Сквозь звёзды и вселенные

Вэй Усянь глупый. Широко улыбается, смеётся, нарушает всевозможные правила Гусу — запрещено употреблять алкоголь, запрещено заходить на территорию клана позже девяти вечера, запрещено шуметь, запрещено драться, запрещено следовать темному пути, запрещено сидеть в непристойной позе, запрещено быть распущенным, запрещено убивать, запрещено, запрещено, запрещено... Лань Ванцзи иногда кажется, что Вэй Усянь как явление тоже запрещен в Облачных глубинах. Возможно, это и правильно, потому что Вэй Усянь — самый бесстыдный и шумный человек из тех, что он когда-либо встречал. Лань Ванцзи не может отвести от его улыбки взгляда. Он ругается сам на себя и переписывает правила раз за разом, чтобы разум успокоился, а он перестал вечно думать о человеке, одним своим существованием нарушающим все те истины, которые вдалбливали в его голову с самого рождения. — Ах, Лань Чжань. Кажется, ты был на редкость благовоспитанным младенцем, — мечтательно тянет Вэй Усянь в одно из их совместных занятий в библиотеке. — Как представляю твою очаровательную серьезную детскую мордашку, так сразу же потискать хочется! Ты просто не представляешь, насколько сильно! Закатывать глаза запрещено. Лань Ванцзи с трудом удерживает себя от этого. *** Вэй Усяня выгоняют из Облачных глубин. За драку с Цзинь Цзысюанем.К этому все и шло, вообще-то. Этот человек — сам по себе живое нарушение правил, так к чему теперь удивляться? (Лань Ванцзи старается не думать о том, что он просто защищал честь своей сестры; возможно, Лань Ванцзи это уважает, но он не может сказать точно. Драки, в конце концов, запрещены.) Вэй Усянь не выглядит расстроенным, скорее наоборот. Он никогда не любил эти правила, и, наверное, запереть его здесь было бы худшим наказанием. Лань Ванцзи смотрит ему вслед, стараясь не думать о том, что они, может быть, больше никогда не увидятся. А ещё о том, что он даже не попрощался. Лань Ванцзи смотрит ему в спину, а потом разворачивается и больше не оборачивается. Какая глупость. *** В пещере сыро и темно, а у Лань Ванцзи болит нога, и они заперты тут с самым невыносимым человеком во всей Поднебесной. Облачные глубины сожжены, его отец тяжело ранен, брат пропал без вести, а он не может ничего сделать. Он не сможет ничего сделать даже если они сумеют отсюда выбраться, и от этого на душе становится так погано, что Лань Ванцзи с трудом удерживает свое привычно-отстраненное выражение лица. Вэй Ин не такой уж невыносимый. Лань Ванцзи, по крайней мере, рад (насколько это возможно), что он заперт тут именно с ним. *** У Вэй Усяня бред и высокая температура, он мечется на полу пещеры, шепчет что-то, а Лань Ванцзи всё ещё не может ничего сделать. У него нет целебных трав, нет ничего, что он мог бы использовать, чтобы помочь ему. Все, что он может — это уложить Вэй Усяня на свои колени, осторожно гладить прохладными руками по лбу и по волосам, а ещё напевать глупую мелодию. Он делает это только потому, что знает — Вэй Усянь ничего не вспомнит утром. И ничего не вспомнит потом. В конце концов, у него жар. *** Они снова не прощаются. Вэй Усянь не в состоянии попрощаться, он всё ещё без сознания, проведенные лишние часы в пещере плохо сказываются на его здоровье. Лань Ванцзи уверен — такой человек, как Вэй Усянь, обязательно выстоит. Не может не выстоять. Только бы болезнь не оказалась чересчур тяжёлой. Только бы он поправился через несколько дней. Он ведь справился с Черепахой-губительницей. Справился, а отряд Вэней, оснащённых куда лучше него, не смог. Значит, он справится и с этим. Лань Ванцзи уверен в этом человеке как ни в каком другом. Лань Ванцзи твердой походкой идёт в сторону Облачных глубин. В сторону сожженных Облачных глубин. *** Вэй Усянь исчезает. Так, будто его и не было никогда на этом свете. Его брат, Цзян Чэн, злится, не отпускает отобранный у клана Вэнь меч и горестно вздыхает, когда никто не видит. В этом они с Цзян Чэном схожи. Вэй Усянь им дорог. Разве что Цзян Чэну эту привязанность показывать дозволено, а Лань Ванцзи — нет. Лань Ванцзи может лишь оставаться рядом столько, сколько разрешено, а не столько, сколько ему хочется. Пускай. Только бы Вэй Ин нашелся и лишь бы с ним все было в порядке. Только бы клан Вэнь не сделали с ним то, что прокричали им пьяные солдаты. На душе у Лань Чжаня неспокойно. *** Вэй Ин возвращается, но это уже не тот Вэй Ин, которого он знал. Старый Вэй Ин улыбался так тепло, что озарял солнцем все вокруг. Старый Вэй Ин верил, что изменит мир и верил, что всегда будет поступать по совести и защищать слабых. Старый Вэй Ин никогда не улыбался так жутко. Старый Вэй Ин никогда не бы не ступил на Темный путь — но он стоит перед ним, а в руках у него флейта, которая так и сочится темной энергией. Он изменился. Изменился так сильно, что Лань Ванцзи не знает, какой Вэй Усянь теперь. Новый Вэй Ин ухмыляется. Он куда более бледный, чем обычно, одежда у него не привычных фиолетовых цветов, а черно-красная. Он уже не смотрит ни на кого так, как раньше, и это пугает Лань Ванцзи больше всего прочего. Неужели орден Цишань Вэнь и правда скинул его на Могильники? Но как тогда он выбрался? Лань Ванцзи пугает взгляд вернувшегося Вэй Усяня. Вэй Ин смотрит так, будто три месяца назад, в день своего исчезновения, потерял что-то очень важное. Может быть, потерял во время своего исчезновения. Лань Ванцзи не знает, что именно. Но, кажется, это никогда не вернётся к Вэй Усяню. *** Они не цапаются как кошка с собакой, но их отношения могли бы быть лучше. На самом деле, у них и нет времени ругаться. Вэй Усянь целыми днями бегает по кладбищам и раскапывает могилы. Он, может быть, даже стал немного собой — все такой же шебутной, все так же шутит, все так же огрызается на тех, кого считает недостойными. Лань Ванцзи целыми днями занят военными делами. Он не может не признать, что Вэй Усянь делает чуть ли не половину работы — без него и его мертвецов они вряд ли бы справились. Это не значит, что он не переживает. Не значит, что он не хочет возвращения Вэй Ина в Гусу. И совершенно точно не значит, что он его разлюбил. *** Вэй Усянь замечает многое. Замечает, что клан Цзинь сейчас ведёт себя не лучше клана Вэнь. Замечает, что людям клана Вэнь — старикам, детям и женщинам — нужна помощь, и эту помощь он им оказывает. Замечает, что клану Цзинь нужна Стигийская печать, замечает, что все в мире настроены против него, замечает, что его собираются убить, замечает, что люди готовы порвать оставшихся Вэней — стариков, детей и женщин — так, будто они и вправду могут что-то сделать. Вэй Ин не замечает одного. Как он совершенно по-глупому убил себя. А вместе с собой — так же играючи случайно — и Лань Ванцзи.