***
Я привычно занял свое место за столиком в самом углу столовой, подсев к уже завтракавшим тут подружкам моего бессменного русоволосого адъютанта. — Привет, Артур! — радостно зачирикала Флетчер, начав яростно размахивать рукой с зажатой в ней вилкой с чем-то, напоминающее нездоровых размеров тефтелю, — О… и Сент-Луис с тобой? И тебе привет, садись с нами! Тэтчер явно не разделяла энтузиазма её подруги, ограничившись лишь едва разборчивым бурчанием и простым кивком. — Привет, девочки. А Колли с Гепкой где? — спросил я, подвинувшись на лавке вбок и освобождая место для сопровождавшей меня девушки. — Колли очень нервничает перед предстоящим экзаменом, а потому без конца зубрит, — ответила американка, продолжив столь же активно жестикулировать, — поэтому сейчас она досыпает в собственной постели. А Гепка… точно не знаю, что там случилось, но её с утра пораньше увели в административный корпус. Она сказала, мол, какой-то «разбор полетов» от неё хотят, — пожав плечами, добавила она, не совсем уверенная в том, что правильно поняла это выражение, а затем с удвоенным рвением вцепилась зубами в котлету, словно та пыталась от нее куда-то сбежать. — Ю Тай… то есть Кадмус никто сегодня не видел? Мне бы с ней переговорить чуток. — Кадмус? Она же сейчас только в одном месте сидит, забыл? — Сент-Луис ткнула меня локтем под ребро, — в ремонтно-восстановительном корпусе. — Она вообще хоть когда-то спит? — с сомнением протянул я, вяло водя ложкой по тарелке, пытаясь найти в этой массе гречневой каши обещанные рекламой буфета кусочки мяса, — у всего есть предел прочности в конце концов. Должен быть. Для меня не прошло незамеченным, как девочки неловко переглянулись между собой. — Понимаешь… Золотое Сердце получила свой позывной не просто так, — начала тихо объяснять Сент-Луис, — ветераны знают про ту историю, где она еще сражалась в составе боевых эскадр. — Судя по тону, что-то с ней приключилось? — Случилось, — согласно кивнула головой Флетчер, разом посмурнев. За столом повисла гнетущая тишина, прежде чем она помотала головой, готовая продолжать рассказ, — …это было в районе островов Маккларена, в Тихом океане. В один из дальних рейдов её отряд попал в грамотную засаду тварей Глубины, и, прежде чем к ним успели подойти резервные силы, она осталась совсем одна — собственных ресурсов не хватило для того чтобы помочь умиравшим на её руках девушкам. Теннеси как-то обмолвилась, что после той мясорубки она больше не выходит в морские рейды, а сосредотачивается на работе в ремонтных доках. Думаю, что у неё развилось что-то типа чувства вины выжившего, сечешь? Неудивительно что она так загоняет себя в роли судоремонтной канмусу. Эти слова здорово просветили мое понимание этой девушки. Кадмус не была трудоголиком, как я полагал. Но если… — Это не объясняет того, что командование должно смотреть на её самовольный синдром мученицы сквозь пальцы, — отчеканил я каждое слово, отстукивая пальцем по столешнице нехитрый ритм боевых барабанов. — А оно и не смотрит. С учетом её бесценного опыта и знаний в области ремонта канмусу после боев по всему земному шарику её желание быть полезной поощряется — даже если впоследствии это значит для неё вынужденное временное отстранение от службы и врачебную диагностику её самочувствия — как физического, так психического. Проще говоря, военное руководство на постоянной основе позволяло одному из их бесценных специалистов рвать спину, внимательно приглядывая лишь за тем, чтобы этот канатоходец был слегка подстрахован от падения. Не самое разумное решение, на мой взгляд. Слишком… прагматичное. И, хоть я и мог понять логику их действий, хотя бы частично, я в любом случае не мог её принять. Возможно, в этот самый момент дух Порт-Артура поднял свою голову, а может над моими действиями наконец возобладал здравый смысл, но я почувствовал нутром, что больше не могу оставаться в стороне. К счастью, сегодня я как раз собирался убить двух зайцев одним артиллерийским выстрелом.***
Кадмус
Кадмус лишь на секунду оторвалась от заполнения бумаг, как сразу в дверь её кабинета постучались. Почти нехотя она подняла свою голову — она ведь просила чтобы никто её не беспокоил! — как с удивлением отметила, что в проходе стоит не главврач, что упрямо рекомендовал ей на протяжении последних шести часов сделать хоть какой-нибудь перерыв, а целую делегацию с этим невыносимо жизнерадостным черноволосым придурком во главе. Артур дружелюбно помахал ей рукой. — Привет, Кадмус. Не отвлекаем? — Отвлекаете. Я пытаюсь работать, — указала на очевидное девушка, ткнув авторучкой бумажную башенку из больничных листов, — у тебя проблемы со здоровьем? Опять с Пятой подрался? Тебе в пятый кабинет, заполни форму B-62, а дальше пройди по бегунку для диагностики степени повреждений и назначения подходящей процедуры лечения, — на автомате оттарабанила она и попыталась вернуться к заполнению документов. — О, совсем наоборот, — парень покачал головой и нагло подошел прямо к ней, протянув какие-то подписанные документы и вновь отвлекая её от работы. На её вопросительный взгляд пояснил, — начальство в приказном порядке прикрепило меня к тебе стажером-санитаром. В виске сразу заломило… Она может справиться со всем этим сама! Она сделала пару глубоких вздохов, тщетно стараясь погасить прорывающееся наружу раздражение. Она вообще не должна нянчиться с ним! У нее есть канмусу, что нуждались в её помощи! — …Я правильно понимаю, что возможности отказаться у меня нет, не так ли? — спросила она обреченно, заметив улыбки на лицах сопровождавших его Сент-Луис и китаянки, о которой она пока слышала только краем уха. — Без шансов, целитель-инструктор, — Артур, кажется, получал удовольствие от каждого момента. — Роман Петрович и Степан Иванович были крайне категоричны в своем решении дать мне освоить свои судоремонтные способности. Мы готовы приступить сейчас? — Сейчас? То есть… — девушка лихорадочно прикидывала в голове хоть какие-то аргументы против. — Прямо сейчас, целитель-инструктор Кадмус, — кивнул Артур, и только тогда она заметила одну странность, которую раньше по какой-то причине игнорировала. — …Что за хрень у тебя на голове? По первому впечатлению головной убор Артура напоминал знаменитую на весь мир американскую «пивную кепку» с двумя контейнерами по бокам, однако на этом сходства заканчивались: гофрированные трубки, закрепленные на вершинах «пивных банок» вели к вместительному контейнеру, закрепленному на спине юноши на манер походного рюкзака, на вершине которого была установлена небольшая насосная помпа. Вся эта нелепая конструкция, естественно, носила на себе грубо нанесенную маркировку «экспериментального оборудования» и даже на второй взгляд все это выглядело крайне ненадежным, словно было собрано из случайного хлама буквально за пару минут на коленке. Лениво отметив наличие намотанной на стыки трубок давно уже ставшей сакральной синей изоленты Кадмус решила для себя, что её предположения могли быть не так уж и далеки от истины. — Совместный венец гения Минджу Ван и Анатоль Василича, Шурупа в простонародье. — И я полагаю… что у этого, — она неловко обвела рукой получившуюся одиозную конструкцию, — есть обозначение? — «КАА-МЭ-1», — парень наравне с этой самой Минджу Ван, казалось, был буквально готов лопнуть от переполнявшей уверенности. Нахмуренные брови Кадмус потребовали объяснений и анальгина. — Кормушка для Артура Автоматическая, Модель Экспериментальная, вариант первый. Название рабочее, — поспешила добавить улыбающаяся от уха до уха Сент-Луис, прежде чем пульсирующая головная боль Кадмус успела перерасти в настоящую мигрень. К сожалению для всех присутствующих в этой комнате, у нее не было ни настроения, ни времени для шуточек, но все, что ей оставили в этой ситуации, так это деланно возмутиться и всплеснуть руками. Корабельная верфь ей свидетель, ей действительно стоило ненадолго сместить фокус своего внимания на что-то еще. Или кого-то. И раз уж так получилось, что Артур сам хочет взвалить на себя всю тяжелую работу — кто она такая, чтобы отказываться от этого щедрого предложения? Но оставить это все на откуп любителю… Нет, уж она-то внимательно проследит за тем, чтобы эта каланча как следует уяснила для себя, что эта работа не то, к чему следует подходить легкомысленно! Кадмус никогда не считала себя склонной к злорадству, но прямо сейчас ей действительно хотелось утереть нос Артуру, так бесцеремонно ворвавшегося в её сферу деятельности. — Ладно… хорошо. Будет тебе практика, санитар ты мой лесной.***
К счастью для нас, на данный момент в ремонтно-восстановительном комплексе Академии уже не было тяжелораненых — врачи и Кадмус хорошо поработали над тем, чтобы стабилизировать и вывести из опасной зоны всех участников операции. Мы вошли в одну из общих палат: расставленные вдоль стен стойки с капельницами у кроватей с отдыхавшими на них девушками занимали большую часть помещения. На подоконниках узких окон стояли насквозь промерзшие от сквозняков кактусы, а шипящий от помех пузатый телевизор в углу комнаты показывал какой-то фильм, который по первому впечатлению я отнес к странному симбиозу космооперы и детективного триллера, хотя по качеству съемки, которое время от времени можно было разглядеть на фоне проступающего на мониторе шума становилось ясно, что этот фильм явно не был новинкой. — Что за фильм? Кадмус бросила лишь один короткий взгляд в сторону экрана, прежде чем дать ответ. — «Судьбоносная встреча». Вторая половина фильма, если я правильно помню. Золотая классика кинематографа. Нет никого, кто бы не видел этот фильм… или, по крайней мере, я считала так ровно до того момента, как ты спросил меня об этом. — Но я никогда не видел его, — моя попытка оправдания, честно говоря, была слабовата: с тем же успехом я мог сказать ей, что осознал существование Китайской Империи и Северного Парламента только два месяца назад. Видимо это не впечатлило и Кадмус, потому что она решила продолжить: — Из какой дыры тебя достали? Этому фильму уже лет двенадцать, и его не раз показывали по всему миру. Ты должен был хотя бы слышать о том, какой слюной захлебывались критики, когда сценарист и режиссер фильма получили награды за оригинальность сюжетного повествования, который никогда ранее не использовался? Тот самый, что получил популярность и широкое распространение с их подачи, метод «discurrere in tenebris»? Даже я, далекая от кинематографа, слышала об этом! — Я не помню ничего из того, что ты только что сказала… — я вновь раздраженно пожал плечами, всматриваясь в картинку, подернутую шумами, и стараясь вспомнить, видел ли я когда-либо прежде что-то похожее… и не ощутил ничего. Не было даже отблеска узнавания — актеры на экране телевизора были для меня лишь харизматичными и привлекательными незнакомцами, хотя для всех здесь присутствующих они явно носили эполеты звезд с мировой славой и известностью. Чертова амнезия. Ненавижу её за такие вот моменты. Тем временем канмусу уже обратили на нас внимание, придя в крайне живое удивление приметив с Кадмус и нашу небольшую компанию: хоть Сент-Луис и запретили сопровождать меня на территории больничных палат за отсутствием необходимости, отмахнуться так же просто от китайской ученой у ремкорабля и сотрудников ремкорпуса уже не вышло, не тот калибр и сфера ответственности. Девочки же времени даром не теряли. — Что за? — Не поняла… — Шестой? Это шутка? — Артур тут? Зачем? — начали спрашивать наперебой девушки у американки. Та, театрально откашлявшись и убедившись, что её слушатели замолчали, начала говорить: — …Порт-Артур вызвался помочь мне с вашим исцелением. Беря во внимание то обстоятельство, что его способности могут помочь вам быстрее встать на ноги, начальство обратилось ко мне с просьбой о наблюдении за процессом в рамках фокус-группы. Само собой, я не могу настаивать на необходимости этой процедуры: она не предусмотрена действующими положениями и является, грубо говоря, непроверенной и, возможно, опасной для вашего здоровья, несмотря на недавно задокументированный мною случай исцеления с его помощью сильных ожоговых повреждений Сент-Луис. Она выждала полминуты, давая словам улечься в головах девушек, прежде чем спросить, коварно улыбаясь: — Ну что? Кто будет первой? Вот же! Я нахмурился: Кадмус и так не испытывала раньше передо мной никакого пиетета (хоть это и не сказалось на качестве её лечения после моего спарринга с Пятой), а сейчас, похоже, пытается и вовсе саботировать? И ведь ни слова не соврала, не придерешься! Сами девушки на больничных койках понятное дело мялись, неуверенно посматривая то на меня, то на Кадмус, то обмениваясь встревоженными взглядами между собой. Они все еще прекрасно помнили мое «спасение» Глубинной Химе и, судя по рассказам от Сенти, не все восприняли это с должной мерой самообладания: некоторые из них сочли это предательством Клятвы, хоть и непреднамеренным в моем случае. Само собой они не могли знать, что я никогда не давал этой самой Клятвы, но отчего-то просвещать их на эту тему меня пока не тянуло. И давать себя лечить шоненсену с запятнанной репутацией с неявными шансами на успех в ситуации, когда они не могли знать, чего от всего этого ждать? Только сумасш… — Ярр, свистать всех наверх! — знакомый голос Ташкента раздался из самого угла комнаты. Она, как я только что заметил, все это время неподвижно держала в руках древнюю комнатную антенну для телевизора, ловя сигнал и давая остальным досмотреть фильм. Девушка раздраженно отбросила её в сторону, изображение на мониторе и вовсе пропало, что вызвало целую бурю негодования, — к черту все, я буду первой! Как же мне осточертело уже четыре недели в этой чертовом лазарете находиться! Надоело хуже горькой редьки! — Ты точно уверена, «Ташкент»? — переспросила Кадмус, пока эта девушка ковыляла к нам на костылях, ловя в спину шепотки товарищей по палате. — Абсолютно точно уверена, начальник! — девчонка поправила одежду, вытянулась передо мной и покачалась с пятки на носок, — ну что, в этот раз все пройдет как надо или ты снова кончишь со мной едва начав? Она хитро подмигнула мне, после чего возвела глаза к потолку. — А как все начиналось! Я обнажилась перед тобой, показала самое сокровенное… — А по шее за фамильярность получить не хочешь? Ты только подтянула штанину и показала культю, — поправил её я, почти рефлекторно потянувшись за надежно удерживаемой в руках Кадмус папкой-орудием, — не надо выставлять все в таком ключе, в котором остальные могут превратно тебя понять. А ты — получить по шапке. Моя попытка внушения ожидаемо не произвела на Ташкент никакого эффекта. Казалось даже Гепка, известная своим шкодливым и ребяческим характером, а также знаменитой безбашеностью и преобладающей долей авантюризма в поступках, послушалась бы моего крайне прямого совета в лоб «как можно скорее прекратить заниматься ерундой». Курносая девушка же передо мной дерзко хмыкнула и села ближайшую на постель, задрав уцелевший кусок ноги вверх: — Я вся ваша, док! Молю, будьте со мной поласковее: у меня такое впервые… Окружавшие её девушки дружно и в голос застонали, да и у самой Кадмус явно глаз задергался. Я же решил проявить самообладание, не скатываясь к театральной демонстрации моего несогласия с грубыми знаками неуважения со стороны Ташкента. Что бы ни стояло за её попыткой раздувать передо мной или её сокурсницами перья, меня это не должно касаться. Именно поэтому я ухватился за её ногу, повернул её так чтобы мне было удобно работать, и требовательно предупредил, стараясь чтобы интонация моего голоса не звучала как поучение неразумного ребенка: — Сиди смирно. Почувствуешь что-то необычное или неприятное — говори сразу. Сначала попробуем убрать твои шрамы, посмотрим, как на это отреагирует твое тело. Если все получится удачно — начнем наращивать конечность. Тебе все понятно? Если будешь хорошей девочкой — дам конфетку. Может взятый мною серьезный тон, а может суровый взгляд был тому виной, но дерзкая улыбка на лице Ташкент немного померкла, а она сама, прикусив губу, нервно кивнула: — Я… я конечно шучу-шучу, Артур, но ты типо реально поаккуратнее будь, ага? — она судорожно сглотнула и вздрогнула, почувствовав крепкую хватку на ноге. — Не беспокойся, я не позволю ничему с тобой случиться, — заверил я и, сосредоточившись, начал работать над повреждениями. Казалось, не только сама Ташкент задержала дыхание: все остальные девочки завороженно смотрели за окутавшим культю мягким зеленоватым свечением, и только яростный скрип авторучки Минджу нарушал гнетущую тишину. — Как ты себя чувствуешь? — спросил я между делом, чувствуя необходимость хоть как-то прервать это молчание. — Ну… Нуу… Как бы тебе сказать, начальник… словно на моем корпусе вмятины убирают, — неуверенно начала Ташкент, завороженно наблюдая за тем, как страшные шрамы от раны начали медленно затягиваться, а место огрубевших наростов и соединительной ткани начала занимать гладкая кожа. Через десять минут все было готово, и от прежних шрамов больше не осталось и следа. Выглядел же получившийся результат крайне неестествено, что определенно нагоняло на меня жути: кожа на обрубке ноги выглядела настолько органично, словно у Ташкента с самого рождения не было этой самой ноги, а лишь небольшой её кусок до бедра. Вся эта картинка напоминала мне тот момент, что случается с игрушечными куклами, если оторвать тем их ноги до сочленений, или аккуратно отпилить там, где нога шла монолитным мраморным куском. Хорошо, что членовредительство не входило в мои планы на сегодня. — Артур, приступай к основному этапу, — ученая включила портативную камеру и заботливо подтолкнула к моим губам трубку «КАА-МЭ-1», давая мне потягивать питательный раствор. Я лишь мысленно порадовался тому, что в этот раз он не напоминал ту безвкусную пасту с К-7: я специально удостоверился в том, чтобы в этот раз в состав добавили хоть какой-нибудь безопасный усилитель вкуса, а оттого питательная масса несла с собой легкий привкус лимонной дольки. — Ты готова? Девушка зажмурилась и, пару раз глубоко вздохнув, почти выкрикнула: — А, была ни была, начальник, начинай! …Перед тем как мы направились лазарет, основная теория Минджу о процессе регенерации конечностей с моей помощью совпадала с тем, что обычно происходит в таких случаях, когда канмусу нужен полномасштабный ремонт: сперва место утерянной конечности занимают выраставшие напрямую из основного тела кости и соединительные волокна (как регулировался процесс наращивания, учитывая что в той же руке их три десятка, Минджу так и не успела объяснить), затем нарастают эфферентные и афферентные волокна, формирующие нервные окончания и рецепторы; следом за ними, по идее, должны были нарастать мышцы и кожный покров, и только потом, под строгим надзором врачей, канмусу проходит период реабилитации и возвращается в строй. Но видимо и на этот раз Вселенная решила, что будет крайне забавно если у меня, шоненсена, все будет не как у прочих — потому что у Ташкента нога начала нарастать сверху вниз сразу, совмещая все этапы в один продолжительный период регенерации конечности. Девочки вокруг меня громко перешептывались, едва не начав толкаться между собой чтобы лично запечатлеть процесс своими глазами, а сама Ташкент, хоть и была бледной как снег за окном, в остальном не сигнализировала об ухудшении самочувствия и только глубоко дышала, вовсю уставившись на то как её обрубленная конечность становится все длиннее, приобретая прежние правильные формы. Я же впервые за все время использования исцеления чувствовал себя не как спортсмен, тянущий из себя последние жилы с одной лишь целью — только бы добраться до финишной прямой, не считаясь с усталостью и потерями — наоборот, процесс лечения канмусу погрузил меня в то медитативное состояние, когда ты сосредоточен на своей задаче, интуитивно зная что нужно делать и на что следует обращать внимание, в то время как Минджу Ван отвлекала больную, пытая ту непрекращающимся шквалом вопросов о её самочувствии и ощущениях от процедуры.***
— …Ну, начальник, это было даже совсем и не больно~, — признала девушка, смущенно почесав щеку наблюдая за тем, как её нога отросла уже до самой щиколотки. Прошло два часа: первый порыв удивления со стороны окружавших нас девушек иссяк, и те продолжили заниматься своими делами, хотя то одна то другая поглядывали в сторону Ташкента, проверяя как там у нее дела. Даже я почувствовал изменения в их поведении: опаска и сдержанная холодность в моем отношении если и не сошли на нет, то стали едва различимы. А судя по тихим шепоткам и разглядываниям собственных шрамов и увечий девушки начали всерьез задумываться о том, чтобы начать занимать ко мне живую очередь. — …Ну типо, это даже чуть-чуть щекотно и освежает, понял да, начальник? — Это определенно радует, — на автомате ответил я, чувствуя как мой контроль над процессом стал более осмысленным за последний час. Сейчас мне уже тяжело было воспринимать Ташкент, она же Юля «на гражданке», как человеческую девушку: там, где у неё начала формироваться ступня я видел перед собой лишь восстанавливаемый корпус и отсеки котельных и турбинных отделений лидера эскадренных миноносцев. В один момент мне пришла в голову мысль, не обесчеловечиваю ли я тем самым Ташкент, но решил не придавать пока этой мысли развитие, спрятав её в коробочку странных идей. Еще через полчаса кропотливой работы восстановление утраченной конечности было наконец завершено, и только тогда Минджу посчитала нужным вмешаться: — И… время! — она отжала секундомер, стоило мне убрать руки в сторону, — два часа тридцать шесть минут и семнадцать секунд! Немного обождав, она достала из наплечной сумки стандартный медицинский камертон и слегка стукнула канмусу под коленной чашечкой, с первой попытки добившись соответствующей реакции: нога девушки отреагировала и слегка дернулась, приводя китаянку в отличное расположение духа. Под нашим наблюдением Ташкенту сперва разрешили пошевелить пальцами ног и уже потом, убедившись в том, что все выглядит, реагирует и сгибается как тому положено, девчонка подскочила с места, начав сперва аккуратно переступать маленькими шажками, потом ступать уже тверже, а в конце и вовсе подпрыгивать на одном месте. — Ура! Теперь я наконец снова могу выйти в море! — Не радуйся раньше времени, — поспешила затушить пожар её энтузиазма Кадмус, только недавно вернувшаяся к нам чтобы проверить как идут дела, — по нормативам тебе все равно проходить полный курс реабилитации. По какой-то причине Кадмус была явно шокирована тем, что мне удалось восстановить ногу Ташкента. — Это ничто! — радостно воскликнула девчонка, подпрыгнув ко мне и ударив собственным кулачком в мой собственный, — Ха-ха, я снова могу ходить! И выходить в море! Прощайте, глупые костыли, скучать не буду! Ай, зудит теперь только все до жути! — девочка ойкнула и запрыгнула обратно на кровать, начав чесать кожу на новой ноге и получая от этого занятия, судя по выражению моськи, непередаваемое удовольствие. — А это… нормально вообще? — спросил я, неуверенный в том, что Ташкент только что не поймала неучтенную «побочку» от моего исцеления. — Тело к ноге привыкает, — скучающим тоном пробормотала Минджу, чиркнув ручкой еще одну небольшую заметку в своем пухлом блокноте, — а усиленная реакция почти наверняка связана с быстрым темпом заживления. Пройдет через часик. И да… Артур? — Да, Минджу? — Сколько осталось в баке? Я проверил самопальный датчик на контейнере. — Чуть больше половины, то есть на ремонт потратили чуть больше десяти литров от общего запаса. Ученая покусала кончик карандаша. — Артур… то, что ты только что сделал — невероятно. В обычных обстоятельствах нам бы потребовались почти вчетверо больше ресурсов и в десятки раз больше времени… — А как, кстати, обычно исцеляют такие… травмы? — Капсулы с ремонтной жидкостью, — просто ответила Кадмус, — но, во-первых, эта жидкость очень дорогая и, во-вторых, канмусу помещаются туда на весьма продолжительный срок. От нескольких дней до недель — в зависимости от тяжести перенесенных повреждений. — Но раз у вас есть капсулы с ремонтной жидкостью… — я посмотрел на Кадмус и едва кивнул головой в сторону исцеленной Ташкент, которой чуть ранее не хватало одной ноги, а сейчас скачущей по всей комнате с антенной в руках, словно та была её партнером по танцам. — …Помнишь о том авианалете, что пережила Академия не так давно? Несколько бомбардировщиков Принцессы Аэродром умудрились прорваться через оборону и сбросить свои снаряды. Помимо административного корпуса пострадали и складские постройки, а именно та их часть, где, к несчастью, хранился больший запас ремонтной жидкости. Аварийный запас в стратегическом подземном хранилище под Академией удалось сохранить, но его почти полностью истратили на стабилизацию Принца Генриха, Фош и Тарту, а новая крупная поставка будет только через две недели. Что же, в копилку причин недолюбливать Глубинных только что упал еще один повод. — Надеюсь я смогу стать достойной заменой на этот период. Кадмус отошла по делам, и только тогда мой учитель решила напомнить о себе. Минджу постучала пальцем о прикроватный столик и серьезно уставилась на меня, отбросив свою маску шутливости в сторону. Она отложила свою записную книжку в сторону, и от меня не укрылся тот факт, что её пальцы слегка дрожали. Она перешла на китайский, чем удивила меня: — Артур, мальчик мой. Послушай меня. Я никогда не планировала хвалить тебя, натирая твоего эго до блеска — психологические тесты и мой собственный опыт показывают, что тебе не нужны дополнительные стимулы или демонстрация уважения твоих способностей со стороны других людей чтобы ты мог продолжать делать то, что ты делаешь… но мне очень важно чтобы сейчас к тебе пришло осознание, насколько важной фигурой ты только что стал. И, чтобы я могла правильно донести до тебя свою точку зрения… как ты считаешь, сколько сестер по серии у такой канмусу, как Кадмус? Я пожевал губу, пытаясь угадать правильный ответ. Ремонтные корабли должны быть важны для поддержания военных эскадр, верно? А значит… — Штук десять-двадцать? — Одна. — тон Минджу был убийственно холодным. — Кадмус и её сестра по серии, Амфиона, также известная как Чах Бахар из-за её работы в качестве наемницы в эскадрах объединенного Африканского Конгломерата — это одни из немногих аватар судоремонтных судов, инициировавших не только в США, но и по всему миру. Хоть человечество и изобрело ремонтную жидкость, способности канмусу такого класса поистине неоценимы в масштабах крупных боестолковений с Глубинными. — Ладно, судоремонтники крутые и уважаемые ребята, это и так понятно, — я поднял ладони перед собой в защитном жесте, желая закончить такой смущающий разговор, но Минджу не дала мне шанса её прервать. — …Не только это. У меня есть отчеты, полученные от коллег из других стран. Графики. Документальные и актуальные видеозаписи того, как судоремонтные канмусу используют свои способности. Они производят только оперативный ремонт кораблей, понимаешь? Однако не в их силах провести ремонт такой сложности, что потребовал бы от реальных кораблей попадания в сухие доки. Ремкорабли канмусу физически не способны заниматься доковым ремонтом и судостроением. Даже Золотое Сердце, со всем уважением к её самоотверженности и опыту, только стабилизировала Принца Генриха, Фош и Тарту, прежде чем их уложили в регенерационные капсулы — пусть и сделала это так быстро и профессионально, как никто из прочих не смог бы. А ты… просто взял и создал Ташкенту ногу, а если переводить на канмусу — отстроил целому кораблю добрую часть отсеков, без которых она не могла бы даже удерживаться на поверхности воды, разом затонув. Может быть остальные в этой комнате и приняли это как должное или как чудо… но только мы трое в этой комнате сейчас понимаем, что только что случившееся значит в контексте ведения войны с Глубинными. Медленно её слова просачивались в мой мозг, и её настороженный тон начинал обретать все больше и больше смысла. Простая математика: я потратил на восстановление ноги Ташкент два с половиной часа. Это примерно пять часов на обе ноги, и десять, если от канмусу останется только туловище, и мне придется восстанавливать с нуля и её руки. Две канмусу — целых два боевых корабля, готовых встать между человечеством и Глубиной — практически с нуля за всего один день не обременяющей работы с моей стороны. Дивизион из четырех-пяти канмусу за двое суток. Бригада пышущих здоровьем девушек всего за неделю. Эскадра бойцов, физически и морально готовых заполучить реванш от Глубинных, за четырнадцать дней. От калек и кладбища боевых кораблей до готовой к бою флотилии за время чуть более одного месяца, при условии, что всех пострадавших смогут доставить ко мне и стабилизировать до того, как до них дойдет очередь… И при всем этом ремонт эскадры аватар боевых кораблей обойдется человечеству по цене пары-тройки железнодорожных цистерн пищевого концентрата и небольшим количеством вкусовых добавок? И это — только при самом худшем раскладе? По моему телу прошла натуральная крупная дрожь, как только я впервые за весь период моей жизни в этом месте осознал, насколько смехотворно немыслимую производственную мощь все это время переносил внутри своего тела. — Что означает… — я позволил Минджу развивать мысль дальше. — Что означает что даже если ты не можешь ускорить процесс регенерации еще сильнее — ты уже становишься бесценным активом для любого государства… Я нахмурился — слова Минджу напомнили мне момент моего пребывания в К-7, о котором я уже почти забыл — когда люди спорили между собой, где я должен был служить. Понять моего учителя можно: Минджу одаренная ученая, продвинувшаяся дальше всех в рамках понимания механизма М-фактора, но она всегда была и остается ярой патриоткой Китайской Империи. В условиях дефицита кадрового состава от последнего нападения Глубинных на Тайвань и неизбежных проблем, связанных с сотрудничеством ООН и её родной страны в деле предоставления их канмусу на благо международных операций, каждая боеспособная девушка была теперь на особом счету у китайского командования. Однако… становиться птицей в золотой клетке явно не входит и в список моих собственных приоритетов на ближайшие пару лет, и уж тем более я не мог давать такой ответ сейчас. Немного покатав эту мысль в голове, я пришел к другому суждению: Минджу не пытается открыто сагитировать меня присоединиться к вооруженным силам её страны — хотя явно не будет против, если я выскажусь об этом — она слишком сообразительна для того чтобы эксплуатировать мою к ней безусловную лояльность таким грубым способом. К тому же, она ненавидит политику. Скорее… она сигнализирует мне о том, с чем я могу столкнуться, когда дойдет до взаимодействия с другими государствами? Обеспечение лояльности и переманивание меня на свою сторону любыми доступными средствами. Над этим стоило как следует поразмыслить. — Будет вам, Минджу. Сейчас не время для этого. Сейчас я лишь сделал то, что было нужн… …Мои челюсти в тот же момент сжались до неприятного скрипа, когда внезапная мигрень ударила меня по голове с такой силой, словно по моему затылку со всего размаху заехали сковородкой, и слуховая галлюцинация, быстрая и мимолетная словно утренний туман, на короткий момент завладела моим вниманием:. . … »…Эй, [неразборчиво]! Ты лишь сделал то, что было нуж.!»
…
.
.
— …Артур, мой мальчик? — Минджу нахмурилась, определенно заметив, что я приложил руку к виску, — Если ты плохо себя чувствуешь, мы можем отложить лечение остальных на следующий день… Я отморгался, позволив себе на короткое время игнорировать все вокруг. Этот голос… я никогда не слышал его раньше… или все же слышал? Почему он кажется мне таким знакомым? Дежавю… это просто дежавю, не иначе. Я недоверчиво затряс головой: слишком много думаю обо всякой ерунде, совсем уже в фугу вошел со всем этим исцелением. — …Н-нет, вс-все в порядке, — я нервно улыбнулся, чувствуя, как внезапная боль уже отступила. К тому же, я не мог просто оставить остальных девушек без внимания. Я должен был им помочь, это было правильно, — просто чуть-чуть перенапрягся. Со мной все в порядке, мы можем продолжать! Я постарался вновь улыбнуться и под уже более бдительным присмотром Минджу продолжил работу — у остальных девушек в этой палате не было столь же значительных проблем со здоровьем, так что оставшегося запаса мне хватило на то, чтобы привести их всех в форму за пару часов. Да и внезапные головные боли меня больше не беспокоили.***
Когда мы наконец покончили со всеми делами, солнце медленно клонилось к закату — неудивительно, учитывая короткую продолжительность светового дня в этом месте — однако по итогам все остались вполне удовлетворенными. Минджу получила большое количество материалов для исследования, всех канмусу с обширными травмами удалось поставить на ноги — уже через три-четыре дня, после того как Кадмус и местные специалисты убедятся в отсутствии осложнений после моего вмешательства, а сами подопечные пройдут необходимый курс реабилитации, они смогут покинуть химически обеззараженные стены и воздух лазарета. Только немки, как от них ожидалось, отличились: как и рассказывала мне Гепка, те наотрез отказывались от моего предложения убрать шрамы где-либо, кроме их собственных лиц, несмотря ни на мои ни Кадмус уговоры. Аватара ремкорабля даже вышла из себя, угрожая наглым Железнокровным небесными карами: её характер и склад ума наотрез отказывались от самой возможности подружиться с мыслью не долечивать подопечных ей больных до состояния ниже эталонного. Мне же в свою очередь удалось отлично набить руку на поступавших ко мне тонким ручейком добровольцах, а в голове уже даже крутились мысли о том, как бы я мог улучшить свою технику… если это конечно вообще было возможно. В любом случае мне потребуется проверить свои мысли на практике позже. От моих размышлений меня отвлекла Гепка, ткнувшая меня в ногу ручкой. — Эй, шпала, ты чего притих? На ужин пойдешь? Я позеленел. — Нет, знаешь, что-то вообще нет аппетита: после всех этих процедур уже и ложка в рот не лезет, честно. — Я за ним присмотрю, — пообещала Сенти, тепло улыбнувшись. — Ха, я вижу тебе стало намного лучше, а? — девочка почему-то заулыбалась, вновь оставляя меня в непонятках, а затем рассмеялась и убежала по своим делам. — …О чем это она? — А-аа, ну… о том, о чем мы вчера болтали, — седая девушка замахала ладошками, смущенно улыбаясь, — просто небольшой стресс на фоне операции, вот и все. Я пожал плечами. — Какие планы на вечер? Седовласая девушка слегка задумалась, пока мы шли по улице мимо столовой. — Наверно подготовлюсь к занятиям на завтра, а потом… ой, как насчет сходить в общую гостиную для канмусу и офицеров? Я имею ввиду… как парочка? — она смутилась и отвела взгляд, не решаясь смотреть мне в глаза. — О, кто-то не может сдержаться и не похвастаться, а? — я растормошил её волосы, наслаждаясь реакцией девушки. — Нуу… — взгляд забегавших глазок красавицы был красноречивей любых слов, — после твоих процедур девочки уж сильно защебетали и нацелились в твою сторону, и… ну, хочется сразу показать им, чтобы ничего лишнего даже не задумывали. — Не думаю, что эта демонстрация так уж и необходима, — протянул я, — простого разговора вполне бы хватило для любой желающей… но эй, какой бойфренд откажет своей девушке, тем более в такой простой просьбе? Сенти задумалась, а после покачала головой, посмеиваясь. — Балтимор однозначно будет в шоке…***
Сент-Луис, однозначно, недооценила реакцию остальных канмусу на такой простой факт, как наши сцепленные пальцы. Многие из девочек спокойно реагировали на её присутствие рядом со мной на протяжении этого дня — в конце концов до большинства уже дошли слухи о приказе придать мне в сопровождение учащуюся классом не ниже тяжелого крейсера. Но, судя по всему, никто не ожидал такого поворота, потому что атмосфера крайнего удивления и даже шока в гостиной с нашим появлением стала до такой степени плотной, что её можно было резать ножом. Но в остальном? Вечер прошел весьма спокойно, хотя все время моего нахождения в гостиной я ощущал некоторую степень беспокойства, чувствуя на своей спине фантомные следы целеуказателей, пока тихо перешептывавшиеся между собой девушки обсуждали эту неожиданную новость. Что удивило лично меня, и чего я так и не смог принять — это тотальное отсутствие любопытствующих зевак или хотя бы вопросов с задних рядов. Бурлящее любопытство, заметное невооруженным взглядом, удерживалось девушками строго в их кругу — ни одна из них и не подумала о том, чтобы позвать Сент-Луис «отойти по делам» или «попудрить носик», на деле выпотрошив все подробности о наших с ней взаимоотношениях. Пока мы сидели и гоняли чаи, приметил её сокурсницу за соседним столиком. Бетти, тяжелый крейсер типа «Балтимор», усиленно кокетничала с каким-то мужиком, на котором отсутствовали знаки различия. Лениво покосившись на них и принявшись разглядывать, я заметил на запястье у мужика браслет — простую, то есть даже не полированную, а самую обычную железную цепочку с якорьком — и мысленно присвистнул. Ничего себе! Это что, у них всё настолько серьёзно?! Как мне объяснила Сент-Луис — кому попало такие браслеты канмусу не дарят. Ни друзьям, ни любовникам, ни бойфрендам. Лишь тем, с кем они окончательно готовы связать свою жизнь. Отрезок своей якорной цепи, с самим якорем в миниатюре. Что-то вроде знака для остальных — «Здесь я бросаю якорь.» — Нравится? — Сенти заметила мой интерес к аксессуару на руке мужчины, — Они знакомы уже два года, и встречаются почти столько же. — А кто из них был первым? — спросил я, задумчиво наблюдая за тем, как этот невзрачный с первого взгляда мужчина шептал что-то своей возлюбленной на ухо, заставив её звонко рассмеяться — ну, кто сделал первый шаг? — Я не знаю, — ответила она так, словно другого ответа и нельзя было ждать в этой ситуации. Это меня здорово озадачило. — То есть… как это, не знаешь? Разве она не твоя лучшая подруга? Сент-Луис провела пальчиками по моей руке, прежде чем улыбнуться: — Иногда я забываю, что ты мно-оого не знаешь из нашей жизни, хоть и являешься одним из нас. — И все же? — с нажимом продолжил я, — так в чем дело? Девушка потянулась и поежилась, когда мои пальцы пробежали снизу вверх по ее спине. — …можно сплетничать о бойфрендах, передавать по эстафете своих любовников, обсуждать подружек и дружков… Но вот в чужие сердечные дела мы предпочитаем не лезть вообще. Не приближаться к этой теме на расстояние артиллерийского выстрела — иначе свои же голову оторвут, потому что совать в это свой нос крайне дурная примета. К несчастьям в личной жизни приводит. — Примета, — с оттенком недоверия в голосе проговорил я. — Ага, примета. Самая настоящая. Я повесил эту информацию на стенде «важное» в моем разуме. А почему, собственно, никто не лезет с расспросами? Разве не должно быть нормальным то, что твои друзья проявляют живой интерес к твоей… Ах, вот оно что. Твоей. Твоей личной жизни. Кусочку того, что принадлежит тебе и только тебе — что, с учетом рабочего графика, представляет собой хорошо если неделю-две после трех месяцев безвылазной работы в морях и океанах. И тот, кто готов ждать такое время… может представлять крайне живой интерес у аватар боевых кораблей. Если не сказать иначе — уникумов, готовых терпеть отсутствие детей, любовного тепла и семейного уюта такое продолжительное время, вряд ли можно встретить за каждой подворотней. Такие должны быть один на миллион. В голову назойливо застучалось воспоминание о том, что говорила Сент-Луис вчера вечером:«…Пусть подходят хоть одна, хоть толпой — свое не отдам…»
Н-даа… в таких обстоятельствах даже лучшие подруги предпочтут молчать в тряпочку, избегая не то, что борьбы за возможного мужика — даже самих вопросов об их отношениях, дабы ненароком не спугнуть счастливице редкую удачу. — Значит… якорь? — Якорь, — Сент-Луис охотно закивала головой и наклонилась к моему уху, зашептав, — я пробник принесла! С техниками договорилась, они от моего ремонтного набора чуток отщипнули. Смотри! И положила передо мной на стол аккуратную цепочку с замочком на конце. Выглядела цепь как миниатюра настоящим корабельным цепям, но смотрелась, в общем-то, весьма аккуратно и к месту — так и не скажешь, что мужчина носит на себе подарок от канмусу, только если ты сам не в теме. Я аккуратно взял пальцами цепочку, слегка на нее надавив. — Чтож… этого стоило ожидать — сокрушенно пробормотала Сент-Луис, наблюдая за тем как кольца цепи от малого давления сплющились, — ты же у меня не самый обычный парень… Что делать, что делать… Я позволил себе излишне театрально хмыкнуть. — Обожди момент, у твоего рыцаря появилась идея. Я чувствовал как призыв одного из Булинов прошел через меня с такой легкостью, словно мироздание только и ждало этого момента. Маленькая беловолосая девочка с тихим «пуф» появилась передо мной, испытующе сверля своим взглядом блестящих от энтузиазма глаз. Не уверенный в том, как следует вести себя с этими существами, я присел на колени и, протянув той цепочку, постарался объяснить: — Цепь мягкая — плохо. Нужна крепкая. Сможешь сделать? Только маленькая нужна, прямо как эта. И только одна! — предупредил её я и поднял один палец, помня о том что эти сказочные твари учудили в прошлый раз в столовой для канмусу. Булин схватила своими ладошками с протянутой руки цепочку и начала с интересом тыкать в нее, воинственно что-то лепеча и по-детски хмурясь всем личиком. Наконец решив что-то для себя она хлопнула мне по руке… и испарилась вместе с цепочкой в неизвестном направлении. — Ну все, пропал мой подарок, — Сент-Луис деланно вздохнула и закатила глаза, стараясь скрыть улыбку, — ты отдал подарок своей любимой девушки местным сказочным гремлинам. Ну и что мне с тобой после этого делать? — Понять. Простить. И выслушать то, как я собираюсь перед тобой извиняться, — с максимально серьезным лицом ответил я, чувствуя как за нашей небольшой постановкой наблюдает добрая половина комнаты. — Ооо? Продолжай… — сверкавшая загадочной улыбкой бедняжка не знала, что я все это время готовился нанести ответный визит вежливости. Кто сказал, что рыцарство в наши времена сгинуло? — Раз я потерял подарок сей чарующей миледи… тогда я просто придумаю что подарить тебе в ответ! Глаза Сент-Луис стали по пять рублей. Ооо, кажется я начинаю понимать, что Гепка находит во всем этом. Эти бесценные выражения потерянности и сбитых с толку лиц. — Артур! Так не принято! — тихонько зашипела она, хотя предательский румянец у той на щеках определенно сдал её с головой. — Нет-нет, ты послушай, — моя улыбка разошлась от уха до уха, — как насчет… ммм… сережек-волнорезов из моего волнолома! О, о! Ожерелье из зубов Глубинных! Браслет из капсул артиллерийских снарядов? Или, может, татуировка, по половине у каждого? Возмущенная и смущенная моими словами — но не столько потому что я вообще это все сказал, а потому что говорил достаточно громко, чтобы любой из здесь присутствующих мог меня услышать — Сенти легонько застучала по мне своими кулаками. — Молчи! Тише ты! — её возмущенные интонации перешли практически на еле уловимый писк — Что ты еще за глупости такие тут говоришь! Ооо, дразнить её мне никогда не надоест.***
Если понедельник у всех учащихся начался с лекционных залов, то у меня утро стартовало с тестов моего обвеса. В этот раз, правда, все было по серьезному: ранее мое присутствие в доках Конструкторского бюро ограничивалось теоретическими инструктажами по общим принципам эксплуатации моего боевого экзоскелета, в том числе в открытом море и возможностях его полевого ремонта. Которые, будем честны, вне специализированных мастерских ограничивались лишь возможностью самому заменить участок разорвавшихся патронных лент: протянуть из трехсекционных патронных ящиков уцелевшую часть и вставить в принимающий орудийный блок. И то, в любом случае мне будет нужна помощь союзных канмусу — при всех стараниях инженеров, взявшихся за нелегкую задачу по скрещиванию традиционно обвешанного тяжелыми орудиями обвеса канмусу-линкора и авианесущей канмусу, сконцентрированной на руководстве авиакрылом, в одну безобразную химеру, размеры получающейся на данном моменте конструкции внушали: моя боевая платформа ширилась на два метра в обе стороны за счет подвижных «лепестков», имитирующих места размещения моих боевых батарей и, за счет установленных на них по диагонали бронелистов, обеспечивающих серьезную защиту от артиллерии противника. Третья платформа за моей спиной тоже претерпела изменения с последнего моего с ней знакомства: теперь место внушительной задней рамы занял вытянутый вширь и вдаль толстый короб, предусматривающий в себе места для патронных ящиков, систем обнаружения и наблюдения, а также инфрастуктуры для оружейных складов и закрытых ангаров авиации. Я с улыбкой рассматривал со стороны маленькие приземистые строения, словно те сошли с диорамы мастера-моделиста, не решаясь к ним прикасаться из здравых опасений сломать неосторожным движением. Всю эту красоту поддерживала мощная гидравлическая система, связанная с комплексной системой крупных сервоприводов, генераторов и двигателей — весила эта зубастая машина войны добрые двести килограмм даже безо всякой в ней полезной нагрузки, и без необходимых систем поддержки легко могла бы сложиться сама в себя, словно карточный домик. Оканчивалась моя кровожадная прелесть опорами и захватами, цепляющимися непосредственно к креплениям гидрокомбинезона военного образца на ногах и туловище. Даже сам комбинезон выгодно отличался от всего того, что я видел до этого на К-7: мягкие резиновые накладки тренировочных моделей сменили бронированные металлическими сплавами разъем-порты, предназначенные для обеспечения качественной синхронизации с боевым обвесом и недопущения её прерывания: костюм даже предусматривал установку дублирующих разъемов, в случае если грядущие боестолкновения обещали повышенную нагрузку и опасность для пилота, хоть это и добавляло на последнего дополнительную нагрузку — разъемы, со всей окружающей их броней не были легкими и весили до пяти килограмм каждый. Долго любоваться своим обвесом мне не дали: ко мне пришли высокие гости. Ну, как высокие, они вперемешку были высокими. Глава одной делегации — полтора метра ростом, другой — двухметровый кабан. Женщина щеголяла чемоданами, украшенные позолоченными буквами «中華帝國空天軍», что в моей голове автоматически переводилось на «Воздушно-космические силы Китайской Империи». Рыжеволосый же мужик пришел ко мне со скромными черными саквояжами, а на его бейджике значилось короткое «КБ-АКССВ» и, совсем мелким шрифтом под надписью «Виталий Андреевич Черноруков». Эти господа пришли ко мне не просто так, а, можно сказать, с подарочками — каждый из них принес с собой миниатюрные реплики боевых самолетов, которыми я мог бы пользоваться, исходя из заложенной конструкторами длины взлетно-посадочной полосы обвеса. Оба представителя делегаций ВПК крупнейших государств почтительно кивнули друг другу, прежде чем их помощники начали раскладывать на широком столе принесенные ими боевые машины. Я начал свой осмотр с машин Китая, и чего там только не было! Даже сопровождавшая меня Сент-Луис, которая вообще-то по классу была тяжелым крейсером, вытирала слюну, знакомясь с авиапарком, и на то была причина. В условиях слабой отечественной промышленной базы для авиации Китай в период Второй мировой войны комплектовал свои воздушные силы в основном самолетами, приобретенными в других странах, и основными поставщиками самолетов для ВВС Китая были как США, так и Советский Союз, но уже после начала ожесточенных столкновений с японской армией. — Это же P-51D «Мустанг»! — встреча с американской иконой заставила её едва ли не подпрыгивать на месте, — у Энтерпрайз есть точно такие же! — Они хороши? — спросил её я. — Одни из лучших высотных истребителей! Я, дождавшись разрешающего кивка, протянул руку и осторожно взял самолетик в руку. Весила эта штучка, если верить табличке рядом со стойкой, едва ли больше ста грамм в стандартном комплектовании: конструкторами этого самолета предусматривалась установка дополнительного подвесного вооружения, такие как парные фугасные ракеты М8, бронейбойные снаряды HVAR в количестве 6 штук, или две маленькие, едва ли больше моего ногтя бомбочки AN-M65A1, обладающие благодаря «магии» канмусу 318,5 килограммами взрывчатки в тротиловом эквиваленте. Самих бомб и ракет в комплекте к самолету не было, но оно и к лучшему: слушать двухчасовой инструктаж по технике безопасности по пребыванию вблизи и обращению непосредственно с боевыми снарядами в присутствии гражданских лиц мне не хотелось. Несмотря на все перечисленные мною качества, «Мустанг» не был моим самолетом. Я, в надежде на чудо, осторожно щелкнул ногтем по винту, но истребитель так и остался высококачественной моделью. Следом за ним мы с Сент-Луис посмотрели на остальные американские истребители: CW-21 и H-81A-2 «Томагавк», но и они остались лишь репликами. A6M2 Зеро, доставшиеся имперцам после японского отступления с континента, и итальянские Бреда Ба.27 Металлико, которые представительница Китая взяла «на всякий случай», тоже оказались простыми погремушками в моих руках, хотя в этот раз я был даже рад: летные характеристики итальянской машины оставляли желать лучшего и были пригодны только для быстрых фланговых ударов, а не ведения высокоманевренного боя и догфайтов. Зато, к обоюдному удовольствию обоих представителей авиапромышленности, самолет Ла-9 и его китайский тезка с первого касания зажжужали своими моторчиками, и только усилием воли я не запустил эти машинки в воздух. Ил-10М-К, китайский аналог советского штурмовика, и вовсе завелся стоило мне поднести к нему руку, что оставило китайского представителя приятно впечатленным. Впрочем, на этом период воодушевления на долгое время подошел к концу, потому что дальше меня ждал «выбор» бомбардировщиков. С надеждой на возможность нанесения ядерных ударов протянутый мне стратегический Ту-4 так и остался неподвижным, та же судьба коснулась всех остальных советских самолетов серии Ту-, Ер-, Пе- и Як-. Попытки подружиться с китайскими аналогами также пропали втуне, и тогда Сент-Луис указала на один из бомбардировщиков, которые поставлялся в Китай Соединенными Штатами. — Как насчет этого? Мне протянули синий пепелац, и я, как и ранее, «натравил феечек» на него, но на этот раз на концах его крыльев зажглись маленькие огоньки, а установленные на нем турельные башенки начали хищно водить по сторонам своими орудиями толщиной с зубочистку, грозно высматривая недоброжелателей. — Прикольная хреновина, — только и прокомментировал я, рассматривая самолетик внимательнее: каждая орудийная башенка была оборудована спаренными пулеметами, причем две из них были расположены по бокам, еще две наверху, обеспечивая безопасность верхней полусферы, и еще две были расположены в хвосте и на носу бомбардировщика, что вкупе с остальными не оставляли шанса врагам подойти на дистанцию стрельбы, не рискуя получить в ответ. — «Капер», американский бомбардировщик PB4Y-2 модели «Privateer», уважаемый Порт-Артур, — китаянка услужливо начала просвещать меня, — шесть пулеметных башен со спаренными аналогами пулеметов М2 Браунинг калибра 12,7 мм и полезной бомбовой нагрузкой от 4 до 20 бомб AN-класса с потенциалами от 907 до 45 килограмм взрывчатки соответственно. Конструкционно предусмотрено оснащение четырьмя или восемью авиационными неконтактными минами по 453 киллограмм взрывчатки каждая. С вашего позволения я немедленно свяжусь с промышленными комплексами Китайской Империи и Соединенных Штатов Америки о начале подготовки к производству ограниченной серии для вашего доукомплектования и снабжения на случай потерь в боях. — Уважаемая… — Ли Чонг, сер. — Уважаемая Ли Чонг, эта модель не распространена среди авианесущих канмусу? С какой стороны не посмотри, а этот самолет действительно хорош. Женщина несогласно покачала головой. — Вес машины делает её эксплуатацию у авианесущих канмусу затруднительным, а скорость — аутсайдером среди машин схожего типа. — И ремонт, я полагаю, обходится в копеечку? — спросил я, озадаченно рассматривая эту летающую крепость под новым углом. — К счастью, — начала представитель, — вопрос ремонта вернувшихся и севших на взлетную полосу канмусу самолетов находится на их собственном попечении. Вы можете спросить уважаемую Минджу Ван, о присутствии которой в стенах этой Академии мне известно, подробнее об М-факторе и его роли в этом вопросе. Итак, вы хотите остановиться на этой машине в качестве вашего основного типа бомбардировщиков? Я кивнул головой. — Все равно остальные машины не отреагировали. Так что да, я выбираю его. — Я вас поняла, уважаемый Порт-Артур. Представители откланялись и разошлись. — С миру, блин, по нитке, — недовольно заворчал я, понимая в какую логистическую проблему я угодил. Истребители Северного Парламента, штурмовики Китайской Империи и бомбардировщики США. Кошмарный сон для любого, кто будет решать для меня вопросы поставок. Я брел к себе, задумчиво размышляя: завтра мне предстоит очередная «аудиенция» с Принцессой-Аэродром под присмотром Минджу, и стоит подумать о том, как мне вытянуть из нее еще больше полезной информации... Может, я смогу заставить её играть на моих условиях? _____________________***
Состояние События: 33% --> 38%
***
Артиллерия: 5/15 *отвечает за количество орудий главного, вспомогательного и зенитного калибра +ПВО-специализированная оборона – порт располагает большим числом орудий, направленных на противодействие летательным аппаратам (атаки Артура по летательным аппаратам будут проходить с преимуществом) Специальное оборудование: 0/25 *Улучшение существующей инфраструктуры порта. Каждое улучшение идет после 5 вложенных очков. Сенсоры: 5/9 *отвечает за дальность обнаружения противника системами радиолокации, гидролокации, шумопеленгации, радиотехнической разведки. +Аура «Принца» (помощь) - Одним присутствием на поле боя в пределах прямой видимости вы улучшаете боевую координацию между канмусу и иногда даже помогаете точнее навести прицелы на вражеские цели. (Броски на точность стрельбы канмусу в бою получают преимущество) Мобильность: 3/3 *отвечает за скорость (максимальную/крейсерскую) и маневренность. При отсутствии данного параметра (значение "0") передвижение без помощи невозможно. +Якорь – возможность укрепления на водной глади и развертки располагаемого вооружения (дает +2 к Борьбе за живучесть; на земной поверхности получаемый бонус - +4); Штраф: Артур не может двигаться с места дальше небольшой очерченной области "укрепления". Боевые части: 5/10 *отвечает за скорость и точность стрельбы из орудий всех калибров, скорость обслуживания авиагруппы, скорость минных постановок, скорость перезарядки торпедных аппаратов, точность торпедной стрельбы. +Автоматизация перезарядки - Вы стреляете вполовину быстрее, чем это задумано конструкционно. (в боях Артур получает дополнительный кубик урона при атаке основным, дополнительным и вспомогательным калибром.) Борьба за живучесть: 5/15 *отвечает за скорость устранения различных повреждений (пожаров, затоплений, поломок оборудования и т.д.), повышает боевую живучесть (возможность устранения повреждений непосредственно в боевой обстановке, использование повреждённого оборудования) +Полевой ремонт - используя М-фактор, раз в час вы способны чинить любой модуль (вплоть до жизненно важных) до приемлемого состояния за кратчайший период времени. Применяется к любым целям. Штраф: через два часа такой поврежденный модуль отказывает окончательно, вызывая болевой шок у цели, и предотвратить это можно только в медблоке или постоянно используя на такой канмусу целительские способности Порт-Артура. Тыловые службы: 10/20 *отвечает за скорость и ранг общих ремонто-восстановительных работ канмусу. +Линии связи – Возможность прямой мысленной коммуникации с другими канмусу (поскольку мы не канмусу, а «шоненсен», и технически не являемся кораблем.);