Лишь руны ведают

Бильбо в учителя приставили Нори. Он оказался младшим братом Дори, это был невысокий воин со странной треугольной прической на голове и слыл отменным мореходом. От сложных морских терминов и названий частей драккара, которые Бильбо вынужден был запоминать на языке норманнов, голова шла кругом. Он постоянно путался, неправильно ставил ударения, что в корне изменяло значение слова, чем вызывал ухмылку у своего наставника. Справиться со снастью, которая помогала убрать парус, не влезая на мачту, определять направление ветра, и понять, как управляться с рулем – все это получалось не лучше. Веревки из грубого волокна натирали руки, мышцы немилосердно болели после гребли, но Бильбо не сдавался. Упрямо сжимал челюсти, и продолжал тренироваться, несмотря на боль в теле и мозгах. За свое упорство он был вознагражден. Вскоре он без запинки произносил все названия, понимал самые простые слова на языке викингов, мог подолгу вращать весло – этим он овладел в совершенстве, чем вызвал одобрение мореходов. В одиночку с парусом управиться он кое- как мог, с рулем тоже – но определять местонахождение корабля, вычислять его по полету птиц, высоте солнца, облакам и звездам – это все еще оставалось ему недоступным, как Нори не старался ему втолковать. До тех пор, пока Торину не надоело его непонимание, и он сам не взялся все разъяснить юноше. Раздраженный тон Торина вгонял его в краску, сакс еще больше путался, отвечал невпопад и ничего не мог с собой поделать. Тогда Торин, тяжело вздохнув, вытащил из-за пазухи какой-то камень, и подозвал Бильбо на корму. Небо было затянуто серыми тучами, лучи солнца не могли пробиться сквозь плотную завесу, обещавшую в скором времени излиться дождем, и Бильбо понятия не имел, как в такую погоду можно определить местоположение и направление, хотя, он этого даже в ясную погоду не уразумел. Вождь поднял камень на уровень глаз и спросил юношу: - Ты знаешь что это? Бильбо отрицательно помотал головой. - Этот камень помогает определить местоположение солнца на небе, а затем определить местонахождение нашего корабля и направление. Мы называем его солнечным, потому что он способен отражать лучи солнца в своем нутре, даже когда оно скрыто туманом или тучами, как сейчас. Загляни сам. Бильбо заглянул и увидел отблески света внутри. Он долго разглядывал его, пока не понял, что отблески ложатся определенным образом. Юноша поделился своими соображениями на этот счет с Торином. Тот одобрительно кивнул и достал еще один такой же камень, но поменьше размером и сунул Бильбо: - А теперь скажи мне, в каком положении находится солнце. Сакс сжался под пристальным взглядом Торина и поспешно уставился в камень. Немного подумав, он неуверенно произнес: - Ээ… я думаю, что сейчас около четырех часов прошло после полудня. Торин поднял камень и затем удивленно проговорил: - Ты все-таки толковый парень. Мы используем несколько камней для точности расчетов, еще один такой есть у Балина. Через некоторое время я спрошу тебя еще раз. А что касается полета птиц и звезд – оставим это на потом. И запомни: тайну этого камня мы храним по всей строгости. Держи свой язык за зубами, а не то лежать тебе с перерезанной глоткой, и не посмотрю я, что знаки-де на тебя указывали. Бильбо согласно закивал. Через некоторое время Бильбо уже безошибочно определял положение солнца в хмурую погоду и в туман, немного разобрался с ветром и примерно понял, где находится земля данов, к которой как оказалось, они плывут. Торин объяснял не в пример понятнее Нори. А камень Бильбо любовно завернул в тряпицу и хранил под скамьей, боясь лишний раз его достать. Он понемногу привык к жизни на корабле, иногда даже перебрасывался шуточками с остальными, хотя отношения по-прежнему оставались натянутыми, викинги все-таки не приняли его до конца. Хоть он и заслужил уважение некоторых из них. А Торин все равно смотрел на него свысока, что гордого Бильбо порядком раздражало. Правда, это чувство он старался запихнуть куда подальше. Он много раздумывал над своей участью. Такого он вообразить не мог и в своих самых смелых мечтах, его готовили к монастырской жизни с самого рождения. Он свыкся с этим, хотя такая судьба его совсем не радовала. Он хотел быть воином, как его отец и старший брат. Ему было суждено провести все годы, что ему были отпущены, в стенах монастыря простым монахом. Но оставалось надеяться, что к концу жизни он сможет стать хотя бы настоятелем . И появились викинги. Сакс после долгих и мучительных размышлений решил, что такая жизнь, пусть даже среди норманнов лучше, чем затворничество. Но позволят ли они остаться с ним после этого похода в Скирингисаль? Не сгинет ли он в дебрях северных лесов? Этого Бильбо не знал и страшился неизвестности. Впрочем, он уже успел подумать, что назад в родовое поместье точно не вернется. Да и не ждет его там никто, Бильбо был в этом уверен. Из последнего письма, доставленного из дома, он понял, что близких родичей у него не осталось. Мать его умерла еще давно, при родах; сакс не помнил ее, только мог представить, какой она была, по рассказам других людей. Его практически воспитали монахи, в поместье он бывал редко; Бильбо узнал, что отец его погиб в схватке с другим саксонским бароном, а брат юноши пропал без вести, ну, так писал ему кузен его отца, к которому перешло поместье в обход Бильбо. Он ни секунды не сомневался, что брат его, возможно, просто убит по приказу сего дальнего родственника, и та же участь ожидала Бильбо, если бы не налет норманнов. Он неосознанно прикоснулся к ладанке с частицей святого Кутберта на шее. Возможно, само Провидение хранит его. Они медленно подплывали к земле данов. Далеко была видна цепь снежных вершин. Драккар изменил свой курс и теперь плыл в спокойных прибрежных водах вдоль берега. Это путешествие было удачным: несмотря на тяжелые набухшие тучи, и затем страшный ливень, сильный ветер так и не поднялся, шторма не было. А потом снова вышло солнце, согрев продрогших и мокрых воинов. Над кораблем с криком носились чайки. Бильбо проснулся и блаженно потянулся, разогревая закостеневшие конечности, разгоняя кровь. Была ранее утро, густой белый туман обволакивал корабль, в него можно было окунуться как в молоко, схватить рукой, почувствовать всей кожей. Большинство еще спали, только Бофур и Нори стояли у руля. Заметив Бильбо, Бофур еле заметно поднял уголки губ в качестве приветствия, а Нори кивнул. Бильбо кивнул в ответ, поеживаясь от утреннего холода, который без труда пробирался под рубаху. Он подошел к викингам и встал рядом, задумчиво оглядываясь, хотя вокруг ничего не было видно дальше одной лиги. Неожиданно ему показался смутный силуэт в тумане. Бильбо пихнул Бофура в бок: - Эй! Ты ничего не заметил вон там? Кажется ээ... корабль? Бофур прищурился: - Да, это судно прямо у нас по курсу, надо бы всех разбудить. Быстро! Они кинулись расталкивать еще крепко спавших воинов. Спросонья они чертыхались и потирали глаза. Пока Бофур тормошил своего брата Бомбура, добродушного толстяка, Бильбо осторожно приблизился к Торину. Будить его – себе дороже, но Бильбо решил попытаться. При его приближении Торин открыл глаза и, резко вскочив на ноги, одним прыжком оказался на носу корабля - только полы мехового плаща взметнулись. Тень корабля приближалась, можно было уже разглядеть выставленные щиты на бортах, на носу вырезанную голову морского чудовища с раззявленной пастью и тени копошившихся воинов. У Торина помрачнело лицо, глаза загорелись темным огнем. Бильбо недоуменно переводил взгляд с корабля на лицо Торина и обратно. Неожиданно вождь повернулся и спросил: - Ты вообще управляться с оружием умеешь? Бильбо похолодел. Неужели придется идти в бой? Наконец он выдавил из себя: - Ну, меня никогда не учили этому, я пытался сам, так что не очень хорошо у меня получается. Разве что только нож метать. – Он погладил кожаные ножны. Да, в метании своего скрамасакса он был весьма и весьма искусен. В монастыре, когда у него было свободное время, особенно после полудня, он прятался в одном из маленьких двориков и без устали швырял свой нож в дерево, росшее точно посередине огороженного пространства. Так что он мог метать его даже с закрытыми глазами, полностью ориентируясь на слух. Иногда он даже пытался размахивать палкой, словно мечом, воображая, будто поражает легионы врагов. За что нередко ему доставалось от настоятеля этой самой палкой поперек хребта. Но он не унывал и продолжал тренироваться, несмотря на нывшую спину, мечтая про себя, что однажды вступит в битву. Теперь эта битва стремительно приближалась к нему, но совсем не так, как он хотел. - Фили! – рявкнул Торин. – Спустись- ка в трюм и найди ему любой меч да поживее. - И кольчугу еще не помешало бы,– добавил подошедший Балин, на ходу прилаживая меч. Фили кивнул и скрылся в трюме. Оттуда послышался грохот и приглушенное чертыханье. Наконец он показался из люка и выложил на палубу средней длины меч в потрепанных ножнах и короткую, свитую из колец кольчугу. Бильбо нацепил кольчугу, которая несильно придавила его плечи – она была не такая уж тяжелая, но и к ее весу нужно было привыкнуть. Юноша взял меч в руки и вытащил его из ножен, окованных железом. Меч был с обоюдоострым лезвием, небольшой гардой и треугольным навершием на рукояти. У основания клинка виднелось почти стертое клеймо кузнечного мастера. Всадив клинок обратно в ножны, Бильбо прицепил их к поясному ремню. Воины неспешно готовились к бою. Кили натянул тетиву, изготовившись стрелять по первому же приказу. Ори неспешно вкладывал болт в небольшой арбалет. Двалин рванул из чехлов два боевых топора на длинных рукоятях и в нетерпении помахивал ими. Потом Бильбо заметил Торина и невольно залюбовался им. Тот держался, как истинный правитель, стоял, высоко подняв голову. Его доспех и оружие отличались ковкой и украшениями –истинно королевские. Золотая фибула скрепляла плащ у горла, под ним переливался пластинчатый доспех, чешуйки заходили друг на друга, ярко сверкая при малейшем движении. Рука нетерпеливо танцевала на украшенной узором витой рукояти. Он, не отрываясь, смотрел, как приближается вражеское судно, глаза его горели, а тонкие крылья носа раздувались. Бильбо с трудом оторвав взгляд от Торина, взглянул на драккар. Он подошел уже достаточно близко, чтобы юноша мог разглядеть необыкновенно высокого и могучего человека на палубе, на чье тело была наброшена шкура белого волка, а голова убитого зверя служила воину головным убором. Казалось, это оборотень, чьи пугающие изображения Бильбо неоднократно видел в старинных манускриптах. Он не мог отделаться от ощущения, что об этом странном человеке где-то уже слышал. Сакс обернулся, и тихо спросил, опасаясь подтверждения своих догадок: - Это.… Это же Азог, да? Балин мрачно взглянул на него и одними губами ответил: - Да. Нутром чую, бой будет ужасен. Да поможет нам Один! Бильбо сглотнул и судорожно стиснул черен меча.