***
Минджу Ван стала святой. Не в буквальном смысле Святой, но подобравшаяся к этому титулу ближе всех её соперников по ремеслу за последнее время. Её же коллеги молились на неё, ведь ей, каким-то неведомым образом, удалось реактивировать М-фактор пациента, и тот вышел из опасной зоны, начав стремительно возвращаться к приемлемым показателям. Сама исследовательница отмалчивалась, а где не получалось – отмахивалась, ссылаясь на загруженность. Даже Бартон, директор исследовательского комплекса, казалось поблек на её фоне: его тщеславность и прямота шли в пику с её статусом талантливой и трудолюбивой ученой, а прочие сотрудники объекта К-07 и вовсе начали открыто проявлять удивление и возмущение, почему она до сих пор не заняла руководящий пост на самом верху. Охрана комплекса, которая, по обыкновению своему, была иронично большей угрозой в плане информационной безопасности, касающейся пятой зоны, чем кто-либо еще, уже растрепала, казалось, всем сотрудникам о её вечернем визите к канмусу-парню, по ходу приврав с три короба и получив нагоняй от безопасников, что теперь чуть ли не конвоировали её: квадратных мужиков хватил сердечный приступ, когда женщина, вскоре после недвусмысленного приказа активировать систему вентиляции, потеряла сознание с камерой в руках, желая до самого конца выполнить предписанный протокол действий в случае близкого контакта с Инициацией. После таких геройств Минджу Ван буквально насильно заперли на пару дней в ее же номере, в приказном порядке отстраняя от любой научной деятельности. Что, естественно, никак не помешало ей узнавать все самые свежие подробности о состоянии их пациента через записки коллег, появляющихся под её дверью, и скрупулезно вести записи и личные заметки, сопоставляя их с наблюдениями других исследователей. Загадка парня не давала ей покоя, а природное любопытство только добавляло бензина в огонь. Отбыв положенный срок для отдыха, она за жалкие сутки систематизировала всю полученную в ее отсутствие информацию, привлекая к работе едва отоспавшихся подчиненных. Азарт и злобная убежденность, что в этот раз пойдет все как надо, подстегивали её и команду, способствуя росту стопки объемных папок на столе её непосредственного начальника, добавляя в свою очередь мигрень в быстрорастущий список посыпавшихся проблем на голову Бартона. Недостаточное финансирование, ужасные условия труда и досуга, отсутствие актуальных баз данных научного сообщества и медицинской техники, в прямом и переносном смыслах токсичные условия труда – мстительная женщина не забыла этим погонам с человеческим лицом ничего из вышеперечисленного. Теперь, когда у неё появилась поддержка, у неё появился и шанс все тут изменить. Сдвинуть с места глупую традицию о верховенстве армии над наукой, начать решать проблемы головой, а не исключительно грубой силой, несмотря на более очевидную пользу последней. Но для этого… ей нужно было больше данных. Больше знаний. Больше результатов. Больше экспериментов. А это означает одно – очередной визит к её единственному пациенту. Пройдя через систему шлюзов, она быстро окинула взглядом комнату, визуально подтвердив работу приборов. Гробовую тишину камеры нарушал только регулярный писк машин, тиканье настенных часов и бульканье капельниц. Несмотря на все, через что он прошел, парень стал выглядеть гораздо лучше, чем пять дней назад: мышечная масса медленно возвращалась, а бледное как мел тело день ото дня становилось чуть розовее. Пройдя внутрь помещения, она легонько постучала по прикроватному столику, привлекая внимание дремлющего пациента и аккуратно обозначая свое присутствие: в памяти еще было слишком свежо воспоминание об их первой встрече. Парень, поморщившись, открыл глаза и вперился взглядом в Минджу. Мало приятного, когда на тебя так смотрят, но от работы это не освобождает. Старший исследователь, обойдя кровать, встала перед ним и, достав проигрыватель, включила стандартную запись типа «И.К.-1», отслеживая малейшие изменения в мимике. Машинка в её руках, немного поскрипев, механическим голосом начала хрипло перечислять: «Абдул Кадир, Абрек, Ава-мару, Аврора, Автроил…» Парень, окончательно проснувшись, тут же забарабанил пальцами по пластиковому бортику кровати, отбивая ритм. Эта его новая привычка при каждой встрече немного раздражала Минджу Ван: складывалось впечатление, что он был больше заинтересован в своем небольшом музыкальном представлении на ударных при невольных свидетелях чем в сотрудничестве со специалистами. «…Агано, Адзума, Адлер, Адмирал Макаров…» Стук по пластику стал громче, а парень едва заметно нахмурился. Нужно было заканчивать, пока прогнозируемая линия возможности их совместного сотрудничества не упала еще сильнее: методички психологического подразделения из ВМС ООН прямо предписывали немедленную приостановку любых инициатив, вызывающих даже малейший намек на неудовольствие со стороны инициированных канмусу. Минджу позволила машинке дойти до «Адриаса», после чего выключила её и удалилась организовывать очередное собрание.***
…Немного посовещавшись в свободное от работы время, она и её сотрудники таки окрестили парня «少年船», или «шоненсен», что переводилось как «мальчик-корабль», на японский манер канмусу. - …что важнее, господа и дамы. Есть ли у кого здравые идеи, как побороть его нежелание идти с нами на контакт? Люди были сегодня особенно мрачными. Руководство, окрыленное первыми успехами, свалило всю работу на ученых, а само принялось строчить красивые отчеты и рисовать растущие графики финансирования. Понятное дело что люди, рассчитывающие на небольшую передышку после трехдневного марафона, в ответ получили только сухое распоряжение по достижению намеченных стандартными протоколами сроков выхода юноши в исправное для несения службы состояние. Невысокий старичок в очках и замызганном лабораторном халате прочистил горло, взяв слово: - Минджу, если позволите… Я, да и мы все благодарны вам за то, что вы для всех нас делаете. Воистину, гений вашего калибра добьется впечатляющих успехов, но вы прямо сейчас просто гоните понапрасну лошадей. Взгляните на ситуацию с другой стороны, в конце концов. Парень – в стабильном состоянии, и идет на поправку, это раз. Мы выяснили, что он реагирует на русский, японский, английский и китайский, это два. Да, у нас пока нет положенных нам по штату лингвистов, но это ведь лучше, чем ничего, верно? В-третьих… - Самуэль, ближе к делу, пожалуйста. У меня есть еще две или три теории, которые не дают мне покоя и требуют проверки. Мы должны понять, что именно он из себя представляет, и понять быстро! Один из мужчин в комнате поднял руки в примирительном жесте, восклицая: - Прошу, не требуйте же от себя и нас невозможного! Терпение есть величайшая благодетель! Уверен, что как только все образуется, мы сможем спокойно получить то, что нам требуется…, - начал он было говорить, но старший исследователь несогласно замотала головой. - Вот как раз времени у нас, увы, и нет. Бартон сообщил мне вчера в приватной беседе, что скоро с визитом пожалуют высокие гости. А потом этот самовлюбленный индюк намекнул, что нет ничего проще, чем надавить на меня, а значит и на вас всех здесь присутствующих, угрожая подать информацию о критическом состоянии «шоненсена» в нужные уши так, словно все это – последствия нашей некомпетентности, ежели мы не поставим его на ноги и вытянемся вместе с ним во фрунт на причале по их прибытии. В таких обстоятельствах… мы должны как-то ускорить процесс, иначе наш штат могут сократить, не моргнув глазом. Черт, и дернуло же меня закуситься и затеять драку с военным на его же поле, подавая все эти отчеты… Новость немало озадачила и здорово рассердила присутствующих людей. Случись все, как она говорит, у высшего руководства сложится именно такое впечатление, какое захочет создать для них Бартон. С его связями и репутацией исполнительного человека ему простят все его мелкие прегрешения, если это позволит дальше добиваться поставленных целей в установленные Командованием сроки. Молодой мужчина, один из наименее именитых из группы, хлопнул в ладоши, привлекая внимания собравшихся. - Господа! И дамы, конечно. Я знаю по себе, как все мы тут трясемся за свои никчемные карьеры в этой проклятой дыре под названием К-07, но как насчет немного пораскинуть мозгами по нашему профилю? Со всей этой дурацкой политикой мы немного отвлеклись от действительно важных вопросов! А вы, Минджу, ничего не бойтесь: Бартон тот еще козел – он мне должен отпуск за три года! К тому же, у меня есть друг детства, что закончил юридический, так что мы немного побарахтаемся, коль дойдет до драки, будьте уверены, - он поднял зажатый кулак вверх, широко улыбнувшись. Оптимизм парня был заразителен: многие из ученых мужей и дев согласно закивали, прикидывая варианты, что в их силах сделать такого, чтобы закопать директора комплекса поглубже. Минджу своими глазами шокировано наблюдала, как недовольство руководством и бурлящее чувство справедливости начало объединять всех этих людей в стихийно набирающую темп забастовку. - У меня в тестовой комнате списанный сервер завалялся… могли бы перенести всю информацию туда. Что-то мне подсказывает, что дохлое оборудование в серверной коротнет со дня на день… - У меня есть друг в охране, который за банку пива не станет смотреть на камеры, так что мы можем подчистить данные, чтобы этому уебку лысому ничего не досталось! - Господа! Где ваши манеры! В конце концов, что насчет его планшета? Он ведь с ним не расстается… - Не проблема! Умники просто пустят в рекурсию показатели последних дней. - …А что с записями? - У меня есть неучтенная флешка. Я её, конечно, для других целей тащил… но раз такое дело… Минджу выпрямилась, стараясь перекричать гомон: - Вы что, с ума все посходили? – прикрикнула она, стараясь найти подходящие слова для ситуации. Её же собственные подчиненные решили стачку устроить! Люди, однако, уже все для себя решили, начав возбужденно переговариваться между собой и строить планы. Знакомый старичок подошел к ней, положив руку на плечо: - Минджу Ван. Мы давно понимали, что не должны давать вытирать об себя ноги, но до сей поры никто не решался на активную борьбу: ваш пример, напротив, воодушевил множество людей вокруг вас. И все они хотят быть похожими на вас, быть столь же самоотверженными! Нам никакого терпения не хватит, если Бартон продолжит заворачивать наши исследовательские проекты. Да, наши цели сейчас совпадают, но что будет, когда «шоненсен» покинет нас? Мы снова вернемся к сизифову труду с тем хламом, который в бухгалтерии проходит под категорией «высокотехнологичного оборудования»! Это, в конце концов, просто возмутительно! Я, знаете ли, тоже не последний человек в мире науки, мои слова чего-то да стоят! Да стоит мне подать сигнал, как ух! Мы затопчем этого негодника, или добьемся приемлемого к нам отношения Слышите, да? Мы ему еще покажем! Эй, Минджу, да что с вами сегодня такое? Женщина внезапно замерла на месте, рассеянно шевеля губами и крепко задумавшись. - Самуэль… вы сказали, что подадите сигнал, да? - Нуу… я не отступлюсь от своих слов, Ми, раз такое дело. Конечно, если дойдет до того, что нам потребуется дать знать всему миру, что тут происходит, я использую любую возможность, чтобы сообщить о происходящем. Даже парни из Особого Отдела посторонятся! - Дадите сигнал… Сигнал… Дадите понять всем, кто может слышать, да? - взгляд девушки стал стеклянным, а на глаза наползла улыбка. Старичку не понравилось, как она выглядела. Обычно после этого она убегала в свой кабинет, чтобы вернутся с очередным прорывом. - Минджу, с вами все в порядке? Кажется, вам нужно немного отдохнуть… - осторожно потянул тот за её рукав, но девушка отмахнулась, заливисто засмеявшись. - Ах-ха! Господи Всевышний, я не гений, я конченная идиотка! А мы с вами – кружок сумасшедших! – девушка перевела взгляд на коллегу, - делайте все что посчитаете нужным, Самуэль. Я даю вам полный карт-бланш для того, чтобы поставить этого урода на место. Если парни из Особого будут спрашивать – я заставляла вас этим заниматься! У меня только что появилось неотложное дело! Вернусь… когда будет готово! - Минджу! Погодите! Да куда вы идете? Что случилось? – запричитал старичок, стараясь удержать рвавшуюся в свой кабинет женщину, но куда ему было за ней угнаться. С горящими глазами она бросилась прочь, причитая: - Сигнал! Все дело в нем! Сигнал! Дверь хлопнула с такой силой, что с потолка упал кусок штукатурки. Ошарашенные коллеги даже перестали шуметь, провожая начальника исследовательского корпуса круглыми глазами. - Самуэль-сан… что за чертовщина только что случилась с Миджу Ван? – спросил у заместителя тот оптимистичный паренек. - Да ничего… она снова поймала вдохновение. Кто знает, что может творится в сумрачном разуме такого непревзойденного гения, как она? Нам остается только надеяться достичь однажды хотя бы права стоять в её тени – покачал головой старик, возвращаясь в компанию коллег, готовых уже в течении недели перевернуть работу комплекса К-07 вверх тормашками. Минджу Ван же, ворвавшись в свой кабинет с силой циклона, одним движением сбросила со стола аккуратные составленные стопки документов, освобождая места для старых, запылившихся книг из архивов. Девушка говорила сама с собой, протирая обложки старых томов и раскладывая их так, чтобы они не мешали друг другу в развернутом состоянии. - Господи, прости эту несчастную за её скудоумие! Я, в высокомерии своего интеллекта, предположила что он не идет на контакт! Но вместо этого он все это время пытался с нами связаться! Женщина подложила под правую руку листок, а левой начала отстукивать въевшийся в мозг ритм. - Удар, нажатие, нажатие… удар, удар, удар, удар… удар… удар, нажатие, удар… Черт, я недостойна своей работы… Это же! Отстучав мелодию до конца и едва зайдя на новый круг, она прекратила запись на листе и сверилась с кодировкой. Ошибки быть не может. Всё это время, пока они считали, что юноша показывал характер и капризничал, он пытался выйти на связь с ними также, как они хотели выйти на связь с ним! Ассиметричная музыкальная мелодия под универсальной кодировкой Азбуки Морзе превращалась в довольно непритязательное сообщение-запрос:«Где я. Кто. Почему.»
***
Шестой день – особенный, ведь именно на этот день мне удалось, наконец, до них достучаться. Поначалу я даже испугался, что им незнаком способ кодировки Морзе. Но резиновомордые приятно удивили: поняв, чего я от них жду, они сразу же притащили небольшой пульт с кнопкой, и установили обратный звуковой передатчик с их стороны. Общение пошло, и пошло очень быстро! Казалось, за пультом один человек заменял второго, так как порой их вопросы и ответы повторялись. Но даже так, при весьма высоком темпе обмена сообщениями я успевал прекрасно понимать то, что они хотели мне сказать! Удивляться же тому, что я сам знаю нечто такое, уже не хватало никаких моральных сил: простенький язык кодировки был последним в списке потрясающих мой разум вещей. Первым же в нем с большим отрывом стояло мое собственное тело. Нет, я пока не мог двигать чем-то большим, чем предплечьями и головой, но и этого мне хватило по первой за глаза. Я был чертовски силен! Сжав однажды от бессилия бесплодных попыток задвигать ногами пластиковый бортик кровати, я с шоком обнаружил, что мои пальцы смяли его, как картон! Небольшой его кусочек затрещал и с треском отломился, стоило мне едва потянуть на себя. Острые зазубрины материала на моих глазах впивались в мою кожу, но я не чувствовал ничего, кроме легкой щекотки. Должно быть, моя кожа стала крепче, чем у обычного человека? Что бы со мной не приключилось, вариант с испытанием экспериментальных образцов на каком-то секретном правительственном объекте стал на время моей основной теорией. Я что-то вроде суперсолдата? Жуть как интересно. Интересно было и резиновым мордам. Каждое утро мы начинали общение примерно по одному и тому же сценарию: «Доброе утро, Мир» «Утро. Как ты?» «Плохо. Будет лучше?» «Станет. Мало времени. Помнишь, кто такой?» «Нет.» «Плохо. До связи.» А потом кто-нибудь из них приносил ту странную тарахтящую коробочку, которая начинала зачитывать какие-то названия. Какие-то казались знакомыми, а какие-то и вовсе на человеческие слова не походили. Но ничего не «цепляло», как они ожидали. А еще от такого начинала болеть голова, так что такие занятия не длились больше получаса каждый день. Обычно после такой процедуры мы продолжали общение, проходившее в формате вопрос-ответ: «Знакомые слова были?» «Номер 1, 7, 15, 16» «Принято. Даем один вопрос.» «Когда меня выпустят?» «Когда станет лучше» Ага. Выпустят они меня. Держат в комнате без окон, кормят через капельницу, а про внешний мир вообще не распространяются. Не положено им и мне пока рано знать, видишь ли. Я честно расстроюсь, если на поверку моя камера содержания не находится на большой глубине, а подходы к ней перекрыты взрывчаткой и усиленными отрядами вооруженных до зубов наемников. Почему я подумал, что на большой глубине? Элементарно. Зачем же им еще в таком случае столь монструозная система вентиляции? Клянусь, с моим ростом я мог бы легко в нее втиснуться. Хмм… А есть ли там датчики движения? Впрочем, неважно. Пока я не могу двигаться сам, нечего и надеяться на что-то вроде того, чтобы выбраться отсюда своими силами. Почему они все были в противогазах – загадка до сих пор, а тратить на это драгоценные вопросы не хотелось. Что стало с остальным миром? Ядерная катастрофа? Если так, то тогда почему они и в моей комнате в противогазах? Специальная атмосфера лично для меня? А смогу ли я тогда жить снаружи? Я потратил три вопроса, выспрашивая конкретно об этом. На что каждый раз получал лишь короткое «Лечение». Информативность – во! Лучше бы спросил, когда начнут нормально кормить. С каждым днем живот крутило все сильнее. Честно говоря, капельница, как я подозревал, должна давать мне все необходимое, но разве это может заменить хороший прожаренный стейк? Да ни в жизнь. Определившись с краткосрочными целями, я потратил еще четыре дня и три ночи, упрашивая моих тюремщиков дать мне нормальной еды, прежде чем их «Рано» перешло на «В рассмотрении» и сменилось на «Одобрено». На пятый день уговоров я проснулся с пищевой трубкой в глотке. Бойся своих желаний, ага. По передатчику мне скоро объяснили, что второй пульт под правой рукой контролирует подачу еды, которую я, по текстуре и характерному цвету, обозвал халвой, за неимением лучшего определения. На вкус – как сладкие батины сапоги, но даже это лучше, чем ничего. Нельзя было и надеяться на нормальную человеческую пищу в моем состоянии, так что я принялся есть то, что дают. Одно меня беспокоило: несмотря на весьма большие объемы, я не чувствовал насыщения и все ел и ел, пока пищепровод не пикнул, а эмульсия не перестала поступать. Что у этой пасты с калорийностью? Печальное ощущение: ешь словно в последний раз, а наесться никак не можешь. Ну ничего – подождем, мы терпеливые. Ведь скромность — украшение мудрости, а я мудр вне всякой меры. Но вот сообщить резиновым мордам о проблемке не помешает…***
- Он сколько съел? – ошарашенно спросил Бартон, потирая виски от недоверия., – Эти цифры… невозможно. - Отнюдь. На данный момент… ммм… почти полтора центнера концентрата, и цифра растет, - едко улыбаясь, ответила Миджу. Кажется, вся ситуация ее только и делала, что забавляла. - Но это же… рационов канмусу на десятерых! За два дня! - Ага… и он настойчиво просит еще. Очень настойчиво просит, - с готовностью кивая головой, подтвердила старший исследователь, - поэтому я и прошу Вас подписать эти документы на выделение… Мужчина хлопнул по столу. - Н-нет! Еще чего! Такими темпами он нас всех оставит без резервов! - Ай-ай-ай, Бартон. Вы же сами знаете, что мальчикам… нужно есть побольше. Тем более молодому растущему организму нужно где-то брать ресурсы, чтобы восстанавливаться, верно? Вы что же, из жадности саботируете выздоровление уникального представителя единственных защитников Человечества? Мужчина скривился, как от дольки лимона. - Я вас умоляю, Минджу. Не пытайтесь меня запугать, у вас это плохо получается. Женщина театрально замахала руками. - Ну что вы, что вы! Просто капельниц у нас почти не осталось… а человеческую пищу при таком аппетите нам придется готовить вагонами… Будет очень печально, если такой подающий надежду парень загнется от голода только потому, что, согласно протоколам, все стратегические объекты должны держать экстренный запас провизии для канмусу на случай передислокации, ммм? Мужчина в кресле заскрежетал зубами. - Больше концентрата – не дам, даже не просите! Могу… могу дать обычные сухпайки канмусу! Там как раз партия почти с истекшим сроком годности. Минджу только хлопнула в ладошки. - Ах, двух зайцев одним выстрелом! Как предусмотрительно с вашей стороны, Бартон! Вот и замечательно. Значит, договорились? Хорошо, тогда мы поправим наш документ вооот тут… готово. Теперь подпишете? Мужчина бегло просмотрел документ и прижал палец к сенсору на планшете. Минджу только кивнула в ответ: - Не смею больше вас задерживать. Хорошего вечера. Девушка отдала честь и вышла из кабинета, потирая руки в предвкушении. Вот теперь они развернутся по-настоящему! Проработав под его началом столько лет, Минджу знала, как составить документ так, чтобы нужные ей пункты смазались на фоне остального текста. Мастерство расплывчатых формулировок и крючкотворства наконец-то себя окупало... Этот самовлюбленный олух даже не понял, что именно он подписал. Старший исследователь улыбнулась и потянулась всем телом, чувствуя прилив сил. Да, в документе есть «обеспечить нужный уровень снабжения для пациента Зоны 5», но н-и-г-д-е ни слова о том, какие именно ресурсы необходимо использовать. А слово директора, каким бы весомым он себя не считал, напрямую ничто против его же собственной подписи! - Так значит, у нас еще есть и практически просроченные пайки? Пре-лестно, просто пре-лестно…***
- Фрунзе… А какая она, Нинка-то? – спросила Г-5 по мыслесвязи, соблюдая назначенный ордер и двигаясь впереди в качестве передового отряда обнаружения. Не бог весть какого, само собой, но её скорости было достаточно, чтобы, экстренно отойдя от боестолкновения пустив дымы, загонять глубинных прямо на орудия её отряда. Японское море, ввиду своего географического расположения, было настолько спокойным и безопасным, насколько это в принципе было возможно для мира, населенного порождениями Глубинных. «Победу», однако, злить не хотелось в любом случае. У нее рука тяжелая… и голос командный, далеко не убежишь, даже если захочешь. Эсминку тоже разрывало на поговорить, так что её ответа долго ждать не пришлось: - А вот сейчас до островов Лианкур дойдем, и сама увидишь. Нин-хай она… особенная, умеет оставить о себе впечатление. - А Лианкур это… - Г-5 задумалась, - это, хмм… - Г-5, уйдешь на пересдачу по профилю, - ворвалась в эфир «Победа», - Острова Лианкур – это архипелаг в практически полусотне морских миль от корейского Уллына. Территория спорная меж Кореей и Японией, так что там решили организовать перевалочный пункт для девочек. «Нин-хай» будет ждать нас там. Порядок действий прост: подплываем, выходим на связь, включаем в группу и держим курс на Фукуоку – встанем в рейд и оттуда рванем с людьми до К-07. Никаких криков в эфире, беготни и прочего непотребства. Это в первую очередь тебя касается, Г-5. Все всё поняли? Девушки коротко подтвердили получение приказа, а коротышка лишь зюйдвестку поправила и пробубнила: - Учи ученую, Победа. Я как в прошлый раз влетела на спарринге у Осимы на мину, так на всю жизнь вперед хватило… Я буду хорошей канмусу, не дрейфуй, командир. Одна из близняшек поспешила прервать начальницу: - Победа… ну что ты нашу разведку дергаешь по таким пустякам? Лучше бы спросила, не известно ли чего о новенькой! До меня доходят только обрывки, но она то явно знает всяко больше! Коротышка, скользя по водной глади, подбоченилась: - А то! Правда, моим источникам немного не до того, но говорят – им самим жуть как интересно! Словно там вся база на ушах стоит, и на ноги возвращаться в скором времени вообще не планирует! Настолько секретная секретность, что особисты с ног сбиваются, затыкая все возможные дыры. - Блиин… интересно ж, что там такое происходит. Как думаешь, Цугару? Вторая сестричка как-то сразу насупилась. - Диан, не дразнись, очень прошу. - Молчу-молчу, Паллада. Ну так? Платиновая блондинка покивала своим мыслям, ответив: - Если канмусу – то наверняка кто-то из важных. Может линкор, а может авианосец какой любопытный, - протянула канмусу, чуть поразмыслив, - а если что против Глубинных яйцеголовые разработали, так то – не моя головная боль: пока в руках не подержу, для меня, как и для вас, все это бесполезно. Девушки, еще немного посплетничав, дружно сошлись на том, что им крайне повезло, что их отправят вместе с целой миссией ВМС ООН. Г-5, в тайне от других, твердо же для себя решила, что риск быть пойманной при попытке пролезть внутрь, в случае необходимости, стоит того, чтобы выведать больше о загадке К-07. В конце концов, подлодки и торпедные катера должны держаться вместе, и платить информацией за информацию… Рука руку моет, а торпедница торпедницу прикроет…***
- Счастье видеть дорогих русских друзей! Восторг! - Эээ… И тебе привет, Нин-хай, - только и вылупилась Г-5, таращась на новую знакомую. Две косички, фиолетовое ципао в тон глаз, чулочки и, как вишенка на торте, белоснежное офицерское пальто поверх всего этого безобразия. На фоне однотонных серо-зеленых боевых скафандров русских канмусу, Нинка выглядела, по меньшей мере, белой вороной. Она тут же подлетела к Г-5, разглядев в той родственную душу, и начала с бешеной энергией трясти её руку, приговаривая: - Друзья-канмусу! Большая гордость-наслаждение работать вместе! По заданию самого императора Си меня направили к вам! Защищать от глубинных! Удар по врагам! Платиновые блондинки зашушукались в арьергарде, тихо надрывая животы: еще бы, видеть как «неугомонная Г-5», которая, по мнению многих в Восточном подразделении, должна была бы еще на этапе чертежей стать ракетой, а не судном, в растерянности кидала умоляющие взгляды в сторону своей товарки Фрунзе. Та, впрочем, в долгу не осталась, очень увлеченно начав обсуждать с Победой что-то, касающееся стратегии постановки минных заграждений. Они прошли уже больше половины пути до Фукуоко, но для торпедного катера это уже показалось настоящей вечностью. Впрочем, нет худа без добра: китаянка охотно шла на контакт, рассказывая последние новости, происходящие в акваториях Желтого и Восточно-Китайского морей. - Да, друг Г-5! Много врагов у Тайвань. Китай-империя направить много канмусу! Битва! Сестренка Пинг тоже там! Грозная – побеждать множество врагов! «Во имя коммунизма и красной звезды, у нее еще и сестра-близнец по серии есть?» - только и подумала в ужасе Фрунзе, представляя что случится, если собрать их и Г-5 вместе. Может поэтому китайское командование держит их порознь? Во избежание массовой катастрофы? Г-5 хитро прищурилась. - Как интересно… Нинка, а что известно о К-07? Мы ведь туда целую толпу людей ведем. Девушка закивала с такой скоростью, что заставило окружающих девушек подумать, что её голова сейчас слетит с плеч. - Много тайны! Канмусу новая, да! Нефритовый стержень новой флотилии, может быть! Хочу больше знать! - Ооо… а мне нравится твой настрой, Нин-хай. Давай работать вместе над этой загадкой! - коротышка переменилась в лице, начав уже сама трясти руку растерявшейся китаянки, а Победа с запозданием осознала, что совершила чудовищную ошибку, сведя вместе этих непосед.***
На десятый день я окреп достаточно, чтобы подтягивать себя самого руками и усаживать на кровати. Ноги начинали понемногу покалывать, словно затекшие, но это был хороший для меня знак: с руками в свое время было точно также. Значит, судьба инвалида-колясочника мне не грозит. И это - хорошо! Резиновые морды, как и обещали, начали давать мне твердую пищу, как только убедились, что я могу питаться без необходимости в подключении к шлангу. Ну и мерзость это все-таки по итогу, питаться через трубочку. Впрочем, мои кулинарные пристрастия сразу выкинули за борт: мне просто и без затей приволокли большой контейнер, доверху заполненный брикетами, мало похожими на человеческую пищу. И все как один – в ярких маркировках биологической угрозы. Л-лепота. На вкус, однако, признаны гематогенками, что только лишний раз дало повод убедиться, что чем бы я на самом деле ни был, на человека смахиваю только внешностью. Сами этикетки я зачитал до дыр: не бог весть какой источник информации, но с этим уже можно работать. И вот что мне удалось выяснить. Во-первых, здесь до сих пор живо ООН, в каком бы формате не осуществлялась его деятельность. Приписка UN-UN на самом краю фантика наталкивала на мысль о существовании либо объединенного флота, либо целого штата заик в руководстве международной организации. Во-вторых – дата производства и срок годности. Эти редиски отдали мне целый контейнер почти-просрочки! Большие объемы готовой продукции и сроки давали понять, что либо сейчас, либо в недалеком прошлом таких как я могло быть больше. Отложим мысль на полочку и пометим как крайне важное. В-третьих – состав самого лакомства, написанный на многих языках. Примеси тяжелых металлов, сложных и неизвестных мне химических соединений, какие-то стабилизаторы – все в нем прямо говорило, что естественным образом аналогов мне не добыть. И это – плохо, очень плохо! Если это все, чем я способен питаться, я у этих товарищей на таком крючке, с которого просто так не слезть. Опять же, встает вопрос с тем, есть ли у них еще контейнеры с брикетами, или это последний? Я отложил поедание батончиков, затолкав десяток из них под подушку на всякий случай и задумчиво посмотрел на покрошенный мною некоторое время назад пластиковый бортик кровати. Есть ли альтернативы предлагаемому питанию? Положив словно невзначай на него руку, я аккуратно подломил его, отцепив небольшой кусочек. Стараясь выглядеть на камерах естественно, я приложил руку к лицу, якобы задумавшись, а сам протолкнул кусочек пластика в рот и зажевал. И это было… безвкусно, словно травинку в зубах подержал. Прождав несколько часов для подстраховки, мною не было замечено никаких изменений в своем состоянии. Полагаю, можно сделать уверенный вывод, что мой организм способен переваривать неорганику. Любопытно, могу ли я использовать свою желудочную кислоту, если таковая у меня имеется, как оружие? С учетом растущего метаболизма я, полагаю, мог бы оплавить стальные решетки или замки, если научусь вызывать рвотный рефлекс за короткое время. Опять же, только в теории и только тогда, когда я разберусь, что тут происходит. Верить ли тому, что они мне говорят? Их политика держания меня в неведении, оправдываемая опасением о моем шатком здоровье, вполне может оказаться уловкой, а их забота – преднамеренным шагом вызвать у меня чувство обязанности им. В конце концов, я так и не выяснил, что положило начало тому, что я оказался здесь – стечение обстоятельств или их действия. Могут ли они бояться того, что однажды я выйду из-под их контроля, если узнаю что-то, что мне «не положено»? Вопросов, как и всегда, было больше, чем ответов. Но завтра все изменится. Обмозговав еще немного все, что мне было известно, я откинулся на кровать и постарался заснуть: резиновомордые пообещали прийти и поговорить лично. По крайней мере это значит, что про газ они не соврали…