьми Пяти, чтобы они усвоили урок, признали её силу и начали её уважать.       Как у красивой женщины, у Нейт также было много поклонников и поклонниц, но она никогда не принимала ничьи ухаживания, не отвечала взаимностью на чьи-либо чувства и сама не выказывала интереса ни в мужчинах, ни в женщинах. Она была счастлива в своём одиночестве, не позволяя никому действительно её узнать. Не было никакой информации о её семье и родственниках, Нейт жила одна в своём имении близ Библиотеки – разумеется, если не считать её слуг, лошадей и лис. Так дела обстояли очень и очень долго, пока в начале четвёртого века своей жизни она не познакомилась с Нинхурсаг, которую вскоре нарекла своей сестрой.       Кингу толком и не пересекался с Нейт первые несколько десятилетий их знакомства, но потом она самоотверженно помогла ему в той кошмарной ситуации, и он больше не мог её игнорировать, не после того, как она увидела худшее в нём и не отвернулась, а полностью приняла его таким, какой он есть. Они оба были заинтересованы в изучении Хаоса несмотря на стремление Энки обставить всё так, будто Хаоса и не существует, так что они стали видеться чаще, в тайне, и углубляться в исследования, попутно сближаясь. Потом события имели неожиданное развитие: Нейт провела с ним ночь. Это произошло по её инициативе, и Кингу чувствовал себя так, словно ему довелось прикоснуться к чему-то сакральному и святому, чего он не был достоин. Когда они обсуждали это следующим утром, Нейт дала понять, что ей не нужна драма в её жизни, она не заинтересована в отношениях и не хочет никаких сопутствующих обязательств, потому что тех у неё в целом уже было достаточно, но если его устраивает связь без обязательств, которая останется между ними, то они могут заниматься этим регулярно. Кингу никогда бы не отказался от этого предложения, хоть для него это и близко не было достаточно. Не тогда, когда речь шла о Нейт.       Какое-то время спустя Нейт также сблизилась с Шамашем, и как бы Кингу ни было ненавистно это признавать, с тем у неё было намного больше общего: если он был её полярной противоположностью, Нейт и Шамаш были близнецовыми пламенами – весьма буквально, поскольку оба принадлежали стихии огня. Потом Нейт даже родила от него ребёнка, и Энея получилась совсем как её родители: стойкая, независимая, умная, находчивая и могущественная – неудержимая сила, с которой придётся считаться. К счастью, под влиянием Нинхурсаг девочка выросла куда более похожей внутренне на свою мать, чем на отца. Не то чтобы он этого вообще хотел, но Кингу знал, что он сам никогда бы не подошёл Нейт для продолжения рода: он был лично благодарен, что Тиамат не наделила ануннаки способностью к размножению, они могли лишь быть созданы из чистого Хаоса или вырасти из неудачливого человека, которого Хаос коснулся. Мать даровала Кингу тело по образу и подобию людей в дополнение к его драконьей форме, но он всё ещё был ануннаки, а значит буквально принадлежал к другому биологическому виду и был бесплоден.       Одной Тиамат известно, как сильно он порой ненавидел Нейт за то, кто она есть. За то, что была лучше, чем весь этот огромный мир, который её никогда не заслуживал. За то, что была настоящим универсальным гением и заставляла Кингу в тайне подозревать, что она – своего рода дух, сверхъестественное существо, возможно, даже последнее изречение самой Матери и воплощение её рассудка, потому что он не мог поверить, что такой ум, талант и мудрость могли умещаться в человеческом теле. За то, что в её сердце всё ещё было место для доброты, вежливости, любознательности, самоотверженности и сострадания даже после всего, через что ей пришлось пройти. За то, что не боялась дракона, и злился на дракона – за то, что тот слышал и узнавал её. За то, что не использовала его из-за его сил и статуса. За то, что была его единственным близким человеком. За то, что вся его боль помещалась у неё в ладони. За то, что давала ему принятие, понимание и заботу, которые он искал в каждом встречном, так легко и безоговорочно, словно он по умолчанию этого заслуживал. За то, что раскрасила его мир в цвета, которые он с тех пор не прекращал искать, едва ли помня, каким всё было до неё. За дни и ночи, когда она была единственным, о чём он мог думать. За то, что разожгла в его сердце пламя, которое он не мог погасить. За то, что он не мог назвать её своей. За то, что заставила его чувствовать, словно влюбиться в неё будет равносильно потере рассудка.       Нейт и Кингу присутствовали в жизнях друг друга тайно, где-то между строк, в секретных встречах, подпольных исследованиях Хаоса, странных приключениях и тайных путешествиях, знать о которых доводилось лишь Нине. Кингу играл с ней в прятки, порой исчезая на несколько лет, надеясь, что однажды Нейт попросит, пусть даже заставит его остаться, будет держать его и никогда не отпустит, но её «без обязательств» имело буквальное значение. Он знал, что она всегда рада будет его видеть, будто разлуки и не было, но его признания и слова любви ей были ни к чему, она была занята своими делами.       Порой Кингу пугал самого себя тем, как сильно ему хотелось украсть Нейт, чтобы она принадлежала лишь ему одному – первым человеком, кто был бы категорически против, была сама Нейт, потому что у неё явно были другие планы. Обращаясь к простой аллегории, она была солнцем, а он был луной: то, что он не мог сиять без её света, ещё не значило, что он один в ней нуждается.       Когда амулет был утрачен, Кингу оставил свою жизнь Повелителя и исчез. Своё обещание Нейт он сдержал и регулярно «звал» Энею на случай, если она каким-то образом смогла уйти в Хаос, и искал её, куда бы ни отправлялся, но до той ночи, когда он принёс Нейт Ияра, они не виделись несколько лет. При первой возможности поговорить с глазу на глаз она выразила беспокойство о его психологическом и эмоциональном состоянии: ей было известно, что тогда произошло, она прекрасно знала его самого и отчётливо видела, что он вообще не в порядке. Кингу попытался отмахнуться, напомнив, что он Хаос во плоти, ануннаки и могущественный и жестокий Повелитель. Нейт на это не купилась и спросила, с каких пор это значит, что человеческие чувства ему чужды. Чувствуя угрозу, Кингу вышел из себя и помимо множества не самых приятных вещей сказал ей прекратить бросаться на помощь кому попало только потому, что самой себе она помочь не в силах. Нейт не купилась и на это, даже не оскорбилась, только смотрела ему в глаза, видя его насквозь. Он отшатнулся, готовый слиться с тенями и сбежать во тьму и холод – туда, где солнце, Нейт, не светит. Она была лишь немного быстрее: схватила его за руки, удержала, не дала ему уйти и страдать в одиночестве.       Кингу остался. Укрыв их обоих тенями, он позволил себе совсем сломаться у неё на глазах, в её руках, рассказал обо всём, что произошло, и как он с тех пор себя чувствовал. Нейт была рядом и несколько дней спустя, когда Ияр был уже достаточно стабилен и он хотел уйти, сказала ему, что это нормально – искать место потемнее, где спрятаться, и заставила его пообещать, что он придёт и поговорит с ней до того, как подумает о самоубийстве, потому что он ей дорог и нужен живым. Нейт пообещала, что всегда будет в его углу, и ему всегда будут рады в этом белом доме на холме. В ту ночь Кингу ушёл, но они снова стали видеться время от времени.       Порой скрываться где-то далеко-далеко, притворяясь, что не существует ни Великой Пятёрки, ни чего-либо, с ними связанного, было именно тем, в чём он нуждался, и Кингу мог проводить так продолжительное время. О смерти Нинхурсаг он узнал непозволительно поздно – спустя почти три года. Она была и его хорошим другом, потому весть о её гибели стала для него ударом, а о том, как себя чувствовала Нейт, и думать было страшно. Тогда он в первые увидел её плачущей, и лучшее, что он мог сделать – это быть рядом и держать её в своих руках, мысленно коря себя за то, что не делал этого с самого первого дня. Как бы он ни ненавидел Шамаша, который посмел хотеть вернуть Нейт после битвы, тот всегда был рядом, когда ей было это нужно, а для Нейт всё было настолько скверно в те годы, что она возобновила общение с ним, потому что это было худшее время её жизни и у неё не осталось поддержки, когда ей самой нужно было оставаться сильной и заботиться о других.       Обстоятельства складывались в их пользу: Нейт тогда не нужно было непрерывно где-либо присутствовать, а потому она приняла приглашение Кингу, и он забрал её с собой на далёкий тропический остров, где в ту пору жил. В течение нескольких месяцев они вместе прятались от реальности. Нейт по-прежнему нужно было ежедневно отвечать на письма, что ей приносили её лисы, и поддерживать иллюзию присутствия, но в остальное время она наконец могла позволить себе быть сломленной, скорбеть и не функционировать. Кингу был рядом, заботился о ней, и настала её очередь обещать, что всегда позовёт его, если будет в нём нуждаться, и рассчитывать на то, что он появится так быстро, как только сможет. Пускай его чувства к ней порой горели так сильно, что, казалось, он может погибнуть, Кингу больше не собирался сбегать от Нейт.       Последние двенадцать лет они виделись регулярно, не вмешиваясь в дела друг друга из соображений безопасности, и теперь, когда он не сумел предупредить Церемонию и Тиамат была пробуждена, угрожая уничтожить мир, Нейт была прямо перед ним.       Кингу наблюдал, как она обрабатывала его раны, а затем, когда она стояла перед ним на коленях и наносила травяную мазь на его стёртые в кровь запястья, он осторожно перехватил её руки, склонил голову, касаясь их лбом, а затем нежно поцеловал костяшки её пальцев: таким правильным казалось целовать руки, его лечившие и принадлежавшие его самому дорогому человеку. Нейт тепло улыбнулась, принимая этот жест благодарности, и её опаловые глаза блестели, когда она на него посмотрела.       Закончив, они вернулись в спальню и поели, сидя прямо на кровати и толком не разговаривая: день был долгим и трудным, обсудить было нужно множество серьёзных вещей, и этим они займутся завтра.       Нейт убрала тарелки на столик у двери, когда их трапеза в середине ночи была окончена, чтобы унести их, уходя. Кингу забрался под одеяло, немедля испытывая хорошее потрясение оттого, как приятно было после месяца на Хубуре получить безупречный уход, облачиться в чистую одежду и лежать в мягкой и свежей постели, которую Нейт для него подогрела своей магией. Единственным освещением в комнате помимо лунного света, проникающего сквозь окна, были маленькие неяркие огоньки, созданные Нейт и парящие над кроватью.       - Побудешь здесь, пожалуйста? – попросил Кингу прежде чем успел бы предаться сомнениям и решить не просить слишком многого.       Задёргивая шторы, чтобы солнечный свет не разбудил Кингу с утра, Нейт пожала плечами, не оборачиваясь к нему:       - Мне ещё нужно разобраться с несколькими делами, но после этого – да, я могу быть здесь и сторожить твой сон.       Он знал, и она знала, что он знает, сегодня ночью спать она не будет, сторожа имение, убеждаясь, что им ничего не угрожает, и очень много думая.       Закончив, Нейт подошла к пустующей половине кровати, развязала кожаный шнурок, которым подвязала волосы, позволяя русым локонам рассыпаться по оголённым плечам, положила его на тумбочку и легла поверх одеяла. Лёжа на боку к ней лицом, Кингу смотрел, как она погасила огоньки простым жестом и расслабленно потянулась. Когда мужчина вынул руку из-под одеяла и тихонько поскрёб простыню, Нейт глянула сначала на его кисть, а после перевела взгляд на него самого: понимала, что он просит взять его за руку, но в том, как он изложил свою просьбу, было что-то крайне застенчивое.       - Я бы попросил меня обнять, - пояснил Кингу, усмехнувшись, - но, боюсь, в таком случае я не усну, а потеряю сознание оттого, насколько мне хорошо.       Нейт тихо рассмеялась, тронутая тем, до чего мило это звучало, но с места не сдвинулась. Поняв намёк, мужчина приглашающе приподнял угол своего одеяла, и она тут же придвинулась к нему, бережно обнимая его, чтобы не коснуться ран, скрытых под бинтами. Немедля чувствуя, как её тепло наполняет его, Кингу прижался к ней всем телом со счастливым выдохом и уткнулся носом в её шелковистые волосы. Месяц заключения на реке Хубур, всё, что с ним делали Четверо, холод и темнота, которые добрались до его нутра и укоренились там, отсутствие возможности связаться с Хаосом – всё это меркло и исчезало, пока Кингу засыпал, и единственным, что он действительно чувствовал, было тёплое тело Нейт, наполненное магией.       Никкаль, Су и Энея встретили Нейт уже на подходе к кухне, куда они все и направлялись: девочки хотели есть и решили дойти до кухни самостоятельно, а не принимать предложение Неи принести им поесть. Нейт несла посуду, что они с Кингу использовали для их трапезы. Его амулет по-прежнему висел у неё на шее.       - Как Кингу? – поинтересовалась Никкаль.       - Накормлен, напоен и спать уложен, - просто ответила женщина. - Как вы? Вам понравились выделенные вам комнаты?       - О, я собираюсь спать в комнате Ники, пока она не восстановится, - сказала Су. – Но обе комнаты великолепны, спасибо!       Свет на кухне уже горел, а Ияр был занят доставанием трёх бокалов из кухонного шкафчика, когда они вчетвером вошли. Тарелка с горой еды, стоящая на кухонном острове позади него, давала понять, что голодать он не собирался. До того, как они успели бы обменяться приветствиями, Ниалл показался из винного погреба, закрыл за собой дверь и был скорее удивлён действиями Ияра:       - Бокалы? Ты серьёзно? – мужчина весело улыбнулся. – Опять ты понахватался сомнительных привычек в Зиккурате.       В качестве пояснения к своим словам Ниалл вытянул пробку из бутылки с янтарной жидкостью, которую вынес из погреба и держал в руках, и сделал глоток. Нейт, Энея и Ияр прыснули со смеху, но вот девочки не ожидали увидеть его таким: Ниалл распустил волосы, несколько верхних пуговиц его рубашки были расстёгнуты, сама рубашка была не заправлена, и он явно пил алкоголь прямо из бутылки.       - Во-первых, мне уже правда всё равно, - пояснил мужчина, заметив удивлённые взгляды девочек. – Во-вторых, я буквально у себя дома. В-третьих, вам всё равно никто не поверит.       Теперь пришла их пора веселиться: они представили, как рассказывают кому-нибудь в Академии о том, что видели их строгого и правильного ректора пьющим из бутылки на кухне в поместье легендарной Нейт.       Обмениваясь короткими отчётами, все они распределились по кухне. Энея, Ниалл и Ияр заняли одну сторону кухонного острова, по очереди отпивали из бутылки и клевали еду из одной тарелки, Нейт определила принесённую грязную посуду, куда нужно, и показала девочкам, где в этой огромной кухне они всегда могут найти еду или что-нибудь для перекуса. После Никкаль и Су вернулись к острову со своими порциями и заняли противоположную от старших магов сторону. Нейт уселась на одной из кухонных тумб, чтобы видеть их всех.       - Я почему-то всегда представляла тебя с тёмными волосами, - задумчиво призналась Никки, глядя на хозяйку дома.       Это замечание заставило ту рассмеяться:       - Я никогда не пойму, почему все так думают. Два других распространённых ошибочных представлениях обо мне – это то, что я не один человек, а группа людей, и – весьма лестно – то, что я своего рода дух или мифическое существо. Ещё вы теперь можете видеть, что у Шамаша есть определённые предпочтения во внешности.       Девочки вспомнили, что и Энлиль был светловолосым и голубоглазым, как Нейт, но больше схожестей у них не было.       - Эти ошибочные суждения должны быть очень кстати, если ты предпочитаешь прятаться у всех на виду, так ведь? – Су улыбнулась.       - Конечно. На самом-то деле не так много людей действительно знает, как я выгляжу, потому что в большинстве случаев я действую через своих заместителей. Ещё я множество раз притворялась собственной служанкой или секретарём, к примеру, и это даёт мне немало свободы.       - К примеру, ты можешь притворяться школьной учительницей несколько месяцев подряд, - догадалась Ника.       - Именно. Мне время от времени нужно инспектировать подотчётные мне места, и присутствие там инкогнито предоставляет больше соответствующей реальности информации.       Они немного поболтали о подобных инспекциях и о том, что Нейт нужно во время них контролировать, а потом она сменила тему:       - Итак, ты теперь тоже знакома с девочками, - улыбнулась она, обращаясь к дочери. – Как они тебе?       Пожав плечами, Энея сделала глоток из бутылки, поскольку была её очередь, и улыбнулась в ответ:       - Су – золотой ребёнок, никаких претензий. Никки пришлось однажды прикопать ночью в лесу и отправить в короткий и недобровольный полёт чуть позже, но так мы пришли к взаимопониманию, и с тех пор всё замечательно.       - Значит, чем раньше наступают последствия, тем быстрее ты усваиваешь урок? – Нейт перевела добрый взгляд на Никкаль. – Учтём.       Оставив друзей и девочек за кухонным островом, Нея подошла к своей маме и обняла её, оставаясь стоять. Нейт с готовностью прижала дочь к себе и прислонила свою голову к её. Теперь было прекрасно видно, что хоть её черты лица и были схожи с чертами лица Шамаша, Энея и на свою мать походила не меньше: они были одинакового роста и телосложения, она унаследовала её скулы, губы и сверкающие опаловые глаза.       - Это один из дней, когда я с нетерпением жду написания ЕКР, - сказала Нейт чуть позже, когда дискуссия продолжилась.       - Что за «ЕКР»? – поинтересовалась Ника.       - Ежедневный Контроль Разрушений. Мы с Ниной начали писать его каждый день с тех пор, как эти двое, - она показала на Ниалла и Энею, - научились ползать и принялись учинять хаос. Для меня до сих пор остаётся загадкой, как два существа размером меньше, чем любая из моих лис, умудрялись переворачивать всё вокруг вверх дном на ежедневной основе.       Пока девочки умилялись, представив Ниалла и Энею совсем малышами, сам мужчина рассмеялся:       - Ежедневные тренировки не прошли даром: триста лет спустя мы подняли бунт против Пяти, саботировали Церемонию, вернули Кингу его амулет, добили Энлиля, возродили Тиамат, раскололи небо, вдвое увеличили популяцию людей с Хаосом и уничтожили значительную часть Зиккурата. И это всё за один день!       - Если честно, я подозревала, что вы однажды разойдётесь настолько сильно, - Нейт улыбнулась.       Ниалл тем временем заметил, что между делом они втроём облагородили больше половины бутылки и имеет смысл взять ещё одну, а потому направился обратно в винный погреб.       - Там слева на полу деревянный ящик с восхитительным белым вином, - уведомила Нейт сына. – Только вчера доставили.       - Мам, нам не смаковать, нам просто накидаться, - усмехнулась Нея.       - Накидаться – это что угодно с первого стеллажа справа, - ответила она без заминки. Потом повернулась к девочкам и тихо пояснила: - Это семейное – мы прибухиваем.       По возвращении Ниалла с бутылкой с прозрачной жидкостью внутри они трое готовы были покинуть кухню, и Энея обратилась к Никки и Су:       - Нам нужно отдохнуть, так что следующие… - девушка с сомнением посмотрела на мать, - двенадцать часов?..       Нейт пожала плечами:       - До ужина тоже не проблема.       - Спасибо! Значит, до ужина я, Ниалл и Ияр недоступны. Если у вас будут какие-либо вопросы или что-нибудь понадобится, моя мама до тех пор к вашим услугам. Не важно, если речь идёт о бытовых вопросах или небо обрушивается – вы в любом случае обращаетесь к ней.       - Вот именно, - кивнул Ниалл. – Мам, если кто-нибудь будет что-нибудь от нас хотеть, просто скажи им, что мы умерли.       Нейт рассмеялась оттого, насколько жизненной была эта просьба, и подвела итог:       - Напоминаю главное правило – перегаром на лис не дышать.       Повеселившись, Энея прошла к девочкам и привычно поцеловала их макушки перед сном, а они её обняли.       - Я смотрю, вы неплохо сблизились за последние несколько недель, - заметил Ияр, наблюдая за ними.       - Так и есть, дорогой друг, - отозвался Ниалл. – Ты всё пропустил.       - Вот, что бывает, если предпочесть нам общество всяких там Повелителей, - усмехнулась Энея, заставляя Ияра закатить глаза.       Перед уходом с кухни Ниалл с Энеей обняли и Нейт.       - Спасибо тебе большое, - прошептала Нея.       - Ты лучшая мама на свете, - добавил Ниалл.       - Делаю всё возможное, чтобы соответствовать лучшим в мире детям.       Какое-то время они так и стояли втроём, обнявшись, чувствуя, что наконец-то дома. Всё плохое и все проблемы были отброшены в сторону и казались незначительными, пока они вместе.       Ниалл и Энея пригласили Ияра на ночёвку к себе в комнату, потому что им о многом нужно было поговорить и расслабиться впервые за много дней. Вопрос приватности между ними тремя был чисто символическим, так что даже делить ванную комнату и одновременно готовиться ко сну было нормальным. Ниалл принял душ первым, после высушил свои волосы магией, а потом сделал то же самое сначала для Энни, затем для Ияра, когда помылись и они. Затем они устроились на ковре в спальне, обложившись подушками, и вернулись к употреблению алкоголя.       Будучи друг другу самыми близкими друзьями, они провели сеанс групповой терапии, во время которого могли обсудить события последнего времени, не стесняясь в выражениях, не сдерживая ругательств и не осторожничая с тем, что говорят. Ияр и под пытками не стал бы рассказывать о том, что Шамаш и Энлиль делали с ним последние несколько недель, но вот его друзьям нужно было выговориться.       Ниалл был первым в очереди, и то была редкая возможность увидеть его грязно ругающимся и выплёскивающим всё своё недовольство о том, что последние пару месяцев всё только становиться хуже – а возможно, начиная с той битвы. О том, что Никкаль не рассказала ему о культе Тиамат, процветающем в его лахамской Академии, не доверяла ему и готова была предать его доверие в пользу полу-продуманных идиотских планов и делать всё возможное, чтобы поскорее погибнуть. О том, что Кингу посмел появиться в Академии и рыскать по ней, как вор, притворяясь студентом и втягивая Никки во всю эту историю, используя и обманывая её. О том, что его собственный отец и остальные Трое (уже Двое) утратили любой намёк на человечность, упиваясь собственной безнаказанностью и желанием жить вечно. О том, что он сам принял все возможные неправильные решения и делал недостаточно, поэтому теперь из-под контроля вышло вообще всё, ещё двое его студентов были мертвы, а мир рисковал быть уничтоженным.       Пламенная речь Энеи была направлена в основном на её отца, потому что это он всё разрушил сорок лет назад, но имел наглость желать их с мамой прощения. После всей той боли, урона и смертей, что он причинил, Шамаш всё ещё был жив, и это сводило её с ума, поскольку он не заслуживал ни наслаждаться жизнью, ни оставаться безнаказанным после того, что он натворил и даже и не изменился. Нея заплакала, признав, что было бы легче, умри он вместе с Энлилем или напади на неё, когда она притворилась, что поддерживает его, отвлекая его внимание на себя и выигрывая время для Никкаль и Кингу, потому что ей приходилось жить с осознанием того, что её любимый папа и тот ужасный монстр – один и тот же человек. Глубоко внутри она по нему скучала и хотела бы, чтобы он никогда не предавал их семью. Энея злилась, что до сих пор не может отпустить всю эту историю с битвой и постоянно возвращается к вине и горечи, что всё случившееся – вопрос без правильного ответа: что нужно было сделать, чтобы предотвратить катастрофу и её необратимые последствия.       Когда они расправились и со второй бутылкой и перебрались в кровать, Ияру досталось место посередине, потому что для него последние несколько недель были хуже, и ему нужно было почувствовать, что всё позади и он снова со своими близкими. Нея легла справа от него, Ниалл – слева, они обняли его и уложили свои головы у него на плечах. Ияр всегда боялся темноты, поэтому они оставили зажжённой маленькую лампу на тумбочке, хотя рассвет был уже очень близок.       - Уверен, что не хочешь поговорить о том, что с тобой сталось за последние пару недель? – осторожно спросил Ниалл в последний раз.       Ияр яростно замотал головой, не желая и думать об обличении в слова и признании вслух всего того, что с ним делали. Его друзья это поняли и лишь обняли его крепче.       - Тогда позволь напомнить, что ничего из того, в чём Шамаш и Энлиль только могли тебя убедить, не является правдой, - сказала Энея. – Они тебя совсем не знают, они вообще ничего не знают. Ты смелый и сильный, любящий и верный, талантливый и умный, ты незаменимый член нашей семьи, а они – нет.       - А ещё сорок лет назад ты сделал всё правильно, сбежав, чтобы донести народу правду о Пятерых, пока мы все были заняты поисками Камешка. Мы никогда на тебя не злились. Нам было очень-очень грустно, потому что думали, мы потеряли ещё и тебя, не смогли уберечь или хотя бы попрощаться с тобой, но мы никогда не держали на тебя зла.       - Ты и представить себе не можешь, как я обрадовалась, узнав по возвращении, что ты не только ещё жив, но и связь с тобой не утеряна, что ты стал магом и частью нашей семьи, - продолжила Нея слова Ниалла. – Я ожидала, что ты будешь уже стариком, боялась, что тебя уже может не быть в живых, и внезапно мне сообщили, что ты в полном порядке и у нас всё ещё есть время. И я так благодарна тебе за то, что ты был рядом с Ниаллом и нашими мамами в самое тёмное время, я тебе всем за это обязана.       - Вот именно: у меня не осталось вообще никого кроме мам, и твоё возвращение из Хаоса было чудом, о котором я и мечтать не смел.       Даже не пытаясь сдержать слёзы, Ияр вымученно улыбнулся и спросил:       - Ребят, я говорил вам, что вы лучшие люди в моей жизни и я люблю вас до бесконечности?       - Говорил.       - Ты говоришь это всякий раз, как выпьешь.       - Да и когда трезвый тоже. Достаточно часто.       - Мы тоже тебя любим.       - Ты единственный в своём роде, ты очень хороший человек, и мы любим тебя даже сильнее.       В предрассветном сумраке комнаты Ниалла с Энеей, лёжа между ними и крепко за них держась, Ияр чувствовал себя самым счастливым и удачливым человеком на свете. Всё то, что преследовало его в бессонные ночи, было бессильно против любви и заботы, которые он получал от своей обретённой семьи, и растворилось в тенях, когда он наконец уснул, зная, что это будет его первый настоящий отдых за несколько недель. Ниалл и Энея тоже уже спали. Ничего плохого не могло случиться с ними, пока они были друг у друга.