Сквозь звёзды и вселенные

— Цзе… Цзе… У Жое длинные белые волосы, жутко бледная кожа, большие светлые глаза, длинная белая лента, обвивающая ее шею и бинты по всему телу. Она носит легкое платье, которое совсем не греет, и Эмин хотел бы отдать ей что-нибудь, чтобы ей стало теплее, но у него у самого не так уж и много одежды — он сам мёрзнет, и часто даже не чувствует собственных пальцев. — Не волнуйся, — мурлычет Жое, паря в воздухе рядом с ним и обвивая руками его шею. — Мне совсем не холодно, А-Мин. Таким, как я, холодно не бывает. Эмин не понимает ее, но послушно кивает. Если цзецзе говорит, что ей не холодно, значит, так и есть. Он привык ее слушать, все-таки, она старше и умнее. И разговаривает лучше. Эмину нравится ее слушать. — Как… Тебя… — Эмин при первой их встрече очень хочет спросить ее имя, но Эмин плохо разговаривает. Жое, к счастью, понимает его, улыбается, легко склоняет голову, а потом садится рядом. Она такая красивая и невесомая, что Эмину кажется, что она и вовсе практически парит и на землю спустилась только интереса ради. — Не знаю, А-Мин. Когда я ещё была здесь, люди говорили, что я приношу несчастья. Поэтому зови меня Жое. *** — Цзецзе… Тебе не подходит… Имя… — Эмин хмурится спустя две недели после их знакомства. — А? — Жое, до этого увлеченно читавшая какую-то книгу, поднимает голову, и глаза ее расширяются. — Почему ты так решил, А-Мин? — Потому что… Ты не приносишь… Несчастья… — Эмин выговаривает слова с трудом, но эти слова такие важные, что он не может позволить себе промолчать. — Ты хорошая… Цзецзе… — Ах! — румянец на щеках Жое смотрится практически неестественным — она обычно настолько бледная и практически неживая, что сейчас выглядит так, будто бы ей немного плохо. — А-Мин, ты ещё не понимаешь многих вещей. Это нормально. Цзецзе ему не верит. Эмин обиженно дуется, но и возразить ничего не может. Формулировать мысли так сложно… *** Жое появилась в его жизни неожиданно. У Эмина никогда не было друзей в детском доме, и когда он однажды вернулся в свою комнату и обнаружил там человека, он сначала испугался и дернулся в сторону двери. Жое тогда поймала его за руку и принялась объяснять, что она ничего плохого не хотела! Просто Эмин кажется ей очень милым, и она хотела бы познакомиться с ним поближе. Эмин ей тогда, конечно же, не поверил. Разве можно хотеть подружиться с таким, как он? *** Жое пришла и на следующий день. И на ещё один следующий. А потом ещё раз. И ещё раз. И ещё… Цзецзе очень просила, чтобы он ничего не говорил о ней воспитателям. Эмин тогда лишь кивнул. Ему эти дурацкие взрослые никогда не нравились, особенно когда они закрывали глаза на других детей. Разве можно игнорировать эти жуткие обидные слова и издевательства? Видимо, можно. Наверное, Эмин вырастет и поймет, как же так всё-таки можно. Но все равно никому ничего не говорить о Жое, только рисует ее ужасными ломающимися карандашами, а когда его спрашивают, кто это, отвечает, что просто увидел девочку на улице и нарисовал. Его рисунок рвут. Жое утешает его и говорит, что это все равно был самый лучший ее портрет. *** Эмин к ней очень привязался. У него никогда не было друга. Никогда — но Жое всегда приходит только к нему, ласково гладит по голове и обнимает, когда он мёрзнет. Эмин часто мёрзнет, и Жое столь же часто его обнимает. Эмин, конечно, смущался сначала — разве так можно? — но цзецзе сказала, что они ведь не делают ничего запретного, а значит, могут и обняться. После этого Эмин наконец-то расслабился, и с удовольствием обнимал Жое первым. Цзецзе была совершенно не против, даже если это был пятый раз за полчаса. *** — Цзецзе, почему ты… Так добра ко мне? — Эмин в какой-то момент отвлекается от рисунка и переводит взгляд на Жое, сидящую рядом. — О чем ты? — она склоняет голову, словно не понимает, что Эмин хотел сказать. — Ты мне нравишься. Я не хочу делать тебе больно. — А… Просто никто и никогда не был ко мне добр. Спасибо… — Эмин легко улыбается и чувствует, что он очень, очень счастлив сейчас. — Цзецзе заслуживает, чтобы… К ней тоже хорошо относились, и не только я… — он заканчивает, а потом видит, что Жое едва заметно мрачнеет. Эмин пугается, думая, что сказал что-то не то, но Жое вдруг вздыхает. — Хочешь, расскажу историю, Эмин? — она мягко гладит его по голове, и он немного успокаивается, чувствуя, что она не злится. — Хочу, цзецзе! — Тогда слушай. Давным-давно, когда это дом ещё не выглядел так, здесь жила одна девочка. Она была не похожа на других, и поэтому над ней издевались. Но был один человек, который был к ней добр. Он работал здесь раньше, был жутко невезуч, но никогда не унывал из-за этого, и всегда приносил этой девочке сладости и читал ей сказки. — Как ты мне, цзецзе? — Да, А-Мин. Этот человек даже хотел забрать ее к себе. — А что же… было потом? — Потом?.. — взгляд Жое едва ощутимо меняется. — Потом он забрал ее отсюда. И они жили долго и счастливо. — Это правда, цзецзе? — Конечно, А-Мин. *** — А-Мин? Ты чего? — голос у Жое спокойный и успокаивающий, и она гладит Эмина по спине, пока он всхлипывает и старается съежиться в комочек. — Кто тебя обидел, А-Мин? Скажи мне. Эмин лишь сильнее зажимается и продолжает плакать. Ему так обидно, что он вряд ли может вымолвить хотя бы слово, и Жое садиться рядом, не требуя ничего говорить. Эмин начинает говорить сам спустя пару минут безудержных рыданий. — Цзецзе… Почему они вечно надо мной?.. — Эмин снова громко всхлипывает, вытирая слезы ладонью. — Я ведь не… Не виноват… Что у меня один глаз… — Конечно, конечно не виноват, А-Мин, — Жое мягко гладит его по голове, успокаивающе прижимает к себе и задумчиво проводит пальцем по одному из его новых синяков. Эмин морщится, они всё ещё болят, но не говорит ничего против. Цзецзе ведь не желает ему зла, правда? Она не хочет делать ему больно. — Кто тебя обижает? Скажи. Эмин считает, что жаловаться стыдно и бесполезно, но в тот вечер его прорывает. Он рассказывает и о том гадком мальчишке, который не даёт ему прохода, и о том, кто постоянно портит и без того испорченные вещи Эмина, и о тех, кто периодически ловят его и бьют. Он никогда не говорил так много, но когда он рассказывает, ему становится легче. Цзецзе задумчиво гладит его. *** На следующее утро Эмин просыпается от чьего-то крика. Он сразу же подскакивает с постели, бежит к двери, чтобы узнать, что случилось, но неожиданно кто-то хватает его за руку. Эмин изумлённо оборачивается и видит Жое. — Цзецзе? — Не нужно ходить туда, А-Мин, — Жое держит его за руку уже не так сильно, напротив, как можно осторожнее. — Доверься мне, хорошо? Эмин послушно отходит от двери, садится на кровать и вопросительно смотрит на Жое. Та лишь улыбается и протягивает ему лист и карандаши, прося что-нибудь нарисовать. *** Весь день после этого Эмин слышит странные разговоры воспитателей. Он даже не всегда понимает смысл их слов, а потому решает, что снова сложные взрослые штучки, не то чтобы стоящие внимания. — Повесились… Да, пятеро… — Неужто это место проклято? Уже четвертый случай за несколько лет… -- А ведь все с той девчонки началось... — Ох и замучают нас сейчас с проверками… К удивлению Эмина, сегодня к нему никто не пристает — тех противных мальчишек вообще нет нигде. Когда он вечером спрашивает об этом цзецзе, она лишь улыбается, поправляет длинную белую ленту в волосах. — Не волнуйся, А-Мин. Они больше не смогут никого обидеть. Эмин счастлив. *** В последнее время в детдоме происходят странные вещи. Повсюду постоянно ходят дядьки в форме, постоянно всех допрашивают, а до Эмина нет никому дела. Никому, кроме его дорогой подруги. Жое выглядит довольной, пусть и немного чем-то озадаченной. Она появляется реже, но только потому, что ее могут увидеть те дядьки в форме. Ей не нравится, когда ее видит кто-то, кроме Эмина, так объяснила она сама. А потом шутливо добавила, что у нее проблемы с законом, поэтому никак нельзя, чтобы ее увидели. Эмин, конечно, ничего не понял, но на всякий случай, чтобы не обижать Жое, посмеялся, возвращаясь к своему рисунку. Эмину очень нравится рисовать. *** Все волнения ещё не успели прекратиться, а Эмину сообщили, что его забирают. Раньше ему всегда казалось, что для этого требуется больше времени, но сейчас ему лишь грустно, потому что он больше никогда не увидит Жое. Она ведь такая хорошая… Неужели он не может попросить ее пойти с ним? — Нет, А-Мин. Дальше тебе придется идти самому, — терпеливо объясняет она. — Но все будет хорошо. Этот человек очень хороший, и он знаком с другим очень хорошим человеком. Веришь мне, А-Мин? — Верю… Конечно, верю, цзецзе, просто… — Эмин расстроенно опускает голову. Жое молча гладит его по голове. *** Мужчина, который его забирает, очень похож на него. У него тоже нет одного глаза, и у него такие же черные волосы. Эмину он нравится, и он надеется, что он сам тоже понравится этому мужчине. Его зовут Хуа Чэн… Это красивое имя, и Эмин улыбается, потому что если цзецзе сказала, что он хороший человек, значит, так и есть, и он может не беспокоиться по этому поводу. *** В день, когда его должны забрать, Жое не приходит. Не приходит, но на кровати Эмин находит длинную белую ленту, такую, какая была у Жое на шее. Он берет ее, а потом осторожно обматывает вокруг запястья и прячет под одеждой. Жое, наверное, попросила бы его сделать так, чтобы никто не увидел. Эмин расстроен тем, что не увидел подругу, но он ничего не может сделать, и потому, когда за ним приходят, он молча берет Хуа Чэна за руку, а когда они выходят, оборачивается, надеясь увидеть Жое в окне, чтобы помахать ей рукой на прощание. Он никого не видит, а потому отворачивается обратно. — У тебя остались там друзья, Эмин? — спрашивает его Хуа Чэн. Эмин, помня об обещании, данном Жое, молча мотает головой.